Глава 13
Итак, третьего августа тысяча девятьсот девяносто первого года началась вторая Холодная война. Между Англией в моём лице и Россией в лице Эллис.
По традиции она не была объявлена.
Но отношения оказались испорчены.
А камнем преткновения как всегда стал – кто бы вы думали? – конечно, Гарри Поттер, Мальчик, который выжил!
Сам Поттер об этом, естественно, не знал. Я был бы сильно удивлён его умственными способностями, догадайся он, что происходит.
Утром я не рискнул спуститься к завтраку, дожидаясь, пока Эллис уедет. Конечно, она не знает о том, что я всё знаю. Но глядя на то, какой яростной походкой она идёт к автомобилю, я понял, что не стал рисковать совершенно правильно.
Мы с Гарри сварили суп, два зелья и полграфина компота из почти спелых яблок, сворованных в саду. То есть день начинался хорошо, и только в воздухе висели оставленные милой девушкой Эллис грозовые тучи. Я даже проверил свою ауру на наличие проклятий, но их не оказалось.
Потом я согласился на уговоры мальчишки поиграть с ним в бадминтон найденными в кладовой ракетками с порванной в нескольких местах сеткой и рваным воланом. Не удивительно, ведь Эллис не с кем играть, это не теннис, где можно стучать мячиком в стену. Почему-то в этот момент я думал о её одиночестве исключительно со злорадством.
Сам-то я больше не был одиноким, у меня есть маленький Поттер, который никуда от меня не денется, и ещё семь лет будет иметь неудовольствие наслаждаться моим обществом. Как минимум на уроках зельеварения.
Я мстительно улыбался, но ребёнок наивно думал, что я наслаждаюсь игрой и летним солнышком. Вот и отлично! Тем более необходимость сидеть безвылазно в доме, обложившись охранными заклинаниями как Дамблдор лимонными дольками, не должна заставить меня потерять форму.
Кстати, стараниями Поттера я уже набрал три килограмма и начал казаться не таким бледным и скелетоподобным, как раньше. И, о ужас, я даже начал регулярно мыть волосы, чтобы мальчишка не стеснялся своего «дядюшки»!
Надо подавать детям положительный пример. А то посмотрит на меня и перестанет мыть руки перед обедом. Нет, я, конечно, всегда мою руки, профессия обязывает. Но он может решить, что если допустимо не мыть волосы, то руки можно не мыть и подавно. Кто знает, что у этих детей творится в их головах?
Полагаю, там полнейший бедлам и свалка ненужных мыслей обо всём на свете. А иначе почему они постоянно попадают в переделки и не могут выучить рецепты простейших зелий?
Ведь нельзя же сказать, что все дети – идиоты?! Поттер, например, ни в коей мере не идиот, как ни обидно в этом признаваться. Да и отец его дураком никогда не был. Но тот же Поттер, пока не заставишь его как следует, ничего не выучит. Станет задавать глупые вопросы, перескакивать с пятого на десятое и витать в облаках.
Почему? Я знаю, концентрации не хватает. Но как заставить сконцентрироваться целый класс оболтусов, если не всегда получается и с одним, достаточно тихим мальчишкой? От этого и появляется моя всеми ненавидимая манера преподавания. Но, даже внушив классу страх – я не могу заставить их слушать, запоминать и – Мерлин, как много я требую! – думать.
Что может быть ужаснее? Ах, злобный профессор Снейп заставляет несчастных учеников шевелить мозгами! Ну конечно, все, включая и Альбуса, считают, что головы юным волшебникам нужны только для ношения островерхих форменных шляп…
Проиграв с разгромным счётом, неунывающий Поттер заявил, что голоден, бросил ракетку и умчался в дом. Я, вспоминая всех Мерлиновых предков, отправился за его ракеткой, потом десять минут пытался достать упавший в кусты смородины волан – достать из рукава палочку и сказать «Акцио» мне было однозначно лень.
Гарри жевал бутерброд и наблюдал за моими мучениями с крыльца. Я увидел это, только покончив с воланом и повернувшись к дому. На лице мальчишки светилась такая великолепная улыбка, что я решил убить его немедленно и прямо здесь.
Он это понял и резво нырнул за дверь. Так что когда я вошел, его уже не было видно.
- Поттер, вылезайте и примите свою смерть достойно! – рявкнул я, швыряя ракетки в кладовую. Кажется, сетка порвалась ещё несколько раз.
Заслышав шорох из гостиной, я тут же бросился туда, выхватывая палочку и собираясь наколдовать розгу или что потяжелее.
И здесь произошла неожиданность. Я замер, не успев переступить порог, и причина тому была довольно уважительная: в грудь мне упиралась палочка Поттера. С победным кличем он выскочил прямо передо мной.
