Глава 12Катя вернулась домой поздно, около двенадцати часов ночи. И сразу же поняла, что что-то неладно: взволнованная мама встретила ее в дверях и обескураженно рассказала, что отца дома нет, ушел он неизвестно куда, и как он уходил она не видела - днем ни с того ни с сего ей вдруг так захотелось спать, что она легла и проспала полдня, только недавно проснулась.
Катя маму попыталась успокоить. Ну в самом деле, ничего же страшного еще не произошло, папа взрослый человек, скоро вернется и все пояснит.
Вся погруженная в свои переживания, она сразу не прониклась маминой тревогой. Тем более, что отец скоро позвонил, значит, никуда он не пропал, все в порядке. Правда, мама после разговора с ним все еще беспокоилась: разговор был какой-то странный, Валерий ничего не объяснил, только просил не волноваться, а голос у него звучал совершенно неестественно.
- A как же можно не волноваться?! - возмущалась мама. Сразу она не обратила внимания, а теперь вспоминает, что Валера точно был чем-то расстроен, был хмур и неразговорчив и даже свой футбол молча смотрел! Вот матч шел, он напротив телевизора сидел - камнем сидел, не шевелился даже (!) и за все время ни словечка не сказал - ни комментариев одобрительных или возмущенных, ни криков, вообще никаких эмоций! Это очень странно! Так раньше никогда не бывало!
Катя панике не поддавалась - ну зачем нервничать, зачем накручивать себя? Нужно просто подождать, папа придет и все выяснится.
Катя думала о своем.
Вспоминала свой последний рабочий день в Зималетто, последний вечер с Андреем. Завтра все закончится, и он никогда уже не будет с ней таким... Нежным, порывистым, страстным, вроде как отчаянно влюбленным…
Завтра он будет свободен. Она отдаст ему этот проклятый фальшивый отчет и все. Уволится и никогда больше его не увидит.
Ему не нужно будет больше притворяться. Так горячо ее целовать, обнимать, говорить такие вроде бы искренние слова любви.
Как же тяжело было оторваться от него, как тяжело сейчас не вспоминать!
Ее тело до сих пор горит от его прикосновений, а его жаркий, зовущий, обещающий наслаждение шепот до сих пор звучит у нее в ушах.
Надо перечитать инструкцию. Чтобы вернуться в реальность, чтобы вспомнить, как в действительности господин Жданов относится к ней, что на самом деле он о ней думает.
Она всегда так делала - в минуты слабости и острой тоски по нему читала этот мерзкий текст, чтобы прийти в себя.
Инструкции в сумке не было.
Сегодня за весь день она ни разу не доставала эти проклятые бумажки, ни разу не перечитывала - у нее было слишком много работы. А сейчас их нет.
Куда они могли деться?!
Катя вытряхнула все содержимое сумки на стол. Лихорадочно перебрала вещи.
Нет. Инструкции нет.
И тут вспомнилось ей, как сегодня утром уже в пальто стояла она в коридоре и рылась в сумке. В спешке и волнении проверяла, все ли бумаги, необходимые ей для последнего рабочего дня, на месте. Спешила потому, что опаздывала, а нервничала потому, что... Ну, она с некоторых пор всегда нервничала.
Вытаскивала документы из сумки, просматривала, назад их в сумку запихивала. И попались ей в руку листки инструкции, и сунула она их в карман пальто, чтобы не мешались.
Испытывая кратковременное облегчение, Катя кинулась в коридор, обыскала оба кармана пальто…
Нет.
Неужели они выпали?! Выпали из кармана на пол, а она, растяпа, не заметила и ушла на работу?!
Не может быть!
Не желая смиряться со страшной правдой, но уже без всякой надежды, Катя
оббежала весь коридор, посмотрела под вешалкой и даже зачем-то заглянула в ванную.
В голове билась страшная догадка - инструкцию нашел папа!
ОНО валялось здесь, папа нашел, прочитал и...
Последствия непредсказуемы.
Да он Андрея просто убьет! Четвертует! И сам умрет от разрыва сердца...
Катей овладела паника.
Что же делать?! Как предотвратить ужасное несчастье, конец всему, конец всей жизни?!
Вспомнились подробные расспросы отца о том, где будет проходить показ, во сколько он начинается, во сколько заканчивается - зачем он спрашивал?! Зачем ему было нужно это знать?! Он никогда раньше показами не интересовался! А она, дура, даже точный адрес ему дала, всю информацию вывалила!
