Глава 11. Белая горлица Джадис расплетала косы, стоя перед круглым зеркалом в серебряной резной раме. Окно позади было открыто, и тонкие белые занавески до пола поднимались и опускались под ночным ветерком. Горела свеча в глиняной плошке.
«А глаза у меня тревожные», — Джадис со вздохом отошла от зеркала и растянулась на кровати, подоткнув под колени сорочку.
Если закрыть глаза, тревоги не будет. И можно представить, что все хорошо. Ведь есть же сказки, которые детям рассказывают... к примеру, сказка о Ледяной Королеве, мечтавшей о любви земного юноши и похитившей его из родного дома во благо своей мечты. И осталась Королева в итоге ни с чем в своем холодном замке, ибо юноши земные при всем желании в ледяном и сонном царстве жить не могут, как и Ледяные Королевы — среди обыкновенных людей, вместе с их простыми радостями. Вот и не нужно мечтать о несбыточном. Нужно довольствоваться тем, что получаешь.
Джадис заложила руки за голову.
Что ее тревожит? Почему она чувствует... почти несчастна? Почему?
Если закрыть глаза, тревога уйдет. Зато ей на место нахлынет пусть кратковременное и неясное, но все же способное уколоть, видение мечты. Джадис, королева мира. Джадис — императрица. Джадис, наделенная неограниченной властью. В ее случае власть будет действительно неограниченной, она это знала.
Потому глаза закрывать не нужно. Чтобы не жалеть.
Джадис вытянула перед собой руки, разглядывая свои белые пальцы.
Эдмунд. У неё есть он.
Джадис улыбнулась и перевернулась на бок, подкладывая под щеку ладонь и засыпая.
Свеча горела. Круглое зеркало в серебряной оправе исправно отражало блеск пламени. Занавески опадали и поднимались. А белая горлица за ними смотрела на Джадис.
***
Джадис проснулась внезапно. Стояла уже глубокая ночь, и свеча сгорела без остатка, оставив после себя лужицу застывшего воска. Ветер утих.
Джадис медленно, стараясь не делать резких движений, вытянула руку и взяла прислоненный к кровати меч. Села. Ей было страшно. Темнота давила, хотя то была не кромешная, а пронизанная лунным светом тьма. Но в ней полнились тени — неясные, живые — и пятна и полосы света играли с воображением, как хотят.
Четко чувствовалось, что в комнате кто-то есть. Джадис сильнее сжала меч. Если подумать — хотели бы убить, убили давно, когда она спала. А может, не успели? Может. Плохо, что свеча сгорела, не будешь ведь новую искать. Хотя недалеко, пару шагов от кровати, в первом ящике стола с помпезной мраморной столешницей... пару шагов как раз сделаешь, тут-то и кинутся... Великий Ашшур! Джадис даже рассмеялась, правда, тут же оборвав смех. Для чего, спрашивается, ей магия?
Она разжала пальцы, вцепившиеся в батистовые простыни, подняла перед собой руку, сосредоточилась. На ладони вспыхнуло белое пламя, холодное, но яркое, быстро охватившее всю кисть. Джадис встала, высоко держа над головой импровизированный светильник, а в другой руке — отведенный для удара меч. Рукоять была мокрой от пота. Но страха Джадис больше не чувствовала.
Она обошла комнату, осветив все углы, зашла в гардеробную и за ширму, где в пол была вмурована ванна. Никого.
Джадис увидела в зеркале свое напряженное лицо и криво улыбнулась отражению. Какие глупости!.. Резко обернулась.
На подоконнике сидела белая горлица.
Здравствуй.
Джадис сжала пальцы в кулак, убирая пламя, и комната вновь погрузилась в темноту. Возможно, есть шансы... вдруг она не подготовилась? Еще до того, как Джадис взмахнула мечом, разрубая появившиеся в воздухе шелковые сети, сознание учтиво посетила мысль: зря надеешься, это ведь Айрис.
