Глава 11. Виновный есть, но что с ним делать?
– Она его не убьёт?
– Трудно сказать… Смотря, кому повезёт…
– В смысле?
– Если не убьёт – повезёт ему,
А убьёт – повезёт нам. Всем.
Из беседы истинных друзей
Осень принесла с собой бесконечные дожди, затянутое свинцовыми тучами небо, принизывающие до костей ветра и эпидемию воспаления хитрости среди студентов-пятикурсников. Сентябрь наступил как-то слишком резко, юные волшебники не успели должным образом отдохнуть за лето, а уже с первых занятий в Хогвартсе на них навалилась такая огромная нагрузка, что выдерживали только самые стойкие. Да, в конце года их ждала сдача СОВ, но зачем же об этом напоминать по десять раз в день?! И какого Мерлина все профессора дружно пытались впихнуть добрую половину программы пятого курса в ближайший месяц?! Сами они аргументировали это тем, что сейчас они в первое полугодие благополучно пройдут всю программу курса, а потом займутся повторением и подготовкой к экзаменам. То есть этим займутся те, кто доживёт до Рождественских каникул. А то, что доживут немногие, стало понятно уже к концу первой недели, ибо объём домашних заданий, которые все по старой привычке отложили на выходные, превысил критическую отметку. Народ начали терзать смутные сомнения, что двадцать четыре часа в сутках – это как-то маловато.
Трудовые будни Джеймса Поттера были ко всему прочему разбавлены квиддичем. И всё бы ещё ничего, – всё-таки он не один такой – если бы его не назначили в этом году капитаном факультетской сборной. Вообще-то в этом никто, включая самого Джеймса, не сомневался, и всех это назначение устраивало. Если бы не одно НО. Юноше хотелось спать как-то побольше двух часов в сутки. Всё-таки все остальные игроки сборной спали как минимум четыре, а тем, кто не имел к спорту прямого отношения, удавалось проводить за сном по пять-шесть часов. Плюс уроки Истории Магии, которых теперь пятикурсники ждали с нетерпением, так как они были единственными, где парили мозги не больше обычного, так что они по-прежнему были прекрасной возможностью выспаться.
Немного утешало лишь то, что необходимости набирать новую команду по квиддичу не было. Школу закончила только Рей Суо, благополучно передав свою должность капитана Поттеру, так что свободной оставалась лишь вакансия ловца. Однако попытки Джеймса провести отбор на это место были пресечены остальными членами команды в корне. Ребята дружно вспомнили прошлогодний памятный матч с Когтевраном и здраво рассудили, что лучшего ловца, чем сам Поттер они при всём своём желании не найдут. Ну а бедный Джеймс, не имевший ни сил, ни желания спорить, вынужден был уступить мнению большинства, а на освободившееся место охотника взял уже проявившую себя в прошлом году третьекурсницу Ванессу Ли. Все вышеперечисленные махинации заняли от силы минут десять, причём решалось это в три часа ночи в гриффиндорской гостиной, а бедную Ванессу подняли с постели, чтобы сообщить о счастливом назначении и поинтересоваться её мнением, после чего все дружно отправились по своим спальням. Причём с утра все были уверены, что им приснился сон, полный замечательных идей по поводу факультетской сборной. Как сказал по этому поводу Сириус Блэк, пейте, дети, молоко, туалет недалеко. При чём здесь молоко, товарищи по команде не поняли, но спорить с Блэком никто не решился.
Вообще с Сириусом за лето что-то случилось. Точнее, не за всё лето, а за его последнюю неделю, которую он вынужден был провести в родном доме с обожаемыми родственниками. Юноша постоянно был злым, агрессивным, ещё более жестоким по отношению к слизеринцам. На все попытки друзей выяснить, что происходит, он отвечал грубостью и либо переводил разговор на другую тему, либо уходил из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. Особенно часты стали стычки братьев Блэк, причём их зачинщиком являлся именно старший из них. Также со стороны Сириуса постоянно поступали идеи «устроить головомойку» Снейпу, но они отвергались, ибо обычно были настолько жестокими, что даже Джеймс при всей своей неприязни к вышеупомянутому слизеринцу это признавал. Не стоит забывать и про то, что времени на всё это просто не оставалось. Дело начало принимать нехороший оборот, когда гриффиндорец, махнув на друзей, решил сам разобраться со Снейпом, что закончилось крайне плачевно. Для Сириуса. Всё-таки одно дело, когда четверо на одного, а совсем другое, когда легкомысленный Блэк один на один со Снейпом, которые уже тогда имел славу талантливого боевого мага.
