Глава 12
В день бала Хогвартс охватила настоящая лихорадка. Те, у кого был партнер, наводили марафет, те, у кого партнера не было, спешно его искали. Даже преподаватели поддались общему настроению: профессор Флитвик в порыве чувств пригласил Трелони и теперь судорожно размышлял, зачем он это сделал, мадам Хуч разгуливала в парадной черно-белой мантии подстать желто-черному наряду Бегмена, папа с самого утра усвистал к Тонкс(интересно, удастся ли ей засунуть его не в черную мантию? Вряд ли.), а за МакГоннагал с недвусмысленным намерением на наглой рыжей морде повсюду следовал мой Косолапус. По-моему, все-таки больше издевался...
Администрация школы, обуреваемая желанием поразить гостей из Бобатона и Дурмстранга, проявила небывалую изобретательность. Замок никогда еще не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны. А Пустой Шлем радостно призывал: «О, чистые души, стекайтесь во храм...» К сожалению, он помнил только половину этого гимна. Завхоз Филч раз десять извлекал из доспехов Пивза, откуда тот между гимнами распевал песни собственного сочинения и весьма скабрезного содержания.
Гермиона и Астория страшно нервничали, я застала их в Большом зале уже в шесть утра и была вынуждена в качестве превентивной меры вывести всех своих на воздух. Сказав, что раньше полудня в Хогвартс не отпущу, я затеяла игру в снежки, и скоро все и думать забыли о предпраздничном волнении.
В час пополудни мы ушли готовиться, а ровно без четверти восемь я в сопровождении Невилла поднялась в холл. Там уже яблоку негде было упасть, мантии всех фасонов и расцветок пестрели в глазах, и мы с радостью откликнулись на зов МакГоннагал, собирающей вместе все чемпионские пары.
Нас кружным путем отвели в уже знакомую комнатку рядом с Большим залом и обьяснили, что мы должны будем чинно войти в зал после того, как остальные рассядутся. Ожидая приглашения, я присела на подлокотник кресла, и от нечего делать стала рассматривать остальных.
Делакур пришла с Роджером Дэвисом, капитаном рейвенкловской квиддичной команды, смазливым голубоглазым блондином. Она явно выбирала ему мантию, или же дала предельно четкие инструкции -- оба они были наряжены в серо-стальной атлас. Седрик был в бархатной черной мантии, а Чжоу -- в узком длинном платье из черного атласа, с рукавами-фонариками и высоким воротником, вышитом по краю зеленой ниткой. На ее собранных в тяжелый узел черных волосах сидел зеленый валлийский, вытащенный Седриком из мешочка при жеребьевке -- в этом и состоял мой маленький план. Гермиона и Виктор были в алом, и аккуратные зигзагообразные локоны подруги также украшал сидящий сбоку дракон -- китайский огненный шар. И, наконец, Невилл был во фраке, с белоснежной рубашкой под ним и угольно-черной венгерской хвосторогой, вместо бутоньерки уцепившейся за лацкан воротника. Чешуя драконицы поблескивала синевой, и она довольно жмурилась, когда Невилл почесывал ей надбровья. Герми говорила, чтобы я тоже приладила дракона к прическе, но я отказалась -- во-первых, хотела просто распустить волосы и не делать никаких причесок, а, во-вторых, по моему замыслу с драконами должны были прийти не чемпионы, а их спутники.
Флер явно корила себя за то, что столь блестящая мысль не пришла в голову ей самой, и крайне неодобрительно взирала на Дэвиса, а тот, ничего не замечая, пялился на нее во все глаза.
Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл зашла за нами и велела следовать за ней. При нашем появлении весь зал захлопал, и заместитель директора повела нас к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.
Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики.
Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил нас сияющей улыбкой, Каркаров смотрел на Крама и Гермиону как Драко на соплохвоста. Людо Бэгмен в полосатой желто-черной мантии, только расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая черную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для нас.
Мне довелось сесть сбоку от Перси и немедленно выслушать потрясающую новость -- его назначили личным помощником мистера Крауча и в данный момент он представлял его на нашем балу.
— А почему он сам не пришел? —полюбопытствовала я.
— Боюсь, мистер Крауч болен и болен серьезно. Ему нездоровится с самого Кубка мира по квиддичу. Ничего удивительного, сильное переутомление! Да и годы не те, хотя голова все еще светлая. Великий человек! Но Министерство на Чемпионате мира потерпело фиаско, вдобавок его очень расстроила домовуха Винки, так, кажется, ее зовут. Мистер Крауч, конечно, ее выгнал, но остался без прислуги, а это... э-э... ему трудно, сам понимаешь, возраст. Хозяйство с ее уходом разладилось. А тут на нас свалился этот Турнир, тяжелые последствия Чемпионата мира, да еще эта Скитер со своим Принципиарным пером... Он, бедняга, заслужил тихое Рождество дома. Я рад, что у него есть человек, на кого можно положиться и оставить вместо себя.
