Глава 13. Снова в школуГлава 13. Снова в школу.
Первое сентября. Повсюду в этот день ученики самых разных школ, маги и магглы, отправлялись в свои учебные заведения. Вокзал Кинг-Кросс тоже заполонили дети с родителями, причем некоторые прохожие были очень и очень странными. Сержант Бринхольм уже который год работал на этом вокзале, и каждый год первого сентября он видел совершенно удивительные семьи. Например, вон та шумная семья – мужчина одет в старомодные серые брюки, ядерно-желтую футболку, надетую задом наперед, и зеленый галстук в горошек. Дети одеты не менее странно, а двое старших так вообще щеголяют в бесформенных черных балахонах.
Но, как это всегда и бывало, через какое-то время эта странная семья исчезла, и ничего более не напоминало о ней. Бринхольм встряхнул головой и постарался забыть про этих чудаков, но новая группа не позволила сделать этого. В шумной толпе эта четверка невольно привлекала внимание равнодушно-презрительным выражением лиц, воистину королевской осанкой и непонятным ощущением опасности и властности, что исходила от них. Впереди шел мальчик лет одиннадцати. У него были светло-русые волосы, сейчас свободно спадающие до плеч. Одет он был в нечто, напоминающее халат, но это явно было обычной для него одеждой. Бринхольм наконец вспомнил как называется этот элемент гардероба – мантия. Так вот, мантия ребенка была угольно-черного цвета и со стоячим воротником, который не позволял низко опустить голову. Но блондину это, казалось, не причиняло ни малейших неудобств – вздернутый подбородок и надменное выражение лица – всё это было для мальчика привычным и обычным.
Рядом с ним шел высокий парень лет девятнадцати с черными волосами, которые спускались чуть ниже лопаток и сейчас были стянуты тонким шнурком. Парень внимательно смотрел по сторонам, и когда взгляд сержанта на секунду встретился с его взглядом, то Бринхольм был поражен ярким изумрудным цветом глаз незнакомца. Тот был одет в свободные легкие джинсы и кремовую рубашку с длинным рукавом, что резко контрастировало с черной мантией мальчика.
Позади этих двоих шли два абсолютно одинаковых парня, одетые абсолютно одинаково: в серые штаны и голубые рубашки. Ничего не выражающий взгляд близнецов равнодушно мазнул по лицу Бринхольма, но ничего запоминающегося в лицах парней не было. Сержант даже не понял, с чего он решил, что эти близнецы вместе с теми двумя, но своему чутью Бринольм привык доверять.
Как только толпа туристов загородила от сержанта эту странную процессию, он разочарованно вздохнул. Хотелось бы рассмотреть их получше, но... Туристы отошли, а четверки, конечно же, уже не было на платформе. А жаль... И все же – куда они все исчезают?..
Через какое-то время Бринхольм и думать забыл о странных семьях и уж тем более о той четверке. Все же некоторые министерские работники не зря едят свой хлеб, да и вампирская магия более чем надежна в подобных вопросах.
На платформе 9¾ было все так же шумно и многолюдно, как и всегда. Родители давали своим чадам последние наставления, студенты разыскивали в толпе своих друзей, первокурсники восторгались Хогвартс-экспрессом... Их появления никто не заметил. Повелитель оглянулся на своих сопровождающих. Аарон сказал, что эти двое – одни из лучших, и пока Герману не было оснований сомневаться в этом. Он спокойно мог бы обойтись одним Эстасом, но двое помощников никогда не помешают.
Владыка спокойно прошел сквозь толпу, будто бы не заметив ее. Люди перед ним расступались, подчиняясь негласному приказу. Ими было так просто управлять – даже без магии!
До отправления поезда оставалось еще около четверти часа, а потому свободное купе нашлось быстро. Вампиры Аарона устроились по обеим сторонам двери, Владыка же и Эстас заняли места у окна. Взгляд Повелителя зацепился за рыжеволосое семейство, а точнее за малыша лет четырех, цепляющегося за мамину юбку. Губы вампира тронула улыбка. В этом мальчике сложно было узнать того высокого широкоплечего мужчину с куском заточенной арматуры в руках, который навсегда останется в его памяти. Владыке не верилось, что вот тот малыш, что сейчас с интересом и легким страхом оглядывает платформу, это Рон, первый Охотник.
