Я приглашу на танец память...

Глава 13

Все заканчивается? Да, верно… Закончилась и эта война. Никто, никто не ожидал такого исхода – да, пожалуй, и сейчас многие опасаются, что все произошедшее – это всего лишь сон. Волшебный мир спас маленький мальчик, который выжил после Убивающего заклятия. В первый же день после Великой Победы по всей стране начались аресты бывших Пожирателей Смерти – тех, кого видели в схватках, тех, против кого были неопровержимые улики. Что коснулось моей семьи? Люциус подходил сразу под два этих типа, равно как и Беллатрикс. Руди? Казалось бы, ему повезло больше всех. Его видели – видели пару раз в каких-то незначительных стычках между Орденом и пожирателями. В остальных случаях ему удавалось сохранить…инкогнито? Да, пускай так.



- Что вы говорите? Да, верно. Это совершенно верно.
Нарцисса улыбается и кивает, заученно улыбается и по привычке кивает. Голова болит немилосердно, но ей, хозяйке сегодняшнего бала, ни в коем случае нельзя уходить. Пир во время чумы, иначе это не назовешь! Нарцисса улыбается, переходит от одного гостя к другому.
- Нарцисса, вы слышали…
Слышала. Разумеется, слышала. Она останавливается у стены в той части зала, где сейчас танцуют гости.
- Можно пригласить вас на танец, леди Малфой?
Нарцисса кивает, даже не смотря на того, с кем собирается танцевать этим вечером. Она просто кивает, а мужчина, пригласивший ее, похоже, не собирается начать светскую беседу. Ну что же… Она тоже не намерена способствовать началу разговора. Знать бы хотя бы, с кем….
- Ивэн? – она останавливается практически посередине зала и удивленно смотрит на ее собеседника.
- Не вижу радости на лице, Нарси! – бодро отзывается высокий блондин, ужасно похожий на саму Нарциссу, нисколько не удивляясь тому, что леди Малфой не сразу заметила, с кем идет танцевать. Она несколько секунд стоит на месте, но все же идет к центру под руку с кузеном. Менее всего она ожидала увидеть его здесь. Менее всего ей хотелось бы сейчас видеть кого-то из родных – разумеется, кроме Люциуса и Рудольфуса. Кузены Малфой и Лестрейндж, вечные исключения… Нарцисса заправляет за ухо прядь волос и кладет руку на плечо Ивэну, на долю секунды задерживая ее у предплечья.
- Ты не боишься посещать балы сейчас, Ив? Право же, это…
- Ты не боишься организовывать их, Нарси! Послушай, я не видел тебя целый год! Да и Драко давно не навещал, каюсь. Впрочем, племянник меня уже и не помнит. Ну, не суть, не суть…
Медленный вальс. Нарцисса закрывает глаза, двигаясь скорее по привычке, чем осознанно. Эта музыка приносит ей истинное наслаждение – но танцевать, признаться, хозяйка этого бала не слишком любит. Особенно с таким кавалером… О нет, Ив превосходно танцевал – насколько помнила Нарцисса, он всегда предпочитал это занятие остальным, вроде этикета и иностранных языков, за исключением, пожалуй, только верховой езды. Что еще можно было предъявить в требованиях к кавалеру? Возможно, внешность?
- Ив, я боюсь за тебя.
- Брось, Нарси! Сегодня же не четвертое число! Мне же вечно не везет на четверки, ты помнишь?
Раз, два, три. Раз, два, три.
Уж на что - на что, а на внешность Ивэн Розье жаловаться не может. Равно как и Нарцисса – не зря же они родственники, не зря же Друэлла и Медерик Розье были похожи как две капли воды…
- Вот увидишь, это дурное число. Четвертого сентября я родился, значит, все не задалось именно тогда. С четверки, - как ни в чем не бывало продолжает Ивэн. Кузен младше ее на три года, значит, до сих пор для Нарциссы - еще ребенок. Она улыбается – улыбается, хотя ей совсем не хотелось этого. Конечно, эти извечные игральные кости, которые неясно каким образом попали к легкомысленному Ивэну! Маггловская игра, которую, впрочем, маги используют для гаданий. Ему вечно выпадало четыре-четыре. О, на эту тему кузен мог говорить вечно! По крайней мере год назад. Впрочем, этот повеса вряд ли намного изменился.
