...Но каждому - свое.…на полях – две стрелочки: Ад, Небытие.
Кто-то скажет: "Мелочи",
Но каждому – свое.
Тэм.
… Равновесие Линий в иных местах слишком хрупко, и последняя Война Стихий еще раз доказала, как пагубны иногда бывают слишком сильные страсти, в огне которых чуть не погибла вся наша цивилизация. Оказавшийся в чужом мире для достижения своих целей должен использовать лишь те средства, которые предоставляет ему этот мир…
Сау Коронак, клан Змеи.
Полутемная комната в одном из старинных замков, закопченный потолок, закрытые плотными шторами окна, пылающий камин, кресло, поставленное в пол-оборота к огню.
- Мой лорд, я почти уверен, Ульрих чего-то не договаривает.
Воландеморт, нежно поглаживавший Нагайну, отвлекся от своего занятия, чтобы взглянуть на склонившегося перед ним человека. Ульрих и его афера с Лентой Атиллы не слишком волновала его, гораздо важнее сейчас было узнать точное содержание пророчества, связывавшего его Гарри Поттера. Однако попытка скрыть информацию, чего бы она не касалась, должна быть достойно наказана.
- Продолжай, МакНейр.
- Он знает, как активировать Ленту.
- Почему ты в этом уверен?
- Мисс О'Танни в определенных кругах известна своей коллекцией предметов, связанных с черной магией. Многие из них гораздо более просты в обращении, чем Лента. И все же Ульрих рискнул без вашего приказа выкрасть ее, настораживая Найету. Если он не знает, что с ней делать, то зачем он дает Вам абсолютно бесполезный артефакт? Не хочет ли он предать Вас, мой Лорд?
- Ты верно служишь мне, МакНейр, - губы темного мага растянулись в некотором подобии улыбки.
Мужчина склонился еще ниже, касаясь губами подола мантии Темного Лорда.
- Это честь для меня служить Вам.
- Иди. Я поручаю тебе привести ко мне Найету О'Танни. Если она действительно так хороша в темных искусствах, она может быть нам полезна.
- А если она откажется, мой Лорд? – министерский палач близко с женщиной знаком не был, однако кое-какие рассказы о ее неуживчивости, дурном характере и тяжелой руке его ушей все же достигали, и он всеми силами был бы рад избавиться от сомнительной чести. Одно приятно, на этот раз, кажется, Ульрих Гессен, наглый выскочка, полукровка, даже не коренной англичанин, попал под серьезный гнев повелителя.
- Я не принимаю слово "нет", МакНейр, ты это знаешь. – рука Воландеморта коснулась головы змеи, и та прошипела что-то угрожающее, - Помни это, и постарайся довести до сведения мисс О'Танни.
Комната представляла собой преступление против высокого дизайнерского искусства и, по большей части, против самого чувства стиля. Кресло четырнадцатого века из потемневшего от времени дерева, изукрашенного готической резьбой, плохо сочеталось со столиком эпохи ампир, и уж совсем не гармонировало с поставленным на этот столик ноутбуком последней модели. Средневековые гобелены на стенах и картины северного Ренессанса в мертвенно-ярком электрическом свете казались тусклыми, будто умоляя о мягком мерцании сотен свечей и живом пламени факелов. Хозяин, высокий, худой мужчина с копной черных волос, небрежно увязанных в хвост, сидел, уткнувшись взглядом в монитор, и меланхолично перебирал бусины четок. Все шло по плану. Воландеморт получил Ленту Атиллы. Первый ход партии сделан. Оставалось ждать реакции мисс О.
Бесшумно скользнула в комнату женщина в просторной мантии из светло-лилового шелка с серебряной вышивкой по подолу. Дохнуло нежным, цветочным ароматом духов.
- Как прошла встреча с Темным Лордом? – голос был тихим и робким.
Мужчина поднял голову и улыбнулся подруге, жестом указывая на кресло напротив.
- Гвендолин, не волнуйся, мне есть, что предложить ему.
- Я боюсь его, Ульрих, он безжалостен, что мы будем делать, если он потребует верность нашего сына?
- Это будет выбор Гавейна, и только его.
- Но если…
Он усмехнулся, и, протянув руку, обнял ее, притягивая к себе.
- Если Гавейн откажется, и Лорд рискнет настаивать, я сумею вас защитить. Да и мальчик наш вовсе не так беспомощен.
- Зачем ты опять заигрываешь с ним?
- Я не заигрываю. – мужчина скривил губы в неприятной, злой ухмылке – ты, помнится, просила отомстить за жениха.
- Я боюсь потерять тебя.
