В омут с головой
Это был ужасный день, вот только я поняла это слишком поздно. Можно было, конечно, обратить внимание на чёртовы Знаки Судьбы, но я была слишком занята собственными мыслями. Неделя неумолимо подходила к концу, и собственное расписание стояло у меня на пути, мешая не то что поговорить с Малфоем, но даже увидеть его друзей. Сами слизеринцы, очевидно, встреч со мной не искали. Настроения не было никакого. Несмотря на то, что мне удалось помириться с Гарри, я не могла отделаться от мысли, что, когда он узнает (не «если», а именно «когда»), он никогда мне этого не простит.
С Гарри я помирилась, это правда, но Рон и Джинни ходили за мной буквально хвостом. Шага не давали ступить. После того, как я отправила друга на собрание старост вместо себя, его подозрения только укрепились, а Джинни… ну Джин просто по женской натуре была слишком любопытна, чтобы пустить всё на самотёк. И вот сейчас, отделавшись, наконец, от преследующей меня тени в лице двух рыжих гриффиндорцев, я не могла насытиться собственной свободой.
«Это свобода, Грейнджер!» – отзывался в голове голос Малфоя. Проблема была в том, что отзывался только голос. Почему-то мне казалось, что я не видела Малфоя целую вечность, и от этих мыслей становилось невыносимо холодно. Я, конечно, на себя жутко злилась: вроде как, нашла, о ком беспокоиться! Но с другой стороны, Малфой казался мне тем же самым высокомерным хорьком и одновременно совершенно другим, более... ну, человечным, что ли. И от тревоги за эту человечную сторону Малфоя даже живот сводило. Может быть, поэтому я так по-детски обрадовалась, когда вдруг увидела Дафну и Блейза в коридоре, ведущем в кабинет, где проходило собрание старост. В глубокой тайне от самой себя я переживала и за неё тоже. Мало ли, что с ней мог сделать разозлённый Малфой…
– …никакого портрета, мы уже всё осмотрели! – говорила слизеринка, не обращая на меня никакого внимания. По правде говоря, начнись сейчас землетрясение, она бы всё равно сначала договорила, а потом бы уже думала, куда бежать. Я решительно вернулась за угол и прислонилась щекой к холодной стене. – Ни в кабинете зельеварения, ни у Филча, ни в преподавательской, и в западных коридорах, где обычно портреты сами собой появляются, тоже нет! – В дрожащем шёпоте Дафны слышалась паника, смешанная с холодным ужасом. – Это конец, Блейз…
– Нет, – решительно заявил слизеринец. – Нет, Даф, есть ещё одно место.
– Кошкин кабинет, – с горечью согласилась девушка. – За горгульей. Туда нужно приглашение, мой дорогой. И мы можем его получить, только если натворим что-нибудь из ряда вон. Я, конечно, ради него на всё готова, но мне просто некуда идти, если нас вдруг исключат, ты и сам знаешь...
– Никто нас не исключит, обещаю, – твёрдо возразил Забини. – Но мы должны попытаться.
Я не заметила, что даже дыхание задержала, вслушиваясь в разговор. Сердце колотилось, как ненормальное, и я никак не могла замедлить его бешеную пляску.
Я была права, слизеринцы искали портрет. Портрет, которого не было ни у Филча, ни в преподавательской, но который мог быть в директорском кабинете. И туда слизеринцам хода не было.
Но я бы могла…
Я вышла из-за угла, погружённая в собственные мысли и неожиданно нос к носу столкнулась с Гринграсс. Оказывается, в кабинет зашёл только Блейз, а вот Дафна… Дафна только усмехнулась, прекрасно осознавая, что я всё слышала. Её серые глаза, сверкающие непонятным мне лихорадочным блеском, изучали моё лицо долгим задумчивым взглядом, а затем она молчаливым жестом пропустила меня вперёд. Я прошла в кабинет, подавив вздох, рвущийся изнутри. Как же всё это сложно.
