Остров-призракЕще не успев открыть глаза, Джеймс услышал в отдалении рокот грома. Он, Эрик, Хельга и Ровена стояли на невысоком, поросшем травой холме посреди заболоченного луга. Небо было покрыто плотными облаками, изнутри их то и дело подсвечивали красноватые сполохи молний. Дул сухой и порывистый ветер.
— Это какое-то темное волшебство, — проговорила Ровена.
— Глядите!
Эрик, должно быть, указывал куда-то рукой, но ничего не было видно; Джеймс посмотрел вокруг и заметил внизу, вдали от холма, яркие вспышки. Вслед за очередным раскатом послышался волчий вой. Ровена хотела было сбежать вниз, но Хельга удержала ее:
— Стой! Они пока нас не видят...
Снизу тянуло холодом и, несмотря на то, что небо на востоке чуть-чуть посветлело, Джеймсу стало казаться, что утро больше не наступит — его сковал страх, как тогда, в лондонском переулке, он не мог пошевелиться. Несколько волчьих голосов взвыли совсем рядом, у подножья холма. В тот же миг сверху на них стремительно слетели две серые тени — фигуры в отвратительных лохмотьях и лица, спрятанные под капюшонами. Из-за спины Джеймса раздался звонкий голос Ровены:
—
Expecto patronum !
Луч света превратился в серебристого орла, который с клекотом набросился на дементоров, разгоняя их ударами клюва и мощных когтей.
— Аой! — радостно крикнул Эрик, но тут же осекся — свирепый вой раздался уже со всех сторон, очевидно, их заметили.
— Это оборотни! Но ведь уже рассвело! — воскликнула Хельга.
И правда, они уже различали друг друга, но вместо утренней зари подбрюшье тучи отражало тусклый, желтый свет.
— Это темная магия. Встаньте кругом, не поворачивайтесь к ним спиной! — скомандовала Ровена.
Молнии и гром чередовались все чаще, а шум боя приближался, почти у самого холма проносились патронусы - серебряный лев, легкая, гибкая ласка, в траве мелькнула светящаяся змейка. В полумраке можно было различить бегущие фигуры людей и волков, между которыми то и дело возникали серые тени. Цвета скрадывались, но Джеймс заметил вдалеке знакомый алый плащ. До боли сжав жезл, он стоял, боясь оглянуться; в голове как по заколдованному кругу неслась одна и та же мысль — что он едва научился заклинанием приподнимать куриное перо, а сейчас на них накинутся стаи оборотней. Скосив глаза, он увидел Эрика: тот стоял, с воинственным видом, напряженно смотря вперед и беззвучно шевелил губами. Не успел Джеймс отвести взгляд, как прямо перед ними возникла оскаленная волчья морда с остекленевшими желтыми глазами; зверь глухо рычал и уже изготовился к прыжку.
—
Petrificus totalus! — заорал Эрик, нацелив жезл на оборотня и крепко зажмурив глаза.
Окаменевшая туша повалилась на землю. Одновременно Джеймс услышал за спиной спиной: "
Incarcero!" и "
Locomoter mortis!"* Молния сверкнула, едва не ударив в холм, и Джеймсу на миг показалось, что он ослеп.
— Скорее, — прямо над ухом торопливо прошептала Хельга, — хватайтесь за руку, здесь нельзя оставаться!
Джеймс не успел толком понять, как он вдруг оказался в густых зарослях тростника. Крики и вой отдалились, но были слышны отчетливо. "Сэр Гунтер, берегитесь!" — голос с ирландским выговором, это сэр Фланнаган. Уже в следующий миг все звуки потонули в очередном раскате грома. Сначала Джеймс почувствовал, что страх отступил: высокая стена сухого тростника, шуршавшего на ветру, окружала его со всех сторон и его бы здесь никто не увидел. Но тут он понял, что остался один — стебли смыкались прямо перед его лицом, ни Эрика, ни волшебниц рядом не было. Он шепотом позвал Эрика, но ответа не последовало; говорить громче Джеймс боялся. Осторожно раздвинув руками тростник, он шагнул вперед; под ногами хлюпало и стоило ему сделать второй шаг, как нога провалилась в яму — он выдернул ее, но осталось противное ощущение холодной воды, уже затекшей в обувь. Шелест прошлогодних листьев и стеблей заставлял его то и дело беспокойно оглядываться; Джеймс все сильнее чуял рядом чье-то недоброе присутствие. Легкий треск — сломался стебель; но он не выдержал и, не разбирая пути, кинулся бежать. Плотные заросли не желали расступаться; бежать по бугристой земле, раздигая тростник вытянутыми руками, было трудно, мальчик то спотыкался о кочки, то проваливался в заполненные водой ухабы.