- Жена моя, не кажется ли тебе, что ты слишком беспокойна в последнее время?
Женщина, казалось, насколько успокоилась, завороженная спокойной уверенностью своего супруга. Она уселась в кресло напротив и прикрыла глаза, из-под длинных ресниц рассматривая лицо мужа. Нет, он не был красив, бледная кожа, резковатые черты, зеленые глаза, в глубине которых вечно кружили яростные штормовые вихри, слишком тонкие губы, вечно слегка поджатые в гримасе презрения ко всему человечеству. Сухощавый, язвительный, злой.
Когда-то, очень давно, их свадьба казалась абсурдом. Все же она была чистокровной волшебницей, пусть даже не имеющей за душой ничего, кроме родословного древа, а он – полукровкой. Но тогда… Человек, которого она любила, и чьего ребенка готовилась родить, как оказалось, был помолвлен с другой. Хотя, к мрачному удовлетворению истинной слизеринки Гвендолин, так и не успев жениться, был убит Воландемортом за отступничество. Отец, узнав обстоятельства дела, торжественно вычеркнул ее из родословного древа. Она осталась с ребенком на руках без денег, связей… И с клеймом распутницы. Потом Темный Лорд пал, его приспешники частью разбежались, частью угодили в Азкабан, частью сумели купить оправдательные приговоры. Ульрих тогда вышел сухим из воды. Она удивлялась, познакомил их еще ее умерший… жених… и о причастности последнего к Пожирателям ей было известно абсолютно точно.
Вновь они встретились почти через год, когда ее положение стало настолько плачевным, что мысли самоубийстве уже не казались такими уж дикими, останавливало только то, что, случись с ней что-нибудь, ее мальчик неминуемо попадет в приют. Тогда он пришел к ней с предложением руки и сердца. Сначала она отказала, в ярости пригрозив испытать на нем свой черномагический арсенал. Выйти замуж за полукровку, к тому же долго хвостом таскавшегося за ее женихом, казалось оскорблением светлой памяти Регулуса Блека. Но Ульрих был настойчив. И сумел понравиться маленькому Гавейну. В конце концов, последнее обстоятельство решило дело. Мальчику нужен был отец.
Но теперь, теперь она любила этого невозможного, самоуверенного типа, который только через три года после свадьбы нашел в себе силы признаться, что она вышла замуж не совсем за человека.
- А говорят, что Лорда сможет уничтожить лишь Избранный.
- Мальчишка, - Ульрих презрительно фыркнул – он не соперник самому сильному из темных магов современности.
- А Найета, значит, соперница? - В памяти Гвендолин всплыл образ тихой, изящной женщины – Я видела ее в Министерстве. Она – не Белла Лестранж, для темной ведьмы у нее ни опыта, ни выдержки.
- Ошибаешься, - лоб мужчины пересекла тревожная морщинка – Беллатрикс она даст сто очков форы и обгонит на старте. Найета непредсказуема, жестока, умна и смертельно опасна.
Он несколько минут молча перебирал бусины четок, любуясь переливами лунного камня. Затем, наконец, решился.
- Было бы странно ожидать другого от госпожи Даринарес, воина клана Сокола.
- Титанида, как и ты? – женщина охнула, прикрывая рот ладонями – зачем ты дразнишь ее, Ульрих?
- Она не будет атаковать меня. Между нами нет крови.
- Нет крови?
- Кровной мести. – мужчина скривил губы, в глазах его блеснула затаенная тоска.
- Как будто наличие кровной мести это единственный повод для того, чтобы начать драку.
- Для людей – нет. – Ульрих неопределенно взмахнул кистью – Для бессмертных – да. Можно до бесконечности строить интриги и делать гадости исподтишка, но бросить открытый вызов пока не начата кровная месть нельзя. Не волнуйся, мы в безопасности.
- Но почему ты выкрал именно Ленту? Она же бесполезна без ритуала активизации, ты сам говорил.
- Ну, во-первых, сомневаюсь, что из-за Ленты Найета сильно на меня рассердится. – он ободряюще улыбнулся - А во-вторых, это я когда-то создал ее.
- Ради Граты Юсты Гонории? – она едва старательно задавила дрожь в голосе. Очень трудно делить мужчину с тенями из его прошлого, с его давно умершими любовницами. Но Гвендолин научилась и этому. И не ревновала, даже когда он иногда начинал рассказывать о былом, восхищенно описывая женщин, с которыми был знаком. Подобные рассказы в своем роде были проявлением высшей степени доверия.
- Неужели ты ревнуешь? – мужчина усмехнулся – Нет, друг мой, я никогда не знал августу Гонорию. Но Атилла был мне другом.