Я припомнила -- действительно, что-то такое было, связанное с домовухой Крауча. Кажется, ее нашли радом с местом, где наколдовали Метку, и в руках ее была палочка.
Гермиона и Виктор негромко разговаривали, не обращая вниания на соседей.
-- У нас тоже есть замок, — услышала я, — не такой болшой и комфортабельный, как ваш, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но территория наша больше и красивей, правда, зимой день совсем короткий, а ночь длинная, мало времени любоваться. Зато летом мы долго летаем над озерам и горами...
— Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, — смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твоя очаровательная собеседница не нашла к нам дорогу.
Дамблдор улыбнулся, и в глазах у него запрыгали искорки смеха.
— У тебя, Игорь, все тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей.
— Мы все, Дамблдор, печемся о своих владениях. — Каркаров оскалил желтые зубы. — И ревностно оберегаем вверенные нам очаги знаний. Мы по праву гордимся, что никто, кроме нас, не знает все их секреты, и мы бдительно храним их. Разве не так?
— А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть ее, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, все равно ее отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда полнолуние или когда слишком полный мочевой пузырь.
Я нагнулась, скрывая смех -- это же надо ляпнуть такое за столом, при гостях! Мада Максим была полностью со мной согласна и с неодобрением покосилась на директора.
Тем временем Флер Делакур, изящно повернув голову в сторону своего кавалера, в пух и прах разносила убранство замка.
— П'госто убожество! — обвела она взглядом искрящиеся инеем стены Большого зала: как и все французы, она безбожно картавила. — У нас во дво'гце Т'гапезную ук'гашают ледяные скульпту'гы. Они не тают и пе'геливаются всеми цветами 'адуги. А какая у нас еда! А хо'г лесных нимф! Мы едим, а они поют. И в холлах никаких ужасных 'ыца'гей без головы. А поп'гобуй залети в Шармбатон полте'гейст, его выгонят с т'геском, вот так! — Флер с силой хлопнула по столу ладонью.
Роджер Дэвис глядел на полувейлу затуманенным взором. Восхищение его было так велико, что он вряд ли ее слышал, пронося вилку мимо рта.
— Конечно! — стукнул он по столу, как только что Флер. — Да! С треском!
Я глянула в зал -- за ближайшим столиком обнаружился Хагрид, усиленно перемигивающийся со своей ненаглядной Оливией, едва возвышающийся над столом Флитвик с Трелони, выглядевшей на удивление прилично в бирюзовой мантии -- она наконец собрала в пучок свои серые растрепанные волосы и сменила очки на пенсне. МакГоннагал в мантии из зеленой шотландки беседовала с мадам Хуч, рядом с ними сидели наша профессор Спраут, мадам Помфри, остальные преподаватели и Филч, тайком совавший под стол лакомые кусочки своей Миссис Норрис.
Папа отыскался за столом у самой стены, ожидаемо одетый в черное -- но, кажется, с серебоистой вышивкой по вороту. Рядом с ним сидела Тонкс в мантии под цвет волос, и Сириус, обнимающий яркую пышную блондинку, в которой я с удивлением узнала Риту Скитер.
-- Смотри, -- толкнула я локтем Невилла. -- Скоро Рита станет и моей родственницей тоже.
-- Где? Ого, -- поразился он. -- Она же на девять лет старше...
-- Разве возраст помеха любви? -- возразила я. Рита выглядела просто замечательно в желтой мантии, и я от души пожелала им с крестныс счастья. Уж Рита-то его теперь не выпустит из своих цепких лапок.
После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой: столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена—с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой.
На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочито порваны и потерты. Ведуньи разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и мы поднялись со своих мест.
По традиции первым танцем был вальс. Выйдя в центр зала, я встала напротив Невилла и положила одну руку ему на плечо, а вторую крепко сжала. Хорошо, что мы оба умели танцевать -- вон, Флер таскала за собой Дэвиса по всей площадке, а он то и дело наступал ей на подол, глядя коровьими глазами и поминутно извиняясь.
