ДикНочь ласково заглянула в приоткрытое окно изящного особняка, чьи жители, волею судьбы прозябающие в провинциальном городочке Литтл-Уининг, крепко спали. Юный хозяин этого дома, недавно осиротевший Ричард д’Косинцерум, предпочитающий, впрочем, имя Дик, тревожно хмурил брови и ворочался в своей кровати. Даже во сне его мысли занимали не погибшие в автокатастрофе родители, не тоска по ним и не ужасные отношения с населяющими дом прочими родственниками, а Арри, девочка, в свои одиннадцать лет имеющая столько врагов, сколько многим не скопить за всю жизнь… И дело даже не в количестве недоброжелателей, а в их «качестве»: одно дело строящий козни сосед или жадный до денег дядюшка, и совсем другое – Альбус Дамблдор, великий гроссмейстер, политик, широта фантазии которого заставляла многих великосветских интриганов нервно «курить в сторонке». А если вспомнить про злобного маньяка-убийцу, в гневе напоминавшего упившегося зельем бешенства Фрэдди Крюгера и расширившего поле деятельности Джека Потрошителя в одном лице… Да-да, это о Вольдеморте, от воспоминаний о котором родители однокурсников спящего подростка вздрагивали, ежились от внезапного холода и терли предплечья, даже если на них не было метки, от имени которого тряслись в ужасе обыватели… То беспокойство Дика о подруге вполне понятно и объяснимо.
Тревожные сны подростка были прерваны негромким хлопком аппарации. Будучи слизеринцем, учеником самого разобщенного факультета в Хогвартсе, преследуемого втрое большим количеством учащихся, Дик привык оперативно реагировать на любую опасность. Поэтому через секунду он прижимал перочинный ножик к горлу неведомого врага, коим оказался… декан Слизерина? Что?
- Студент д’Косинцерум, отложите свою, несомненно похвальную в любом другом случае, бдительность и уберите оружие от моего горла. Нам предстоит весьма непростой разговор.
- Пр… профессор?
- Я рад, что у вас нет проблем со зрением, Ричард, однако ваша речь меня беспокоит. Впрочем, заикание нынче лечится. В отличие от скудоумия. О чем вы, спрашивается, думали, оставив вопрос сохранения тайны на откуп маленькой девочке? И, самое главное, почему вы не проверили, какими методами она обеспечивает свою безопасность? Вас, воспитанника моего факультета, не смутили ее отговорки? «Все в полном порядке», «Нет, я всего лишь установлю воспоминания над блоком», «Что ты, я знаю что делаю»… Вы что, совершенно отключаете свои, в общем-то, не слишком атрофированные мозги, во избежание перегрузок? Где ваша интуиция, в Салазорову ж бабушку?
Дик стоял, ошарашено моргая глазами, и пытался понять: а какого, собственно, рожна он не заметил н и ч е г о странного в поведении подруги? А главное: почему на него кричит декан, которому, по идее, не должно быть никакого дела до Арабики Поттер. И… стоп… Он все знает? Боже, Мерлин и святой ежик, что произошло? Голова парня закружилась от осознания масштаба произошедшей катастрофы: если Дамблдор все знает… если Дамблодор ВСЕ знает…. То… Ох ты ж…
- Сэр… К чему вы сейчас это говорите? – голос подростка дрожал от тщетно скрываемых эмоций, а взгляд был колюч и льдист.
- Волнуетесь. Значит, она действительно вам дорога, не так ли? Это все упрощает…
- Что упрощает?
- Видите ли… Я не самый мягкий человек, и упаси Мерлин считать меня добрым, но насилие любого вида над детьми я не потерплю. От кого и под каким соусом оно бы не исходило. И в свете этого, я решил взять вашу подругу… скажем, под особую опеку. А поэтому я должен вас предупредить: проследите за физическим состоянием Поттер, после тех менталных битв, которые ей приходится проводить с собственным сознанием, она с трудом сможет восстановиться без посторонней помощи. Я сделаю все, что в моих силах, но… Ваша помощь будет неоценима. И я рад, что, похоже, мне не нужно вас уговаривать или прибегать к другим методам убеждения.
- Разумеется, сер. Что от меня потребуется? И… на сколько болезненны эти ментальные… упражнения для Арри? Стоит ли продолжать, или мне искать альтернативу данному решению? И правильно ли я понимаю, что директор не знает?
