Глава 13Чего еще было ожидать? С первых секунд разговора стало ясно, что эта Ариадна ничего не знает о реальной жизни, даже если речь идет о ее собственном теле. Она не знает, что она делала, где была и с кем провела эти два месяца. И все же, Имс в глубине души надеялся на то, что она сможет почувствовать хоть какую-то связь с ним. Возможно, все дело было в том, что эти бесконечные часы, проведенные с ней в реальном мире, смягчили его, разбудив сентиментальные нотки характера, дремавшие до этого где-то глубоко в сознании.
– Разумеется, – поборов желание возразить, согласился он. – У нас с тобой здесь нет никакой жизни, и я не утверждаю, что даже в том мире, который мы зовем реальностью, у нас с тобой общая судьба. Однако за это время мы успели сблизиться, так что не удивляйся тому, что я говорю.
Ариадна слабо, едва заметно кивнула, и ее глаза снова стали холодными.
– Ты отличаешься от своих предшественников, – тихо сказала она, снова начиная подниматься.
– От предшественников? – не понял Имс.
– Да. От тех, кто приходил до тебя. Поначалу я искренне верила, что они приходят, чтобы спасти меня, но потом оказывалось, что они – совсем не те, за кого себя выдают. С твоим лицом, манерами и голосом, они жутко напоминали тебя. Хотя, я не уверенна, что помню, как ты выглядел. Столько лет прошло.
– Ты говоришь, что видела моих двойников?
– Да. Фальшивые друзья, приходившие ко мне, протягивавшие руку помощи, а потом отталкивавшие. Это продолжалось бесконечно долго, и сколько бы я ни старалась прогнать от себя эту чертову мысль, они возвращались.
– Что за мысль? – ощущая, что внутри него зарождается тревожное чувство, спросил Имс.
Ариадна шла наверх, не сбавляя ходу, и Имс подумал, что в реальном мире она уже давно сбила бы дыхание. Но здесь она шла, равномерно распределяя силы, не спеша и не делая лишних движений. Так, словно делала это уже сотни раз.
– Мысль о том, что ты можешь меня спасти. Думаю, если бы мне удалось побороть эту идею, ты бы прекратил появляться здесь. Как думаешь, сколько мне еще осталось? Когда они догадаются отключить аппарат или вколоть мне цианид? Надеюсь, до этого времени я успею насладиться этой вечностью настолько, что она мне опротивеет окончательно. Тогда я бы ушла без сожалений.
– О чем ты жалеешь сейчас? – Он заметил, что она довольно резко меняет тему разговора, и решил, что нужно попытаться удержать ее на одной волне как можно дольше.
– О том… Не знаю, как и сказать. Я хочу жить, Имс. Понимаешь? Несмотря ни на что, я хочу жить. Я все еще мечтаю о том, что проснусь и смогу вернуться туда, где повторяющийся цикл лет и смены времен года уравновешивается событиями, которые никогда не способны произойти во второй раз. Туда, где каждый поступок уникален и может стать непоправимым. В этом мире ничего подобного нет. Я устала, я просто измотана. Здесь уже не наступает лето, не выпадает снег, и не распускаются цветы. Одна сплошная осень, застывшая, закосневшая в своем постоянстве. Больше ни на что не хватает сил.
Удивительно. Она ведь точно знала, что спит. Почему же она не совершала самоубийство, чтобы проснуться? Разве она не знала о том, что нужно для того, чтобы покинуть сон?
– Мы можем пройти наверх и сброситься с крыши, – заметил Имс. – И тогда все закончится.
– Я пыталась, – возразила она. – Ты не представляешь, что это за чувство – лететь вниз, надеясь на освобождение, но проснуться на том же месте, откуда ты совершила прыжок. Это может продолжаться бесконечно.
– Ты не можешь проснуться? Но разве такое возможно?
– Я не смогу, но ты сможешь, – не давая прямого ответа на его вопрос, сказала она. – Точнее, ты просто исчезнешь.
Имс остановился, взяв ее за руку. Он впервые прикоснулся к ней, и теперь был неприятно удивлен тем, что даже ее запястья были холодными.
– Мы сделаем это вместе, и вместе выйдем на поверхность, Ариадна.
Глядя прямо ему в лицо, Ариадна рассмеялась, но ее глаза остались все такими же ледяными, как и прежде.
– Ты каждый раз говоришь одно и то же. Хотя, признаю, на этот раз ты сказал много чего нового, что, впрочем, не мешает тебе неизменно возвращаться к тому, что мы сможем проснуться вместе. Этого не будет, Имс. И с крыши ты спрыгнешь один, а не вместе со мной. С меня довольно, понимаешь? Ты не настоящий, как и сотни твоих предшественников. Те, кого породило мое воображение, желая исцелиться. Я так сильно хотела тебя увидеть, что стала сама создавать проекции, подобные тебе. Они обещали мне спасение, и я верила им, не зная о том, что мой собственный разум играет со мной. Но каждый раз, пуская себе пулю в лоб, прыгая с крыши и вскрывая вены, я просыпалась рядом с твоим окровавленным, изуродованным трупом. Разве это не самая жестокая ирония?