Айрис операции всегда за несколько суток готовит, любую мелочь просчитав. Предусмотрительная. И в темноте видит не хуже, чем при свете.
Ну хорошо.
Джадис отпрыгнула к стене, сбивая спиной зеркало; оно рассыпалось под ногами крошевом, мелким, острым, как-то в раз, будто только и ждало момента.
Под пятками захлюпала кровь, но не до того было — горлица, как и ожидалось, обернулась сводной сестрой. В тонкой кольчуге поверх мужской рубашки, она держала меч и небольшой металлический горшочек: в горшочке — точно, горючь-камень. Айрис стоит слово особое сказать — и все в радиусе десяти ярдов будет пылать синим пламенем. Глаза нехорошо блестят. Либо мстить, либо договариваться пришла. И не знаешь, что хуже.
— Я не причиню тебе вреда. Захотела бы — так и сделала, когда ты спала. Мне с тобой побеседовать нужно, — Айрис говорила громко, не таясь. Значит, вокруг комнаты — заглушающие чары. Предусмотрительная.
— Неужели? С чего бы это? — стена приятно холодила взмокшую спину.
Айрис улыбнулась.
— Я слышала, ты выходишь замуж за Эдмунда Нарнийского. Вот спросить пришла: с каких это пор владыки Чарна заполучают трон через брак? Сколько помнится, императоры короны кровью зарабатывали. Преимущественно, чужой.
Джадис ждала. Это вступление, оно ответа не требует.
— Мне крайне интересно, что они с тобой сделали, — продолжала Айрис. — Не знаю, может, это чары... не верится, что Джадис, наследница Элохима, струсила.
Джадис сузила глаза:
— В чем? В том, что я, в отличие от Айсерда, выбрала верную дорогу? Ты видишь итог, Айрис? Я стану королевой Нарнии, ты же — никто, изгой, а Айсерд и Джадар погибли.
— По твоей вине! — прошипела Айрис, вмиг сбросив с лица маску вежливого сарказма. Затем взяла себя в руки. — Я не мстить тебе пришла, хотя следовало. Айсерда все равно не прощу, ты это запомни, но сейчас... Сейчас придется сжать зубы и работать с тем, что есть.
— Благодарю за откровенность, — усмехнулась Джадис.
— Не передергивай. Ты избалованный ребенок, пытающийся играть во взрослые игры. Хотя бы минимум правил постарайся соблюдать.
Джадис зевнула.
— Есть оружие, способное смести с лица земли детей Адама и Евы, — помедлив, сказала Айрис.
Джадис молчала. Ну не восклицать же: «Вот как!», право слово. И так ясно, что как. Ясно, что страшно.
— В замке Колдуньи мне удалось распутать чары, которые скрывали одно заклинание. Оно по силе равно Погибельному слову, но уничтожает только сыновей и дочерей Адама. Странно, правда? Мне, по крайней мере, так казалось, потому что раз Белая колдунья создала такое заклятие и не воспользовалась им в решающей битве, значит, есть подвох. — Айрис опустила затекшие руки, не сводя однако пристального взгляда с Джадис. — Но ничего похожего на ловушку, найти не удалось. Заклинание хранилось за тремя печатями, под защитой... знаешь, это были довольно умелые и мощные охранные заклятия, рассчитанные на то, что печати сможет сломать лишь сама Белая колдунья: некоторые характеристики исключительно на нее были замкнуты... например, первая печать открывалась кровью... нужна была ее кровь, но я попробовала свою, и у меня получилось.
— Зачем ты все это мне рассказываешь? — перебила Джадис.
Айрис прикрыла глаза:
— Потому что в этом мире ты, Джадис, единственная, кто родственен мне. Как понимаешь, речь идет не о единокровном родстве. Но ты пришла вместе со мной в этот мир, ты королева Чарна вместе со мной. Как бы ты не хотела казаться кем-то другим, играть в добрую семью с нарнийскими правителями, истину не изменишь. А она в том, что ты — Джадис. Джадис Жестокая, императрица Чарна и Чарнских островов!
