Глава 12Я не любил надоедливых людей... Я вообще людей не любил. Рон же в этом смысле переплюнул и своих братьев.
-Ты действительно Гарри Поттер? Да? Верно?
-Да, - сказал я, раздосадованный такой бесцеремонностью.
Тот вздохнул:
-А я-то думал, что Фред с Джорджем просто шутили… Я Рон Уизли.
И он протянул мне красноватую и не очень чистую ладонь.
-Гарри Поттер, - я растерянно пожал ее в ответ. На лице Рона читались восторг и изумление, недоверие и любопытство, так что я поневоле засомневался в реальности происходящего.
Похоже, Рон принимал меня за кого-то другого.
-А у тебя правда есть… ну ты понимаешь… - и Рон показал на лоб. В ответ я раздвинул челку, открывая молниевидный шрам.
-Круто... Значит, это сюда Сам-Знаешь-Кто…
-Да, - отрезал я. Волшебники боялись произносить имя самого темного мага столетия, называя его Вы-Знаете-Кем или Тем-Кого-Нельзя-Называть. С великим трудом я вырвал у Хагрида его имя: убийцу и разбойника звали Волан-де-Морт, и, по некотором размышлении, я решил, что хрен редьки не слаще. Вы-Знаете-Кто так Вы-Знаете-Кто.
-А ты что-нибудь помнишь об этом?
-Ничего, - ответил я. – Совсем ничего.
Естественно, как же мне было помнить, если мне тогда исполнился всего год. Но Рон, видно, надеялся на обратное; подумав, я спросил у него:
-Там, на платформе, это были все твои братья?
-Ага. Только их не трое, а пятеро, - в голосе Рона не чувствовалось радости. – Мне придется делать все лучше, чем они. Билл был первым учеником школы, Чарли играл в квиддич, носил капитанскую повязку, Перси стал старостой – ну, да ты же его видел. Фред и Джордж занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. Мне сейчас надо учиться не хуже братьев, но я не думаю, что у меня это получится. К тому же, если у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым: форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси.
Я слегка прибалдел от таких откровений. Ощущение, что Рон принимает меня за кого-то, усилилось.
-А та девочка, что стояла рядом с твоей матерью – твоя сестра?
-Моя младшая сестра Джинни, - голос Рона потеплел, чего нельзя было заметить, когда он говорил о своих братьях. – Через год поедет в Хогвартс, но уже сейчас просит маму отпустить ее вместе с нами.
-А много в Хогвартсе маглорожденных волшебников?
-Полно, - обнадежил Рон. – Их больше, чем чистокровных и полукровных колдунов, вместе взятых. Говорят, это аномалия какая-то. У нее еще название сложное, я не запомнил.
-Ух ты, - если я чего и любил, так это умные разговоры. – А что, раньше такого не было?
-Нет, папа говорит, что это началось в двадцатом веке – лет за пятьдесят до того, как ты, - Рон кивнул мне, - убил Сам-Знаешь-Кого.
-М-да, - протянул я. – А ведь я даже не знал, что я волшебник, пока не получил письма.
-Да ты что? – вытаращился Рон. - А твои родственники? Они тебе не говорили?
-Зачем? – логично переспросил я. - Чтобы я знал, что могу взорвать дядину машину?
Рон умолк, видимо, обдумывая наши с Дурслями сложные семейные отношения, а я тайком поглядел на часы: прошло семнадцать минут с тех пор, как ко мне завернул рыжий… пускай уж остается совсем.
-Ты что в куртке-то стоишь?
Рон покраснел до корней волос.
-Да… щас… заболтался… - и он начал поспешно стягивать с себя линялую серую куртку, удивительно «подходящую» к его веснушчатой коже и огненно-рыжим волосам.
Под ней оказалась рубашка в красно-коричневую клетку и коричневые же штаны. Рон, в свою очередь, незаметно разглядывал мои безразмерные джинсы и лучшую футболку с надписью «Mea culpa» под мышкой. Надпись я самолично вышил цветными нитками, чтобы прореха не так бросалась в глаза.
-У тебя в семье все волшебники? – спросил я.
-Э… думаю, да, - после некоторого раздумья ответил Рон. – У мамы есть двоюродный брат, он бул-гах-тер, но мы о нем никогда не говорим.
Наверное, они были из тех настоящих волшебников, о которых рассказывал белобрысый мальчишка в магазине мадам Малкин.
-Я слышал, что ты жил у маглов. – В глазах Рона светилось жуткое любопытство. – Какие они вообще?
