Глава тринадцатая. О несбыточных мечтах и вещах невероятныхГарри был растерян. И отнюдь не из-за водоросли – нет, конечно, было немного стыдно, что он так испугался какого-то хлестнувшего по ноге растения, но этот печальный инцидент был быстро исчерпан, а Ремус и Гвен не стали даже заострять на этом внимания. Гарри беспокоило нечто иное, но он был совершенно не уверен ни в собственных ощущениях, ни в том, что это стоит обсуждать с кем-нибудь.
Тогда, на пляже, когда Гарри наткнулся на водоросли, на мгновение ему почудилось, что он нёсся в воздухе – как будто во сне, но, в конце концов, это было просто-напросто невозможно. Словно спружинил о воду и прыгнул на несколько метров – не касаясь воды! – как будто заправский прыгун в длину, хотя у Гарри были сомнения, что даже олимпийский чемпион по прыжкам мог бы таким похвастаться.
Это было неправильно: не объяснялось логически. И Гарри понятия не имел, как на его полёт отреагирует Ремус. До сих пор все странности – их было не то чтобы много, правда – происходили в Литтл-Уингинге. Дурсли о чём-то просто не знали, а на что-то отмахивались: обычно в такие моменты тётя Петунья поджимала губы, а дядя Вернон багровел и велел заткнуться и не задавать глупых вопросов.
С другой стороны, именно к Ремусу Гарри обращался, не получив ответов от Дурслей, и, наверное, не случалось ещё такого, чтобы Ремус чего-то не знал – или хотя бы не знал, где посмотреть.
– Гарри?
Он вздрогнул, услышав собственное имя, и выронил книгу, так и не прочитанную дальше первой страницы.
– Кто-то засыпает на ходу? – Рядом опустился Ремус и улыбнулся ему. – Или такая интересная страница попалась, что ты её полчаса читаешь? – он нагнулся, чтобы рассмотреть обложку. – Киплинг?..
– Внеклассное чтение на лето, – сознался Гарри, захлопывая книжку. – И если честно, занудное.
– Ну, Киплинг – это, конечно, не фантастический роман – кажется, нынче популярностью пользуется фантастика? Хоббиты, маги Земноморья, страна Оз?
Гарри слегка фыркнул.
– Космос! – гордо открестился он от фентези: по глубокому убеждению Поттера, фентези про всяких магоэльфов любили только девчонки. Во всяком случае, так гласила статистика, которую ему удалось подсобрать в их Литтл-Уингинговской школе. И уж тем более Гарри уверился в своих выводах, когда заметил «Хоббита» на столе мисс Стюарт, страшно пищащей молоденькой преподавательницы класса изобразительных искусств. Стюарт была помешана на заунывных стихах, поминутно смотрелась в зеркальце и делала странное выражение лица всякий раз, когда натыкалась на классного руководителя Гарри.
– Космос? – переспросил Ремус, заинтересовавшись. – И, наверное, собираешься исследовать далёкие уголки вселенной, куда не ступала нога человека, не правда ли?
– Было бы... Ну, классно, – преувеличенно безразлично пожал плечами Гарри. О своей заветной мечте, появившейся после случайно попавшей ему в руки книжки Гаррисона, он никому не рассказывал, и сейчас, когда правда частично выплыла наружу, ему было жутко от мысли, что Люпин сочтёт всю эту космическую романтику чушью.
– Да, – неожиданно согласился Ремус, – во вселенной, должно быть, масса всяких интересных мест.
– А ты кем хотел быть в детстве? – спросил Гарри, немного замявшись. Люпин говорил со странной мечтательностью – грустной мечтательностью даже – в голосе, и почему-то казалось, что говорил о чём-то неизбывно близком.
Он видел, как дрогнули на мгновение губы Ремуса, прежде чем сложиться в какую-то рассеянную улыбку.
– Увы, не могу похвастаться привычкой часто думать о будущем, – Люпин в задумчивости провёл ладонью по затылку. – Наверное, больше всего мне хотелось стать волшебником. Я мало на что надеялся, если уж откровенно, – добавил он поясняюще, – я серьёзно болел, родители старались изо всех сил сделать так, чтобы мне было проще, но на хорошее образование не стоило и рассчитывать. А потом... Случилось чудо – самое настоящее, хотя, конечно, так и не скажешь по мне, – заключил Ремус, поглядывая на Гарри, с едва заметным смешком. – Да, не космос.
Гарри мотнул головой.
– Из тебя бы вышел хороший волшебник, – произнёс он с запинкой.
– Ну, в какой-то степени мечта сбылась, – Люпин улыбнулся, и в его добрых глазах снова промелькнула печальная тень, которую то и дело улавливал Гарри. – Жаль только, что иногда мечты сбываются вовсе не так, как хотелось. – Взгляд Ремуса остановился на отложенной книге Киплинга. – Совсем не обязательно мучиться и дочитывать до конца сразу. Иногда даже самые интересные книги кажутся мучительно скучными, а иногда можно и справочник по домоводству заглотить, словно приключенческий роман.
– Я справлюсь, – пробормотал Гарри. Несмотря на доброжелательный совет Люпина, ему почему-то казалось неправильным сдаться именно сейчас.
– Разумеется, справишься, – подтвердил Ремус. – До конца каникул так уж точно. Но Киплинг – не из тех книг, что стоит начинать читать на ночь глядя.
– Легко тебе говорить, – Гарри вздохнул. – Ты-то, наверное, всю библиотеку прочёл...
Люпин тихонько рассмеялся.