Теперь Кате казалось, что и недоволен ее работой отец был больше обычного и голос его был странно напряжен. Но в то же время говорил папа с ней как-то особенно - мягко, что ли. Все о самочувствии спрашивал: не слишком ли она устала, обедала ли, просил сильно не напрягаться и беречь себя. А потом вдруг вспомнил, как они когда-то все вместе на море отдыхали и как он ее плавать учил. Хорошо бы, говорил он, чтобы Катя отпуск взяла, и они бы еще раз куда-нибудь съездили. Интересно, не разучилась ли еще его Катюша плавать?
Катя тогда его перебила, сказала, что очень занята, что у нее отчет не готов и дома они этот разговор продолжат.
И все. Папа с ней попрощался и трубку положил.
Очень редко называл он ее Катюшей, обычно все Катюха да Катерина - напускную строгость изображал, а вот так вот ласково практически никогда...
Он тогда уже все знал!
Жалел ее, подбодрить пытался и собирался защищать.
И поехал на показ разбираться с Андреем.
А теперь на дворе ночь, a его нет дома!
- Катенька, - подлила масла в огонь мама, - ты знаешь, в шкафу папиного парадного мундира нет. Наверное, он в нем ушел. Может у него встреча какая-то неожиданная с друзьями организовалась? Но почему же он мне ничего не сказал?
Маму факт отсутствия костюма, кажется, даже успокоил. Такое и раньше бывало, что уходил Валерий на встречи с бывшими сослуживцами и мундир надевал.
Катина же тревога от этой новости только усилилась. Через некоторое время, желая опровергнуть ужасное предположение, зашла она незаметно в спальню родителей и заглянула в сейф, где папин наградной пистолет хранился.
Нет пистолета на месте!
Отец надел парадный мундир и пошел с оружием в руках защищать честь дочери! Бедный папа...
А может быть все не так? - пыталась она взять себя в руки. Может и правда, поехал он просто на встречу с друзьями? Ну, надел мундир, ну взял на встречу пистолет и не предупредил о мероприятии заранее, ну и что? Зачем придумывать всякие ужасы?
Но сердце чувствовало беду...
Время шло, отец не возвращался.
Катя сидела, поджав ноги, на подоконнике в своей комнате и смотрела в окно. Надеялась увидеть отца, идущего домой.
А в воображении одна за другой возникали ужасные картины: вот ее отец дерется с Андреем и тот, конечно же, изобьет его до полусмерти...
Неужели хватит у Жданова совести избить пожилого человека? Вполне, особенно если учесть, что совести у него нет вообще, а тут на него с оружием нападают. Он выбьет у папы пистолет, ударит, повалит на землю…
А если там еще рядом будет его дружок Малиновский, они легко разоружат отца, побьют, а потом будут насмехаться над ним и над его жалкой попыткой защитить свою нелепую обезьянку. Скажут: "А на что это вы, Валерий Сергеич, обиделись? В инструкции ведь чистая правда написана, а на правду не обижаются! Уродина ваша дочь, монстр с железной пастью, ее надо в зоопарке показывать или на Мадагаскар к очкастым лемурам отправить".
Папа этого не выдержит...
А вдруг отец подстерег где-то Андрея и выстрелил в него?!
И лежит сейчас ее Андрей где-то в грязи, истекая кровью, и умирает... Ему очень больно, страшно, он мучается, и он совсем один…
Катя давно уже рыдала от горя и беспомощности. Невозможности хоть что-то предпринять. Ну почему у папы нет мобильного телефона?!
Хотя…
Выход есть! - озарила ее вдруг светлая мысль. Надо позвонить Жданову!
И тут же ее начали одолевать сомнения: a если он просто спокойно спит? Или отмечает с кем-то удачно прошедший показ? Весело проводит время в каком-нибудь баре в компании красивых девушек и Малиновского.
Ему совершенно не до нее, он о ней и думать забыл, a она вдруг позвонит ему среди ночи, ни с того ни с сего…
Андрей решит, что она тоскует по нему и хочет увидеться. Что она просто придумала дурацкий предлог, для того, чтобы ему позвонить.
Ну и пусть! Не до гордости уже. Она должна предупредить его об опасности! Может быть, он хоть немножко прислушается к ее словам, побережется, и папа его не убьет.