Удар. Джадис метнула в сестру пригоршню белого пламени, уже не холодного, отнюдь. Шар света разбился о невидимый щит, и комната вздрогнула, оплываясь — освобожденная магия начала свое буйство.
— Демонстрация закончена? — крикнула Айрис сквозь беснующийся вокруг ветер.
Джадис швырнула в нее меч. Он сгорел в воздухе, а черный пепел медленно, наплевав на законы гравитации, поднялся к потолку, складываясь в насмешливую ухмылку. Это было даже красиво, Айрис так искренно считала.
— Ты — кровь и плоть Чарна, умирающего мира! Что для тебя эта сказка, пышущая любовью Нарния? Она чужда тебе. Джадис, послушай. — Айрис взмахом руки заставила ветер утихнуть и подошла к Джадис, держась все же на безопасном расстоянии. Джадис, тяжело дыша, сверлила ее взглядом. — Послушай... я ведь нарнийских королей уничтожу. Мне не нужно на это твое согласие. Я сказала тебе об этом лишь потому, чтобы ты знала: я могла
не говорить. Понимаешь? Я чувствую наше родство, а ты нет.
— Где были родственные чувства, когда вы штурмовали Кэр-Паравел? — выпалила Джадис, сжимая кулаки. — Когда отказались от переговоров, чтобы вызволить меня из плена?
Айрис молча смотрела на нее. Задумчиво и разочарованно. Словно знала, что под единственным стаканом — монетка, ибо остальные два уже проверены, а подняв его, обнаружила пустое место. Трудно свыкнуться, что и Джадис теперь — пустое место. Полностью слилась с нарнийцами.
— Король Питер требовал нашего ухода в обмен на твое освобождение. О том, что мы не знаем, как нам попасть домой, Айсерд предпочел не говорить. Сама понимаешь.
— Об этом могла проболтаться и я. Айсерд не мог всего предусмотреть, — возразила Джадис.
— Не настолько он был плохого мнения о твоих умственных способностях.
— А при штурме?
— А при штурме мы не знали, что ты в Кэр-Паравеле, — устало сказала Айрис. Усталость была непритворной, Джадис видела, однако чем она вызвалась: раздражением или апатией понять не могла. — По нашим данным, ты вместе с остальными женщинами должна была быть в Крепости Аслана.
Джадис разжала кулаки. Если допустить, что Айрис не врет...
— Никакое заклятие не могло скрыться от глаз Аслана. Да и дети Адама разрушили замок Колдуньи до основания. Еще Люси рассказывала, что звери, бывшие когда-то у ведьмы в плену, вернулись после битвы именно для этой цели — и камня на камне от замка не оставить. Там твоего заклятия нет.
Допускать нельзя. Ни на секунду. Тогда ведь... белое прекрасное лицо Айсерда встало перед глазами.
Айрис замялась, и Джадис, видя ее смущение, почувствовала себя увереннее.
— Я же сказала, что не понимаю, почему так,— наконец ворчливо ответила Айрис. — Не понимаю, почему это заклятие почувствовала сразу, настолько оно... я бы сказала, в него было вложено много эмоций. Не самых негативных. Мне показалось, я его знаю, магия, составлявшая его, почувствовалась странно знакомой, но откуда взялось это знание и чувство, мне не известно. Однако заклятие есть. Я его использую, Джадис. Можешь предупредить своих новых друзей. Своего жениха, сына Адама, предупредить можешь. — В голубых глазах Айрис плескалась ненависть. — Ничего это не изменит. Заклятие уже при мне, я могу хоть сейчас произнести слово. Но повторяю: хочу, чтобы ты знала.
— И упивалась этим знанием, да? — губы Джадис скривила саркастическая улыбка. Айрис сейчас не опасна, и все равно разговаривать с ней — удовольствия минимум. — Или страдала?
— Продумывала варианты, — серьезно ответила Айрис.
Повернулась спиной. Сумасшедшая.