После первого тура вальса к нам сали присоединяться остальные пары. Хагрид топтался с мадам Максим, Макгоннагал -- с Дамблдором, и вся школа с нескрываемы удивлениес смотрела на папу, ведущего свою партнершу с совершенно непроницаемым выражением лица. Близнецы эпатировали публику, одновременно танцуя с единственной партнершей; они были в совершенно одинаковых темно-синих мантиях, а Анджелина -- в бирюзовой.
Медленную грустную мелодию сменила веселая и зажигательная, и мы танцевали до тех пор, пока я не протерла подошвы атласных бальных туфелек. Выйдя в сад, я починила их Репаро и залюбовалась ночным небом -- сегодня на нем не было ни тучки, и оно было совсем как мое платье: черное и мерцающее. Невилл присоединился ко мне с двумя стаканами сока:
-- Там Хагрид со своей мадам так растанцевался, что того и гляди все столы посшибает. А Виктор с Гермионой и профессор Снейп со спутницей куда-то запропастились. Да, тебя Драко повсюду ищет. Побеседовать хочет.
Я замотала головой:
-- Не хочу с ним беседовать. Давай посидим тут, пока бал не закончится.
Невилл сколдовал Темпус и согласился:
-- Давай. Полчаса осталось.
С ним было так здорово просто молчать, что я не заметила, как отзвучала последняя мелодия. Когда настала пора идти в гостиную, я сказала:
-- Ты иди, а я немножко еще погуляю.
-- Хорошо, -- и Невилл, не задавая лишних вопросов, ушел.
Он нашел меня в галерее, ведущей к совятне -- хотя я специально пошла сюда в надежде немного побыть одной и привести мысли в порядок. Даже не стала заходить в спальню за мантией, предпочла наколдовать согревающие чары.
Вот уж кого я сегодня вечером не хотела видеть, так это его... Проклятое везение.
-- Ты от меня бегаешь, -- как всегда, Драко был прямолинеен со мной. -- Стараешься не оставаться со мной наедине.
-- Бегаю, -- подтвердила я. И что же мне с тобой делать, проницательный ты наш?
-- Зачем?
-- Я... Я не эмпат, Драко, но я слишком хорошо умею читать лица. Молчи -- я все знаю. И знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Мне показалось, что он вовсе не был удивлен моему заявлению. Сел на перила рядом и просто спросил:
-- Почему?
В этот момент он напоминал мне ребенка, у которого отняли конфету -- такая же детская обида сквозила в его серых глазах. От кого угодно, но от Драко, нашего практичного и дальновидного Драко, я такого не ожидала. Захотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Что ж ты мне душу рвешь, неужели действительно сам не понимаешь?
-- Драко, чувства не имеют никакого значения в нашем случае. У тебя есть Астория, есть обязательства перед ней и твоей семьей
-- Плевал я на Асторию! Нас обручили в младенчестве! Я тебя люблю, а не Асторию! -- Драко сорвался на крик. Положив руку ему на плечо, я произнесла как можно мягче:
-- Я знаю. Подумай сам, кроме магического контракта, вас связывает также происхождение, воспитание, образ жизни... Я никогда не войду на равных в ваш круг.
-- Ты -- Девочка-которая-выжила! Никто не посмеет и слова сказать против тебя! -- горячо возразил он, тряхнув головой. Всегда безупречная прическа рассыпалась, Драко раздраженно сдул с глаз челку.
-- Сейчас -- не посмеют. А потом? Когда со всем будет покончено, и жизнь войдет в свою колею, вам с отцом придется заново налаживать связи с аристократами, а моя слава не вечна... Да, я найду способ выполнить пророчество и покончить с Волдемортом, но через пять-десять лет память об этом сгладится. И тебе все чаще станут напоминать, что я -- четвертькровка, что папина бабушка -- испанка, и вообще Мерлин знает, сколько чего в моей крови понамешано... Ты не думаешь о будущем, Драко. Ты не думаешь, что почти грязнокровная жена и полукровные дети -- это совсем не то, что тебе нужно.
Он так беспомощно посмотрел на меня, что я почувствовала себя последней сволочью на свете.
-- И ты совершенно напрасно говоришь, что тебе плевать на Асторию. Не отрицай, ты ей симпатизируешь -- а это уже неплохое начало. Если ты возьмешь на себя труд узнать ее поближе, то поймешь, что она настоящее маленькое чудо.
-- А ты? -- ревниво взглянул на меня Драко. -- Кого ты приглядела для себя? Может, Уизли -- чтобы сделать мне еще больнее?
Я отвернулась и сглотнула, пытаясь не дать воли предательским слезам. Ну зачем, зачем ты так?
