Эпилог или мечта Маленького принцаОт меня: Последняя глава... Финал оставляю полуоткрытым, и даю вам право домыслить, решить, что и как было, что будет дальше. Но заметьте, финал - полуоткрыт, а значит, есть намеки.
Аниле: ну про следующие фики (особенно про ГГ и СБ): хочу показать, что отношение между (20 лет разницы????) ними невозможны, однако этот пейринг проталкивают с удовольствием... хочу показать и доказать, что зря. В своем стиле и манере, конечно. И с долей самоиронии... Кстати, про Джима и Пита буду писать))) Даже про Джеймса есть задумки...
............................................
Она исчезала. А он даже не сразу заметил это. И чем выше в бездну поднималась оторвавшаяся глыба, тем прозрачней и невесомей становилась тень. Ему казалось, что она плакала и по-детски истерично мотала головой, хватаясь за его локоть. И, кажется, звала его. Смерть давалась ей тяжело, наверное, даже тяжелее, чем ему. И понимая всю комичность сложившейся трагедии, тень лишь не могла осознать, как она посмела не уберечь свою мечту. И почему она не сразу разглядела ее? Свою слепоту и неуверенность тень расценила как предательство. Жестокое и холодное по отношению к мечте. И тем страшнее и мучительнее ей казалась жизнь в своем посмертии. А Сириус стоял спокойный и бледный, усиленно хмурясь, ничего не говоря. Он, кажется, гладил ее тонкие пальцы, и смотрел вверх.
Стало темнее, или это его зрение решило сыграть с ним под конец злую шутку? Но свет далеких фонарей уже был недосягаем, и, наконец, наступила темнота. Он хотел было съязвить и сказать, что происходящее бывает только в дамских романах или в ужасах.«И наступила тьма», - писали обычно авторы таких произведений, уверенно считая, что изобрели чего-то новое. Но нового не было. Не было даже старого, лишь заезженное. А, проще говоря, штамп, и из-за него пропадало всякое желание читать подобные книги.
- Сириус... – тихо прошептала тень, а Блэк вдруг понял, что не чувствует ее рук на собственном локте. Им одолела паника. И судорожно, успокаивая себя и ее, он старался нащупать ее лицо, руки, шею, убедиться, что тень не покинет его и будет до конца с ним рядом.
- Не молчи, - попросил он. – Расскажи о себе или о не о себе, как хочешь. Все равно. Главное говори… Это важно.
И она говорила, что любит рассвет и горы, что в Париже всегда смог, а Прага – милый город, хотя ей в нем не очень уютно. Она рассказывала, что ей нравится вкус шоколада и корицы, что ее любимый цвет – красный, а черный она не любит из-за его пустоты. Что ей нравится огонь, и что больше всего она ненавидит прощать, потому что каждая ссора – это предательство, а предателей она не жалует. А еще она очень хотела бы стать человеком, испытать человеческую палитру чувств, жизни, нравов. Увидеть Вильяма Шекспира и, наконец, отыграть золотую цепочку у старика Ницше, которую она ему проиграла, дня два назад.
Блэк не понимал, хвасталась она или пыталась казаться сильнее, но слова ее местами пафосные и излишне романтичные успокаивали, радовали, завораживали. А может, он, наконец, начал мечтать? А ведь он даже не знает ее имени. Стало досадно и даже горько…
- Тень, - прошептал Сириус, когда она в задумчивости замолчала. – А ведь тебя должны были как-то называть?
- Да, - ответила она тихо. И начала вспоминать.
Кажется, прошло много времени. Сколько – он не знал, может быть, минута, или две.
- Ну так как?
Никто не ответил. И вдруг Блэк понял, что тени уже рядом нет.
Голова закружилась.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - --
Секунды текли слишком медленно, или это он потерял чувство времени. Все эмоции в нем ослабевали, и мысли в голове ворочались теперь неохотно, болезненно, тяжело. Похоже, он и сам растворялся.
Кажется, он уснул или, закрыв глаза, завороженно слушал тишину.
Кто-то позвал его, тихо и отдаленно. Потом еще раз, потом громче, и бездна наполнилась голосами. Открыв глаза, Блэк увидел, что пред ним предстал Космос, бесконечно большой, красивый, настоящий и такой далекий. Живой. Со своим, непонятным для человека вселенским порядком. Мимо пролетали кометы, звенели звезды, истошно визжали пульсары и тихо шептались туманности. Перед ним, Блэком, возникали Черные дыры, сверхновые. Умирали галактики и тотчас же из них возникали новые.
И он, наконец, понял. Понял, что жизнь – бесконечна, да и люди сами бесконечны, и, умирая, они становятся частью космоса, уступая свое место другим. Конечно, смерть лишает их возможность думать, действовать, общаться. Но дает она им нечто большее, чем обычные человеческие привилегии – она делает их частью Вселенского порядка. Самой бесконечностью.
