Глава 14Написано специально для Лео*Нора
вот на эту заявку: " каким таким образом получилось что гермиона беременна от фреда уизли и что с этим делать(про любовь но без соплей)."
в общем, тут ООС Грейнджер и вообще нестандартное прочтение ситуации... сорри)
Говорят, что на могиле Фреда Уизли всегда море цветов. Джордж не знает, кто и когда приносит к обелиску очередной букет. Ведь он ни разу не был на могиле брата. Слишком тяжело… Слишком живыми кажутся воспоминания, мучающие по ночам. Слишком болезненно странное ощущение собственной неполноценности, половинчатости в этом мире.
Но он старается не унывать. Действительно старается, да так удачно, что вся семья уверена, что Джордж смог пережить свою потерю. Смешно… из них двоих лучшим притворщиком был как раз Фред.
Джордж вернулся в их с братом квартиру, проигнорировав предложение матери вновь поселиться в «Норе» - слишком тяжело было бы играть двадцать четыре часа в сутки.
Он старается жить так, будто все осталось по-прежнему, и ему это удается. Или, почти всегда удается. Иногда, по его собственному признанию, у младшего из близнецов Уизли* случаются срывы.
- Джордж, милый, тебе положить еще брокколи? – после войны прошло целых пять лет, а Молли все так же трясется над сыном. Что ж, она в своем праве. Он понимает, насколько матери важно чувствовать себя нужной, поэтому, с улыбкой принимает добавку, лишь на мгновение задержав взгляд на семейных часах.
Стрелка с именем «Фред» теперь покоится на отметке: «смерть», или…? Джордж недоумевающее моргает, и щиплет себя за щеку. Ему показалось, или застывший наконечник сдвинулся? Неужели его настиг очередной срыв? Неужели он действительно сходит с ума?
- Да, ты знаешь, Гермиона возвращается в Англию. Говорят, она стала лучшей в Болгарском Аврорате. Не понимаю, почему девочка не осталась в Англии? У нее было столько возможностей. И Ронни так переживал, бедняжка. Пока не связался с этой Паркинсон, - тема женитьбы младшего брата, за несколько месяцев ставшая притчей в языцех в небогатой событиями «Норе» не интересовала Джорджа, как, впрочем, и возвращение «вечной старосты» в Британию.
Но стрелка… стрелка определенно дрожала, будто что-то тянуло ее к отметке: «в пути».
- Говоришь, Гермиона возвращается? Помнится, в Хогвартсе она была лучшей специалисткой по артефактам… - бормочет Джордж, задумчиво потирая бровь. Если кто и способен объяснить столь странное явление, так это она!
Но пробиться на прием к блистательной мисс Грейнджер не получается. Оказалось, она вовсе не планирует связать свою жизнь со службой Родине. Ее визит – лишь любезность, оказанная болгарским министром магии нынешнему правительству.
У Гермионы короткая стрижка и очень жесткий взгляд, будто прошивающий насквозь. Все это Джордж видит, сталкиваясь с болгарской делегацией в одном из коридоров Министерства. Несмотря на собственное удивление и иностранных авроров, чей настрой очень далек от дружелюбного, он замечает, как стремительно лицо Грейнджер теряет краски, стоит ему приблизиться.
Но, оказалось, есть одно место, которое Гермиона собирается посетить без свидетелей:
- Представляешь, она ничего мне не сказала. Ни привет, ни «как дела?». Только спросила, где могила Фреда, и сообщила, что посетит ее на выходных, -возмущается Джинни, а Джордж, понимая, что, если он хочет разобраться в таинственных перемещениях стрелки, придется переломить себя, лишь недовольно морщится в ответ.
Он всегда знал, что дуракам везет. Оказалось, что, со смертью собственной половины он не утратил этого свойства. Гермиона молча смотрит на могилу Фреда Уизли. В ее руках нет цветов. Она, наверняка, не из тех, кто предается сантиментам на могилах друзей, но Джорджу почему-то обидно за брата.
- Так и знала, что ты все равно меня достанешь, - вздыхает Грейнджер, спиной чувствуя его присутствие, - или, думаешь, мне не передавали твоих многочисленных просьб о встрече.