- Ты сказала это вслух, - беззлобно ворчит Ив. Они останавливаются и идут в другую часть зала, где нет танцующих пар – только старые лорды и леди, главы аристократических родов. Нарцисса сдержанно улыбается, пытаясь никого не оставить без внимания. Появление Ивэна, безусловно, обрадовало её. И следовало бы, возможно, расспросить кузена, как он избежал обвинения в пособничестве темному Лорду, но… Но Люциус сейчас в Министерстве – переговоры с министром. Разумеется, не по поводу его должности. Разговор ведется лишь о том, сколько галеонов ее мужу придется выложить за то, чтобы в Визенгамоте сказали: «Люциус Малфой – оправдан!». Люциус…этот бал затеял именно он. За новую жизнь, произнес перед уходом муж Нарциссы, залпом выпивая бокал эльфийского вина. Что же, пусть и вечер проходит под тем же девизом.
Нарцисса судорожно вздыхает, опускаясь в кресло. Ивэн уже сидит в соседнем с бокалом в руках. Что же это за бал…что за бал! Тот, кто организовывал его, и понятия не имел, как все должно проходить. Или же – ему просто не было дела до того, как пройдет этот вечер.
Да, Нарциссе Малфой было абсолютно все равно – но привыкать ли ей к маскам?
- Люциус выберется, ты ли его не знаешь! – тихо произносит кузен. – Подумаешь, выдаст нашему очаровательному министру, - он понижает голос до едва различимого шепота и бурчит себе под нос нечто вроде «…чтоб его дементор поцеловал», - некоторое количество галеонов! Я слыхал, Тео Нотт тоже выпутался.
Конечно, все прекрасно знали о том, что некоторые из Пожирателей действовали под Империусом. Но никто не знал – кто именно. Да, это чрезвычайно помогало тем, кто был в состоянии заплатить за свою свободу.
- Руди тоже мог, - тихо произносит Нарцисса. Ивэн медленно, очень медленно ставит бокал на стоящий рядом столик.
- Чертовски напоминает вечеринки, которые были после победы нашей сборной в Хогвартсе, Нарси. Помнишь? А, впрочем… Значит, ты переживаешь из-за Рудольфуса?
- Ты поразительно проницателен, Ив! – зло бросает Нарцисса. Поверхностность и эгоизм, вот что отличает Ивэна Розье. Ножом по сердцу? Позвольте, но сердце-то не его!
А она сейчас мечтает только о чашечке крепкого кофе и теплой постели. В то время как ее старшая сестра сидит в Азкабане.
Почему-то Нарциссе всегда лучше засыпалось после чашки кофе… А сон – проверенное средство от всех жизненных невзгод. Сон и, пожалуй, разговор с Руди. Руди, Рудольфус… Пожизненное заключение в Азкабане.
- Он просто пошел за Беллой, понимаешь? – шепчет Нарцисса, наклоняясь к кузену. Серые глаза не выражают никаких эмоций, абсолютно никаких. – Не он довел Лонгботтомов до безумия, не он! Ты же...ты же знаешь Беллу, Ив! Ты понимаешь?
- Более чем, Цисси, - Ивэн серьезно кивает, снова беря свой бокал. – Глупое самопожертвование, я не думал, что Руди Лестрейндж пойдет на такое. Самое главное – зачем? Будь там не Белла, это еще поддавалось бы объяснению, но уж…
Нарцисса уже не слушает – сидит, обхватив голову руками. Ивэн не может помнить тех двух держащихся за руки студентов на скамейке. Буквы Л и М на запотевшем стекле, хитро улыбающийся Регулус, с ногами забравшийся на подоконник, третьекурсник Сириус – тогда еще общавшийся с Нарциссой, кое-как, но общавшийся.
- Ты просто ничего не знаешь, Ив, - спокойным (или скорее – безжизненным?) голосом произносит она. Просто секундная слабость, не более. Кажется, она никогда не понимала Руди до конца. Мерлин великий, ведь он невиновен, нет! Лонгботтомов довела до безумия Белла, а Рудольфус мог быть освобожден – за умопомрачительную сумму, лишив свой род половины состояния, но ведь мог! Но он…предпочел остаться, только и всего.
А кто еще? Нарцисса до боли сжимает виски холодными пальцами. Еще - Рабастан Лестрейндж, лучший друг ее младшего кузена. Регулус мертв, а Рабастан осужден на пожизненное заключение в Азкабане.
- Пусть так, - кивает Ивэн. Он проводит рукой по волосам, приглаживая их, и поднимается с кресла. – Я был рад повидаться с тобой, кузина. Надеюсь, Люц выпутается.
- Надеюсь, тебя это не заденет, - тихо отвечает Нарцисса, щелкая пальцем по хрустальному бокалу. Он падает со стола, но не разбивается. Ивэн тихо фыркает:
- Очень жаль, Нарси. - Ив, не думая ни секунды, наступает на бокал - раздается треск, и от него остается только груда осколков.
- Но – не бери в голову. До встречи, Нарцисса.

