Глава 11. Смена приоритетов.POV Cato
Я все же не могу уснуть, ворочаюсь из стороны в сторону, в голове все кипит, но нет ни одной мысли. В тусклом свете ночника я достаю письмо из кармана. Последнее, что осталось от учителя, но не должно быть сохранено.
"Зеркало отражает, не задумываясь. Не стоит бояться тех, кто сможет разбить его, ведь осколки ранят. Опаснее те, кто знает секрет амальгамы."
Я где-то слышал эти слова о зеркале. Но что они значат? Мое отражение меняется… Нет! Это не то. Я - отражение. Я отражение Пита. Так и есть. Когда я притворяюсь, это выглядит подозрительным. Для меня это так. Об этом говорил Сноу... Не врать им, не задумываться над словами и действиями. Это работает… Она мне верит, даже когда я, это я. Разбить зеркало?! Меня разбивали? Меня разбивали и не раз. Катнисс! Она разбивала меня, но еще я разбит сейчас… И опять же, они верят мне. Я могу ранить, ведя себя как нюня… Но кто знает мой секрет? Хеймитч? Стоит ли мне его сторониться… Или же просто говорить правду?!
Я перевожу взгляд на следующие строки.
"Я совру, если скажу, что ты был моим любимым учеником. Ведь ты тот еще подарок. Но работая с тобой, я поняла, что мое терпение безгранично, а труд приносит плоды."
На моем лице улыбка. Да уж, любимцем я никогда не был. Я столько раз был наказан, получал от своих же. Энобария уничтожить меня хотела, когда я вызвался на Арену. Наверно она была рада, избавившись от меня…
«Сегодня ты победитель. Может ты не победил на Играх, но все же выжил. Ты вернулся с Арены. Я не знаю твои планы полностью, не знаю, что пришлось пережить, чтобы согласиться помогать Сноу, но надеюсь, у тебя хватит сил и ума понять, что нужно тебе на самом деле. Не буду говорить «за» я или «против» твоих действий, но скажу одно. Убив меня, ты спас себя. В Тринадцатом есть люди, которые думают, что ты шпион. Эту роль я забрала себе.»
Вот почему она согласилась на это… По их мнению, Пит недостаточно пострадал. Они думают, что я мешаю им. Что ж, правильно думают.
«Ты чист. Теперь ты можешь решить, кем быть, за кого бороться. Но Сноу использует нас всех, и тебя он тоже не оставит в покое…»
Знаю, что не оставит. Но другого выбора у меня нет. Я много лет хотел служить ему, а значит так и будет…
"Запомни вот что: девчонка доверяет тебе, хоть она и твой заклятый враг, но пойдет за тобой на край земли. Пользуйся своей оболочкой. Будь осторожен с ментором и Капитолийцем, они думают, что ты шпион – перестань контролировать эмоции, это тоже пойдет тебе на руку. Коин не твоя проблема, Сноу сам найдет способ избавиться от нее. Если не он, то кто-то из влиятельных убьет ее. Соглашайся помогать им, подчинись, и они пойдут за тобой, как и она. Позже, сможешь расправиться с каждым.»
Смогут ли они помочь мне? Смогу ли я использовать против них их же оружие?
«Сохраняй свой разум холодным, кровь горячей, а нож острым.»
Я хочу продолжить раздумья, слишком многое хочется решить, но в мою дверь стучат.
- Пит, ты как? – слышу я.
Только не это! Не сейчас! У меня внутри все трясется от злости на нее. Я убил важного мне человека, а сейчас мне что, притворяться, что сделал это ради шавки?
- Отстань от меня, Катнисс, - кричу я, но дверь открывается. С таблетками, как же иначе.
- Так нельзя. Я не уйду.
Я вздыхаю.
-Ладно… Как я? Устал давиться этими капсулами. Присядь что ли.
Она садится на кровать Гейла. Я выпиваю свою порцию лекарств.
- Как Гейл? – спрашиваю я.
- Пережил операцию. У него было два больших тромба в крови. Три остановки сердца. Теперь нужно ждать. Врачи говорят, он может долго пролежать без сознания. Ты появился во время.
Я готов вспыхнуть. Ну почему он не сдох?! Почему ты не сдохла?
- Катнисс, сколько еще людей мы должны потерять, прежде чем это все закончится? – скольких я должен убить, прежде чем доберусь до тебя?
- Не понимаю…
- Понимаешь! Сколько нужно трупов, чтобы ты поняла, что война не выход?
- Я не знаю. Через полторы недели у меня аттестация. Потом я отправляюсь в Капитолий.