Всё то время, пока длилось собрание, я просидела точно на иголках. Несколько раз нестерпимо хотелось подняться и просто уйти, но нет, я должна была не просто дослушать до конца, а попросить МакГонагалл о… да даже неважно, о чём я буду её просить! Главное, попасть в директорский кабинет…
Чего уж скрывать, плана у меня не было. Никакой концепции, никакого «следовательно», только огонь, медленно сжигающий изнутри. Я кожей чувствовала, что что-то происходит. То, чего я пока не понимала, но то, что уже вряд ли получится остановить.
Ну да, два месяца назад, выбегая из слизеринской гостиной, я решительно заявила сама себе, что ни моя личная репетиция бала на Астрономической башне, ни вечеринка со слизеринцами ровным счётом ничего не меняли в моей жизни. Разве что Гарри два месяца ходил как в воду опущенный и ни единого слова мне не сказал за это время. Зато теперь всё в порядке, мой Золотой Мальчик в очередной раз решил, что это полностью его вина, что из-за него я оказалась в такой «ужасной компании» совсем одна. В порядке?! Нет, ничего не в порядке. Мой дорогой Гарри, если бы ты только знал…
– …единства. Мы должны быть более понимающими, мы должны осознавать, что многие из нас ещё не оправились после войны, что жизнь сейчас для кого-то ещё труднее, чем была год назад. Я рассчитываю на старост, как на собственную поддержку, и хочу верить, что всегда смогу на вас положиться.
Минерва МакГонагалл обвела взглядом стол, за которым расположились притихшие старосты.
– Если кому-то есть что сказать, говорите. Если же нет, – Профессор МакГонагалл едва заметно улыбнулась и кивнула: – …то собрание окончено.
***
Старосты начали подниматься со своих мест, перешёптываясь и бросая настороженные взгляды, преимущественно, на двух слизеринцев. "Быть более понимающими", "держаться вместе"… бла-бла-бла. Дафна чуть повернула голову и посмотрела на Грейнджер, решительно собирающую свою пергаменты и окликающую Кошку. МакГонагалл остановилась, и Грейнджер заговорила, с самым серьёзным выражением заглядывая ей в глаза.
Дафна прищурилась, медленно закидывая на плечо сумку. Неужели?.. Да нет, Грейнджер наверняка решила спросить про даты начала проведения экзаменов или ещё что-нибудь в этом духе.
Слизеринка решительно поднялась с места и направилась к выходу, бросив презрительный взгляд на Сару Линн, которая отшатнулась от неё, словно от прокажённой. Проклятье, да что сегодня за день!
– Шевелись! – прошипела она, без церемоний подтолкнув рейвенкловку к выходу из кабинета. Чёртовы стереотипы. Можно подумать, к Слизерину когда-то относились по-другому! Интересно, хоть одна сволочь задумывалась хоть раз, откуда взялась эта вселенская ненависть и ничем не обоснованный страх?
Змеи, Пожиратели смерти… ну, конечно. Повесили свои ярлыки и ходят себе довольные, улыбаются.
– Даф… – негромко окликнул её Блейз.
– Что «Даф»? – вспылила она, останавливаясь и пропуская вперёд хаффлпафцев. – Скажи ещё, что ты не заметил!
– Заметил. – Прозрачные глаза Забини смотрели на неё спокойно, почти улыбались, и Дафна выдохнула, привалившись спиной к стене. Проклятье, это всё заучка Грейнджер! И Драко…
– Я так устала! – процедила слизеринка, на мгновение спрятав лицо в ладонях. – Хочется забраться под одеяла и не вылезать оттуда до конца века…
– Не злись, – попросил Блейз спокойно. – Мы ничего плохого не сделали. И раньше тебя подобное отношение нисколько не смущало.
– Да плевать мне на них, – отмахнулась Дафна, почти материально ощущая, как стекленеют светлые глаза, а губы растягиваются в очаровательной улыбке.