-Нормальные, - пожал я плечами. – Жить можно. Послушай, раз твой старший брат был капитаном, то ты, наверное, хорошо разбираешься в квиддиче? Расскажи мне, пожалуйста.
-Ну, значит, так… - Рон так спешил поделиться знаниями, что чуть было не сел на Фанни, причем даже не извинился.
Примерно в половине первого из тамбура донесся стук, a затем в купе заглянула молодая ведьма с ямочкой на щеке.
-Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? – спросила она. Я только сейчас заметил, что желудок громко урчит и требует внимания.
С другой стороны, тратить деньги, да еще при Роне, не очень хотелось. Тот пробормотал что-то о том, что захватил с собой сандвичи, и я отправился за ведьмой один. На ее передвижную тележку невозможно было не смотреть; искушение ударило меня под дых, заставив рот истекать слюной, а живот громко подвывать, не хуже проголодавшейся Фанни.
Наверное, тетя Петунья считала, что сладкое как-то виновато в пробуждении у мамы магических способностей. В ее доме на конфеты для племянника существовал строгий запрет: она никогда не морила меня голодом, но стоило ей не досчитаться одной-единственной конфетки, как тетка сразу же принималась вопить. Поразмыслив над этим, я перестал брать конфеты по одной и каждый раз наедался так, что за ушами трещало.
Таких сладостей, как у ведьмы в "Хогвартс-Экспрессе", я не видел еще никогда. Пакетики с круглыми конфетками-драже «Берти Боттс», которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом, «Лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс», «Шоколадные лягушки»... Тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки… всего и не перечислишь. Сглотнув, я полез дрожащей рукой в старый теткин кошелек и вынул оттуда десять серебряных монет. На эти деньги я набрал столько, что едва мог унести все в купе.
-Ты что, настолько голодный? – удивился Рон, когда я сваливал свои покупки на сиденье.
Я смутился.
-Есть такое дело. К тому же я, как бы это сказать… тебя угощаю. Все равно один не съем, так хоть чтобы не пропадало…
Хорошо было с Кюити: он-то всегда знал, что я хочу сказать... У Рона же опять заполыхали уши. Он вытащил из пакета четыре сандвича и надменно уставился на них. Некоторое время мы молча жевали.
Раздался звук рвущейся материи, истошный мяв, и Фанни, вырвавшаяся из заточения, приземлилась точнехонько на куртку Рона.
-Короста! – заорал тот, вскакивая с места. Сандвичи и «шоколадные лягушки» посыпались на пол. Фанни с шипением вцепилась в какую-то выпуклость на куртке, кусая и неистово дергая ее лапами.
-С ума сошла, мелочь косопузая?!
-Ах ты, коза!
Рон быстро отодрал Фанни от куртки, сбросив ее на пол. Я поймал несчастную кошку, с негодованием уставившись на обидчика: тот прижимал к груди серо-бурый комок, оказавшийся при ближайшем рассмотрении крысой – такой древней, что я не удивился бы, знай она самого Филиппа Второго. Так или иначе, мы с Роном свирепо глядели друг на друга, прижимая к себе свою живность, и шумно дышали.
Дело явственно катилось к драке.
-Ты… думаешь, если ты герой, так тебе все можно? – яростно пропыхтел Рон, покрываясь боевым румянцем.
-На себя посмотри, - ответил я. Мы, примериваясь, описали друг возле друга круг.
Протяжный голос раздался внезапно, так что мы оба были застигнуты врасплох. В купе вошла троица, при виде которой Рон перестал наступать на меня, а я чуть было не выпустил из рук Фанни.
Впереди выступал тот самый мальчишка из магазина мадам Малкин. За ним громоздились два очень неприятных типа, похожих одновременно и на телохранителей, и на шкафы для посуды. Разговаривать они, по-видимому, не умели. Во всяком случае, я внимательно пригляделся к физиономии каждого, и нашел, что ни одна из них не обезображена присутствием интеллекта.
-Это правда? - с порога спросил бледнолицый. - По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?
-Верно, - кивнул я. - Да.
-Это Крэбб, а это Гойл, - небрежно представил своих телохранителей бледнолицый. - А я Малфой, Драко Малфой.
Рыжий закашлялся. Мне показалось, что он таким образом сдерживает смех. Драко Малфою тоже так показалось, и он неодобрительно покосился на Рона.
-Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец сказал мне, если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут позволить себе их родители.
Выдав эту убийственную тираду, Малфой повернулся ко мне:
-Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.
Он протянул руку для рукопожатия, но я замешкался, думая, куда бы пристроить Фанни, и не заметил его изысканного жеста. Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились два розовых пятна.