- Ты думаешь, что успеешь остановить Сноу, раньше, чем он уничтожит еще пару-тройку Дистриктов?
- Я знаю, что успею! Иначе – никак!
- Тогда я должен… - я осекся, понял, что лучше сменить тему. Любое лишнее слово и я до конца дней просижу в камере. - Ты знаешь, что на самом деле планировалось на Третьей Бойне?
Она мотает головой.
- Мы должны были выбрать трибутов сами. Мы, победители. Ты бы смогла выбрать двух детей, чтобы они умерли вместо нас?
- Вряд ли.
- Но сейчас ты делаешь то же самое… Ты вслепую выбираешь тех, кто должен умереть.
- Чего ты добиваешься? Ты все еще хочешь, чтобы я сдалась?
- Да. Я буду хотеть этого всегда!
- Хватит! Я не сдамся! - вскрикивает она, но притихает. Не хватало еще, чтобы на нас наорали те, кого она разбудила.
- Знаешь, меня всегда интересовала одна вещь. Что именно возвращают в Дистрикты после Игр? – к чему я это спрашиваю? Уж ни из-за своего прошлого ли?!
- Ты же знаешь, ты же видел тела.
- Да… Но не кажется ли тебе, что интереснее выслать подделку, а настоящие тела разорвать и пустить на сувениры? Ты может, не знаешь, но мне сказали секрет долголетия Сноу.
- Лекарства? Нет! Ты не зря начал разговор о трибутах. Ты думаешь, что в Дистрикты высылают оболочки, а органы продают?
- Думаю… Выращивание органов – идеальный метод, но иногда сердце или печень нужны срочно. Думаю, что нет лучшей замены, чем органы детей. Энобария сказала, что видела тело одного из своих учеников. Тело было пустым. Разве что мешочки с водой для веса.
- Скажи, а как ты подружился с Энобарией? Она же убить нас хотела?!
- Это не было дружбой, – прыскаю я. – И даже не то, что было на Арене. И на союз это не походило… С начала нас всех пытали, каждого по своему. Ее тоже. Старались получить информацию. Потом, когда поняли, что она ничего не знает, поставили обучать меня, отрабатывать какой-то долг. Она жила как заключенная, ночью в камере, днем на прогулке со мной. Может она и была капитолийской убийцей, но в Дистрикте-2 она была не плохим мастером своего дела. Она говорила о своих трибутах, как привязывалась к ним. Говорила, всегда так, будто раскаивалась, как будто хотела рассказать и забыть. Странно, тогда я ее зауважал, хоть и узнал слишком многого.
Катнисс замолкает, будто переваривает информацию. Потом вздыхает как перед важным вопросом, что боялась спросить:
- Что за место, в котором вас держали?
Мне становится смешно. Вот так я и выложил ей все: место, охранную систему, время смены часовых. Хотя почему бы и нет…
- Нас держали рядом с Дворцом Президента. Там живут его лучшие солдаты. Пройти во Дворец, не обойдя их… Невозможно. Катнисс, ты принесла мне снотворное, и меня вырубает. Давай потом поговорим? Хочешь, можешь остаться.
…
С нового дня я начинаю подчиняться правилам Коин, почти беспрекословно следую расписанию на руке. Это отвлекает меня. Может ночью я и проваливаюсь в пустоту, но днем мне нужно хоть какое-то занятие, чтобы не думать о трех трупах, которые сломили меня. Капитолий имеет меня даже в Тринадцатом.
…
В какой-то момент мне становится невыносимо скучно. Автоматы, тренировки, нагло украденные из программы второго года обучения миротворцев, полосы препятствий, отдаленно напоминающие действительность Капитолия. Мне это надоедает. Я прогоняю кроссы, чтобы занять себя, но мне хочется большего.
…
- Я могу попросить тебя использовать свое влияние в моих целях? Или я уже настолько тебе опротивел, что ты печешься только за девочку, а я только ради мебели? – спросил я в один из вечеров.
Хеймитч, видимо, в хорошем расположении духа, поэтому его припадочный смех не заставил себя долго ждать.
- Ну и чего же желает мой торшер? Сменить лампочку в комнате, или переселить в номер побольше?
- Ты меня упрекнул в том, что я не забочусь о Катнисс… Я просил ее, умолял одуматься…
- Ты же и раньше знал, что это не поможет…
- И я убедился в этом снова.
- Но что ты хочешь теперь, чтобы я запер ее в комнате, и не выпускал до конца революции? - ухмыляется ментор.
Заманчиво...
- Нет. Я хочу дать мне место и время для ее обучения.
- Ты не шутишь?