Ему казалось, что он безнадежно заблудился в этих зарослях, но тут совершенно ясно послышлся возглас: "Homorphus!"** и вслед за ним — лязг перекрещивающихся мечей. Джеймс рванулся вперед — тростник сменил уже новый, этой весной выросший камыш — теперь он увидел, что оказался в нескольких ярдах от холма, на котором они аппарировали. Годрик сражался с огромным волком; вместо жезла у него в руках был меч. Волк кинулся вперед, но клинок ярко сверкнул и голова зверя с покрытой пеной мордой откатилась прочь. Джеймс хотел было позвать рыцаря, но на холме вспыхнуло, тут же погаснув, зеленое пламя и на вершине возник силуэт сэра Салазара.
— Годрик, скорее! — крикнул он, взмахнув жезлом. Голос перекрыл даже грохот грозы.
— Иду! — откликнуся Годрик и тут же исчез, возникнув уже рядом со вторым рыцарем на вершине холма.
Салазар поднял вверх обе руки и описал жезлом невидимый круг — через мгновение круг засветился синеватым огнем. Годрик выкрикивал одно за другим слова заклятья и из его жезла вылетали белые, словно раскаленные искры. Над полем, освещенным молниями и зловещим, тусклым восходом, собиралось еще одно облако — в воздухе кружили дементоры.
С последними словами заклятья тучи разодрала ветвящаяся молния и оглушительный удар грома раздался прямо над полем. Тут же порыв ветра бросил Джеймсу в лицо крупные капли дождя. Дождь приближался стеной и через несколько секунд все вокруг захлестнул поток воды. Но на востоке стало светлее — тучи над лесом редели.
Джеймс обернулся: за зарослями тростника он разглядел морской берег, сливавшийся с водой в пелене дождя; не то посреди воды, не то прямо в воздухе виднелся одинокий остров, над которым как будто клубился дым; дементоры серым облаком вместе с тучами летели на запад, теперь их стая кружила над островом. Последний раскат грома пророкотал далеко над морем, а ливень с новой силой обрушился на землю, и остров скрылся из виду.
Снова посмотрев на поле, Джеймс понял, что бой окончен. Через затопленный ливнем луг к холму спешили трое — мальчик разглядел сэра Парсифаля и побежал за ними. Он догнал их у подножья, но не успел ничего сказать, потому что увидел, что заставило их остановиться. На земле лежал сэр Гунтер а рядом с ним опустился на колени сэр Фланнаган. Волосы ирландца, намокнув, стали медно-красными и прилипли ко лбу; Фланнаган словно не замечал подошедших; невидящими глазами он смотрел вдаль, правой рукой сжимая левое предплечье — из-под пальцев сочилась кровь. Рядом были разбросаны обломки жезла.
С другой строны к ним бежала Хельга. Не обратив внимания на других, она бросилась к отцу, тот приподнялся на локте и попытался что-то сказать, но не смог и снова осел на землю. Парсифаль подошел к Фланнагану и позвал его по имени, разжимая пальцы. Когда это ему удалось, Джеймс увидел, что рукав мантии разодран в клочья а на руке — глубокие следы волчьих зубов.
С холма спустились Годрик и Салазар. Хельга обернулась к ним и ее лицо изменилось:
— Где же Ровена? И Эрик?! — спросила она со страхом.
— Она здесь?! — Салазар невольно шагнул вперед.
Джеймс разглядел вдалеке голубоватый огонек, медленно приближавшийся к ним.
— Может, это они! — вскрикнул он.