Но с прежними привилегиями Блэк не хотел и не мог расстаться. Все-таки право на личность была ему дороже бытия. И он, глядя на калейдоскоп движений, лишь молчал, хмурясь, глядя куда-то вдаль.. И, наконец, он увидел его. Величественный, такой непохожий на всех других, наплевав на законы Космоса, царственно кружился Сириус-А. Собачья звезда. А сзади за ним, незаметно и робко следовал его сморщенный двойник, напоминающий тень. А Блэк и забыл, что Сириус – бинарен.
Жаль, что слишком поздно понял это. Так поздно, что потерял свою тень. А она еще миг назад была рядом, такая родная, такая необычная тень.
И все-таки Космос растворял его. Практически растворил, и стало досадно думать, что это конец. Но досада была недолгой: гулом наполнились звезды, затряслись и, кажется, вывернулись наизнанку Черные дыры, как шары, полопались сверхновые, а пульсары, испуганные замолкли. Биг Бэн, сломав тонкую пленку бытия, начал снова отсчитывать удары.
Один… Два… Три… Четыре…
С каждым ударом становилось труднее дышать.
Пять… Шесть… Семь… Восемь…Девять…
Исчезли чувства, мысли.
Десять… Одиннадцать… Двенадцать…
И с тринадцатым ударом стало темно. И Сириус Блэк исчез…
………………………..
- Сириус? – кто-то толкал его в бок, - Сириус?
И Блэк понял, что снова может дышать, и его пальцы держат прохладный травяной стебель. В глаза ударил солнечный свет, и голова сладко загудела. А когда он попытался сесть, от дремотной муки ослабла рука, на которую он пытался опереться, поднимаясь.
- Я говорил тебе не спать на траве? - Рем смотрел на него строго и раздраженно. А Блэк подумал, что скоро будет полнолуние. И их домашний вервольф снова начал кусаться.
«Снова Арка?» - подумал Сириус с опаской, глядя на старого друга. А если так, то и тень должна быть поблизости. Долго смотрел он по сторонам, сонно моргая и сдерживая зевоту. Но тени не было. Подумалось: «А вдруг все это был сон?», но верить в это не хотелось.
- Рем? – к ним подбежал Джим, растрепанный и бледный. – Ты его нашел?
Ремус кивнул на Блэка, а тот лишь удивленно моргал и пытался встать на ноги.
- Да дружище, - протянул Джеймс, безуспешно помогая ему встать. – Больше я не позволю тебе пить огневиски.
Он по-мальчишески задорно улыбнулся и подмигнул Сириусу. И Блэк вдруг понял, что очутился снова в школьных годах, в Хогвартсе. Значит шанс есть…
- Какой сейчас год? На каком мы сейчас курсе? – хрипло спросил он.
Джим усмехнулся и перевел взгляд на Лунатика.
- Считайте, что это гулянка была у вас последней, - пробурчал Люпин, жмурясь. – Напиваться до беспамятства, знаете ли, свинство.
- Да ладно тебе, - Джеймс отпустил Блэка, и тот снова повалился на землю. – Всем нужен отдых…
- Отдых, - Рем усмехнулся и кивнул. – Это ты отдыхом называешь? Он даже встать не может. Знаете, какая головомойка меня ждет у МакГонагалл?
- Не бубни.
- Конечно! Оставить бы его тут, чтоб потом с пневмонией недельку полежал или с этим… ди-а-бе-том…
Рем замолчал и, поежившись, посмотрел в весеннее небо, полупрозрачное и невесомое. Настоящее. И звезды в нем были живыми, не такими, как в Арке. Подув слабый ветер и запахло сырой землей и свежей зеленью. По-человечески.
- Давно он тут? – Питер подошел к ним слишком тихо, впрочем, как всегда. На то он и крысеныш.
- Наверное, всю ночь проспал, - мстительно заметил Ремус. – Замерз, я более, чем уверен в этом. А надо было меньше пить и контролировать…
- Лунатик, - жалобно прошептал Блэк. – Можешь потише, мне и так плохо…Слишком много мыслей…
Питер вздохнул и протянул Люпину плед, сказав тихо:
- Накинь на него, еще простудится…
И в этом был весь Питер, заботливый, глупый Питер, попавший в ловушку собственного человеколюбия и терпения. Такой искренний и неловкий, смешной… Или, как сказала тень, «благородный»…
Стало обидно и стыдно, даже немного грустно и осталось только попросить жалобно:
- Простите меня, - но даже эта просьба звучала приказом.
Стало тихо, и только Джеймс сказал громко:
- Лунатик был прав, больше ты пить не будешь…
А Питер засмеялся.
- - - - - - - - - - - - - - - - - -
Десять лет спустя
В кафе было слишком людно. Оттого, наверное, и душно. Он не жаловался, он просто констатировал факт. Немолодая толстая официантка с маленьким красным передничком, врезавшимся ей в живот, ходила между столами и время от времени вклинивалась в разговор сидящих за столами клиентов.
