Глава 13
Глава 13
Вынужденное перемирие
Лицо Севостьяна расплылось в довольной улыбке. Глаза засветились от радости.
- Мама! – мальчишка выскочил из кресла и прыгнул к ней на шею. – Мамочка, я так скучал!
- Судя по всему – очень! – строго сказала Гермиона, расцепляя руки сына. – Особенно меня обрадовали твои успехи по зельям! Кто мне давал обещание: не варить неучебные зелья?
- Не знаю, - ответил Севостьян, глядя ей в глаза.
- Я потом поговорю с тобой, - воспитывающим тоном сказала Гермиона. – Профессор Снейп, каковы решения директората в отношении этого молодого человека? Я приехала, чтобы забрать его.
- Мамочка, ну, пожалуйста, не забирай меня из школы. У меня здесь друзья, мне нравится в Хогвартсе, я даже с Джеймсом давно дел не имел… - захлебываясь от эмоций, выпалил мальчик.
- … примерно три дня, - заметил профессор Снейп. – Севостьян, или ты выходишь из кабинета, или ведешь себя прилично!
Гермиона отметила для себя, что сын воспринял это резкое замечания довольно спокойно и не принялся огрызаться, как поступил бы с Гарри. Севостьян залез в кресло и с заметным внутренним напряжением приготовился слушать разговор, которым взрослые могли решить его судьбу.
- Я не считаю, что его необходимо забирать, с учебой он справляется нормально, да и с однокурсниками ладит, со слизеринцами, конечно, - выделил Снейп.
- Но такие выходки совершенно невозможны, я не представляла, что возникнут такие проблемы в школе, наверное, это во многом моя вина – ведь Севостьян никогда не общался с ровесниками, не считая, конечно, Джеймса. А то, что он попал на Слизерин, это, вероятно, судьба, хоть он и не продолжатель династии, но его родственники, Вы понимаете, профессор…
Севостьян открыл было рот, чтобы возмутиться и спросить наконец у матери, кто же его отец, но Снейп не дал ему это сделать. Профессор щелкнул пальцами, и перед мальчиком появилось блюдо овсяного печенья.
- А не выпить ли нам чаю? – предложил он. – Севостьян, я ты ешь пока печенье, оно очень вкусное, я в твоем возрасте любил такое.
- Это единственная сладость, которую он ест, - заметила Гермиона и метнула в сына полный негодования взгляд.
- Эээ… спасибо, профессор…
Севостьян схватил обеими руками печенье и с удовольствием, чавкая, начал жевать. Гермиона сердито посмотрела на него и снова обратилась к Снейпу.
- То есть, мистер Снейп, Вы уверены, что мы справимся без исключения?
- Профессор Дамблдор оставил его в школе, так что можно попробовать…
На слове «попробовать» Севостьян чуть не подавился печеньем и закашлялся. Взрослые не обратили на это никакого внимания. Мальчик подтянул ноги, и истинно слизеринские ботинки оказались на черном бархате кресел. Подложив руки под голову и опустив оную на подлокотник, Севостьян сладко потянулся…
- Отработку в лаборатории он прошел, кстати, миссис Грейнджер, у Вашего сына неплохие познания в зельеварении и, что самое интересное, есть кое-какие способности.
- Очень приятно слышать это именно от Вас, мистер Снейп. Ваше мнение многое значит не только для меня, но и для Севостьяна. В письме он написал мне, что Вы даже дали ему какие-то ботинки взамен пропавших, спасибо Вам за помощь и поддержку. Севостьян наверняка тоже так считает, - Гермиона решила провести воспитательный маневр и повернулась к сыну.
В черном бархатном кресле, стоящем в кабинете декана Слизерина лежал, свернувшись комочком, ее сын и спал беспробудным сном. На ногах, которые тоже размещались в кресле были одеты кожаные ботинки, казалось, зеленоглазые змейки на них улыбаются…
- Ребенок, почему ты у меня такой, а? Заснул в кабинете у Снейпа? В наше время тебя бы сочли сумасшедшим, все его боялись! – воскликнула Гермиона, обращаясь к впередиидущему Севостьяну. Теперь она была очень рада тому, что ее вызвали в школу, если бы ни это, то не видела она бы сына до летних каникул. – Кстати, ты приедешь домой на Рождество?
- А Джеймс приезжает? – без всяческих раздумий спросил мальчик, потирая глаза – он еще не вполне проснулся, и поэтому позевывал.
- Да, он уже написал Гарри письмо, и…
- Тогда я остаюсь в школе, - твердо заявил Севостьян и ускорил шаги.
«Ну и характер!» - улыбнулась про себя Гермиона.
Мальчишка серьезно обиделся. Одно дело – он соскучился по маме, совсем другое – первое Рождество без Джеймса! К тому же и в школе, наверное, можно развлечься. Да и Миранда, небось, останется – ведь Римус преподает в Хогвартсе, и Дик тоже. Ну они уж повеселятся!
Гермиона поняла чувства сына, и, в отличие от многих матерей в данной ситуации, совершенно не рассердилась.
- Хорошо, Сев. А сейчас пойдем в твою комнату, разберем вещи, которые я привезла.
В спальне мальчиков находился Дик, он лежал на кровати и, пыхтя от усердия, писал сочинение по зельям.
- Мам, познакомься, это Ричард Паркинсон, мой друг и сосед. Мы только вдвоем первокурсники на Слизерине, из мальчиков, конечно.
- Очень приятно, Дик. Так, Севостьян, это твоя кровать, а это, соответственно, комод? – Гермиона по-хозяйски начала раскладывать привезенные вещи по ящикам, спокойно выгребая оттуда грязные носки и футболки.
- Почему ты не отдаешь их эльфам стирать? – спросила она сына, покачивая перед его лицом рваной заскорузлой тряпкой. – Ты называешь это носком?
Мальчик молчал, уперев взгляд в пол. Гермиона устало вздохнула и положила все грязные вещи в сумку с намерением отвезти их домой.
- Так, Севостьян, я теперь пойдем в Большой зал, у меня там назначена встреча, на которой и тебе было бы хорошо поприсутствовать.
- А с кем, мам? – заинтересовался мальчик.
- Там и узнаешь.
Через десять минут они оба были в Большом зале, он был пуст, за исключением одинокой фигурки с растрепанными темными волосами.
- Джим?! – вскричал Сев. – Мама, ну, ты издеваешься?
Его брат был точно так же возмущен.
- Тетя Гермиона, ни он, ни я не будем просить прощения!
- А этого и не надо. Подходите сюда и пожмите друг другу руки. Я объявляю перемирие, чтоб больше ни драк, ни ссор. Узнаю – убью обоих! В школе на вас жалобы…
- Это только на Севостьяна… - попытался сказать что-то Джим, но Гермиона бросила на него такой взгляд, что мальчишка замолчал и вжал голову в плечи.
- Подайте руки! – заключила женщина.
Мальчики с явной неохотой протянули ладони друг к другу. Ладошка Джима с обгрызенными ногтями и длинные бледные пальцы Севостьяна потянулись друг к другу, застыли на мгновение и сошлись в рукопожатии.