Я мотаю головой. Конечно шучу. Мне бы ее придушить скорее и смыться. Но не выйдет.
- До ее экзамена мало времени…
- Азы она впитает как губка… Уж нам ли не знать…
- Я поговорю с Коин.
Ничего он не знает… Только важной персоной придуривается, мозги-то давно пропил.
…
Хоть я и всерьез не ожидал, но у пьянчуги выходит организовать тренировки.
Пока мы направляемся в зал, слушаю пререкания Плутарха, что я убью Катнисс, оказавшись взаперти один на один. Хеймитч отмахивается, говорит, что я не так глуп, что в любой момент сработает система безопасности. Звучит как предупреждение мне… Ага, конечно, запомню.
Дверь за нами закрывается, Катнисс уверенно смотрит на меня, но точно не знает чего ожидать. Я же чувствую, какой накаленный в помещении воздух. Напряжение магнитов достаточно сильное, чтобы в висках затрещало от боли.
На одной из стен висят два ножа, тренировочный меч с пластиковой ручкой, и два, не совсем правильно сделанных, бола.
- Почему мы здесь? Ты что-то задумал? – спрашивает Катнисс, скрещивая руки на груди.
Внутри я улыбаюсь, как бы ей так сказать, что мне хочется просто немного поиграть в хорошего.
- Я подумал, и решил, что не нужен тебе в роли твоего напарника. Но может смогу чему-то научить.
Она хмурится.
- Я не говорила, что ты мне не нужен.
- Да, не говорила, но все равно… В общем, я помогу тебе. Но только тебе одной, – я беру в руки нож и меч.
- Для начала, вот тебе первый совет. Внешность обманчива. Помни это всегда. Сойки-говоруны и переродки с повадками близких – ничто. Капитолий может сделать десяток клонов твоей сестры и тебе придется убить каждого. Может ты и умеешь стрелять, но если на тебя нападет кто-то из Академии, тебе конец. Так вот бей.
Я протягиваю ей меч. Мне же и ножом сподручнее.
- Как? Прям вот так, сразу? – она берет меч в обе руки, или он для нее слишком тяжелый, или просто пытается принять удобную позу. Меч опускается в ее руках, конечно же - тяжелый.
- Вот так, сразу, - я наношу удар ногой ей прямо в живот. Что там у нее было. Селезенка?
Девчонка падает на пол, немного проезжает назад. Слышу частое ее дыханье.
- А ты, оказывается, слабачка! – ухмыляюсь я. - Ты не была такой на Играх. Нападай! Когда тебя прижмут к стенке и направят нож к горлу ты, не сможешь отвертеться.
- Это было неожиданно, - выдает она. Я не узнаю ее, она кажется мне жалкой, глупой. Внешность обманчива…
Я протягиваю ей руку, помогаю встать. Не дав ей опомниться, замахиваюсь. Она отскакивает. Уже лучше, но недостаточно.
- Ну кто же так делает… Перехвати руку, ударь. Сделай что-то или ты труп. Не смотри на меня как на своего мальчика-пекаря... Представь что я – твой злейший враг. Представь что я трибут, готовый свернуть тебе глотку. Давай представим... Что я - Като. У тебя нет ни стрел, ни веревки… Но есть лишь один шанс спастись. Действуй.
Я кидаю ей меч. Слышится звон.
- Но ты же не он, - смеется она, поднимая оружие.
- Все по-настоящему. Может я и не Като, но убивать могу не хуже. Ты умрешь, не добравшись до Сноу, прямо сейчас. А потом после тебя умрут все родные люди… Из-за тебя!
Она срывается и с криком нападает. Я отклоняю удар. Второй. Кажется, она вспоминает все то, что видела на тренировках. Пару раз я ударяю ее ручкой ножа, где-то бью по спине. Потом получаю тонкую рану на руке. Я хочу сделать из нее хотя бы подобие противника. Не знаю зачем, но меня это забавляет. Через короткое время я прижимаю ее к стене, она безоружна, меч рядом у ее шеи, одно движение и головы нет. Серые глаза сверлят меня, я улыбаюсь. Холодная сталь касается кожи… Мне хочется поцеловать ее, просто от нечего делать, почувствовать нервный пульс под губами. Я жду секунду, чтобы посмотреть на девчонку в последний раз, и резко она наступает мне на ногу. Удар в пах. Боль ослепляет меня. Маленькая мразь! Еще секунда, я бросаю оружие. Она хватает меня за волосы, удар в нос. Я обезврежен.
- Вот так, Пит? – узнаю эту заразу.
- В точку! – бросаю я, переворачиваясь на спину. Перед глазами темнеет. Тренировки обещают быть веселыми.
