А был ли мальчик? (часть 2)

Глава 12

Криви и Финч-Флетчли остались в лазарете еще на несколько дней, папа же попросту сбежал от вездесущей мадам Помфри, пару раз громогласно рявкнув, что с ним все просто прекрасно, и в медицинской помощи он не нуждается.
Авроры приходили снова, ожидая от меня подробного рассказа, но папа, оперируя мудреными терминами, как медицинскими, так и юридическими, сумел убедить их, что ни я, ни Невилл не в состоянии сейчас вспоминать страшные события того вечера. И что мы вообще не обязаны давать какие-либо объяснения, а спрашивать лучше руководство школы, допустившее провоз такого опасного артефакта, как дневник самого Волдеморта. Руководство в лице спешно вернувшегося Дамблдора (вот уж любитель ловить рыбку в мутной водице!) сверкало очами и только улыбалось в ответ на многочисленные вопросы, обещая разобраться. По-моему, все понимали, что виновного не найдут и не назначат, но пошатнувшийся было авторитет Дамблдора колдовским образом восстановился: оказалось, что большинство проголосовавших за отставку членов попечительского совета были околдованы, а остальные либо подкуплены, либо запуганы мистером Паркинсоном. Тут уже вступил в игру Люциус и, припрятав до поры до времени компромат на светоносного, с энтузиазмом взялся добить конкурента. В итоге после серии атак Паркинсон был смещен с поста главы попечительского совета, и сие почетное место занял сам Люциус, довольный донельзя. По-моему, в подобном экстазе он не бывал с прошлого Рождества, когда Драко подарил ему запись с памятного завтрака в Хоге, когда Дамблдор узнал о нашем с папой родстве (тот странный глаз, как выяснилось, был колдовским аналогом видеокамеры). В ближайшие выходные лорд Малфой поспешил пригласить меня на обед и уведомил о полной и безоговорочной поддержке, но его ждало жесточайшее разочарование. К тому времени я уже успела узнать от того самого домовика Добби подлинную историю риддловского дневника, и оказалось, что именно Люциус поспособствовал тому, чтобы Паркинсон через дочь подбросил опасный артефакт Джинни. Причем провернул это дело так ловко, что Паркинсон и сейчас считает, будто это была его идея... Нет, Люциус, конечно, великий комбинатор, но и я ведь не лыком шита - пришлось ему не просто пообещать мне свою поддержку, а еще и доказывать лояльность делом. Во-первых, брать на работу Ремуса Люпина - он никогда не признался бы, но проживание в доме Сириуса изрядно его тяготило. Ну не умеет человек принимать дружескую поддержку, считает себя приживалкой, и все тут! Люциус, конечно, долго юлил и выкручивался, но в конце-концов согласился - а как же, я ведь пригрозила все папе рассказать... По-моему, папу лорд Малфой боится куда больше чем возрождения Темного Лорда и визита налогового инспектора вместе взятых. Честно говоря, я его понимаю: Северус не то чтобы скор на расправу, но изобретателен и памятлив. Кому захочется всю жизнь жить в страхе и ожидании мести? А в том, что месть состоялась бы, никто из нас не сомневался - папа никогда не простил бы Малфою того, что он подверг опасности мою жизнь. На остальных студентов Северусу, правда, плевать с Астрономической башни, но я-то не остальные... Думаю, сломай я в подземелье ноготь - и он уже посчитал бы это ущербом для моего здоровья. Он и о той осенней истории с бладжером не забыл: как только выяснилось, чей домовик все это устроил, потребовал от Паркинсона компенсацию. И ведь не сразу потребовал, а когда тот подрастерял свои позиции и просто не в состоянии был судиться. Представив, должно быть, заголовки в газетах: "Домовик бывшего главы попечительского комитета Хогвартса нападает на Девочку-которая-выжила", Паркинсон попросту дал Добби дырявый носок, принес Нерушимую клятву никогда не вредить мне и моим близким и заплатил сверху отступного. По-моему, последнее его разозлило больше всего, и он даже попытался обвинить папу в меркантильности, но Нерушимая клятва быстренько заткнула ему рот. Провалявшись два дня с жесточайшей мигренью, Паркинсон уяснил: под понятием "вред" подразумевается не только физическое воздействие, а еще и словесное, как, например, клевета. И никакой папа не меркантильный - просто мстить надо так, чтобы доставить максимальные неприятности виновнику торжества.
Добби, между прочим, сразу же пришел проситься к нам на работу - а как же, ведь для домовика просто жизненно необходимо быть связанным клятвой с семьей волшебников. Северус предлагал отправить его на все четыре стороны, но я пожалела несчастное создание: с такими хозяевами неудивительно, что эльф спятил. Я разрешила ему принести мне клятву верности, только включила в нее два дополнительных пункта: отныне и навеки домовику запрещалось наказывать себя, а еще он не имел права допустить своим действием или бездействием вред мне или моим близким. Что хорошо для бывшего хозяина, то неплохо и для домовика, не так ли?
За героическое спасение Джинни меня и Невилла наградили красивыми блестящими медальками, которые мы, не сговариваясь, зашвырнули в Черное озеро сразу после церемонии вручения. Противно было даже видеть эту мерзость, которой в свое время так же торжественно наградили Риддла за потрясающую клевету.