В общем, глядя на всё это, Джеймс начал осознавать, что если не вмешаться сейчас, то потом будет совсем уж плохо. Врезав для очистки совести Северусу, он решился на отчаянный шаг – назначил встречу Регулусу Блэку, который уж точно должен был знать, в чём причина чрезмерной агрессии старшего брата. Честно говоря, Поттер предпочёл бы этого не делать, всё-таки межфакультетскую вражду никто не отменял, да и на отношения между их семьями дружба прямых наследников никак не повлияла. Разве что в худшую сторону. Впрочем, на этот раз фортуна была на стороне Джеймса. Это можно было заключить уже по тому обстоятельству, что младший Блэк явился на встречу.
– Итак, Поттер, чем могу помочь? – звонкий голос Блэка отдавался эхом в полупустом помещении заброшенной аудитории, расположенной в Южной Башне, где и была назначена встреча. Регулус сидел на массивном учительском столе и внимательно рассматривал только что вошедшего гриффиндорца.
Разумеется, они были знакомы друг с другом. Не слишком хорошо, но всё же. Оба принадлежали к тому слою общества, который принято называть элитой, оба с малых лет знали, что такое интриги, обоим уже давно внушили, что в словесном поединке преимущество у того, кто сохраняет хладнокровие, а открыто показывать своё отношение к людям может быть опасно для жизни.
– Меня интересует происходящее с твоим старшим братом. Почему он стал таким жестоким? – Джеймс не стал тянуть и сразу задал тот вопрос, который его сюда и привёл.
– А разве раньше он не был жестоким? – фыркнул Регулус. – Лично я никогда за ним не замечал особого человеколюбия.
– Но сейчас это переходит все границы. Если так пойдёт дальше, то его просто исключат из Хогвартса.
– Так повлияй на него. Ты же его друг. Или я ошибаюсь?
– Не придуривайся, Блэк, – раздражённо заметил Джеймс. Мерлин, шибанутая семейка! – Я готов поспорить, что ты прекрасно понимаешь, что на все попытки что-то выяснить Сириус отвечает одинаково. Матом. Ты, чёрт побери, единственный человек в этой грёбаной школе, кто в курсе, что с ним.
– И почему ты в этом так уверен? – изобразил на лице изумление Регулус.
– Ну, хотя бы потому, что ты сюда пришёл. Согласись, в нормальной ситуации гриффиндорцы просто так не назначают встречу слизеринцам, на которую те приходят.
– Железобетонная логика, Поттер. Только вот я одного не пойму: мой милый братец приехал с каникул не в себе, а большую их часть он провёл именно у тебя. При чём здесь я?
– А при том, что на последней неделе он находился у себя дома, причём, уезжал Сириус от меня в совершенно вменяемом состоянии. Из этого следует, что у вас что-то произошло дома. А что именно и как это повлияло на моего друга, я могу узнать только у кого-то из его домочадцев. А тут уж, согласись, было бы глупо, если бы я решил написать письмо с этим вопросом вашей матушке.
– Да, это действительно было бы глупо, – поморщился Блэк. – Её при одном только упоминании о Сириусе начинает трясти.
Слизеринец слез со стола и подошёл к большому, затянутому паутиной окну. Уже почти полностью стемнело, далёкую землю заливал ровный свет полной луны, приникавший и в старую аудиторию. Регулус взмахнул палочкой, шепча заклинание, и факелы, расположенные по стенам помещения, зажглись. Джеймс внимательно следил за лицом собеседника, на котором теперь играли багровые отсветы огня.
– За пару дней до отъезда в школу между мной и Сириусом состоялся разговор, который, скорее всего, и является причиной его нынешнего состояния, – начал Блэк упавшим голосом. – Не стану тебе пересказывать полностью, о чём мы говорили, но смысл заключался в том, что я пытался внушить брату, какой же он болван и у него ещё есть шанс исправить всё, что он наделал. Как ты думаешь, как он отреагировал?
– Послал тебя по известному адресу, – пожал плечами Поттер.