Она не лгала. Она вообще никому никогда не лгала. Просто... играла? Играла, когда обещала десятилетнему Драко стать самой лучшей невестой. Потом дико смеялась, глядя на его вытянувшееся лицо. Играла, когда рыдала и целовала ноги отца, умоляя сделать хоть что-нибудь, но только не отдавать её на службу Тёмному Лорду. А потом спокойно поднялась, выпрямив спину, и произнесла отрешённо, что с детства мечтала о подобной чести. Впрочем, и тогда тоже играла. Обменивалась любезностями, в искренности которых никому не позволила усомниться, улыбалась, смеялась, когда хотелось выть. Всегда актриса. Её друзья привыкли прятать эмоции и избегать проявления чувств, но она с самого детства придерживалась тактики ровно противоположной. Ну и что, что её голос звенит от гнева или дрожит от страха? Пусть люди думают, что она действительно в ярости или взаправду напугана. Главное, чтобы верили. Чтобы всегда верили, ни на секунду не допуская мысли, что кто-то может так играть.
Дафна прищурилась, задумчиво оглянувшись на опустевший кабинет. И Гарри Поттера (вопреки всеобщему заблуждению, что все слизеринцы поголовно ненавидят Золотого Мальчика) Дафна Гринграсс вовсе не ненавидела. Нет же, это прерогатива принадлежала Драко, который, в свою очередь, ни разу даже не заметил, как сам иногда походил на своего заклятого школьного врага. Вспыльчив, упрям и готовый обвинить себя в любых неприятностях, через которые довелось пройти его семье или друзьям. Неважно, что слышат другие, и плевать, что за надменной ухмылкой и блеском тяжёлого взгляда этого не видно. Дафна знала, просто знала и всё. И вот сейчас её партнёр по спектаклям иного жанра, её несостоявшаяся партия, всерьёз собирался её покинуть.
Слизеринка молча положила голову на плечо Блейза и вздохнула. Вопреки всеобщим заблуждения (снова), они вовсе не были парой. Блейз и Дафна знали друг друга с пелёнок, многое видели вместе и сумели сохранить братские отношения. Дафна знала о его чувствах к Пэнси, и нет, сама Гринграсс вовсе не была влюблена в Драко. Она радовалась, когда отец объявил сестре, кто станет её женихом. И так же радовалась, когда помолвка неожиданно распалась. Пожалуй, второй раз всё же вышло искреннее.
Всё так же молча они направились к коридору, ведущему вниз, на первый этаж, а оттуда уже рукой подать до подземелий. Время стремительно приближалась к ужину, студенты уже тянулись к Большому Залу, мелькнула рыжая макушка Уизли… Со странной смесью удивления и настороженности Дафна вдруг заметила, что он один.
Резко остановилась.
– Уизли! – получилось даже громче, чем нужно было. Гриффиндорец дёрнулся, оглядываясь по сторонам, и Дафна махнула рукой, привлекая внимания. Студенты проходили мимо, перешёптываясь, усмехаясь. Плевать. – Уизли, где Грейнджер?
Она чувствовала на себе взгляд стеклянных серых глаз Блейза и понимала, что сдала себя со всеми потрохами. Так играть, чтобы убедить его, у неё никогда толком не получалось – Блейз был единственным, кто действительно её знал.
– Я её не видел! – отозвался Уизли, наблюдая за слизеринкой взглядом пепельно-серых глаз. Дафна нервно усмехнулась собственным мыслям. Всегда серые. Просто проклятье какое-то.
«А ведь он, чёртов Уизли, тоже чистокровный…» – мелькнула неожиданная мысль, порядочно удивившая девушку. Уизли уже скрылся в толпе, а она всё смотрела, не понимая, что именно так привлекло её внимание.
– Что случилось? – весело поинтересовалась Пэнс, вынырнув из толпы. – Хотите увидеть нечто интересное?
Блейз, уже было открывший рот, чтобы заявить, что он ждёт от Дафны объяснений, не успел сказать ни слова. Пэнси Паркинсон, смешливая, непредсказуемая и таинственная, подхватила их под руки и решительно повела в примыкающий к главному холлу коридор.
Картина, представшая перед ними, никого не оставила равнодушным.