Все обернулись в сторону, куда он указывал. Когда огонек приблизился, Джеймс обрадовался — это был
lumos. К собравшимся подошли Ровена, Эрик, державший высоко над головой светящийся жезл, и Кэдоган Прюитт. Валлиец нес на руках своего брата который, казалось, был тяжело ранен. Пслышался хлопок и рядом с Годриком возникли Хаген и Ингрем. Лицо Хагена пересекали четыре глубокие царапины — следы когтей.
— Нам нужно возвращаться, — сказал Салазар. — Все оборотни
сбежали, но как бы не явилась подмога.
— Кто бы они ни были, они загребают жар чужими руками, — мрачно сказал Хаген.
— Салазар прав, — отозвался Парсифаль. — Леди Хельга, позвольте, я помогу вам.
Mobilicorpus!
Небольшой отряд направился к лесу. Годрик внимательно осмотрел землю вокруг, выбрал бугорок повыше и сказал:
— Здесь, господа! — вынув что-то из-за пазухи, он добавил: —
Engorgio!
Перед ними возникла золотая чаша. Молча все встали вокруг нее. Капли дождя стали крупнее и реже, вода, скопившаяся в рытвинах, бурлила и пузырилась. Вдруг пелена туч, уже теснимых восточным ветром, разорвалась и на землю упали лучи золотистого утреннего света.
— Пора, — сказал Парсифаль. —
Magia verum!
***
В Йорке их ждала Линэ, тут же принявшаяся хлопотать о раненых и раздавать приказы эльфам. Сэр Гунтер был тяжело ранен мечом но Парсифаль, не найдя следов проклятья, занялся раной, пообещав Хельге, что ицелит ее за неделю. Кэдоган не отходил от постели брата — тот вроде и не был ранен, но словно погружался в глубокий сон; узнав, что на него напал дементор, Парсифаль мрачно нахмурился, но не сказал ни слова. Все остальные расположлись в зале, кроме Фланнагана, так и не вошедшего в дом.
Джеймса послали за горячей водой, забыв, что он не умеет колдовать, так что он затопил огонь обычным способом и долго ждал, пока вода в котле закипит. Тогда-то к нему подошел Фланнаган. Внимательно и настороженно посмотрев на мальчика, он сказал:
— Я еще два дня тому назад хотел тебя кое о чем спросить. Откуда у тебя знак детей Лира? Мне теперь мало что нужно, —он умыльнулся, — но лучше все-таки скажи, потому что эта вещь принадлежит моей семье.
— Это подарок, сэр.
Джеймса немного испугал пристальный взгляд и похожая на оскал улыбка Фланнагана, но он, не отворачиваясь, смотрел ему в глаза.
— Такие вещи дарят только в благодарность за спасение жизни или... — ирландец многозначительно помолчал. — Впрочем, я вижу, что ты не лжешь. — Он вздохнул, и взгляд его как будто опустел. — Мне пора. Брат и его дочь теперь будут жить в замке в Ньюри, там для меня больше нет места. Хотел бы я знать, где оно найдется.
Джеймс так и не нашел, что ответить. Пока он неловко переминался с ноги на ногу, Фланнаган развернулся и пошел к дому.
***
Наступили последние дни мая — жаркие и солнечные. В доме сэра Гунтера из всех гостей оставались Парсифаль, Салазар и Годрик, да еще Джеймс, которого уже почитай что считали членом семьи. Леди Ровена улетела верхом на гиппогрифе вечером в день сражения. Эрик не отходил от сестры и отца, а Джеймс был в полном подчинении у Линэ и потому сновал туда-сюда по всему имению. Пробегая мимо совятни, он украдкой заметил Ровену и Салазара — они молча стояли, словно читая мысли друг друга. Стараясь, чтобы его не заметили, он пошел дальше и только потом не выдержал и обернулся. Тогда он увидел, как Ровена небольшим кинжалом с отделанной серебром рукояткой отрезала прядь волос и отдала волшебнику, а тот бережно вложил ее в медальон, который спрятал на груди.
***
Когда сэр Гунтер встал на ноги, Парсифаль решил отправиться в свой дом возле башни Магистра и предложил Джеймсу сопровождать его.
— Впрочем, нам придется пройти совдем немного, я предполагаю аппарировать до границы леса, что вокруг озера.
