Ученик волшебника

Эпилог

Джеймс отправился с сэром Годриком, оруженосцем и учеником которого стал, когда ему исполнилось четырнадцать, к границам замковых владений — волшебник укреплял и, где надо, заново накладывал защитные чары.

Прошло много лет с тех пор, как Годрик отправился на войну и вернулся с нее — Герард Уэльсский предал короля, а тот бесславно скончался, объевшись немытых фруктов, и Годрик клятвенно пообещал никогда больше не ввязываться в дела простецов.

Джеймс за это время вытянулся и ростом уже почти сравнялся с рыцарем. Его черные, непослушные волосы отросли до плеч, а на щеках пробивалась щетина, которую он пока что старательно сбривал.

Они прошли вдоль опушки леса, где уже начинали желтеть листья берез, и поднялись на предгорье. Закат освещал безлесные, покрытые низкой травой и вереском холмы и замок на берегу озера, поверхность которого, гладкая, как зеркало, отражала розоватые облака. Замок начали строить несколько лет назад, но Джеймс до сих пор изумлялся, глядя со строны на эту громаду, все еще продолжавшую расти — непостжимым образом земля, доставшаяся Ровене в приданое, теперь принадлежала ей, Хельге, Годрику и Салазару (о том, как Ровена этого добилась, ходили самые зловещие слухи), но волшебница настояла на одном: замок строился так, как строили замки в Нормандии, славившейся зодчеством.

Годрик повернулся к Джеймсу:

— Пойдем обратно, здесь все в порядке.

— Да, сэр.

Они спустились с холма и направились в сторону озера. Небо быстро темнело и когда они подошли к воротам замка пришлось засветить люмос. Почти все окна были темны, только одна из башен словно светилась изнутри голубовато-сиреневым светом — это были окна леди Ровены. Джеймс знал, что этот свет будет гореть всю ночь; он не раз задумывался о том, какие тайны скрывает этот покой и чем занимается волшебница с тех пор, как ее супруг погиб в военном походе. От Хельги он знал, что где-то в Нормандии воспитывается ее единственная дочь и все гадал, приедет ли она, когда замок будет достроен.

Войдя внутрь Годрик и Джеймс не стали зажигать факелы, а продолжали освещать себе путь заклинанием. Вдруг бронзовая застежка, которой был заколот плащ Джеймса потеплела:

— Сюда опять пробрались докси, — проворчал он, поднимая жезл повыше.

— Справишься сам? — спросил рыцарь.

— Конечно, сэр!

— Я спущусь вниз, мне нужно поговорить с Салазаром. Завтра приедет леди Хельга, главное очисти от этой пакости ее покои.

Джеймсу прекрасно удавались такие чары — учил его еще Парсифаль, о котором было мало вестей с тех пор, как он отбыл в свое путешествие. Однажды Эктон Куерцинус заглянул в замок, чтобы подарить леди Хельге несколько редких заморских саженцев, и обмолвился, что слыхал о Парсифале на северо-востоке германских земель, но сам его не встретил. Выловив по углам зловредную нечисть Джеймс огляделся и, убедившись, что вокруг никого нет, взмахнул жезлом:

— Expecto patronum!

Большой серебристый олень, гордо вскинув рогатую голову, бесшумно пронесся по коридору и исчез. Джеймс удовлетворенно кивнул и начал подниматься по лестнице, которая, как он рассудил, вела на башню сэра Годрика. Тот, к большому неудовольствию Салазара, испробовал множество чар, заколдовывая лестницы, так что теперь приходилось внимательно следить, куда идешь — один и тот же путь никогда не вел сегодня туда же, куда вел вчера.

Конец