- Стойте, сэр! Вы в плену!
- Поттер, немедленно прекратите!
Чувствуя, как всепоглощающая ярость окутывает моё сознание, я вскинул палочку. Но, к счастью, ничего непоправимого сделать не успел.
- Петрификус Тоталус!
Замечательно! Великолепно!
Чувствуя, как руки прирастают к телу, сжимаются губы и деревенеют ноги, я рухнул на спину под недоверчивым взглядом мальчишки.
Впрочем, этот взгляд очень быстро сменился откровеннейшим счастьем, Поттер едва не прыгал от радости. Конечно, обездвиживание в сто раз круче какой-то левитации! Я его понимаю.
- Браво, Гарри, - услышал я.
Эллис, появившаяся в доме неслышно, переступила через меня и вошла в гостиную. Это было эффектно, потому что она была в юбке, и от открывшегося вида я бы окаменел не хуже, чем от заклинания мальчишки. Впрочем, её это не смутило.
Неужели я был так увлечён поединком с ребёнком, что не услышал, как она вошла? Или это был заговор с целью пленить злобного профессора и избавиться от вечерних уроков? Нет, мотивация слабая.
Тем более в руках Эллис ключи от автомобиля. И газета. Она швырнула её на стол, и устало опустилась в кресло.
- Надеюсь, ты знаешь, как его расколдовать? Или так и оставим тут валяться?
- Фините Инкантатем, - гордо продекламировал Поттер.
Когда я почувствовал, что свободен – вскочил на ноги и попытался задушить маленького негодяя. Но он увернулся от моих затёкших пальцев и бросился на второй этаж. Догонять его сил не было.
Я подошел к Эллис. Она сидела, вытянув ноги, и читала газету с недовольным видом. Судя по потрёпанности страниц – не в первый раз. Газета имела громкое название «Правда».
- Двадцатого, - сказала Эллис. – А мне теперь нельзя вмешиваться. Чёрт знает что! **
Я пожал плечами. Магловская политика. Не вижу в этом ничего интересного. Практического применения – ноль.
Эллис вскочила и принялась бегать по комнате.
- Я этого так не оставлю… Чёртова страна, да какого… Непонятно… Нет, мы не можем…
Своё бессвязное бормотание она перемежала с ругательствами, недостойными уст женщины.
Именно тогда, в гостиной, я и понял, что наша война началась. Потому что именно я, по её мнению, был виноват в её бедах. Конечно, немножко остудив голову и подумав, Эллис поняла бы, как глупо искать козла отпущения. Да ещё и среди своего (невольного) ближайшего окружения.
Поскольку направить гнев на Поттера девушка не решалась – возрастной показатель сыграл решающую роль – она направила свой гнев на вашего покорного слугу. Ведь это именно я вторгся в её дом в такое неудачное время. Это из-за меня она не может позволить себе рисковать – хотя, надо признать, собственную жизнь Эллис теперь ни во что не ставит.
Конечно, когда считаешь себя давно мёртвым – глупо бояться за сохранность своей шкуры. Ну и последнее: это именно я – тот проклятый зельевар, что варит для неё зелье.
Так что оказавшаяся связанной данным Дамблдору обещанием и вынужденная беречь наши с Поттером жизни, Эллис не могла в полной мере реализовать свои политические амбиции. Возможно, это и не амбиции вовсе, но ведь она принимает активное участие в политических противостояниях, которые при должной смелости можно назвать попыткой государственного переворота.
И с безошибочной, поистине дьявольской логикой эта странная женщина нашла единственное ей доступное слабое место в моей броне. Мальчишка.
Таким образом, мрачнея с каждым днём, она была с Гарри всё более ласковой и дружелюбной.
- Да прекрати ты зубрить эту гадость, - как-то раз заявила она ему, не стесняясь моего присутствия. – Разве мальчику в твоём возрасте могут быть интересны гадючьи зубы, перетёртые в ступке?
- Но это компонент зелья от головной боли! – попытался защититься Поттер.
- И часто у тебя болит голова? – задала встречный вопрос девушка.
Гарри смутился. Потом признался, что почти никогда. Только в дни, когда дядя и тётя кричали на него особенно громко. А происходило это, когда он случайно нарушал их представления о «нормальности» неосознанным колдовством. За это за ним закрепилось прозвище «уродец», и он почти искренне считал, что так оно и есть.
Но теперь, когда он узнал о существовании магии и о том, что он просто-напросто волшебник, головная боль его больше не беспокоит. А за аномальные явления его никто не ругает. Даже наоборот. Его теперь этому обучают. (В этом месте я удостоился благодарственного взгляда).