– Именно так. Кто ж виноват, что Сириус так болезненно реагирует на правду?..
– Это был риторический вопрос. Но что же ты такое ему сказал, что он так на всех обозлился?
– Правду. Что он поступает крайне глупо, отталкивая от себя семью, что это закончился для него тем, что он останется один и не будет никому нужен. Что он так старается уйти из того общества, к которому принадлежит, чтобы стать абсолютно чужим в той среде, о которой он мечтает. Он пытаемся стать своим в твоей семье, не понимая, что она принадлежит к тому же обществу, от которого он бежит. Что если он окончательно отвергнет от себя семью, то в случае чего его просто некому будет защитить.
Регулус замолчал, задумчиво глядя на огонь. Джеймс тоже сохранял молчание, не зная, что можно сказать. Единственное, что приходило на ум, озвучивать не было необходимости. Сириус придурок. Причём, полнейший, что он в очередной раз и доказал.
– Я ведь хотел как лучше, – тихо произнёс младший Блэк. – Всё-таки Сириус мой брат, несмотря ни на что. А знаешь, что самое страшное?
– Что Сириус понимает, что ты прав, но гордость не даёт ему это признать?
– Именно. И собственно поэтому он такой агрессивный. Правда глаза режет.
– И что мне теперь с Сириусом делать, чтобы его успокоить?
– Врежь ему хорошенько. Может, поможет. Хотя тоже вряд ли. Но ты всё же попробуй. Может, дружеская рука вправит ему мозги, – посоветовал слизеринец, после чего на некоторое время замолк. – Кстати, сколько времени?
– Половина десятого, – ответил Джеймс, бросив короткий взгляд на наручные часы.
– Ме-ерлин! Я побежал, иначе вместо свидания получу настоящую отбивную. Из себя самого, – усмехнулся Блэк. – Удачи тебе, Поттер, с моим братцем!
– Спасибо, – искренне поблагодарил гриффиндорец. Интуиция подсказывала ему, что удача ещё пригодится. Причём, совсем скоро. – До встречи.
Регулус пересёк помещение и, махнул на прощание, скрылся за дверью. Джеймс вздохнул и, подойдя к окну, принялся разглядывать окрестности, залитые лунным светом. Однако мысли юноши были сейчас далеки отсюда, он проигрывал в голове разговор с младшим Блэком. Вывод из него напрашивался всего один, причём, самым цензурным в нём было имя лучшего друга.
– Великий Мерлин, Сириус, ну почему ты такой козёл?! – в тупом бессилии прошипел сквозь зубы Джеймс, с трудом подавляя в себе желание сразу же направиться в Больничное Крыло и устроить головомойку другу.
Впрочем, дальнейшее развитие событий того вчера и так не способствовало сохранению в целом виде привлекательнейшей физиономии Блэка. Вообще, добравшись спустя несколько часов до гостиной Гриффиндора, Джеймс был настолько зол, что попадись на его пути хоть кто-то, от этого кого-то ничего бы не осталось. Но об этом потом. А пока юноша стоял около большого, затянутого паутиной окна и рассматривал окрестности школы, залитые светом полной луны. Наткнувшись взглядом на Гремучую Иву, он автоматически подумал о Ремусе, который уже, должно быть, давно превратился в своей хижине и теперь мучается от нестерпимой боли и преобладания звериных инстинктов. Рядом с Ивой царили тишина и покой, даже ветер не колыхал могучие ветви дерева. Поттер постоял так некоторое время, наслаждаясь тишиной и спокойствием и пытаясь успокоиться, и уже собирался отойти от окна, когда увидел то, что ему очень сильно не понравилось.
Некто, облачённый в чёрную мантию с капюшоном, уверенным шагом направлялся со стороны школы к Иве. Джеймс прищурился, проклиная чёртову близорукость и очки, которые надо было уже из-за очередного ухудшения зрения менять, и стал свидетелем того, как этот человек, приблизившись к дереву, поднял с земли первую попавшуюся палку, которая была достаточно длинной, и нажал на нарост на стволе. Кто?! Какого чёрта?!