Пусть Андрей посчитает ее навязчивой влюбленной дурой или вообще сумасшедшей, пусть рассердится на нее за то, что она его разбудила, господи, пусть это будет так!
Ведь тогда это будет значить, что она все эти ужасы придумала, что Андрей жив и здоров, а папа после встречи с друзьями скоро будет дома!
Мама обзвонила уже всех известных ей папиных друзей, никто ни о какой незапланированной встрече ничего не знал.
Время третий час ночи. Мама уже снова волновалась и не знала, что думать.
Измучившись от ужасных предчувствий и неизвестности, Катя решилась, наконец, позвонить Андрею.
Прикрыла плотно дверь в свою комнату, нажала кнопку вызова и приготовилась долго считать гудки…
- Алло!
Андрей ответил неожиданно быстро, резко и жестко.
Слава Богу, он жив! - прежде всего, затопило облегчение.
Зря она ему голову морочит - была следующая мысль.
- Андрей Палыч, простите за поздний звонок…
- Катюша, добрый вечер, как же я рад тебя слышать!
Странно. Как сразу, просто мгновенно, изменился его голос…
Потеплел, стал обволакивающе ласковым и мягким. И, кажется, он действительно рад ее звонку.
Как много можно услышать всего в одной фразе! Или ей просто чудится?
- Вы не спите еще?
- Нет, не сплю, ничего, что поздно.
- Вы, пожалуйста, не удивляйтесь вопросу... С вами...
Замолчала неуверенно.
- Да?
И набравшись решимости:
- С вами все в порядке?!
- А что со мной может случиться?
Слова вроде бы самые обыкновенные, а голос еще более, если это возможно, ласковый.
Нежный.
Родной.
И удивления не слышно в нем ни на грамм.
- Простите...
- Конечно, у меня все в порядке.
Он не знает еще ничего, даже ни о чем не спрашивает, но уже утешает ее. Успокаивает. Это явно слышно в его интонации.
Как такое возможно?
Катя почувствовала, что не может говорить. Словно в ответ на явное, а может быть и воображаемое, но участие к горлу снова подступил комок слез.
- А вы сейчас дома? - шепнула с трудом. И всхлипнула. Не смогла сдержаться. Понимала, что задает очень двусмысленный, глупый вопрос, но ей просто необходимо было это выяснить!
- Нет, еще нет.
И с сильным душевным волнением:
- Кать, вы что, плачете?! Не надо, честное слово, у меня все хорошо! – конечно, он услышал. Невозможно было не понять, что она изо всех сил старается не разрыдаться. - Это у вас что-то случилось, да? - ласковый, заботливый вопрос-утверждение.
- Понимаете, папа пропал! Его давно уже нет, он ушел, никому ничего не сказал и...
Плотину прорвало.
Слезы полились, обжигая щеки. Она заговорила быстро и отчаянно, уже не обращая ни на что внимания:
- Андрей Палыч, пожалуйста, будьте осторожны! Папа очень хороший, только вспыльчивый, нервный, он может вас найти, у него пистолет...
Запнулась. И чуть тише на выдохе:
- Это, наверно, звучит странно, но есть причина, по которой папа может на вас очень сердиться, я потом вам расскажу, какая...
И снова крик:
- Я очень боюсь, что случится беда! Пожалуйста, берегитесь!
Теплая волна затопила Андрея.
Она предупреждает его об опасности! Волнуется за него! Несмотря ни на что…
Катя плакала в трубку, а Андрей испытывал мучительное чувство жалости, любви и нежности. И облегчения.
Теперь все будет хорошо. Теперь все уладится.
Катя снова спасает их всех.
Как она почувствовала, что позвонить нужно именно сейчас, в тот самый момент, когда ситуация уже накалилась до предела, когда он, Андрей Жданов, стоит под дулом пистолета и реально, на полном серьезе ожидает выстрела в лицо?
Может быть, есть все же между ним и Катей некая кармическая связь?
- Катюша, не плачь, - голос был хриплым от избытка чувств. - С Валерием Сергеичем все в порядке, правда. Не тревожься.
Андрей смотрел на растерянно опустившего пистолет Пушкарева, на голого, прижимающегося к стенке Рому и продолжал беспечно, словно нечто само собой разумеющееся и нормальное:
- Мы тут с ним как раз разговариваем. Я, он и еще Роман Дмитрич. Мы прекрасно беседуем - очень дружелюбно и мирно.