- И теперь ты отдаешь Ленту Воландеморту?
- Бойтесь данайцев… Плата за обладание Лентой для любого, кроме того, ради которого она создавалась – безумие. Видишь, я подстраховался тогда.
Женщина рассмеялась, ласково гладя мужа по щеке. Все же он был истинным слизеринцем, коварство, хитрость, непредсказуемость. И четкое умение делить окружающих на своих и чужих. С таким мужем можно не беспокоиться ни о каких проблемах, и не бояться ни Авроров, ни Пожирателей, ни мифического ордена Феникса.
Мужчина внезапно поморщился, зажав ладонью запястье и поднялся, с сожалением посмотрев на монитор.
- Меня, кажется, вызывает высокое начальство. Ты не могла бы закончить мой отчет?
Гвендолин пересела в кресло, только что оставленное мужем. Она не любила магглов, но давно уже ничего не имела против маггловской техники. Когда требуется быстро с кем-то связаться, мобильный телефон гораздо удобнее каминной сети, а шариковая ручка не оставляет на бумаге клякс.
- Что надо сделать?
- Таблицы отсюда – вот сюда, - несколько секунд щелканья клавиш – вот здесь поменять формат вывода данных…
Колдунья вздохнула, демонстративно разминая пальцы.
- До чего ты меня довел… Нет у тебя совести…
Ульрих усмехнулся, прервав дальнейшее возмущение поцелуем. Оттолкнуть его женщина сумела только спустя почти минуту, задействовав всю имевшуюся в наличии силу воли. Уж что-то, а целоваться ее муж умел мастерски, сказывались сотни лет опыта.
- Темный Лорд не любит ждать, давай уже.
- А ты любишь ждать? – голос был проникновенно низким и хрипловатым, в зеленых глазах плясали озорные искры.
Она лукаво улыбнулась, стрельнув бровью.
- Нет, муж мой. Но тебя, так и быть, подожду.
- Ты солгал мне. – холодный, размеренный голос, наполненный презрением, - И будешь наказан.
- Мой лорд…
- Круцио.
Темноволосый мужчина извивается на полу в бессильных спазмах, не в силах терпеть боль. На лицах наблюдающих за казнью ни сожаления, ни сочувствия. Прогневить Темного Лорда слишком легко.
- Господин… - стон, жалобный и жалкий.
Как легко было бы сейчас встать, активируя щиты, заставить змеиного выродка на собственной шкуре испытать все прелести истинной боли. Все, что может предложить тысячелетний разум воина Темного клана. Но нельзя. Нельзя. Остается только создать достаточно достоверную иллюзию. Унизительно, конечно, валяться на полу, но ничего, вполне терпимо.
- Как активировать Ленту Атиллы?
- У меня есть только предположения, господин…
- Предположения?
- Их еще надо проверить.
- Почему ты не сделал этого раньше?
- Лента считалась утерянной.
- Ты знал, что она существует в чьих-то заказниках, иначе не купился бы на новость о том, что ее везут в Англию. Круцио.
Еще несколько минут, которые должны были быть заполнены долгой, мучительной болью. И не забыть имитировать тяжелый стон. Ульрих щелкнул бусинами четок.
- Умоляю, простите меня, мой лорд, я не хотел вводить вас в заблуждение непроверенными фактами.
- У тебя неделя на проверку этих фактов.
- Да, мой Лорд.
- За неудачу ответит твоя жена. Иди.
Закусив до крови губу мужчина поднялся, и на дрожащих ногах направился к выходу. Наверное, он испугался бы, будь он человеком. Ульрих Гессен, среди своих известный как Тайнирен, воин клана Змеи, чувствовал лишь легкое раздражение. Игра в Пожирателя Смерти давно ему надоела, но Гвендолин жаль было терять знакомых и привычную обстановку. А он никуда бы не исчез без гордячки и умницы Гвен, его супруги отныне и на все времена, единственной, кто знала о его истинной сущности и имени. Это было нелепо, смешно, безрассудно, безумно, влюбиться вот так, внезапно, в женщину своего друга, и с легким сердцем нанести ему добивающий удар мстя за ее унижение. Потом, ему, тысячелетнему титану, дрожать перед дверьми ее квартирки, гадая, откроет или не откроет. Влюбиться, имея за спиной страшного, безжалостного противника и неоплаченные долги. И все же…
Привалившись к стене, Ульрих оглядел собравшихся. У титана ушло лишь несколько мгновений, чтобы выяснить, кто был виновником его мелкой проблемы. И позлорадствовать про себя, что Найета теперь стала проблемой МакНейра.