Справившись с изумлением, гриффиндорец тут же сорвался с места и со скоростью реактивной ракеты побежал в направлении выхода из школы. Кем бы тот человек ни был, нельзя допустить, чтобы он добрался до Визжащей Хижины и увидел то, что там скрывают. Ремуса. Джеймс бежал, совершенно не разбирая дороги, ставя своей целью поскорее выбраться из школы. Успеть. По бесконечным лабиринтам коридоров его вели инстинкты, которые сейчас работали как никогда прежде. К счастью, на пути юноше никто не попался, так что уже очень скоро он вылетел из дверей Хогвартса на свежий воздух, который тут же обжёг его, одетого лишь в тонкую рубашку и брюки, холодом. Впрочем, Поттеру сейчас было не до этого. Задыхаясь и проклиная себя за неспособность принять анимагическую форму, он добежал-таки до Гремучей Ивы и, проделав соответствующую операцию с палкой и наростом, пролез в тоннель.
Здесь было темно. Можно было бы сказать, что здесь было очень темно, но далеко впереди маячил еле различимый огонёк, дававший понять, что неизвестный ещё не добрался до входа в Хижину, где ждал разъярённый оборотень.
– Эй! – как можно громче крикнул Джеймс. Однако из-за долго бега и небольшой простуды возглас получился слишком хриплым и слабым. Непрошенный гость явно не услышал. – Твою мать… – пробормотал юноша и вновь побежал.
Надо сказать, низкий тоннель, пол которого представляет собой вылезающие из-под земли корни деревьев и ямы, далеко не самое лучшее место для бега на короткие дистанции. Впрочем, на длинные тоже. Но выбирать не приходилось. Когда огонёк был уже совсем близко, в тишине раздался скрип поворачиваемой ручки двери, показавшийся Джеймсу в тот момент адской музыкой.
– Эй, ты! Стой! – задыхаясь прокричал Поттер. Ноль внимания. – Остановись немедленно, если тебе жизнь дорога!
Теперь незнакомец не мог не слышать жалких попыток Джеймса остановить его, но их он благополучно проигнорировал. Раздался ещё более громкий скрип, и дверь открылась, впуская незнакомца внутрь. Не теряя ни секунды, гриффиндорец, целиком и полностью оправдывая репутацию своего факультета, рванул следом, всё ещё надеясь остановить этого самоубийцу. И он всё-таки успел. Когда юноша ворвался в комнату, его глазам открылась следующая картина: в дальний угол вжимался тот самый человек в капюшоне, а на него неумолимо надвигался оборотень. Времени на принятие решения не было, приходилось выбирать: либо труп, либо оглушённый лучший друг. Как ни крути, предпочтительнее было всё же второе.
– Петрификус Тоталус! – в оборотня полетел красный луч, а Джеймс закричал незнакомцу: – Беги, идиот!
Но тот не сдвинулся с места. Матерясь себе под нос, гриффиндорец пробрался мимо упавшей туши оборотня и, схватив человека за шкирку, с трудом выволок его обратно в коридор, после чего запер дверь заклинанием. Буквально через несколько секунд из комнаты снова донёсся вой и рычание зверя. На магических животных такие слабые заклинания действуют очень плохо. Немного отдышавшись, Джеймс повернулся к спасённому, готовясь заняться выяснением личности последнего, однако в этом уже не было необходимости. Капюшон с его головы всё-таки слетел, открыв его лицо. Лицо, которое Поттер узнал бы в любой ситуации.
– Снейп?! – с трудом выдавил из себя юноша.
Слизеринец молчал, с ненавистью глядя то на Джеймса, то на дверь, ведущую в Визжащую Хижину. Видимо, в том, что он Снейп, он не сомневался и не считал нужным доказывать это Поттеру.
– Какого Мерлина ты здесь делаешь?! Кто… кто тебе сказал, как сюда попасть?!
– Не поверишь, Поттер, – наконец соизволил ответить Снейп, – твой дружок Блэк.
– Что?! – вскричал ошарашенный Джеймс. – Сириус не мог! Ты лжёшь!
– Поттер, подумай головой, если ты, конечно, ещё не разучился, и скажи, какой смысл мне сейчас лгать? Маленькому мальчику Сириусу надоело, что ему говорят правду в лицо и он решил убить нехорошего Снейпа, а благородному мальчику Джеймсу захотелось поиграть в отважного рыцаря, и он решил спасти нехорошего Снейпа, не так ли? – язвительность очень быстро возвращалась к слизеринцу.