- Я не понимаю тебя, Гермиона. Сначала ты уезжаешь, ничего не объясняя и никого не предупредив, потом появляешься в не самой любезной компании, и, судя по всему, из всех нас, тебя интересует только мой брат, но не тот из нас, кто должен… - Джордж не знает, откуда в нем столько злости. Ему кажется, будто яд, отравлявший его жизнь последние пять бесполезных лет, наконец, вырывается наружу. Он не смотрит на могилу Фреда – слишком больно, и еще этот запах. Лилии и астры, ненавистные осенние цветы…
- Ой, модно подумать… он обиделся, - Грейнджер усмехается, и Джордж мгновенно опускает глаза. Ему стыдно: он давно не вел себя так, - Забей! – смеется… невыносимая. Раньше она не была такой, - все не без греха. Я знаю, почему ты так жаждал меня видеть. Часы не сломаны, а ты не настолько сумасшедший, каким себя считаешь. Просто мы с малышом вернулись в Англию.
- С малышом? – вам когда-нибудь втыкали нож в сердце? Если нет, то вы не поймете, столько противоречивых чувств испытал Джордж в ту секунду, когда понял, к чему клонит Вечная Староста.
- Ну да, с малышом. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, откуда берутся дети? Твой брат был хорошим парнем, но все гораздо прозаичнее, чем ты думаешь. Помнишь, в последний год войны мы с ребятами оказались в «Ракушке».
- Да, Фред говорил, что встретил вас там… - машинально отвечает Джордж, с трудом осознавая происходящее.
- А он не говорил, как именно утешил измученную пытками гриффиндорку? Он всегда был старше тебя, Джордж. И умнее… наверное. Никакой любви, так, мелочи жизни… Хроника гнусных времен, а?
- Но почему ты..?
- Почему не сказала? А что бы это изменило? Я не хочу быть вечной мученицей, соломенной вдовой, тем более, это место у вас заняла Анджелина. Я взрослая девочка, и сама в состоянии о себе позаботиться. Но Фреду я благодарна. У меня чудесный сын. Через три года пойдет в Дурмштранг**.
- Как его зовут?.. – спрашивает Джордж, не надеясь, что она ответит. Осознание того, что после Фреда остался ребенок, что брат мог так легко и просто переспать с девушкой брата, что все это время мисс Грейнджер скрывала эту историю ото всех… берет всего несколько секунд. И оно, почему-то, никак не влияет на его эмоциональное состояние. Что ж, племянник – это прекрасно. Наверное…
- Уилл. Я неравнодушна к Шекспиру, и не страдаю излишней сентиментальностью. Имя погибшего отца, клеймо геройского сына… Ну уж нет! – Гермиона фыркает, и кладет на могилу Фреда трансфигурированный из веточки базилика кактус. Что ж, ему всегда нравились эти колючки… - мой сын вырастет хорошим человеком. Может, я и познакомлю вас лет через пять… Если ты перестанешь быть такой тряпкой, Джорджи! Фред, в отличие от тебя, был хотя бы реалистом! Я похожа на него, знаешь? И я скажу тебе одно: вам так нравится, что вами восторгаются, что вас жалеют, что вам сочувствуют. Ах, как же, жертвы войны, потеряли близких… Да, это больно! Возможно, даже смертельно. Но вот если бы вы действительно чувствовали все это, то давно бы сдохли! Так что возьми себя в руки. И пожалей мать. Избавь ее от этого спектакля…
Грейнджер аппарирует, а Джордж впервые смотрит на могилу брата вблизи, с удивлением осознавая, что по щекам, вопреки всем сентиментальным романам, вовсе не бегут слезы, а Фред-с-фотографии подмигивает ему, будто говоря: «видишь, какую девчонку я закадрил!»
Через двадцать лет, постаревший Джордж, отправляющий младшего сына в Хогвартс, встретит на платформе 9 и ¾ высокого кареглазого паренька, который, кивнув незабвенному Лонгботтому, пожмет хозяину «Ужастиков Умников Уизли» руку, поцелует изящную ладошку Луны, и тихо представится:
- Я Уилл Грейнджер. Мама мне много о вас рассказывала… Буду преподавать ЗОТИ в этом году. Скажите, а могилу отца не перенесли?
P.S. Отзывы?)))