-- Я не хочу делать тебе больно. Если бы хотела -- то дала бы напрасную надежду. Я пыталась свести к минимуму наше общение, ограничить все только дружбой, но ты ведь не понимаешь намеков... Или не хочешь понимать.
-- Таких -- не хочу.
Мы долго сидели молча, глядя на свои тени на сером мраморе галереи -- сегодня было полнолуние, и огромный серебряный диск, казалось, занимал полнеба.
-- Я хотел пригласить тебя на танец, но ты сбежала.
Спрыгнув с перил, я подала ему руку:
-- Пригласи сейчас.
Он соскочил и встал напротив, бережно сжав мою ладонь:
-- Без музыки? -- ехидно-печальный голос уже больше был похож на голос моего друга, чем на голос того несчастливого влюбленного, что сидел рядом со мной минутой раньше.
-- Я, конечно, не претендую на лавры Селестины Уорбек, но... Вальс?
Он улыбнулся самими краешками губ и кивнул, кладя левую руку мне на талию.
-- Tonto el que no entienda
Cuenta una leyenda
Que una hembra gitana
Conjuro a la Luna hasta el amanecer... -- эта печальная песня почему-то вспомнилась мне прежде других. Я закрыла глаза и вся погрузилась в ощущение мягких теплых рук, холодного воздуха галереи и лунного света, казалось, пронизывающего меня насквозь. Если бы можно было закупорить мгновение, остановить время -- я сделала бы это, не задумываясь. К сожалению, это было неподвластно даже Мерлину...
--... Luna quieres ser madre
Y no encuentras querer
Que te haga mujer
Dime luna de plata
Que pretendes hacer
Con un niсo de piel
Hijo de la luna....
Открыв глаза, я утонула в прозрачном, словно родниковая вода, взгляде Драко. В его глазах сейчас читалась целая гамма чувств: любовь, боль, щемящая нежность-тоска и безмерное желание сделать меня счастливой -- пусть и ценой собственного счастья. Он решил, что я буду несчастна с ним, что буду страдать от осуждения людей его круга... Пусть. Если это ему поможет -- пусть. В конце-концов, я отказалась от него по той же причине -- желая защитить, желая ему счастья. Он со временем полюбит Асторию, ее невозможно не полюбить, и будет счастлив... И все мои близкие и дорогие люди будут счастливы -- я костьми лягу, но исполню пророчество, чтобы когда-нибудь по дорожкам Малфой-мэнора бегали маленькие белокурые и синеглазые дети, а у меня появился вредный братик-метаморф.
Я смотрела на Драко, стараясь запечатлеть в памяти его черты, словно навек прощалась -- и в какой-то степени так и было. Мы оба сейчас прощались с тем, что и не начиналось -- просто не имело права начаться.
--Y en las noches que haya luna llena
Sera porque el niсo este de buenas
Y si el niсo llora
Menguara la luna
Para hacerle una cuna
Y si el niсo llora
Menguara la luna
Para hacerle una cuna....*
Волшебство закончилось. Я вздохнула и внезапно охрипшим голосом произнесла:
-- Только одно я могу позволить себе украсть у Астории.
Его губы оказались мягкими и неловкими, но такими ласковыми, что одна слезинка все-таки скатилась у меня из-под ресниц. Мы целовались под полной луной, ставя точку в этой истории, чтобы завтра сделать вид, будто ничего не было, и продолжать жить, как жили...
Когда я вернулась в гостиную, в кресле у камина меня ждал Невилл.
-- Драко нашел тебя, -- догадался он. Я кивнула:
-- Нашел. Мы наконец поговорили.
Подойдя к креслу, я села прямо на пол в ворох своих пышных юбок. Уткнулась лбом в колени Невилла:
-- Паршиво себя чувствую. Словно меня на кусочки разломали. Знаю, что сделала все правильно, но все равно совесть мучает.
Он положил руку мне на голову, погладил:
-- Пройдет.
-- Пройдет, -- я внаглую перебралась к нему на колени, и Невилл ошеломленно замолк.
-- Пройдет, если рядом будешь ты. Я уже говорила это Драко, и говорю теперь тебе: пусть я не умею чувствовать других, но я прекрасно читаю по глазам. И знаю, что чувствуешь ты ко мне, хотя и не могу пока ответить тем же...
Он несмело обнял меня, а я прижалась к его груди и спрятала лицо в воротнике его рубашки, как любила прятать в воротник папиной мантии. Но у папы теперь есть Тонкс... а я возьму себе Невилла. В конце-концов, он уже третий год об этом мечтает.
-- Я буду с тобой, -- прошептал он мне. -- Всегда.
* Песня группы Mecano "Hijo de la Luna"