– Снейп… ты… ты… – Джеймс не мог подобрать нужного слова, его начинало трясти. От холода и влажности в тоннеле, от ненависти к Снейпу, от злости на Сириуса, от того, что ему пришлось использовать пусть самую низшую, но всё же боевую магию против друга.
– Уверен, Дамблдору и остальным будет очень интересно узнать, что этот чёртов Люпин оборотень! – Снейп уже явно пришёл в себя и, как истинный слизеринец, начал искать выгоду в своём положении.
– Вот к нему-то мы сейчас и пойдём, – буркнул гриффиндорец, начиная двигаться в направлении выхода. – И если ты думаешь, что он не в курсе, кого принимал в школу, то очень сильно ошибаешься.
– Зато многие другие не знают. Дамблдор может держать здесь свою домашнюю зверушку до тех пор, пока… Представляешь, что будет, когда родители наших однокурсников узнают, что их драгоценные детки учатся вместе с оборотнем?..
Джеймс нервно сглотнул. Он представлял, что будет, и ему это совершенно не нравилось. Оставшуюся часть они прошли в молчании, думая каждый о своём. Лишь когда они снова вылезли на поверхность, Поттер, стараясь придать голосу твёрдость, заявил:
– Ты не посмеешь никому рассказать о том, что произошло.
– И кто меня остановит, Поттер? – презрительно поинтересовался слизеринец.
– Полагаю, что я, мистер Снейп, – раздался сзади мягкий, но серьёзный голос. Юноши разом обернулись и увидели Альбуса Дамблдора, стоявшего в нескольких шагах от них. – Я надеюсь, вы, молодые люди, объясните мне, что здесь произошло?
– Профессор, я… – начал было Джеймс, но директор остановил его:
– Пройдём ко мне в кабинет. Там объясните, а то здесь есть большая вероятность простудиться, к тому же, уверен, что мистер Филч не придёт в восторг, если нас здесь обнаружит.
С этими словами Дамблдор быстрым шагом направился в стороны школы, его шикарная мантия, расшитая звёздами, волочилась следом по мокрой траве. Парни переглянулись, пожали плечами и пошли за ним. На улице было действительно холодно, а Джеймс, одетый в одну тонкую рубашку, вообще склонялся к выводу, что к утру сляжет с воспалением лёгких.
Хогвартс встретил их ярким, резавшим с непривычки глаза светом и блаженным теплом, которое отбивало всякое желание думать о том, что вскоре предстоят серьёзные разборки. Ничего хорошего Джеймс от предстоящего разговора с директором не ждал, хоть ему самому ничего и не грозило – всё-таки своего внука Дамблдор из школы не вытурит. Юноша боялся за Ремуса, у которого из-за этого инцидента могут быть большие неприятности. Думаю, не надо объяснять, почему. Как бы то ни было, Поттер сейчас больше всего хотел поскорее пережить «аудиенцию» у главы школы и добраться до кровати. Однако, повинуясь всем возможным и невозможным законам подлости, путь до его кабинета тянулся до ужаса долго. И волнение нарастало с каждой минутой. Когда они, наконец, дошли до горгульи, сердце Джеймса было готово выпрыгнуть из груди, а физиономия Снейпа, который по-видимому тоже волновался, приобрела сероватый оттенок.
– Итак, молодые люди, я жду объяснений, – объявил Дамблдор, садясь в своё кресло, когда они поднялись в кабинет. – Мистер Поттер, начните.
Джеймс вздохнул и принялся за рассказ, стараясь не упустить ни одной детали. Единственным, о чём он умолчал, была встреча с Регулусом, ибо об этом знать ни обожаемому дедушке, ни тем более Снейпу не полагалось. На протяжении всего рассказа лицо директора оставалось непроницаемым, невозможно было понять, что он думал по поводу произошедшего. Когда гриффиндорец закончил говорить, Дамблдор лишь кивнул и обратился ко второму юноше:
– Это правда, мистер Снейп? Вы действительно проникли в тоннель под Гремучей Ивой, а через некоторое время мистер Поттер спас Вас от находящегося в конце тоннеля… хм…
– Оборотня, – скривившись, произнёс слизеринец. – Да, это так, профессор.