Повелитель покачал головой, отворачиваясь от окна. Он постоянно забывал, что нельзя соотносить известных ему людей с их "двойниками" в этом времени, даже, можно сказать, в этом мире. Он все изменит, и они просто не смогут стать теми, кем стали в его времени.
Владыка прикрыл глаза. Казалось бы, прошло несколько тысяч лет, столько лиц прошло перед его глазами за это время, а он все еще помнит добродушную улыбку Рона, сосредоточенный взгляд Гермионы... События последних месяцев вытолкнули эти воспоминания из глубин его памяти, и он помнит всё так ясно, словно это было вчера.
Наконец поезд тронулся с места. В закрытую дверь купе несколько раз стучались ищущие место ученики, но, не получив ответа, быстро убирались восвояси. Мысли Повелителя текли неспешным потоком, но все же у него было чувство, будто он упустил нечто важное, такое, что могло бы изменить если не всё, то многое...
– Норо эт ссиа! – возглас Владыки оказался неожиданностью для всех прочих, но Повелитель будто бы не заметил готовых к бою немертвых. – Эстас, проверь связь с Мионой, быстро!
Не задавая лишних вопросов, тот прикрыл глаза, пытаясь нащупать ту тонкую ментальную нить кровного родства, что связывала его с сестрой. Через пару минут, в течение которых Герман нетерпеливо сверлил взглядом сына, Эстас потрясенно уставился на отца.
– Она существует! Но, Владыка, как это возможно?!
Но Повелитель проигнорировал и вопрос, и нарушение секретности. Он вытащил откуда-то блокнот с ручкой и теперь лихорадочно что-то высчитывал, шевеля губами. В купе стояла полнейшая тишина, нарушаемая лишь стуком колес и шелестом бумаги – никто не решался прервать размышления Владыки, пусть близнецы и не понимали кто он на самом деле. Наконец Повелитель поднял немного безумный взгляд на сына.
– Значит Кортес был прав! Перемещения образуют эффект временной петли, но активное воздействие на прошлое и, тем более, контакт со своим временным двойником прорывают ткань реальности! И чем дальше по времени осуществляется перемещение, тем меньшее воздействие необходимо для прорыва вероятностной границы! Именно прорыв объясняет неточность временного перемещения, в нашем случае это восемь лет – примерно одна тысячная от того промежутка времени, на который происходило перемещение. Отсюда и территориальное смещение точки выхода... Эстас, мы в другой вероятности, которую создали своими действиями! Точнее, которую создал я своим перемещением... Это невероятно!
– Значит, Миона?.. – Эстас с надеждой посмотрел на отца.
– Да, да! Оазисы не исчезли, не растворились в вероятностных потоках! – Повелитель возбужденно размахивал руками. Это был самый настоящий прорыв в изучении мироустройства вообще и временных перемещений в частности. Когда несколько сотен лет назад Кортес Айрон выдвинул свою теорию, то Владыка не обратил на нее особого внимания – она была лишь одной из многих. Но человек – а Кортес был именно человеком, не вампиром – решил свою теорию доказать и в один прекрасный день просто бесследно исчез. Доэкспериментировался, как и многие до него. Повелитель усмехнулся. Айрон был бы счастлив узнать, что его теория подтвердилась.
Оставшийся путь был проделан в молчании. Повелитель прикидывал, как можно использовать в своих планах неожиданно подтвердившуюся теорию, близнецы из клана просто немного непонимающе переглядывались, не понимая, зачем Глава вообще отдал их в подчинение этому вампиру, а Эстас... Он просто радовался, что его сестра все еще существует и, возможно, он с ней вскоре встретится. Ведь для Мудрейшего нет ничего невозможного!
Когда поезд прибыл на станцию, Владыка не спешил выходить. Он молча смотрел на то столпотворение, которое образовалось на перроне. Потом Герман вытащил из сумки и бросил на столик звякнувший мешочек с галеонами.
– Най, Кай, – он повернулся к близнецам. – Сходите в Хогсмид – вполне вероятно, что кто-то сдает помещение в аренду или же, что будет наилучшим выходом, продает дом. Соответственно, либо арендуйте, либо купите его. Цена должна быть приемлемой, в этом я целиком полагаюсь на ваше благоразумие. Когда подыщете подходящий вариант – пришлите сову, я выпишу чек. В мешочке вам деньги на проживание и повседневные мелочи. Дальнейшие распоряжения получите, когда выполните это. Вопросы?