- Пошли лучше поиграем в футбол! Это такая магловская игра с мячом, я тебя научу. Когда-то в детстве я была лучшим вратарём школы, меня все мальчишки уважали.
- Вы и сейчас выделяетесь среди остальных женщин, - вмешался я, не собираясь отпускать Гарри, но глаза мальчишки уже блестели от предвкушения.
Вот, ещё один… гол в мои ворота… Я-то играл с ним лишь единожды, и то сквозь зубы… А тут новая игра, да ещё добровольно предложена.
- Вы тоже отличаетесь от многих моих знакомых мужчин, - ответила Эллис. – Потому что из них только вы похожи на монаха. Но не думайте, эти чёрные балахоны и злобные гримасы вам очень к лицу. Ну, лично я почти у ваших ног.
- Почти?
- Почти: если Гарри наложит на меня Петрификус Тоталус.
Надо же, запомнила!
И прежде, чем я начал гневную отповедь, Эллис взяла мальчика за руку, помогая подняться из кресла, и похитила из гранитных объятий науки. Ну, и из моих тоже – образно выражаясь. Я его, конечно, не обнимал. Это было бы слишком… человечно. То есть слишком для меня страшно.
Я боялся, что Гарри не примет мою заботу и, чтобы не разочароваться, всячески отталкивал его, пытаясь держать дистанцию.
Чем Эллис и воспользовалась.
В среду, шестого числа, Эллис вообще превзошла саму себя: она купила Поттеру игрушку. Это был огромный грузовик с желтым кузовом и красной кабиной. Он бросился обнимать сначала девушку, потом машину, потом снова девушку.
- Это моя первая игрушка, - признался Гарри.
Глаза его блестели от слёз, щёки раскраснелись. Весь вечер он игрался с машинкой, после ужина Эллис присоединилась к нему и они нагружали в кузов упавшие раньше срока и гниющие яблоки. А затем отвозили их в угол сада, где сгружали в пластиковый мешок.
Меня, естественно, не звали. Ну и правильно, кому нужен старый, вредный профессор в своей траурной мантии? Ведь я лучше, чем кто-либо другой, могу испортить любое веселие!
И я, делая вид, что всё прекрасно, сидел, уткнувшись длинным носом в толстую, скучную книгу, и изредка поглядывал в окно, где они, весёлые, счастливые, шумные, прожигали жизнь. А я стоял на её обочине и не делал ни шагу в сторону спасения.
И Гарри действительно думал, что всё в порядке. Что так и должно быть!
А я тихо страдал. Не знаю, почему. Со мной впервые происходило нечто подобное, и чем лечить тоску, я не знал.
Вот Эллис – она другое дело, она должна, обязана была упиваться каждым мигом моих мучений! Она то и дело бросала на меня странные взгляды, и я нисколько не сомневался, что это злорадство, смешанное с любопытством.
Я фактически из кожи вон лез, чтобы показать мальчишке, что он и мне небезразличен. Старался, как умел. Но что я мог, кроме как учить его колдовать или рассказывать нудные истории о школьной жизни, которую ненавижу с первого класса? Тщетность стараний была осознана в первый же вечер войны. Но как можно было сдаться? Если это война за кусочек счастья?
Думаю, знай мальчишка, что он, а точнее его привязанность – приз в игре двоих взрослых, которых он считал своими спасителями, он, наверное, сбежал бы в тот же час. Но он не знал.
Мои нервы потихоньку сдавали. Пружина моего терпения, моей гордости, на которой эта парочка танцевала канкан, вот-вот должна была распрямиться!
В субботу, девятого числа, Эллис вытворила нечто поистине ужасающее: она дала Гарри настоящий пистолет!
Эллис не поехала в город, сказав, что у неё выходной. Поэтому они с Поттером по привычке отправились стрелять в тир. Находиться с ними было выше моих сил, и я сидел на лестнице, приоткрыв дверь в подвал, когда услышал звук настоящего выстрела, восхищенный вопль мальчишки и новый выстрел…
Заподозрив неладное, я поспешил вниз. И что увидел? Гарри с боевым пистолетом в руках!
- Что вы себе позволяете?
Эллис обернулась ко мне так резко, что я невольно отпрянул. Она тоже была вооружена. И ствол пистолета как бы невзначай оказался направлен мне в живот. Поскольку я не раз имел неудовольствие видеть, как она обращается с этой магловской штукой, я не сомневался, что она, даже если захочет, – не промахнётся, дай я ей повод нажать на курок.
- А в чём дело? – спросила она недовольно. – Гарри достаточно натренирован для этого.
- Но это может быть опасно!