– В таком случае, сделайте милость, объясните, откуда Вы узнали о существовании этого тоннеля, – Дамблдор говорил слишком уж спокойно, как будто имел дело с обыкновенным нарушением правил. – Вообще-то о его существовании ученикам знать не полагается.
– Мне Блэк рассказал. Посоветовал развлечься.
Джеймс чуть не фыркнул. Это же каким придурком надо быть, чтобы, зная чувство юмора Сириуса, следовать его советам! А что касается Блэка, то ему всё-таки надо будет устроить промывку мозгов, а то это зашло уже слишком далеко.
– Мистер Поттер! – возмущённо воскликнул Дамблдор. Браво, первое проявление эмоций за вечер!.. – Как Вы могли подобное допустить?! Кстати, откуда вам двоим вообще известно про тоннель?
– Вы знаете, профессор, я Сириусу не нянька, за каждым его шагом и словом следить не обязан. Я его вообще сегодня, если хотите знать, не видел. А что у него в мыслях, я и подавно не знаю. А на второй Ваш вопрос я предпочту не отвечать, ибо считаю его несколько… хм… бессмысленным и не имеющим отношение к делу.
– Этого Люпина надо исключить! – Снейп, наконец, выдал ту мысль, которая беспокоила его ещё с тех пор, как они выбрались из-под Ивы. – Этот оборотень…
– Мистер Снейп, пока что директор этого учебного заведения – я, так что решать, кого принять школу, а кого исключить, мне, – холодно ответил Дамблдор. – Мистер Поттер, Вы можете быть свободны, с Вами мне больше не о чем говорить. Хочу лишь предупредить о том, чтобы Вы не болтали о том, что произошло сегодня, в противном случае, это может закончиться очень плохо. В первую очередь, для Вашего друга.
– Профессор, а Ремус…
– Если Вы не будете болтать, то никто ничего узнает. О том, чтобы его исключить, не может быть и речи.
– А…
– Можете быть уверены, что мистер Снейп никому ничего не скажет, мы с ним сейчас об этом ещё побеседуем.
– Профессор, а Сириус… Его Вы накажете? – задал Джеймс последний интересующий его вопрос.
– Я думаю, я не ошибусь, если предположу, что самым худшим наказанием для него будет объяснить Вам, что заставило его проболтаться, и смотреть в глаза мистеру Люпину, – тяжело вздохнул директор. – Доброй ночи, мистер Поттер.
– До свидания, профессор, – тихо произнёс гриффиндорец и вышел из кабинета.
Теперь можно было вздохнуть с облегчением. Что ж, они легко отделались, Дамблдор даже не назначил наказания. Впрочем, Джеймс прекрасно понимал, что директор прав – самое тяжелое ждёт их завтра, когда придётся разбираться, что к чему. Точнее, уже сегодня. Юноша зевнул, усталость давала о себе знать, так что сейчас его заботило только то, чтобы скорее добраться до родной гриффиндорской спаленки. И будь, что будет.
…Следующее утро началось для Джеймса с просто отвратительного пробуждения, которое ему около полудня обеспечил любимый друг Питер, который уже несколько часов маялся от скуки. Все события прошедшей ночи тут же обрушились на Поттера, от чего настроение никак не улучшилось, и ему стоило огромных усилий не выплеснуть злость всё на того же многострадального Питера. Юноша со стоном сполз с кровати и направился в ванную, составляя в голове план того, что нужно сделать за день. Мозги напрочь отказывались работать, голова болела, как будто вчера была хорошая попойка, так что единственной здравой мыслью было пойти в Больничное Крыло и высказать Сириусу всё, что он о нём думал. А потом надо бы зайти к Ремусу. В идеале вместе с Сириусом. Интересно, у этой псины есть хоть зачатки совести?..
Кое-как отвязавшись от Питера, Джеймс приступил к исполнению своего грандиозного плана. Сириуса юноша встретил уже где-то на полпути до Больничного Крыла. Блэк шёл, весело насвистывая какою-то мелодию, и, заметив друга, жизнерадостно помахал ему.
– Доброе утро!
– Кому доброе, кому не очень, – буркнул Джеймс, оглядываясь по сторонам. Кроме них в коридоре никого не было, значит, можно было приступать к выяснению отношений.
