Глава 10. Лоскутами. Часть 2: Черными.POV Cato
Завтра…
В голове вертятся слова Энобарии:
- Мейсон дежурит всю ночь до обеда. Комната девчонки полностью свободна. Расстрой ее, заставь убежать. Дальше жди у себя.
Я безумно хочу спать, но не могу уснуть. Нужно как-то убить время, может, не дожидаясь утра прикончить этого придурка, а потом свалить… Мол, я был вместе со своей «возлюбленной». Нет, у нас есть строгий план, и никаких отклонений. Я поднимаюсь, натягиваю первое, что попадается под руку, конечно же, это единственное, что я имею. Бросаю взгляд на соседа по комнате. Ворочаешься «покойничек»? Не переживай, скоро мы избавим тебя от бессонницы. Утром ты погрузишься в вечный сон. Энобария никогда ничего не делает наполовину.
Я быстро добираюсь до нужного мне отсека. По пути на встречу попадается охрана, но никто не стремится остановить меня. Кто-то посмеивается, кто-то сочувственно отводит глаза. Как же глупы эти марионетки, они с такой наивностью верят в историю «несчастных влюбленных. Продолжайте в том же духе, тренируйтесь в жалости на лицах, ведь скоро вам предстоит присутствовать на похоронах.
Открываю дверь отсека. Спит. Кто бы мог подумать. Я сажусь на постель и сразу чувствую, как она дергается.
- Это я.
- Я могла подумать на кого угодно… Но не на тебя. Не спится?
- Думаю, да… Можно?
- Залезай!
Лежа на узкой постели рядом с человеком, чья смерть для меня является пунктом номер один в списке важных дел, я понимаю, что фраза «держи врага ближе, чем друга» принимает для меня новый смысл.
Я обнимаю ее, и мой разум играет со мной жуткую шутку. Он предлагает самую отвратительную в моей жизни идею: либо утром она убежит в истерике, либо станет со мной предельно близка. Я сам готов сбежать, представляя нас вместе, но другого плана нет, придется идти на жертвы.
…
Я все еще сплю, когда чувствую, как меня толкает Катнисс.
- Я должна вставать. Мне пора на осмотр… Вечером я заступаю на дежурство.
- Успеешь еще. Не успеешь, так подождут, – уткнувшись носом в подушку, говорю я.
- Пит, пусти. Мне, правда, нужно идти.
Я убираю с нее руку и отворачиваюсь. Появляется долгожданное чувство расслабленности. Проспать первую ночь с Двенадцатой было не так тяжело, как эту. Потом я понимаю, что упускаю шанс. Я сажусь на постели и смотрю, как девчонка пытается снять ночнушку.
- Эй! – кричит она и я, улыбаясь, демонстративно отворачиваюсь.
Буквально через минуту я поворачиваюсь, она заплетает косу.
- Иди сюда, – я протягиваю ей руку, ругаясь про себя и фыркая… Ну почему мне приходится лезть к ней, а не к нормальным девчонкам?!
Катнисс недоверчиво смотрит на руку.
- Катнисс?!
Она вздыхает и протягивает свою. Через секунду она уже сидит рядом, а я тянусь за поцелуем. Могло бы быть и лучше… У нее был как минимум год для практики. И где результат? Я перехожу к действиям, которые требуют большого контроля с моей стороны. Или она сейчас поддастся или нет. Я помню записи тренировок, где каждый хотел подколоть ее, но так же я помню, как Мелларк сказал, что она беременна. Или… или…
…
Дурак! Мог бы и получше постараться! Как будто так тяжело развести девчонку немного повеселиться?! Тоже мне... Невинная овечка! Перед камерами чуть ли не раздевала Пита, а на деле:
- Это было для камер! Я не могу так! – коверкаю я ее.
Сам тоже - молодец! Самостоятельно сделал подарок Гейлу - завернул в бумагу и бантик не забыл… Зачем я ей крикнул бежать к нему? Да еще и сказал, что ему нужно то же самое?!