Три дня спустя.

- День назад арестован Ивэн Розье, - осторожно начинает Эйкон Булстроуд. Он, Элоиза Герман и еще несколько человек сидят в малой гостиной – и эти посиделки, кажется, переходят в выяснение числа тех, кто посажен в Азкабан. И каждый знаком, почти каждый. Эйкон, видя, что эта новость не слишком задела его бывшую однокурсницу, облегченно вздыхает и поудобнее устраивается в мягком кресле, обтянутом серебристо-зеленой тканью.
Нарцисса кивает в такт словам. Четвертое число… Тебе вечно выпадают четверки, Ивэн.





Жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло. Иногда я просыпалась и казалось, что все снова по-прежнему – скоро придут Рудольфус и Белла, может быть, попозже заявится Рабастан кто-нибудь еще из более-менее близких родственников, мы будем пить чай в гостиной, а потом… Да, потом я действительно просыпалась.


- Знаешь, я не думаю, что тебе нужен завтрашний бал, - скучающим тоном протягивает Люциус.
Нарцисса бросает на него недоуменный взгляд, качает головой и протягивает Драко игрушку. Они сидят на пушистом бежевого цвета ковре в кабинете – пока был жив Абраксас, эта комната была запретной для домашних территорией. А теперь…похоже, теперь они делали кабинет своей крепостью – кажется, даже Драко предпочитает его своей детской. Нарцисса внимательно смотрит на сына – тот сосредоточенно раскидывает все свои игрушки на две кучи. Та, которую протянула ему мать, полетела в правую. Маленький Пегас.
- С чего же? – интересуется она, встряхивая распущенными волосами. Интересуется? Нет, не то слово. Это ей совершенно не интересно, равно как и завтрашний бал. Но, кажется, оставить эту реплику без ответа никак нельзя. Люциус тихо хмыкает и наклоняется над столом, за которым сидит.
- И как будет лучше, Цисси? – задумчиво произносит он, беря в руки наполовину исписанный лист пергамента и, нахмурившись, перечитывает написанное.
Уже полгода министр магии Корнелиус Фадж получает письма от лорда Люциуса Малфоя, в которых тот требует освободить из заключения в магической тюрьме Азкабан Рудольфуса Лестрейнджа. Уже полгода лорд Люциус Малфой навещает Министерство только затем, чтобы в очередной раз услышать неразборчивое бормотание господина министра вместо вразумительного ответа. Разумеется, освободить Лестрейнджа Фадж не может. Разумеется, он боится, что прекратит делать щедрые пожертвования мистер Малфой. Все эти письма? Нарцисса тяжело вздыхает и протягивает руку за очередным. Больше всего на свете она хотела бы, чтобы Руди был сейчас с ними. И, конечно, она прекрасно понимает, что все эти письма совершенно бесполезны. Впрочем, недавно это понял и Люциус. Поэтому письмо, которое он пишет – совсем не для Фаджа.
- Ты возьмешь и мои письма, Люц, - пробежав глазами по строчкам, произносит Нарцисса. Полностью Люциусу в Министерстве еще не доверяют, поэтому единственный способ общения, который был ему позволен – эти письма. Все же - непозволительная роскошь для заключенных в Азкабане.
- Возьму, разумеется. Для Беллатрикс?
- Она бы не стала их читать, даже вздумай я написать ей. И…им можно передавать еду, Люциус? Я уверена, что…
Нарцисса не заканчивает фразу и поворачивается к Драко – тот с недовольным видом дергает ее за рукав, требуя пристального внимания к своей персоне и тому, что эта персона совершает. Она улыбается сыну, который тут же возвращается к разбрасыванию игрушек, и продолжает:
- Я уверена, что это не будет лишним.
- Никакой еды, - отрезает Люциус, забирая письмо и озабоченно рассматривая несколько предложений, которые он написал. – Уж не мармеладных ли червячков ты хочешь передать Рудольфусу, Нарцисса?
Нарцисса улыбается, закрывает на секунду глаза. «Хочешь мармеладных червячков, Цисси?». У него постоянно был запас этих конфет – если верить Люциусу, то даже в раннем детстве Руди таскал в кармане коробочки с мармеладными червячками.
- Я думаю, он все поймет и в паре фраз, - бормочет Люциус, отбрасывая исписанный пергамент и подвигая к себе новый. Он быстро пишет пару строк, складывает пергамент пополам.
- Надеюсь, в скором времени я смогу добиться встречи с ним у министра. – Люциус поднимается из-за стола, потирая глаза. За окном уже темнеет, по стеклу барабанит дождь. Весна, любимое время года Рудольфуса. Впрочем, он не слишком любил дождь – разве что только в последнее время.
- Драко, не разбрасывай свои вещи! – Люциус перешагивает через две небольшие горки из игрушек.
- Я так хочу, - не отрываясь от своего занятия, заявляет сын. Нарцисса, быстро улыбнувшись, встает и подхватывает Драко на руки.
- Добби! Убрать, немедленно, - цедит Люциус, обращаясь к согнувшемуся в поклоне домовику.
- Постой, Люциус! – окликает его Нарцисса. Она поднимает одну из игрушек и дает ее Драко, чтобы тот хоть на секунду успокоился и перестал рваться к своим сокровищам. Люциус, уже пересекший кабинет и стоящий у дубовой двери, оборачивается и вопросительно смотрит на жену.
- Так почему же мне не нужен бал? Ты так и не ответил!
- Вот оно что… - Люциус смеется и, открыв дверь, бросает через плечо:
- Ты настолько привыкла танцевать с воспоминаниями, Цисси, что танцы с другими партнерами тебе глубоко не интересны. Только и всего.
Нарцисса, оперевшись спиной на стену, изумленно смотрит вслед Люциусу.
- Я хочу иглать! – Драко швыряет игрушку на пол и выжидающе смотрит на Нарциссу.
- Мы уже идем в твою комнату, милый.
Кажется, она и сама думала о чем-то подобном. Нарцисса оборачивается на пороге и, сама не зная, зачем, притворяет дверь в кабинет.
А она любит повторять, что почти никогда не ошибается.


Конец.







От автора (я, честное слово, пыталась удержаться, но...):

Я очень благодарна всем, кто читал этот фанфик, всем, кто оставлял комментарии и направлял меня на путь истинный) Без вас всех эта затея, пожалуй, завяла бы и никогда не обрела своего продолжения.
Я очень благодарна Калиопе (Caliopa-San), благодаря которой появились не только некоторые главы "Я приглашу...", но и два мини-фанфика. А самое главное - именно она придумала это название, научив и меня наконец задумываться над тем, что я пишу))
И последнее - то, что принято писать в самом начале. Все герои принадлежат Дж. К. Роулинг, но, да простит меня тетя Ро, маленькую девочку со светлыми хвостиками и кудрявого слизеринца, который помогал маленькой первокурснице, я нагло оставлю себе) Слишком уж много вложено в создание этих образов. Надеюсь, что вскоре смогу порадовать Вас, дорогие читатели, чем-нибудь новеньким.До новых встреч! Ваша [Ман-да-рин]
Ну а теперь действительно - конец.