Путь через лес и правда занял неполный день — к вечеру они подошли к домику, теперь уже еле заметному среди зелени заросшего сада.
— Сэр, вы пойдете в башню? — с надеждой спросил Джеймс.
— Думаю, да — посмотреть своими глазами. Но прежде я должен увидеть другое.
Дверь на сей раз не задавала вопросов, а послушно открылась в ответ на
alohomora. Они вошли в дом — там все оставалось так же, как в день, когда Джеймс отправился в путь на метле.
—
Revelio! - волшебник указал жезлом на небольшую нишу в стене, и в ней словно ниоткуда возник треножник, на котором лежал сверток. Джеймс вспомнил его - когда-то зимой он сам доставил его Парсифалю.
— Да, да, это он самый. Осторожно, не дотрагивайся, на нем сильное защитное заклятье, — сказал Парсифаль.
Сам он, едва слышно пробормотав заклинание, взял сверток и осторожно развернул. Внутри, к огромному изумлению Джеймса, был медальон Магистра. Только камень внутри него стал тусклым, словно мертвым, а внутри него виднелась трещина.
— К сожалению, друг мой, я это предвидел, — печально сказал Парсифаль. — Что же, я сохранил порученное мне в сохранности, но, увы, не смог помочь тому, кто меня об этом просил. Пойдем теперь посмотрим и на башню — хотя я уже знаю, чего нам ждать.
Они прошли по знакомой лесной тропинке. В лесу пахло нагретой солнцем хвоей, на ветках вовсю резвились, гоняясь друг за другом, сойки, зеленый мох усеивали белые звездочки седмичника, украшая лес к началу лета.
Когда они вышли из леса, Джеймсу сперва показалось, что они заблудились — он не узнавал знакомых мест. Но стоило ему подойти ближе к горе, на которой стояла башя, он понял, в чем дело — башни больше не было. На вершине холма осталась только груда каменных развалин, уже поросших желтым очитком.
— Что здесь случилось?! — он обернулся к Парсифалю.
— Ты все еще не понял? — тот вздохнул. — Башня была построена особым волшебством, связанным с этим медальоном. Теперь, после гибели Магистра, все, что поддерживалось силой этой магии, разрушено. Магистр передал медальон мне на сохранение, так как еще зимой предчувствовал беду. Медальоном многие хотели бы завладеть, но до сих пор никто не решался противостоять столь сильному магу. Отныне, — продолжил он, немного помолчав, — эта земля принадлежит отцу леди Ровены.
— Так она может сюда вернуться?
— Вполне, только если семья ее отпустит до замужества в такую глушь. Леса вокруг кишат нечистью. Кажется, окрестные простецы, напуганные, да и недаром, волшебными чарами, прозвали этот холм "свиной бородавкой"***...
Джеймс ничего не сказал. Он понуро обошел холм кругом — каменые ступени растрескались, в щелях проросла трава, как будто прошла сотня лет с тех пор, как он был тут в последний раз. Пиная ногой камень, он прошел дальше, к источнику, но, не дойдя до него вернулся. Парсифаль тоже молчал, наблюдая за ним.
— Ты бы не хотел возвращаться домой, — полувопросително сказал он наконец.
Поколебавшись, Джеймс ответил:
— Нет, сэр. Только если посмотреть... если можно, сэр.
— Тогда ты можешь пока жить в Йорке. А там посмотрим, как сложится твоя судьба.
Они переночевали в доме Парсифаля. Джеймс не мог заснуть, слушая шум ветра в соснах и елях и думая, что последний раз, должно быть, оказался в этих краях. Когда он наконец уснул, ему вдруг приснилась Эшлинг. Он видел ее сквозь туман, молочно-белыми полосами нависший над незнакомой ему изумрудной равниной: она ехала на гнедом пони, золотисто-рыжие волосы трепал ветер, а на плече у нее сидел большой черный ворон.
_____________________________________
* связывающие заклинания
**заклинание, заставляющее оборотня снова принять человеческий облик
*** по-английски - "hog's wart"
_______________________________
Дорогие читатели, спасибо вам за то, что читаете этот фанфик! Как вы наверно уже поняли, история близится к концу... Я очень жду ваших отзывов!