Хотя нет! Все, как надо! Она расстроилась, смылась… Теперь я должен ждать у себя.
Я встаю и направляюсь к выходу, меня уже раздражают здешние раздвижные двери. Могли бы и на этом уровне поставить автоматические. Я выхожу и тут же сталкиваюсь с кем-то. Я делаю шаг назад и вместо того чтобы начать орать на помешавшую мне медсестру, впадаю в ступор.
- Ах, вот ты где! - хлопает глазками она. – Как я тебя ловко подловила.
На вид чуть больше двадцати, она мне страшно кого-то напоминает.
- Меня зовут Ривер, - она протягивает привычные стаканчики. - Мне нужно осмотреть тебя.
Я непонимающе смотрю на нее и чувствую, как начинаю смеяться.
- Ривер? Серьезно?
- Я родилась в дни полноводья, - фыркает она.
Светлая кожа, светлые волнистые волосы под повязкой, серо-голубые глаза. Почти красивая… Кого же она мне напоминает?
Я все же вспоминаю кого.
…
- Иди, познакомься с Первыми, - Мирта толкает меня в бок.
Я нехотя подхожу к девушке с распущенными светлыми волосами.
- Като, – протягиваю руку.
- Глиммер, - она поднимает бровь, оценивает, но руку не принимает.
- Серьезно? Как украшение? – смеюсь я, рядом хихикает Мирта, Первый тоже улыбается.
- Вот именно, украшение! Когда я выиграю, моему мужу очень повезет. Он будет главой семьи, а я его украшением.
…
- Эй… Мне долго твои таблетки держать? – слышу я и прихожу в себя.
. Неухоженная, бледная, пепельный оттенок волос придает ей еще более болезненный вид… Глаза, давно не видевшие солнца, тусклые, в них отсутствуют какие-либо признаки жизни… Дешевая копия Глиммер!
Я забрал лекарства и выпил их, церемониться нет смысла.
- Сядь!
- Мне уходить надо! – я начинаю нервничать.
- Подождешь! Мне отчитаться нужно!
Я сажусь на постель Катнисс, порядком напрягаясь. Ривер наклоняется ко мне и шепчет прямо на ухо:
- Я знаю для чего ты здесь, Като…Трибут Второго Дистрикта.
Я не знаю, что подумал, но мои действия опередили мысль. Моментом позже я осознаю, что прижимаю ее к стене с такой силой, что вот-вот услышу хруст шейных позвонков.
- Кто? Кто тебе это сказал? – рычу я.
- Меня Энобария послала, сказала, что все идет по плану, – ее голос даже не дрожит.
- Продолжай! – я ослабляю хватку.
…
Карточка заполнена, по часам у меня есть еще пять минут.
- Подсобка находится за прачечной, где вентиляция, - прижимая карточку, говорит Ривер.
А я будто бы и не знаю… Неужели она видит во мне Като, а не Мелларка? Нужно, что ли, отблагодарить девчонку…
- Спасибо,- скалюсь я и подхожу вплотную. При поцелуе она издает нервный вздох. Быть объектом вожделения для кого-то – не впервой, но в шкуре Мелларка… О, да, мое «обаяние» видно даже после операции…
- До встречи, - она снова часто моргает, наивная дура, а сначала притворялась такой… Глиммер…
- Ага! – я беру ее за воротник халата и толкаю в стену. Удостоверившись, что девчонка без сознания и выбегаю из комнаты. Нужна она мне больно, помощница недоделанная.
Сейчас нужно применить свои актерские способности. Шугар был бы вне себя от радости, видя меня сейчас: взгляд встревожен, мысли в никуда. Мне нужно чуть больше времени, чем я ожидал, чтобы найти ту комнату подсобки, где в коридоре находятся Гейл и Энобария. Нужно было лучше запоминать дорогу….