-На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, - медленно произнес он. - Если не будешь повежливее, закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже.
-А ты аристократ, что ли? – в лоб спросил я.
-Можно сказать и так, – самодовольно заявил Малфой. Было видно, что ему приятно, и он этим фактом гордится.
-Тогда извините. Был рад знакомству, до свидания.
Рон странно посмотрел на меня. Малфой злобно усмехнулся.
-О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? К тому же мы проголодались, а у вас тут куча еды.
Гойл потянулся к лежавшим на одном из сидений «шоколадным лягушкам». Я мрачно шлепнул его по руке. Он взглянул на Драко, тот кивнул, и Гойл стал медленно заносить кулак. Прежде чем Рон прыгнул на него, я уже сидел на шее у бугая; Крэбб поспешил на помощь Гойлу, но рыжий ловко подставил ему подножку и сам полетел на сиденье, опрокинутый подлым ударом белобрысого.
-Не туда, там Фанни! – заорал я и укусил Гойла за ухо. Тот замычал и схватил меня за ногу. Изо всех сил пожелав ему головной боли, я замолотил кулаками по воздуху, стараясь попасть в Крэбба, и вдруг услышал пронзительный визг. Визжал Драко Малфой, на оттопыренном пальце которого болталась крыса Рона.
-Ату их! - рявкнул я. – Хватай! Кусай!
Крэбб и Гойл попятились назад, белобрысый размахивал рукой, пытаясь стряхнуть крысу; как только та разжала зубы и отлетела в сторону, ударившись о закрытое окно, все трое молниеносно испарились. Наверное, они подумали, что в купе прячется еще множество крыс... а может, услышали шаги, потому что через секунду в купе заглянула какая-то девчонка.
-Что тут у вас происходит? — спросила она, глядя на разбросанные по полу сладости и Рона, державшего за хвост свою крысу.
-Да вот, прибраться решили, - ответил я, лежа на полу. Д уж... я не любил, когда меня бьют, но врезать настоящему аристократу – это моя голубая мечта еще со времен «Джейн Эйр» и «Женщины в белом».
-Думаю, она потеряла сознание, — произнес Рон. А потом повнимательнее присмотрелся к крысе. — Нет... не могу поверить! Представляешь, она снова спит! Кстати, ты раньше встречался с Малфоем?
Я рассказал о встрече в Косом переулке.
-Я слышал о его семейке, - мстительным тоном начал Рон. - Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Темную сторону.
Девчонка все еще стояла на пороге купе, и Рон повернулся к ней:
—Мы можем тебе чем-то помочь?
—Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, и я помогаю ему ее отыскать. Так вы ее видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.
-А где он сам?
Из-за двери высунулся круглолицый мальчик, выглядевший так, будто вот-вот расплачется.
—Извините, — сказал мальчик. — Вы тут не видели жабу?
Мы дружно покачали головами, и мальчик стал причитать:
—Я потерял ее! Она вечно от меня убегает!
-Она найдется, — заверил я его.
—Да, наверное, — грустно согласился круглолицый. — Что ж, если вы ее увидите...
С этими словами он ушел.
—Не пойму, чего он так волнуется. — Рон пожал плечами. Мы с девчонкой укоризненно посмотрели на него.
—Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным. — Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».
-А… ы… правда? - только и сумел выдавить я. Вся эта суета вокруг моего имени мне здорово не нравилась.
—Господи, неужели ты не знал? — удивилась девчонка. — Если бы я была на твоем месте, я бы прочитала о себе все, что только можно найти в книгах. Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Когтевран тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла.
И она ушла.
-А почему ты спрашивал про аристократов? – Рон помог мне подняться и теперь разглядывал «Mea Сulpa».
-Потому что я человек простой, небалованный. И думаю, что аристократы должны жить по возможности отдельно от народа.
-Ну, а в драку-то зачем полез?
Я молча протянул ему «шоколадную лягушку» - с сиденья, заметьте, а не с пола.
Крыса Короста на самом деле спала. В этом мы убедились, когда поедали обобществленные запасы.
-А что, если мы ее перекрасим? – неожиданно предложил Рон.
Я с сомнением посмотрел на сопящий серо-бурый комок.
-Ну давай. А ей это не повредит?
-Нисколько, - отозвался Рон, залезая в карман за волшебной палочкой. – Фред и Джордж рассказали мне о заклинании, от которого Короста станет желтой. Хоть какое-то разнообразие.
Палочка рыжего была ему под стать: выщербленная в нескольких местах, поцарапанная – в общем, не чета моей.
-Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет, и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.
-И че? – спросил я.
-Сейчас посмотрим, щас проверим… нет, наврали, паразиты, - огорченно сообщил Рон, закончив рассматривать крысу на свет. – Ни одной желтой шерстинки. Конечно, наврали.
-А мне кажется, она все-таки немного пожелтела, - произнес я, ища взглядом Фанни. Та сидела под арестом в своей корзинке и тоскливо глядела на белый свет. Устыдившись, я поделился с ней тыквенным печеньем. Ну и пройдоха же эта миссис Фигг: знала ведь, какую корзинку отдавать. Новую-то небось себе оставила.
—Они не настоящие? — спросил я, беря в руки упаковку от «шоколадных лягушек».
—Нет, не настоящие, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Рон. — Будешь есть, вкладыш не выбрасывай — у меня Агриппы не хватает...
—Чего не хватает? — не понял я.
—Ах, да, ты, конечно, не знаешь, — спохватился Рон. — Там внутри коллекционные карточки. Из серии «Знаменитые волшебницы и волшебники». Многие ребята их собирают. У меня их примерно пять сотен, только вот Агриппы нет и Птолемея, кажется, тоже.
Я развернул одну «лягушку» и вытащил карточку. На ней был изображен человек в полукруглых очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. «Альбус Дамблдор» - гласила подпись под картинкой.
—Так вот какой он, этот Дамблдор! — пробормотал я.
—Только не говори, что ты не слышал о Дамблдоре! — запротестовал Рон. — Можно, я возьму еще одну «лягушку» — может быть, Агриппа попадется...
Я перевернул карточку и прочитал:
«Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы Хогвартс. Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Грин-де-Валъдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли».
Надо же, волшебник, а в свободное время черт-те чем занимается. Я снова перевернул карточку и с удивлением обнаружил, что картинка пропала.
—Он куда-то исчез, — хрипло сообщил я.
—Но ты же не ждал, что он будет торчать тут целый день, — снисходительно объяснил Рон. — Он вернется. А вот мне опять попалась Моргана, а у меня таких уже целых шесть штук. Может, возьмешь себе и начнешь собирать коллекцию?
Рон как бы случайно окинул взглядом кучку «лягушек», дожидавшихся, когда их развернут.
—Угощайся, — предложил я. — Кстати, ты знаешь, что у маглов, если человека фотографируют, он навсегда остается на фотографии?
—Да ну? — ужасно удивился Рон. — Что, он вообще не двигается? Вот чудеса!
-А они разговаривают? – спросил я. – Ну, те, кого щелкнули?
-Не-а, - сообщил Рон с набитым ртом. – Только портреты разговаривают.
Скоро, помимо Дамблдора и Морганы, в моей коллекции оказались Хенгист из Вудкрофта, Альберик Граннион, Цирцея, Парацельс и Мерлин. Да еще жрица друидов - Клиодна. Рядом со мной в жизни не собиралось столько знаменитостей.
—Ты поосторожнее, — посоветовал Рон, заметив, что я взял в руки драже «Берти Боттс». — Там написано, что у них самый разный вкус, и это истинная правда. Нет, там есть вполне нормальные вкусы — апельсин, скажем, или шоколад, или мята, но иногда попадается шпинат, или почки, или требуха. Джордж уверяет, что ему как-то попалась конфета со вкусом соплей.
Рон выбрал зеленое драже, внимательно осмотрел его и откусил кусок.
—Фу! — поморщился он. — Брюссельская капуста!
Скажите пожалуйста, какой гурман. Капуста ему не по нраву. Да в периоды чуланного заточения мне такая пища показалась бы деликатесом...
В купе опять заглянула давешняя нахальная девица. Кроме командного голоса, у нее были еще растрепанные каштановые волосы, крупноватые передние зубы, делавшие ее похожей на бобра, и цепкий прищуренный взгляд.
-Так вы не видели жабу? Кстати, твой кот жует занавески.
-Спасибо, - сказал я, оттаскивая Фанни от штор.
-Мы не видели жабу, до свидания, - учтиво ответил Рон.
Девчонка фыркнула.
-До свидания! И, кстати, мы подъезжаем к Хогвартсу, так что не мешало бы вам переодеться.
-И то верно, - согласился Рон, когда девчонка ушла. Мы извлекли из чемоданов мантии (мантия Рона была такой же старой, как его одежда), и облачились в них. Как всегда в предвкушении учебного года, меня одолевали тяжелые предчувствия.
«Ничего. Может, все еще обойдется?».