- Правильно. И нет, искать ничего не нужно, да и времени нет. К сожалению, данный способ идеально соответствует нашим целям… Что не делает его менее болезненным. Возможны обмороки, после – длительное магическое истощение, физическое бессилие и подобные последствия. И, скорее всего, девочка даже не сможет самостоятельно выпить зелье. А посему, ваша помощь будет… неоценима. И в психологическом плане ей будет легче. Ведь ей приходится, по сути, проживать выделяемые над блоком воспоминания, а приятных среди них…мало. Их, по сути, и нет.
- Понимаю… Благодарю вас, сер. Учту. Приму меры.
- Надеюсь. За сим откланяюсь – сказал маг и исчез, не дав парню сказать что-либо в ответ.
До самого утра Дик напряженно думал. Он на все лады прокручивал предстоящий разговор с подругой, но не мог придумать, как с ней говорить, не скатываясь в бессмысленные обвинения. Наконец, ему надоело ждать.
Парень выпрыгнул в окно и, мягко приземлившись на влажную от росы траву газона, помчался в сторону дома номер 4.
__________________________________________________________
Арабике не спалось: ее мучили кошмары о той жизни, которой на самом деле не было. О жизни, в которой не существовало ни Дика, ни Майка с Патом, ни наставников. О жизни, в которой она – беспомощный ребенок, одинокий и потерянный… Поэтому легкий стук в окно Поттер восприняла как избавление. Легко поднявшись с кровати, девочка подбежала и распахнула створки.
- Привет, Дик!
- Ну привет, пигалица. Разговор есть. Давай вылезай, в парке поболтаем.
- Я сейчас…
Серьезный тон Дика, в голосе которого проскакивали нетерпение и злость, очень взволновал Арри. Поэтому, собравшись в рекордные сроки, она шмыгнула в окно.
Дорога до парка прошла в молчании, гнетущем и полном вопросов. Когда ребята зашли в любимую рощу, Дик, не выдержав, резко остановился, развернулся и, схватив Арри за руку, закричал:
- Ты о чем вообще думала, а? Меня чуть инфаркт не хватил, когда ко мне ночью заявился Снейп! И заявил, что я безответственный дурак, не видящий очевидного! Ну вот почему, почему нельзя было сказать, что этот твой способ не идеален, а? Почему, гипогрифа за ногу, ты терпишь жуткую боль, а мы, я об этом не знаю?
- Дик, я…
- Я даже не представляю, что тебе взбрело в голову. Ну почему, почему ты не доверяешь нам с парнями?!
- Я доверяю! Но…
- Но? Что но? Между друзьями не может быть никаких но!
- Вы бы волновались… И обязательно запретили бы мне… А я боюсь…
- Арри. Объяснила бы – мы бы поняли. Мы всегда тебя поймем, учти.
Арабика шмыгала носом, пытаясь не заплакать: девочка очень боялась потерять друга, слова которого, полные искреннего беспокойства, все же выдавали его обиду. Несмотря на то, что Поттер была весьма тактичным ребенком, при общении с Диком, особенно наедине, она не могла подобрать нужные слова… Поэтому, когда парень сбавил обороты и стал уверять ее в том, что поймет все и всегда… Девочка расплакалась.
- А… Арри… Арри, не плачь… Ну успокойся, а? Ну…Прости, я не хотел тебя обидеть! Так, давай не распускай нюни! Я себя неуютно чувствую… Слушай, я лучше пойду и убью василиска, чем буду смотреть на твои слезы! Ребенок, прекрати!
Арри смеялась сквозь слезы:
- Ва..Василиск хороший! И… Ахахах Дик, ну прекрати!
Парень, устав успокаивать подругу, принялся щекотать ее.. Стоит ли говорить, что Арри в долгу не осталась? Через несколько минут запыхавшиеся подростки прекратили баловаться и вспомнили о делах насущных.
- Я, в общем-то, не ругаться пришел. Итак, информацию доношу до тебя, о неверная: с этого дня и впредь при мне менталистикой будешь заниматься ты! И возражения, Арри, не принимаются. Я не позволю тебе терпеть боль в одиночку. И не смей больше скрывать то, что тебе плохо. Ферштейн?