Отошла к окну, давя каблуками зеркальное стекло, дернула занавеску. Обернулась. Джадис молча глядела ей вслед.
Айрис кивнула — почти печально, если бы норов чарнских правителей позволял демонстрировать печаль, сплела перед собой тонкие пальцы в сложной фигуре и превратилась в горлицу.
Улетела.
Джадис осела по стене на пол, бессмысленно рассматривая израненные ноги.
Она снова одна.
***
— Джадис, лучше давай закажем кружева у фей-прядильщиц Великого леса. Их кружева уникальны, они тонкие, без той суетливой роскоши, что у кружевниц Ташбаана.
— Мне нравится ташбаанские кружева.
— Но все королевы Нарнии выходили замуж в платьях, украшенных феями-прядильщицами.
— Прекрасно.
— Да? Значит, мы договорились. Фата у тебя будет до пола, а по низу разошьем ее речным жемчугом. Получится очень мило.
— Сьюзен, Джадис невысокого роста. Фата до пят... это немного странно будет смотреться.
— Все-то ты, Люси, знаешь! Джадис очень пойдет длинная шелковая фата. Дальше я думаю, лучше взять атлас. Или бархат. Как думаешь, Люси, из какой ткани... под кружево платье из атласа, мне кажется, будет гармоничнее.
— А я думаю, что гармоничнее парча.
— Люси, ну какая парча? Это же пошлость. Атлас. Решено. Что скажешь Джадис?
— А мое мнение требуется?
Молчание.
— Джадис...
— Простите, у меня разболелась голова. Я, пожалуй, пойду прилягу.
— Конечно, Джадис.
— Эти свадебные хлопоты кого угодно утомят. Мы с Люси подберем тебе украшения к платью.
— Это так мило с вашей стороны.
***
Если честно, виновата во всем она одна. Позволила считать себя... она их развлекает? Как ни печально — да. Плохо, что сейчас только это поняла.
Джадис прислонилась лбом к стеклу, глядя на далекое и холодное небо. В Чарне оно вечно кровавым отливало — солнце там умирает — а здесь небо синее. И тянет к этой лазури, и тоскуешь по ней. Слишком далеко. Небо Чарна в этом отношении было роднее. Оно не казалось лучше тебя.
— Грустишь?
Айрис вместо приветствия задает пустые вопросы. Джадис перевела на нее взгляд. Как вошла? Похоже, защита совсем никчемной стала, если она беспрепятственно здесь появляется.
— Я сегодня убила двух егерей, — непринужденно сообщила Айрис, встав рядом. — Тех, что на меня охотились.
— Мои поздравления.
— Прунуса загнали. Насмерть. Долго его по лесу вели, чтобы уж наверняка. Прунус еще говорил, что будет служить мне до конца. Только не думаю, что он имел в виду свой конец.
— Зачем ты пришла?
— Не хочешь позвать стражу? — поинтересовалась Айрис.
— А нужно?
Айрис бледно улыбнулась.
— Эдмунд любит меня, — внезапно сказала Джадис, сама удивившись тому, как умоляюще звучит ее голос.
Айрис молчала.
— Ты не понимаешь...
— Я понимаю, Джадис. Можешь не верить, но это так. Я любила и была любима. Правда благодаря тебе всего этого лишилась. Забавно. — Глаза Айрис блестели.
— Зачем ты пришла? — настойчиво повторила Джадис.
— Дети Адама и Евы умрут. Нарния вновь станет чистой. Желаешь править ею? Единолично?
— Ты хочешь сказать...
— Да, я отказываюсь от притязаний на трон.
На щеках Джадис разлился неровный румянец.
— Я не понимаю.
— Нечего тут понимать, — сказала Айрис тихо. Теперь Джадис точно знала, как она в самом деле смертельно устала. — Я нашла дорогу в Чарн.
Джадис вздрогнула.
— А ты оставайся, правь Нарнией и живи сто лет. Мне будет довольно и того, чтобы мы с тобой больше никогда не встретимся.
И Айрис отвернулась от равнодушной лазури неба.