Я еще далеко, но уже вижу, что тело солдата падает на пол. И тут я понимаю, почему Энобария согласилась помочь - только потому, что она хочет сбежать отсюда. Сбежать она сможет только мертвой.
Она оценивающе смотрит на меня, смогу ли я сделать это.
Я бегу к ней, теперь я не Като – снова Пит, и я уже слышу шаги Катнисс.
...
Что я наделал, вертится в голове, зачем? Почему убил ее? Она этого хотела, точно хотела… Но есть же что-то чего я не знаю. И я больше не смогу это выяснить.
- Пит! – слышу я визг Катнисс.
- Вызови врача… Она… Она - шпион Капитолия, - дрожащим голосом говорю я. – Я хотел извиниться перед тобой. Знал, что найду тебя здесь.
Катнисс не слушает меня, она шепчет имя друга, и находит на его руке коммуникатор. Теперь я ничего не слышу. Я сажусь на пол, опускаю голову к поджатым коленям. Какие к черту игры, притворства… Она знала, что, только умерев, сможет освободиться и от Капитолия и от участи беженки – предательницы. Напав на Гейла, она спасла меня. Значит, она знает, что я справлюсь.
Меня ведут в штаб.
- Принесите запись… – слышу я голос Коин.
Я чувствую сильную усталость. Кто-то вытирает кровь с моего виска. Катнисс.
- Мы поругались утром... Он сказал, что искал меня, хотел извиниться, – говорит она. – Это Энобария напала на Гейла. Пит…
- Мы все выясним, – говорит Плутарх.
- В комнате Катнисс обнаружено тело медсестры Инфас. – говорит кто-то, и я кладу голову на стол. Тут-то я точно притворяюсь.
- Я убил ее? Я не хотел. Я только... Оттолкнуть… Я хотел извиниться, Катнисс.
Я сижу и перебираю всех, кого убил для пущей тревожности в поведении. Кто-то кажется мне всего лишь тенями, лица которых я не помню, кто-то – предстает в образе человека. Мне плевать на многих… Но потом понимаю, смерти некоторых я не прощу ни себе, ни Сойке. Это все из-за нее.
Я не обращаю внимания на то, что происходит вокруг, но запись камеры показывает, что я действительно не причем. Что это именно Энобария все начала. Хорошо, хоть у камеры нет звука, и Коин не в курсе, что я ее нагло сдал. Я слышу, врачи говорят, состояние Хоторна не стабильно, что в любой момент его сердце может остановиться. Хоть в чем-то есть польза моих действий.
- Что будем с ним делать? – спрашивает Плутарх про меня.
- А что с ним можно сделать? Он спас нас снова. Это же очевидно, - говорит Хеймитч.
- Не ясно, только одно, как он оказался в нужное время в нужном месте? – верещит Коин.
- Мало кто знал о подсобке, - шепчет Сойка. – Но Гейл давно хотел поговорить… А Пит… Я недавно показала ему это место… Сказала… Сказала, что это мое укрытие от вас.
- Что вы сделаете с телами? – спрашиваю я безжизненно.
- Сожжем, конечно.
- Отправьте тело Энобарии во Второй… - говорю я.
Я не привык принимать отказы в свой адрес, еще труднее слышать его без причины.
- Мы не будем отправлять тело во Второй. В этом нет необходимости. Ты хочешь привлечь больше внимания? – Коин повышает голос, мне хочется того же.
- У нее есть близкие! Вы должны отправить тело!
- Близкие похоронили ее сразу после начала Игр. Пит, мы кремируем ее так же, как поступаем со всеми умершими в Дистрикт-13!
- Тогда я хочу сделать это сам. Так, как если бы мы были во Втором!
- Пит, хватит винить себя. Ты снова спас всех нас. Они это сделают сами, – я чувствую руку Хеймитча на спине.
- Она помогала мне в Капитолии. Мне пришлось убить, я не хотел этого.