– Эй, Джим, что случилось? – искренне удивился второй гриффиндорец. – Неужели, Эванс тебя опять отшила? Не расстраивайся, уверен, и её сердце когда-нибудь растает!
– Прекрати строить из себя идиота, Сириус! – процедил Поттер, подходя к другу почти вплотную и беря его за грудки. – Тебя кто просил говорить Снейпу про тоннель под Ивой?!
– Джим, ты чего? Кого интересует жизнь этого сальноволосого ублю…
– Ты тупой или только притворяешься?! – Джеймс был до ужаса зол. – Неужели, ты не понимаешь, какие проблемы могли бы быть у Рема, если бы со Снейпом что-то случилось?!
Сириус открыл рот, Сириус закрыл рот. Судя по всему, до него начало медленно доходить, чем всё могло закончиться.
– Я… я всего лишь хотел подшутить над Снейпом… – сделал жалкую попытку оправдаться Блэк. – Кто ж мог подумать, что он туда попрётся…
– Знаешь, было бы странно, если бы он этого не сделал. Ты ведь знаешь Снейпа. Думать головой надо, Сириус, хоть изредка!
– Я… ну извини!
– Какого чёрта ты передо мной извиняешься?! Передо мной ты ни в чём не виноват, иди извиняйся перед Ремусом. Если тебе, конечно, совесть позволит после случившегося ему в глаза смотреть, – холодно закончил Джеймс, отпуская однокурсника.
– Джим… – почти жалобно проговорил Сириус.
– Знаешь, поговорим тогда, когда ты, наконец, поймёшь, что в твоих проблемах не виноват никто, кроме тебя самого.
С этими словами Поттер развернулся и быстрым шагом направился прочь, оставляя Сириуса одного посреди коридора. Блэк так и не понял, что заставило его друга так разозлиться, раньше подобного никогда не случалось.
* * *
1959 год, Швейцария
Нуменгард уже издали смотрелся устрашающе. Высокая башня из чёрного камня, отчётливо видная на фоне белых верхушек Альп. Печально известная тюрьма Гриндевальда, в которую в итоге загремел сам великий маг. Ночь выдалась до дрожи в коленках тёмной и холодной, тучи не давали неверному лунному свету пробиться и осветить окрестности, а северный ветер пронизывал до мозга костей. Том плотнее закутался в шерстяной плащ и проводил взглядом стайку летучих мышей, пролетевшую мимо. Оставалось надеяться, что снег не пойдёт, хотя в это время года в горах подобное было вполне возможно. По обе стороны от узенькой тропинки, по которой поднимался в гору Том, темнели устрашающие очертания деревьев, голые ветви которых напоминали чьи-то костлявые руки, тянущиеся, чтобы придушить случайного путника. Пожалуй, ещё года три назад Реддл бы не выдержал и повернул обратно, но за это время он пережил столько всего, что теперь уже ничто не могло его по-настоящему испугать.
В Нуменгарде не было дементоров. Здесь они были просто не нужны, как, собственно, и прочий охранный персонал, тюрьма сама могла позаботиться о том, чтобы её узники никуда не сбежали. В этом месте действовала самая древняя и опасная, но в то же время самая эффективная, из всех существующих видов магии – магия крови. Ни для кого не секрет, что Гриндевальд в своё время прекрасно разбирался в этой области магии, впоследствии став жертвой собственных же знаний и изобретений. Геллерт Гриндевальд был поистине великим магом, сравняться с которым мог лишь небезызвестный Альбус Дамблдор. Поговаривали, что было время, когда эти двое были лучшими друзьями, но потом что-то навсегда их рассорило. Это была, без сомнения, старая история, покрытая мраком, которую раскапывать никто не рисковал, ибо было известно, что те, кто хоть что-то узнавал про тёмное прошлое великого светлого мага, долго на этом свете не задерживались.
Тюрьма была давно заброшена, уже многие годы единственным узником оставался Гриндевальд, и, судя по всему, ему предстояло такое существование до самой смерти. Если он, конечно, до сих пор не отправился на тот свет. Том крепко сжал зубы. Не дай Мерлин, Гриндевальд умер! В таком случае окажется, что это длиннющее и полное опасностей путешествие он совершил абсолютно зря, более того, он никогда не узнает великую тайну, хранителем которой является узник Нуменгарда. Конечно, были предположения, что эта тайна известна и Дамблдору, но Том ещё не окончательно выжил из ума, чтобы заявляться к нему с подобными вопросами. Дамблдор был опасным человеком, против которого выступать открыто было ещё слишком рано, и Реддл прекрасно это понимал.