– Уйди с дороги, Поттер! – вещал Драко, криво усмехаясь. В серебристых глазах плясали чёртики. Весёлые, немного ироничные. – Ну, серьёзно, это даже не смешно. Вокруг посмотри – тебя все так любят, тобой восхищаются. Что тебе ещё-то нужно?
– Мерлинова мать, совсем спятил… – пробормотал Блейз, не сводя с друга пристального взгляда настороженных глаз.
Поттер, может быть, в первый раз разделил мнение Забини.
– Малфой, скажи мне одну простую вещь, – сдвинув брови так, что на переносице образовалась складочка, проговорил гриффиндорец. – Где Гермиона?
– Да не слежу я за твоей Грейнджер! – отмахнулся Драко со скучающим видом. – Оставь ты меня уже в покое, может, она давно в зале.
– Малфой, последний раз повторяю…
– Чёрт возьми, да скажи ты ему, где Грейнджер!
– Руки убери!..
– Так, мальчики! – Дафна решительно прошла вперёд, привлекая внимание. Рука Поттера машинально дёрнулась к палочке, и слизеринка демонстративно закатила глаза. – Спокойно, Поттер, я – староста, если ты помнишь. Давайте мирно разойдёмся, кто куда, идёт? – Она улыбнулась, умоляюще заглядывая в потемневшие от недоверия зелёные глаза. Чертыхнувшись, Поттер развернулся и свернул за угол, мгновенно растворившись в толпе.
– Действительно забавно, – без тени улыбки согласился Блейз, кивнув Пэнси. Та ехидно улыбнулась в ответ. – Даф. – Слизеринец резко вскинул голову, сконцентрировав всю свою настойчивость на её имени. – Зачем ты спрашивала Уизли о Грейнджер, Даф? – медленно поинтересовался Забини.
Дафна, всё это время не отрывавшая от Драко настороженного взгляда, вздрогнула, когда расслабленная улыбка мгновенно слетела с его губ. Взгляд серебристых глаз обратился на неё, обжигая холодом, точно зная, куда нужно бить. Гринграсс поёжилась, закусив губу.
– Грейнджер слышала наш разговор, – наконец произнесла она, кивнув Блейзу. Тот резко отвернулся, чертыхнувшись. – После собрания она ушла с МакГонагалл, и больше её никто не видел. Она… она услышала про портрет и кошкин кабинет, наверняка догадалась о чём-то, потому что не дура… Драко, стой! ДРАКО! – Дафна кинулась за пулей вылетевшим из коридора Малфоем, но Пэнси и Блейз решителньо поймали её за руки.
– Идём в гостиную, – предложила Паркинсон.
– В скором времени у нас будет гостья, – протянул Забини, решительно уводя Дафну из укрытия. – Или нет, лучше подождём в холле...
– Ну куда он помчался, скажи мне? Искать неприятности? Мало ему своих, да?.. – шептала слизеринка, чувствуя себя так, будто несколько минут назад попала под Хогвартс-экспресс. – Проклятье, и почему именно она, Пэнс?!
– Ты ведь вовсе не ненавидишь её, Гринграсс, – проницательно усмехнулась Паркинсон, и Дафна фыркнула, демонстративно отвернувшись. – Ты и сама прекрасно знаешь, почему, – продолжала Пэнси. Дафна бросила на подругу быстрый взгляд. Кивнула медленно и обречённо.
Знала, разумеется, она знала. Просто это самое знание до сих пор не желало укладываться в голове. Конечно же, выбор Пэнси пал на Грейнджер неслучайно. Да и выбор, по сути дела, не её был вовсе. Паркинсон просто вылила остатки масла в гаснущий огонь, и пламя вспыхнуло, параллельно выплёвывая сажу и пепел. Как бы она, Дафна, ни пыталась, она просто не могла ничего сделать, потому что её мнение уже ничего не решало. Список Драко связывал её по рукам и ногам, а заучка Грейнджер…
Слизеринка прикрыла глаза, старательно игнорируя надоевшую головную боль.
…а Грейнджер каким-то непостижимым образом оказалась в этом списке.