И, глядя прямо в глаза Пушкареву, Андрей улыбнулся.
Отчего он решил, что это сообщение Катю успокоит?!
Вот идиот!
Забыл на минуточку, что она совершенно ему не доверяет...
От услышанного Катя испугалась. В ужас пришла. Закричала надрывно, причиняя ему своим криком настоящую боль:
- Не трогайте папу, пожалуйста! Отпустите его, прошу вас, у него больное сердце!
Андрей с силой сжал в руке раскаленный телефон.
Она считает Жданова полным ничтожеством. Подонком, способным на любую подлость, например, на избиение старика.
Она боится за отца и умоляет подонков Жданова и Малиновского пощадить его.
- Кать, мы его не держим, - выдавил с трудом. - Он может пойти домой в любой момент, когда захочет.
Запнулся, засомневавшись, стоит ли продолжать и все же с легкой усмешкой, чтобы помягче звучало, договорил:
- Честно говоря, это он нас удерживал. Потрепал немножко…
И, предупреждая новый всплеск тревоги с ее стороны:
- Но сейчас уже все хорошо! Мы просто разговариваем!
Телефон норовил выскользнуть из вспотевшей руки на пол. Перехватил его другой рукой и снова крепко прижал к уху.
Катя по-прежнему плакала. Всхлипывала и тяжело дышала.
- Ему нервничать нельзя... У него сердце… Уговорите его идти домой, пожалуйста!
- Кать, я тебе обещаю… - посмотрел с горечью на Пушкарева и, не отрывая взгляда от его глаз, с напором повторил, - слышишь, я обещаю тебе, что ничего ужасного не случится! Валерий Сергеич скоро вернется живым и здоровым.
- Можно мне с ним поговорить?
- Да, конечно. Я дам твоему папе трубку, конечно.
Бедная девочка. Все еще боится, что они, негодяи такие, не дадут ей услышать голос отца. Что они жестоко издеваются над несчастным, больным стариком.
Но тут их желания ох как совпадают. Негодяй Жданов тоже очень хочет, чтобы разговор отца и дочери состоялся и может быть отец в результате успокоится, и они разойдутся, наконец, по домам.
Подошел к Пушкареву вплотную и, предварительно нажав на громкую связь, протянул ему телефон. Валерий неуверенно принял его, переложив ненужный, неуместный, тяжелый, как гиря, пистолет в левую руку.
Теперь дрожащий, взволнованный, искусственно бодрый Катин голосок был слышен всем:
- Папочка, привет! Ты где, а? Что ты там делаешь? С тобой все в порядке?
- Да, Катюш, все хорошо, - слова проталкивались из горла с трудом, приходилось делать после каждого слова паузу. - Мы тут… разговариваем...
- Но уже так поздно, ночь, а тебя нет. Пожалуйста, иди домой! Мы тебя ждем, мама котлетки пожарила, такие вкусные...
И вдруг она закричала - не смогла, видимо, выдержать напряжения:
- Папочка, пожалуйста, не делай ничего! Не трогай Андрея! Иди домой, я тебе все-все расскажу, прости меня…
Как глупо.
Какой же он дурак.
Старый, безмозглый дурак.
Сил не стало совсем. Сердце заболело еще сильнее от этого страха в голосе его девочки...
Она просит за него. Любит его.
Жданова.
- Катюш, не волнуйся, ну что ты... - получалось в трубку только шептать. - Не надо плакать. Все нормально, детка, ничего страшного не случилось. Я скоро приду. И маме скажи, чтоб не переживала. Приду я...
Валерий отдал мобильник Жданову, глянул на него потерянно и махнул обессиленно рукой с пистолетом:
- Убирайтесь вон.
Даже не посмотрев в сторону Романа, повернулся к ним обоим спиной и, сутулясь, медленно пошел к лежащему на стуле пальто.
Андрей взял телефон и торопливо заговорил в трубку:
- Кать, послушай, мне обязательно нужно с тобой поговорить! Я теперь знаю, ты прочла этот бред, эту мерзкую инструкцию Малиновского. Кать, там нет ни слова правды, ни слова, слышишь?! Я действительно люблю тебя! Мы завтра подробно все обсудим, ладно? Почему ты мне сразу не сказала, почему не дала по морде, зачем ты держала такое в себе, я бы тебе все объяснил, я… Рома, нет! Не трогай его!