- Он хочет загладить вину. Президент Коин, позвольте ему сделать это. Лишние разговоры ни к чему не приведут. Я возьму всю ответственность на себя, как ни как, он все еще мой подопечный.
Дождался! Хоть какая-то польза от этого пьяньчуги. Надо быть с ним осторожнее, неизвестно во что выльется это его, псевдодоверие и поддержка.
- Ох, как же я устала от ваших бессмысленных требований! Хорошо, сделайте это сегодня.
…
Вечер. Четыре солдата стоят в ярдах тридцати от меня, у каждого в руках особое устройство: жезл с одним расширенным концом, если его включить мое тело тут же блокируется. Молодец, Коин, подготовилась! Сзади стоит Хеймитч. Он не сводил с меня взгляда, ни когда я просил собрать длинный костер, ни когда я относил тело.
У нас, как и во многих Дистриктах тела сжигают, но в некоторых, например в Первом, в Седьмом и, кажется Одиннадцатом, тела принято хоронить в земле целыми. В Четвертом их топят. В Капитолии все гораздо сложнее. Умершего провожают застольем, чем пышнее церемония, тем лучше будет покойному на том свете. Нам достаточно иметь при себе лишь свое личное оружие.
Конечно, никто не предоставил для Энобарии черный парадно-выходной костюм с позолоченными пуговицами и такой же отделкой, поэтому она лежит в том, в чем ходила в Дистрикте. В ее руках должен был лежать длинный тонкий меч, который она изготовила после победы в Играх. Он не покидал ее многие годы. Но сейчас я вижу лишь маленький тканьевой мешочек с золотыми наконечниками для зубов, которые ей удалили примерно после нашего разговора. По обычаю, костер должен быть с специально подготовленным деревом, которое медленно горит, а огонь особенно горячий. Всего этого ее лишили. Я тоже лишил ее многого.
Я убираю с лица прядь волос, что выбилась из хвоста, последний раз дотрагиваюсь до холодных пальцев. И вижу в горловине кофты кусок бумаги. Вытащив, я спрятал его в карман. Прочту позже. У меня мало времени, огонь не должен быть замечен ночью.
Сейчас должна быть речь. Что я могу сказать?
- Спасибо, что взялась за меня. Спасибо, за то, что подарила возможность победить на играх, за то, что научила всему, что я знаю. Сделала стойким. Теперь, принимая решения, я не остановлюсь перед трудностью. Я знаю, что ты не хотела помогать Капитолию, но ты помогла мне. Когда все закончится, обещаю, мы встретимся. Прости, что в твою честь не играет оркестр, и нет всех наших… Я сделал бы все иначе, если бы мог. Спасибо, учитель, за все!
Я почувствовал как руки стали тяжелее, в момент, когда я зажег факел. Огонь вспыхнул не сразу, только после того, как я коснулся нескольких мест. Союзников у меня больше не осталось. Теперь я буду действовать один. Еще не долго, воздух уже раскаляется.
Какое-то время мне позволили просто стоять, я пытался вспомнить хотя бы один гимн, одну песню, которые исполняют у нас на похоронах. Сколько всего я забыл… Мне стало стыдно.
Темнеет. На ноге запищал передатчик – мне пора возвращаться. Я иду к Хеймитчу. Он смотрит на меня так, будто оценивает. Снова и снова. Анализирует каждое движение.
- Что-то не так? – спрашиваю я.
- Ты многое узнал о других Дистриктах, - говорит он.
- Это было частью плана Сноу. Рассказать мне о других, чтобы я знал, что вы уничтожаете. Обычаи тоже входят туда… - говорю я сухо.
После долгой проверки, которую устраивали только мне, после еле-терпимой боли металлоискателей, я снова вернулся в Тринадцатый. Хочу ли я сдохнуть? Странно, но нет. Моя «камера» теперь полностью принадлежит только мне. Спать.
