Справедливость.Глава 12.
Справедливость.
27 августа 1998 года
Было еще кое-что, что он просто обязан был сделать.
Неприятное чувство, тягучее, словно он обладал тем, что совершенно ему не принадлежало, преследовало Гарри повсюду, словно тень. Поначалу он думал, что это ощущение уйдет, когда вернет палочку Малфою, но вместо этого стало только хуже. Гарри долго гадал, что же именно вызывает в голове такие мысли, а потом понял — дело в мече Гриффиндора.
Может быть, стоило отдать его Невиллу?.. Или вернуть в школу?.. А что, если передать его Министерству?..
— Гарри, перестань, — вдруг набросилась на него с обвинениями Гермиона. — Это просто ужасно...
Прошла неделя со времени их возвращения из Австралии, а она все еще была раздраженная и вечно злая.
— Жутко, — согласился Рон, лежавший на своей кровати и уставившийся в потолок. — Кажется, что ты сейчас проткнешь себя насквозь.
— Правда? — усмехнулся Поттер, проведя лезвием по бедру, поднимая меч выше. — Вот так?
— Гарри! — выкрикнул Рон. — Этот меч убил василиска. И с легкостью справится даже с Мальчиком-Который-Выжил.
— Ох, как скажете, — Поттер отложил меч в сторону. — Но, знаешь, если бы я хотел покончить с собой, то выбрал бы другой способ.
— Естественно, — Рон приподнялся на локтях и взглянул на друга. — У тебя были такие оригинальные способы смерти в последние семь лет, — он рассмеялся. — А ты, дурило эдакий, выбрал борьбу за выживание. Так что, теперь уже нечего думать...
— Не говорите так, — резко произнесла Гермиона. — Вы оба!..
Рон многозначительно закатил глаза, продолжая смотреть на Гарри.
— Я не говорил ничего такого, — запротестовал Поттер.
— Мы просто шутим, Мони.
— Нет, не ш
утите, — задумчиво произнесла Гермиона.
Гарри дико захотелось, чтобы она замолчала. В ее словах чувствовалась неприкрытая горечь — словно то, что они шутили о смерти было самой отвратительной вещью на свете. А ведь они просто прятались за этими глупыми шутками от всего мира. Да, они были трусами, но кому хочется лишний раз об этом услышать.
Гарри бросил ненавистный взгляд на меч Гриффиндора. Гриффиндора...
Кажется, все вокруг издеваются над ним, и даже этот проклятый кусок железа. Меч ГРИФФИНДОРА, право слово, какая ирония!..*
— Да что с тобой такое сегодня, Гермиона? — через некоторое время спросил Рон.
Гермиона подняла взгляд от книги над которой склонилась:
— Я собираюсь вернуться в Хогвартс, — многозначительно произнесла она. — И всё еще не прочитала ни одной книги за прошедший год, если не учитывать сказку о дарах смерти и дурацкую книженцию Скитер про... — она осеклась, не желая называть имени Дамблдора.
— Зато сколько книг ты прочла до этого!..
Гермиона улыбнулась:
— Вы двое действительно думаете, что вам удалось так легко отделаться.
— О чем ты?
— Я читала об академии авроров, — произнесла она высокомерно, напомнив Гарри об их первой поездке в Хогвартс, когда Рон пытался покрасить Коросту в желтый цвет. — И я, и Джинни разговаривали с Тонкс об этом еще два года назад. Ваша учеба будет интересной, но она будет в сотни раз сложнее, чем в школе.
Рон фыркнул.
— И меня не будет там, чтобы снова помогать вам, — Гермиона замолкла, склонившись над книгой.
Да, Гарри уже думал об этом. Было ужасно, что ее больше не будет с ними. Она была их единственным другом, делила с ними всё — и счастье, и горе. А теперь они не увидятся больше года (Гермиона сказала, что вероятней всего не вернется на зимние каникулы).
И ни Гарри, ни Рон не могли ее в этом винить. Гарри знал, что у нее не было другого выбора. Но этот вынужденный полураспад терзал его душу.
Его учеба (равно как и у Рона) начнется пятого сентября, несмотря на то, что это будет суббота. Они должны будут появиться в Министерстве к семи (что привело парней в ужас — как они смогут встать так рано?). Наряду с тем, что им придется носить бордовую форму (что заставило Рона подумать несколько дней, прежде, чем принять окончательное решение), остальное же казалось восхитительным, особенно такие вещи, как хорошая плата, и, конечно же, престижная работа мечты.
Не говоря уже о том, что Гермиона была права, они изначально знали, что учебу в аврорской академии вряд ли можно назвать пустяком.