Вопросов не оказалось, и парочка вампиров неслышно растворилась в тенях.
Повелитель с Эстасом вышли из поезда как раз вовремя – Хагрид уже собирал первокурсников. На высокого юношу в маггловской одежде посматривали с интересом, но вопросов задавать не решались. Эстас по привычке пристроился за левым плечом Владыки и не обращал ни малейшего внимания на перешептывания детей. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что бывало в Оазисах, когда Владыка приезжал куда-либо по делам. Когда дети увидели Хогвартс, то у них вырвался восхищенный вздох, а вот Эстас хмуро рассматривал четырехместные лодочки.
– Вл... Герман, нам следует пересечь данный природный водоем на вот этих деревянных конструкциях? – тихо поинтересовался он.
– Это лодки, – чуть усмехнувшись, просветил Эстаса Повелитель. – И да, мы поплывем на них. Они защищены магией от протекания. Перевернется же лодочка лишь если сильно ее раскачивать.
Пока они переговаривались, свободные места остались лишь в одной лодке. Там было три свободных места, но никто не захотел подсаживаться к светловолосому мальчишке с высокомерной и презрительной миной на лице и холодными серыми глазами.
– Если это не Малфой, то я Дамблдор! – тихо проворчал себе под нос Владыка, с некоторой опаской заходя в лодку. Многие сотни лет природные водоемы были закрыты для разумных, и теперь было сложно перебороть привычку опасаться водных пространств – практически безоружным отдаться во власть деревянного корыта. Эстасу было проще – никогда Повелитель не отправлял его в приморские Оазисы, где разумные жили в постоянном напряжении, ожидая нападения. Но перенести эти небольшие островки стабильности было нельзя – именно они стояли на страже незримых границ Оазисов, да и некоторые необходимые вещи можно было достать только там. Население приморских городов состояло в основном из Охотников, туда же ссылали провинившихся разумных. В сорок шестом Оазисе умер последний его соратник, который был с ним еще ДО войны. Келена просто поглотила та сине-зеленая масса, что называли Колонией.
Встряхнув головой, Повелитель отогнал грустные воспоминания, обратив внимание на соседа. Мальчик оценивающе разглядывал попутчиков, потом, что-то решив, протянул руку Герману.
– Я Малфой, Фабиан Малфой.
"Надо же, не ошибся..." – мысль промелькнула и скрылась. Владыка несколько недоуменно смотрел на протянутую руку, вспоминая очень похожую сценку:
----ретроспектива----
– Я Малфой, Драко Малфой, – светловолосый одиннадцатилетний аристократеныш протягивает руку маленькому мальчику в обносках и заклеенных скотчем очках. – При выборе друзей сложно не ошибиться. Я помогу тебе сделать правильный выбор.
Мальчик со шрамом-молнией на лбу неприязненно смотрит на блондина, потом переводит взгляд на рыжего мальчика, сидящего у окна, и обратно.
– Знаешь, я сам могу решить с кем дружить мне, а с кем нет.
Лицо блондина краснеет от гнева.
– Не пожалей об этом, Поттер! – и аристократеныш выметается из купе.
– Молодец, Гарри! – рыжий хлопает нового друга по плечу. – Так им и надо, этим Малфоям!
-----конец ретроспективы-----
Встряхнув головой, Повелитель пожал протянутую руку.
– Меня зовут Герман, Герман Эванс.
– Эванс? – чуть приподнял брови мальчик. – Я не слышал такой фамилии. Ты полукровка?
Владыка поморщился.
– Не все рода ведут светскую жизнь, но многие уходят в тень на десятки веков, – немного туманно ответил Эванс. – Не спеши клеймить позором всякого, кто тебе не по нраву, ведь даже в грязи можно отыскать алмаз. Главное знать, как правильно искать и уметь смотреть в самую суть вещей...
Малфой помотал головой, в попытке понять сказанное, и счел за лучшее просто проигнорировать реплику Германа. Мальчик с интересом повернулся к Эстасу.
– А тебя как зовут?
Вампир сначала повернулся к отцу, после чего, получив едва заметный кивок, коротко ответил:
– Эстас.
– Эстас? – чуть нахмурился Малфой. – А как дальше?
– Просто Эстас.
Фабиан решил, что общаться со столь неприветливыми людьми неинтересно и вообще прекратил попытки больше разузнать о своих соседях. Тем более, лодки уже причаливали к берегу и вскоре должно было начаться распределение.