Когда Хагрида выпустили из Азкабана, Скитер раздула целую эпопею с признанием Министерством своей чудовищной ошибки, извинениями и последующим разрешением
полувеликану сдавать СОВУ и ТРИТОНы экстерном. На радостях Хагрид сразу же озадачил Олливандера просьбой починить его старую палочку, обломки которой он упрятал в тот самый розовый зонт с оборочками, посредством которого некогда наколдовал Дадли хвостик. Олливандер палочку починил, и Хагрид с упорством, достойным лучшего применения, стал вовсю экспериментировать со своими тварюшками, желая вывести ни много ни мало - идеальное домашнее животное. Послушав, как ворчат и бьются о стенки коробки пока еще малюсенькие плоды его экспериментов, я сделала две вещи: предупредила всех своих под страхом смерти не соглашаться помочь Хагриду с экспериментами и купила полувеликану с десяток книг по маггенетике. Оказывается, здесь ее тоже изучали, причем с куда большим успехом, чем у магглов. Чего стоит одно только заклятье примерно середины четырнадцатого века, изобретенное предком Драко, сумасшедшим эстетом, пожелавшим иметь исключительно беловолосых потомков... А остальные заклятья, относящиеся в большинстве своем к магии крови? Только путем сложнейших расчетов и исследований можно было добиться того, чего добились маги древности. Клонирование, зачатие in vitro - всё, о чем мечтали магглы, маги уже умели, и многое сверх того. Пожалуй, единственное, над чем не проводили эксперименты колдуны - то, за что магглы грозились дать Нобелевскую премию: мужская беременность. Магическому обществу, патриархальному по сути своей, такое просто в голову прийти не могло, и слава Мерлину... Нет, маги вовсе не были пуританами, для них обычным явлением были и однополые пары, и разнообразные множественные семейные союзы, как, например, у гоблинов, и межрасовые браки - откуда бы иначе взяться полугоблину Флитвику и полувеликану Хагриду? Но само собой считалось, что рожать детей - святая женская обязанность, и вот с этим-то не спорил никто, даже самые заядлые реформаторы. Самым большим потрясением для нас с Гермионой, как живших в маггловском мире, стал тот факт, что маги умеют менять пол ребенка в утробе матери. На наш наивный вопрос, зачем такое нужно, папа, смутившись, ответил, что бывают случаи, когда мужское сознание по нелепой случайности помещается в женское тело, и наоборот. И рожденный не в своем теле человек страдает потом много лет, если не всю жизнь, от этого ужасного несоответствия. Потому маги, проводя раннюю диагностику плода, обязательно выясняют соотношение мужской и женской энергий, и соответственно корректируют пол. Гермиона уточнила тогда, возможно ли менять пол будущего ребенка без медицинских на то показаний. Северус ответил, что возможно - но до определенной черты. Если соотношение инь и ян, мужской и женской энергий, примерно равно единице - то почему бы и нет? А вот чем больше отклонение от единицы, тем больше противопоказаний. В лучшем случае мы получим девочку с мужским характером, а в худшем - того самого несчастного мальчика в женском теле. Как пример нам привели историю Молли Уизли, страстно желавшей родить девчонку, но имеющей достаточно мозгов для того, чтобы не менять пол тогда еще будущих сыновей. Оказалось, что Джинни тоже суждено было родиться мальчиком, но у нее как раз прогноз для подобной операции был благоприятен, и Молли получила наконец дочку, а Артур - долгожданный покой. Я задумалась тогда, проводила ли мама в свое время подобную диагностику и если проводила, то каково оказалось соотношение? Совершенно точно, что мне в своем теле комфортно, но вдруг мне было предначертано родиться мальчиком? Из чистого любопытства я подбила друзей на эксперимент, и в туалете Плаксы Миртл мы сварили зелье энергий. Зелье оказалось совершенно безвкусным и прозрачным, и я в который раз поразилась, как ингредиенты вроде мышиных лапок, волчьей шерсти, глаз тритона, гадючьей чешуи и прочей гадости может дать подобный результат. Выпив его, я почувствовала покалывание во всем теле, и перевела взгляд на друзей. Слитный вздох заставил Миртл высунуть из бачка любопытный нос.
- Да вы светитесь! Что такое вы варили?
Действительно, мы все светились приглушенным мягким светом. Драко почти весь светился ярко-алым (только кисти рук, макушка и грудная клетка слева слабо мерцали зеленым), и, глянув на себя в зеркало, немедленно зашипел:
- Я им что, грифф?
- Не грифф. Алый - мужской цвет, - назидательно произнесла Гермиона, сама почти зеленая. Алое в ее ауре мерцало на уровне макушки, а вот я и Невилл были вовсе полосатыми, словно зебры.
- Я зеленая в алую полоску или алая в зеленую? - задумчиво проговорила я, уставившись в зеркало. Невилл дотошно сосчитал сперва свои, потом мои полоски и сообщил:
- Зеленая в алую. А я - алый в зеленую.
Свечение мигнуло пару раз и погасло, а Гермиона спросила:
- Почему пятна и полосы располагались так неравномерно?
- Видимо, указывали не просто на количество, но и на способ распределения энергии - Драко аккуратно перелил остатки зелья в бутылочку и закупорил пробкой. - Ты, Гермиона, думаешь как мужчина. Неудивительно, что ты совершенно не обращаешь внимания на свой внешний вид, - он красноречиво окинул ее взглядом. Я фыркнула: действительно, теперь все становилось ясно! Гермиона и вправду больше обращала внимание на личную гигиену, нежели собственно на красоту - считала, что это несущественно.
- А ты тогда думаешь, как женщина!
- Ну и что? - Драко ни капельки не обиделся. - Зато недругам не понять моей логики!
Шутка разрядила накалившуюся было атмосферу, и Драко вполне серьезно предложил Гермионе заглянуть к ним в гости и познакомиться с его мамой - дескать, та всегда хотела дочку и с удовольствием займется нашей подругой. Гермиона обещала подумать.