Те старались не замечать. И Сириус подумал, что если сейчас она начнет к ним лезть, то он приложит все усилия, чтобы лишить ее работы.
- Пять лет назад закончилась война, - заметил он хмуро, держа в руках большую горячую чашку с чаем. – И что я имею? Пару каких-то вшивых орденов за какие-то вшивые заслуги и две женитьбы. К счастью, неудачные.
- Слишком много «вшивого»? – заметил Питер весело.
- Вот именно, - ответил Блэк, глотая горячий безвкусный чай. Себя было до безумия жаль.
- Не так все плохо, - заметил Джеймс.
- И это говорит мужчина, у которого есть жена, ребенок и приличная должность в Министерстве, - усмехнулся Сириус. В суд надо подать на это кафе. Даже чай приготовить не могут.
- И это комментирует человек, у которого нет ни жены, ни детей, но который является наследником огромного состояния и работает главным редактором какого-то журнала, - передразнил Поттер.
- Не какого-то, а очень популярного издания. И уже не главный редактор, а владелец. Как видишь, дела идут в гору.
- Тогда в чем проблема?
- В том…- «что все уже не то, что не так все должно было быть, что вы живы, а Питер не предатель. Что я не сидел в Азкабане. И, что тени у меня теперь нет и не будет. Погибла. Там, в прошлой жизни».
Но вслух он сказал другое:
- Сегодня состоится премьера книги Питера «Крысеныш», через полчаса, а Петтигрю даже не удосужился у меня узнать где.
Воцарилось удивленное молчание. И только официантка, проходя мимо, сказала Блэку:
- Галстук поправь.
Он, кажется, хотел добиться ее увольнения. Но сейчас ему было не до этого. Презентация книги. Да и надоели ему эти бесконечные склоки. Хотелось покоя.
- Пойдемте, - сказал Блэк довольно. – Зря я что ли весь лондонский свет собирал?
- Зря, - усмехнулся Рем, - зря. Поздно уже, да и спать пора.
- Ничего, днем отоспишься.
- Днем работа.
- Прогуляешь.
Покидая кафе, Блэк окинул взглядом сидящих за столами. И только какая-то девушка с пегими спутанными волосами, торчащими в разные стороны, посмотрела на него устало и сонно, будто и не замечала его вовсе.
Ей надо бы похудеть, подумал Блэк напоследок.
- - - - - - - - - - - -- -- - - - -- - -
Час ночи. Так пробили часы. А он привык им верить. И, наверное, давно бы уснул, если бы не странный грохот и шум дождя, доносившийся с улицы. Блэку казалось, что кто-то тяжелый и ленивый, неловко полз по балкону и пытался открыть окно. Наконец, оно распахнулось. И это что-то, вскрикнув, упало на пол, умудрившись задеть рукой стопку книг.
- Не та жизнь стала, не та, - прозвучал до боли знакомый голос. – Как оказалось, быть человеком не так уж и интересно. По крайней мере, я бы все отдала, чтобы снова стать тенью. И передвигаться на этих ваших ногах не так уж удобно. Представляешь, даже в щель не пролезть. А с магией вообще… хоть «караул» кричи. Да и у Ницше я так и не отыграла золотую цепочку. Говорят, он умер давно. А я как вчера помню…
Кое-как ему удалось зажечь свет.
Тень и правда изменилась… Бледная, худая, со спутанными пегими волосами – такая, какую он и встретил в кафе. А похудеть ей все равно надо, хотелось ему заметить. Да не поймет.
- Можешь помолчать, - неохотно сказал Блэк, стараясь перебить нескончаемый поток слов. И она замолчала, по-кошачьи прищурив глаза. – А раньше появиться недосуг было? Я спал, между прочим.
- Не нуди, - ответила тень весело. – Из-за тебя я человеком стала, так что теперь ты просто обязан меня терпеть. Не знаю почему, но Арка уступила тебе. Может быть, потому что ты впервые проявил смелость?.. По крайней мере, ты жив и просто обязан заботиться и опекать меня. И кормить. Раз восемь за день.
Она присела на краешек кровати и прошептала мечтательно:
- А здесь я спать буду. И вообще, мне нужно книг побольше. И цепочка, золотая.
- Хорошо, - отказываться он и не собирался. Разве, что только для виду. – Но одно условие. Называть тебя я буду „ma Rose“ и, вообще, не шуми. В доме еще родители с братом спят.
Но она его, впрочем, как и всегда, не слушала…
Конец.
P.S.
Спасибо всем, кто читал этот фанфик. Особая благодарность Wendelin the Weird - моей бете, без которой ничего бы не было. Счастья вам и добра. И любви. Без нее даже самая длинная жизнь кажется короткой и бессмысленной.
Полуденный призрак