– Не всю, но Киплинга – читал. Он весьма любопытен, хотя не могу сказать, что в школе он был моим любимым автором, я предпочитал Дюма и Жюля Верна. Хотел вершить справедливость и путешествовать по миру, – иронично добавил он. – Не то чтобы я добился успехов, но читать люблю до сих пор.
Гарри улыбнулся в ответ, но внутри его настойчиво зудела мысль, что вот он – его шанс спросить. И он почти не сомневался, что Ремус не станет увиливать от ответа – особенно сейчас.
– Скоро чайник вскипит – не скучай, – Люпин поднялся на ноги. На кухню, – понял Гарри и вцепился пальцами в корешок книги.
– Ремус?.. – окликнул он. Тот обернулся, не пройдя и пары шагов.
– Ты... – Гарри от напряжения даже, кажется, забыл, как построить фразу. – Я спросить хотел... Ну, глупость, наверное, просто... Как думаешь, волшебство существует? – выпалил он, резко вскидывая голову, и уставился на Люпина, словно боясь выпустить его из виду.
– Что именно ты подразумеваешь под волшебством? – спросил тот мягко. – Оно... бывает разным.
– Ну, всякие необычные происшествия, необъяснимые явления... – Гарри неуверенно дёрнул плечом. – Свалиться с крыши и не удариться, склеить разбитую чашку силой воли, читать мысли, летать по воздуху без всяких самолётов...
– Ты сталкивался с чем-нибудь подобным сам? – уточнил Люпин.
Гарри очень хотелось опустить взгляд и исчезнуть – хоть сквозь землю провалиться, но Ремус смотрел на него с привычной серьёзностью и спрашивал тоже совершенно серьёзно, не как Дурсли. В душе Гарри шевельнулась безумная надежда.
– Со мной иногда происходит что-то странное, – проговорил он тише. – Это... Не то чтобы это было страшно, но странно. И никто не может объяснить. Тётя Петунья только разозлилась, когда я пытался спросить. Но, может, мне всё просто мерещится?..
Люпин осторожно отодвинул подушку и присел на диван, как будто и не собирался никуда.
– Расскажешь? – попросил он, всё так же не отнимая внимательного взгляда.
– Ну... Один раз я шёл из школы через переулок, а там обычно собаки – охраняют что-то, ну, или живут, не знаю. Они на меня взъярились, ну, я и побежал. А там забор – высокая такая сетка, металлическая, – Гарри неуютно поёрзал и нахмурился. – И я как будто через неё перелетел. А потом ещё было: Дурсли уехали в магазин, и я вазу разбил – локтём, нечаянно. Ну, вроде как разбил, – пояснил он, потянувшись рукой к затылку. – Я сам видел, как осколки на полу лежали. Только моргнул – и как будто не случилось ничего. Так ведь не бывает, правда?.. – Гарри вздохнул, опуская голову и буравя глазами обивку софы. – А сегодня... У меня было такое чувство, как будто я из воды выпрыгнул и по воздуху летел – немножко, но... Честное слово!..
– Это правда, – мягкий голос Ремуса почему-то заставил его замереть едва ли не в холодном поту. – Сегодня ты, хм, летал отнюдь не в фигуральном смысле. И почему-то мне кажется, что и предыдущие странности вполне объяснимы.
– Ты ведь не считаешь, что я ненормальный?.. – на всякий случай уточнил Гарри, наконец, осмелившись посмотреть на Люпина.
– Не больше, чем я сам, – Тот отчего-то улыбался. – Правда, Гарри, всё в порядке. Но прежде всего я должен извиниться перед тобой за некоторую... недосказанность, которая прямо касается тебя и твоей семьи.
Ремус едва заметно вздохнул, и в сознании Гарри мелькнула мысль, что, наверное, этот разговор был для Люпина непростым, и сразу же недоумевающе воззрился на него: что такого сложного может быть связано с ним?..
– Дело в том, Гарри, что для некоторых людей такие странности, как ты назвал, отнюдь не являются странностями. И я говорю не о многочисленных гадалках и экстрасенсах, которые дают объявления в воскресных газетах и пишут гороскопы в женских журналах, – добавил он, и Гарри, не удержавшись, хихикнул. – Волшебство – настоящее волшебство – материя куда более сложная. Но оттого не менее реальная.
– В это, должно быть, трудно поверить, но если хочешь, я могу попробовать убедить тебя какой-нибудь демонстрацией, – добавил Люпин, очевидно, заметив ошалелый и недоверчивый взгляд Гарри. Тот, сглотнув от напряжения, кивнул, совершенно не представляя, что за этим последует.
Ремус вытащил откуда-то тонкий прутик, похожий на длинный карандаш, и плавно повёл им по воздуху. На глазах у Гарри разбросанные порывом ветра листы газеты поднялись с подоконника и рассыпались в воздухе в похожие на разноцветные брызги радуги японских журавликов. Ещё взмах – и в ладонях Люпина заплясало искрящееся пламя.
– Можешь коснуться, – Ремус протянул руку Гарри. – Оно не жжётся.
Происходящее казалось невероятным, но что-то в глубине души его трепетало, готовое принять этот целый новый мир, внезапно раскрывающийся перед ним.
Гарри потянулся к огню и почувствовал, как пальцы обволокло теплом, и это было самое удивительное ощущение, которое когда-либо ему доводилось испытать.
Всё вдруг стало просто, и даже, пожалуй, не требовало пояснений, когда Ремус кивнул, светло улыбнувшись, в ответ на его вопросительный взгляд:
– Да, Гарри, ты тоже волшебник.