В тюрьме не было этажей, один бесконечно длинный коридор спиралью поднимался снизу до самого верха, а по обе стороны от него располагались десятки маленьких камер, которые сейчас пустовали. В Нуменгарде не было никакого обслуживающего персонала, он вообще не был предусмотрен. Древнейшая магия, которой было пропитано всё в этом месте, сама обеспечивала узников всем необходимым для жизни и не давала покинуть тюрьму. Загадочное место. Сама горная долина, где и была построена тюрьма, издавна пользовалась у местных жителей дурной славой, что-то здесь было и до строительства Нуменгарда. И Гриндевальд распознал это что-то и использовал для своих целей. Только ему были известны тайны этого места. И эти тайны он унесёт с собой в могилу.
Камера великого мага располагалась почти на самом верху. Гриндевальд не спал, за прутьями решётки, в глубине сырого тёмного помещения горел огонёк, смотревшийся чужим в этом страшном месте. Казалось, Гриндевальд знал, что этой ночью у него будут гости.
– Приветствую, молодой человек, – донёсся из темноты негромкий, абсолютно спокойный голос, – в моей скромной обители. К сожалению, достойный приём путнику после долгого путешествия оказать не могу. Впрочем, не думаю, что кто-то в здравом уме проделает такой путь только для того, чтобы попить чайку со мной. А жаль… Некому навестить старого больного человека. Здесь, конечно, хорошо, сухо, еды вдоволь, даже книги предусмотрены, но иногда бывает настолько одиноко, что на стенку лезть хочется. Да не обращайте внимания на старческую болтовню, говорите, говорите, зачем пришли!
– Мистер Гриндевальд, я… – несмело начал Том, но тут же был перебит.
– Не скажете, какой сейчас год? Право, интересно.
– Пятьдесят девятый.
– Неужели?! – искренне удивился узник. – Как быстро годы летят!
– Сэр, я… Я хотел бы узнать у Вас про некую волшебную палочку, которая дарует её хозяину победу над любыми врагами…
– Кто ты? – голос Гриндевальда разом стал резким, он даже не заметил, как перешёл на «ты».
– Меня зовут Том Реддл, я…
– Слушай меня, Том Реддл, забудь эти детские сказки. Такой палочки не существует.
– Но, сэр… Мне стало известно, что её поисками занимается Альбус Дамблдор!
Из глубины камеры донёсся смех. Последняя реплика Тома явно искренне развеселила узника.
– Значит, ты решил начать вражду с Дамблдором? Неосмотрительно, юноша, очень неосмотрительно. Я в своё время тоже по молодости это затеял – видишь, где я сейчас? Если для тебя совет старшего хоть что-то значит, то от всей души советую – не лезь против Альбуса, это для тебя плохо кончится. А что касается палочки… Что ж, если он ищет, то флаг ему, как говорится, в руки. Но я тебе могу однозначно сказать – такой палочки не существует, это всё детские сказки. Читал сказку о Трёх Братьях и Дарах Смерти?
– Нет.
– Полагаю, магглорожденный?
– Полукровка, – скривился Том. Он ненавидел это признавать. – Отец маггл, а по линии матери потомок Салазара Слизерина.
– Тебе есть, чем гордится, юноша, – хмыкнул Гриндевальд. – Однако дам хороший совет – постарайся узнать о своём предке чуть больше, чем написано в тех книгах, которые обычно стоят в библиотеках на общих стеллажах. И сказку прочитай. Легенда о так называемой Старшей Палочке пошла оттуда.
– Значит, палочки, которая делает своего хозяина непобедимой, не существует, – с сожалением подвёл итог Реддл.
– Ну почему же? – Гриндевальд, судя по голосу, опять ухмылялся. – Любая палочка в руках великого мага может сделать его непобедимым… Если этот маг будет много над собой работать и не останавливаться на достигнутом. Запомни, юноша, великие маги всю свою жизнь учатся чему-то новому, у мага нет крыши, которой он должен достигнуть и прекратить развивать свои способности. Хорошенько это запомни.