Почему она не может проснуться? Почему она продолжает жить в этом городе, даже бодрствуя наяву? Что могло сотворить с ней такое?
– Хорошо, сделаем, как захочешь, – зная о том, что перечить ей бесполезно, согласился Имс. После сотен неудач она вряд ли так быстро поверит в то, что ее желание сбылось, и настоящий Имс пришел за ней. – Только сейчас, если ты уже знаешь, что скоро я исчезну, расскажи мне, что случилось в лимбе.
Ариадна раздумывала какое-то время, прежде чем кивнуть и двинуться к ближайшей площадке, примыкавшей к ступеням лестницы. Там была тяжелая деревянная дверь с металлической ручкой, и она немедленно открыла ее, входя внутрь.
– Я покажу тебе это, – сказала она, пропуская его в небольшую темную комнату.
Привыкнув к полутьме, Имс разглядел два кресла и телевизор, стоявший перед ними. Больше ничего в комнате, окна которой были занавешены тяжелыми портьерами, не было.
– За столько раз я устала рассказывать одну и ту же историю, так что у нас есть возможность увидеть все воочию, так сказать, – пояснила она, усаживаясь в одно из кресел и включая телевизор. – Присоединяйся. – Она указала на соседнее кресло, приглашая его.
Не говоря больше ни слова, они просто погрузились в мир, предложенный голубым экраном телевизора.
***
Едва начав понимать, что происходит на экране, Имс уже почувствовал, что с Ариадной изначально было что-то не так. Вынырнув на поверхность океана собственного подсознания, она казалась взволнованной и расстроенной. Берег, куда она выбралась, был абсолютно чист. Однако Имс точно знал, что долго так оставаться не может, и когда из песка стали вырастать дома, он не был нисколько удивлен.
Однако чем дальше шел процесс возведения улицы, тем яснее становилось, что именно за место появляется перед ними. Это было место, в котором она жила вместе с родителями. Ариадна, стоявшая перед этой нехитрой структурой из рядка не слишком красивых провинциальных домов, кажется, была удивлена не меньше.
Что-то подтолкнуло струны, скрытые в ее разуме, извлечь на поверхность воспоминания детства. Другого объяснения быть не могло.
Дальше она прошла на улицу и остановилась возле дома, в котором Имс без труда узнал дом ее родителей. Фотоматериалы, раздобытые Артуром, позволяли ему иметь довольно конкретное представление о тех местах.
Ариадна смотрела сценарий собственной жизни. Она наблюдала за тем, как дома постепенно заселяются людьми, как в комнатах, где жили ее родители, зажигается свет. Улица ожила, наполнившись проекциями детских воспоминаний Ариадны, а она все стояла возле редкого забора и смотрела на все это. Она выглядела абсолютно потерянной и лишней.
Приглядевшись внимательнее, Имс понял, что она видит свою жизнь со стороны, начиная с того момента, как ей исполнилось около двух лет. Видимо, редактируя повествовательную линию, Ариадна показывала ему только то, что было по ее мнению интересно, и потому он видел, как быстро она взрослеет. Однако среди событий, увиденных им по телевизору, не нашлось ничего, что могло бы хоть отдаленно напоминать счастливое детство. Череда странных жестоких и непонятных случаев сменялась с чудовищной скоростью, и в центре всего этого оставалась испуганная и ничего не понимающая маленькая девочка. Побои от родителей и насмешки соседских детей. Однажды она провела всю ночь на улице, потому что родители заперли дверь, не дождавшись ее, а потом уже не смогли открыть, так как были слишком пьяны. Дни голода, страха и тоски следовали друг за другом, лишь изредка прерываясь легкими проблесками светлых моментов, большинство из которых было связано с миссис Грейс.
Заключительным аккордом стал тот день, когда родители продали ее. Это событие было показано лишь короткими моментами, так как Ариадна и сама, по всей видимости, не слишком хорошо понимала, что именно случилось в тот день. Однако одно было ясно наверняка – она точно знала, что родители знали о том, что с ней случилось.
Откуда ей было это известно? Это стало главным вопросом, занимавшим Имса все время после их встречи.
По всей видимости, Ариадна сочла, что показала ему достаточно, а потому она снова щелкнула пультом, выключив телевизор.
– Нам пора, – сказала она, поднимаясь с кресла. – Тебе нужно уйти, понимаешь?