- Не волнуйтесь, я вполне контролирую процесс. Или скажете, что варить зелья – безобидное дельце? Сколько раз за эти недели вы могли сжечь мой дом? А заклинания? Милое развлечение? Я видела, что могут заклинания. Особенно произнесённые недоучкой. Но я же не запрещаю Гарри тренироваться?!
Возразить было нечего.
Вечером Поттер, разучивая новое заклинание, морщился от боли в мышцах рук. Пришлось доставать целебную мазь и лечить его. Попутно я прочитал короткую лекцию о безответственных учителях и наглых непослушных юнцах. Расстались мы весьма недовольные друг другом.
***
Сева остатков ума лишился! Ведёт себя последнюю неделю как спятившая тень отца Гамлета. Чёрт знает что!
Я, видите ли, дала мальчику настоящий пистолет! Можно подумать, мальчик у нас сахарный! Точнее, фарфоровый! Ах, ручки болят! Так не нужно весь вечер после этого махать своей идиотской палочкой!
Что этот Снейп хочет доказать? И кому? У Гарри, в конце концов, лето! Они что, сразу на второй курс собрались? За три недели прошли половину всех учебников! Да я, окажись на месте Гарри, пристукнула бы этого горе-профессора или к кровати привязала. С кляпом во рту.
Такое ощущение, что у нас с ним война! Чего он добивается? Я пытаюсь быть ласковой с его ненаглядным мальчиком, а он весь сидит и сочится ненавистью вперемешку с ревностью. Но эмоции у него какие-то пассивные. Вместо того чтобы доказывать ребёнку свою любовь, он только хмурится и смотрит своими чёрными глазищами.
Надеется, что я всё за него сделаю? Как бы ни так!
У меня у самой такие проблемы, каких уже лет десять не было! Пытаюсь лавировать между двумя силами, чтобы не подставиться под удар. Тут не до налаживания отношений! Но ведь всё равно стараюсь, как могу, вожусь с Гарри по несколько часов в день!
А Сева недоволен! Мрачнеет с каждым днём, скоро испепелит меня взглядом и под яблоней прикопает. Знаю, есть у магов заклинание, называется «Авада Кедавра». И фиг наши человеческие медики поймут, от чего это я вдруг так скоропостижно скончалась!
И привет Дамблдору!
Нам с Севой нужно срочно объясниться. Не знаю, что он себе вообразил… Впрочем, есть одна нехорошая догадка…
Подозреваю, его длинный нос был где-то недалеко, когда я разговаривала с Гарри о способностях дорогого профессора к зельеварению. То есть он знает, что я знаю. И, естественно, не показывает виду. Как будто я за это его стану ненавидеть ещё сильнее!
Я вообще не способна больше думать об этой истории. Ну, подумаешь, Сева оказался тем самым человеком, от которого зависит моя жизнь! Какая невидаль! Что мне теперь, вешаться? Или нарядиться Красной Шапочкой?
Вот уж не дождётесь. Не будь я Баронессой! Я ведь когда-то славилась умением скрывать все свои эмоции. Конечно, фирменной маске безразличия Севы можно только позавидовать. Но ведь… Он же говорил однажды, что не может прочесть мои мысли? Это оно и есть.
Нет, мы просто обязаны хорошенько всё обсудить! Даже не представляю, что Сева там навыдумывал в своей твердолобой черепушке! Он, скорее всего, думает, что я решила ему мстить. Наверное, он так за свою жизнь и не научился доверять людям. Качество, конечно, похвальное, но в его случае оно развито просто гипертрофированным образом!
Интересно, у него действительно были причины настолько сильно разочароваться в окружающих, чтобы в каждом теперь видеть потенциального врага?
Неужели он до такой степени одинок, что так цепляется за несчастного Гарри?
Я, само собой, тоже не без греха. Но я не виновата, что если меня заставить злиться или нервничать – тут же начинаю грубить в ответ. Да помнит Сева: я – официальный представитель жестокой русской мафии в этом доме! Так что пусть не ждёт поблажек!
А он и сам, к тому же, не подарок. Как столько сарказма и человеконенавистничества уживается в одном человеке? Я ни капли не удивилась, узнав, что он был сторонником Волдеморта. Видимо от служения тьме в лице Лорда Снейп удовольствия не получал. Но ведь хорошие люди на скользкую дорожку добровольно не ступают? Так что наш профессор – тот ещё источник добродетели…
Ни за что не пожелала бы Гарри такого «дядюшку»! И о чём только думал Дамблдор?! Впрочем, одному я верю: Сева никогда не предаст мальчишку. Может, единственное, что есть хорошего в этом мрачном человеке – это его неожиданная привязанность к Гарри. А это многое решает. Во всяком случае, для меня…
____________
** 3 августа в газете «Правда» было опубликовано сообщение Горбачёва о том, что подписание Союзного договора намечено на 20 августа.