— Мы победили самого темного мага всех времен. Как какая-то академия может быть хуже этого? По крайней мере в классе мы не будем рисковать жизнью, — буркнул Рон, садясь в кровати.
— Ты так в этом уверен? — раздраженно спросила Гермиона. — Знаете, какие уроки у вас будут? Слежения и преследования... Черт возьми, вы даже не догадываетесь, что вам придется заниматься Трансфигурацией и Зельеварением на наивысших уровнях.
— Ну, мы варили Оборотное зелье на втором курсе, — сказал Рон, а Гермиона метнула на него яростный взгляд.
— Я варила, — поправила она парня. — И потом, у вас будет по четыре часа окклюменции и легилименции каждую неделю.
— Ну вот, то-то и оно, — улыбнулся Рон. — Мы научимся подключаться к твоей голове, и ты все нам расскажешь.
— Ни за что, — засмеялась Гермиона.
Гарри кисловато улыбнулся. Гермиона поднялась на ноги, положив учебник на столик и подошла к нему. Она склонилась над мечем, словно рассматривая гравировку на ручке, а потом наклонилась чуть ниже над ухом парня и прошептала:
— Верни его гоблинам.
Гарри благодарно сжал ладошку Гермионы.
Как ему самому это не пришло в голову?..
— — — * — — —
Он чувствовал, что бросается в глаза — парень с мечом, идущий по Косому переулку. Он был похож на грабителя, убийцу или сумасшедшего со стороны, но ему было на это плевать.
Когда Гарри вошел в здание банка, гоблины удивленно посмотрели сперва на него, затем на сверкающий рубинами и серебром меч. Их глаза сузились, и все они демонстративно отвернулись. Неожиданно один из них кивнул парню рукой, приглашая подойти ближе.
Он был очень похож на Крюкохвата, но явно им не являлся. А вообще, для Гарри все гоблины были на одно лицо.
— Извините… — начал было Гарри, но гоблин перебил его.
— Гарри Поттер, — глядя поверх стола, посмотрел на Гарри тот и нагловато усмехнулся. — Добрый день.
Гарри промолчал. Он знал, что ему здесь не рады — за похищение чаши и присвоение этого самого меча — серьезная кража по мнению гоблинов, как сказал когда-то Крюкохват.
— Я... э-э... — Гарри никак не мог подобрать нужных слов.
— Пришли за наличными? — язвительно подсказал гоблин.
— Нет, — возразил Гарри. — Все дело в мече. Мече Гриффиндора.
Выражение лица гоблина перекосилось:
— Я вижу.
— В том году мы ограбили банк, — не задумываясь, буркнул Гарри.
— И это я тоже превосходно помню... — угрюмо отрезал гоблин.
— Я заключил сделку с Крюкохватом. Он помог нам всё спланировать, — Гарри бросил беглый взгляд на меч, и снова поднял голову. — В обмен на получение того, что нам было нужно, я пообещал ему этот самый меч.
Гоблин выглядел заинтересованным. В его глазах больше не было той привычной ненависти и отвращения — он знал, что ставки слишком высоки.
— Крюкохвата нет в живых. Но он выполнил свою миссию, он провел нас в Гринготтс, и я считаю, что меч принадлежит вам. Это ведь гоблинская работа, верно?
— Да, — согласился Глава Департамента. — Меня зовут Гервик.
— Рад знакомству. Меч ваш. Гоблинов, я имею в виду.
Гервик требовательно и недоверчиво посмотрел на парня. Гарри знал, что от гоблинов не стоит ждать благодарностей. Они сочтут это оплатой за все зло учиненное им волшебниками за многие-многие годы.
Гервик быстро вырвал меч из рук Гарри, словно ожидая, что тот изменит свое решение. Долгое время он сидел молча, а потом снова взглянул на Гарри.
— Вы действительно странный волшебник, мистер Поттер, — теперь в его голосе звучал поистине благоговейный трепет. — Чтобы выполнить свое обещание даже после смерти Крюкохвата и спустя столько времени...
— Я всегда выполняю свои обещания.
Гервик склонил голову:
— Да. Теперь я это знаю. Но почему вы не вернули его школе?..
— Он ведь принадлежал гоблинам с самого создания, разве не так?
— Но находился в Хогвартсе долгие годы...
— Хогвартс в нем больше не нуждается.
На сей раз Гервик его удивил:
— Спасибо, Гарри Потер! — воскликнул он, пожав волшебнику руку.
Гарри покидал здание с блаженной улыбкой на лице — теперь можно со спокойной душой отправляться в Академию.
Одно только огорчало парня — Гермионы и Джинни больше не будет вместе с ним и Роном.
Но, все же, справедливость восторжествовала, а жизнь налаживается.
Ну, более или менее налаживается...