…
Наши тренировки длятся чуть больше недели, полтора часа в день. Что мне это дало? Я узнаю ее слабые и сильные стороны, знаю, на что давить. Просто веселюсь. Поменялось ли у меня отношение к Эвердин? Боюсь признать, это так. В какую сторону? Все еще не могу решить. Наверно она стала для меня заклятой подружкой, притворись, что волнуешься за нее, она расслабится, прояви характер – примет за проявление заботы. Играй, сколько влезет. Убить ее на одной из тренировок уже не является чем-то таким сверхважным, теперь хочется растянуть. Хочется устроить что-то вроде честного боя. Конечно, его не будет, не будет нормального спортивного азарта, ведь у меня были годы, а у нее неделя. Мне хочется забить ее, медленно, до полусмерти. Так интереснее.
…
Она сдала экзамен! Я же остаюсь в Тринадцатом. Под властью Коин все Дистрикты, осталось лишь направить людей на Капитолий. По последним новостям Панем слабеет.
Завтра группа солдат отправится в Капитолий. Меня это нервирует. Что я могу сделать? У меня нет возможности убить всех. Что делать? Я хожу по своему отсеку, наматываю круги. Чувствую, как в голове хрустят извилины. Пора применить свои навыки!
Я выхожу из отсека. На встречу идут двое. Минута и на стене красуется огромное красное пятно, а внизу валяется солдат с проломленным черепом, у второго красуется дыра в животе. Я не мог взять пистолет – много шума. Убивать! Убивать всех, кто будет на пути. Нужно истребить как можно больше людей, нужно привлечь внимание.
Я и так слишком долго ничего не делал.
Еще шестерых я убиваю так же легко и быстро – никто не ожидает от меня такого. Я иду в штаб. Меня проверяют. Нож находится в ботинке. Его быстро находят. И я вырубаю еще троих. Адреналин на пределе, сейчас или никогда. Я захожу в штаб.
- Солдат Мелларк, вход сюда запрещен! – останавливает меня очередной кусок мяса, и я тут же выбиваю ему челюсть. Удар в спину – паралич обеспечен.
Коин и остальные вскакивают со своих мест.
- Вы делаете ошибку! – кричу я. – Вас прикончат раньше, чем вы ступите на улицы Капитолия!
Я иду к Катнисс. Боггс преграждает мне дорогу. Я блокирую его удар и наношу свой. Сзади стоят еще двое. Удар ногой в первого, нож - в другого.
- Катнисс, не поддавайся им! Они уничтожат тебя! Я хочу защитить тебя! – меня пытаются схватить еще четверо. Я чувствую зуд в горле и снова резкая боль в виске. Я кричу от нее и падаю на колени. Кажется, мое тело трясет.
- Что у него на шее? – спрашивает Плутарх.
Я слышу голос солдата:
- Оно мигает.
Потом слышатся быстрые шаги.
- Президент Коин, сообщение из Капитолия!
Включается телевизор, и я слышу голос Сноу.
- Приветствую вас, мисс Эвердин. Ваш друг сейчас находится полностью под моим контролем. Видите маленькое устройство? Оно способно уничтожить весь Дистрикт-13. Внутри есть некое вещество, которое, вступая в реакцию с Нитариумом, производит едкий, удушливый газ, так знакомый вам после 75-х Игр. Если вы попытаетесь извлечь его, произойдет взрыв. Любое действие и взрыв. Я предлагаю вам сделку – вы и ваш приятель отправляетесь в Капитолий, и объявляете перемирие, и я извлекаю устройство. Все останутся живы. И да, данное сообщение проецируется только для вас, так что сохраните это в тайне.
Наступает тишина. Мое тело всего лишь трясет, но никто не подходит ко мне. Начинает ныть спина. Нитариум? В моем теле не платина, и не титан?! Нитариум?! Конечно же, я слышал об этом куске дерьма. Из меня решили сделать бомбу? Сноу врал мне!
- Как все ловко продуманно! – шипит Коин.
- Видно выброс адреналина запустил устройство. Это как с чипом контроля за трибутами… - говорит Битти.
- Все это время Капитолий следил за нами? И он, – кажется, Коин показывает на меня. – Был шпионом?
- Успокойтесь. Мы проверял его на все маячки… Нет в нем ничего такого… Вы же сами говорили, что блокируете большинство сигналов?! Даже если мы что-то упустили, сигнал не прошел бы. А система контроля за трибутами настолько проста, и бесполезна, что не предвещает никакой угрозы. Если бы Сноу контролировал Пита полностью, как говорил на записи, Катнисс была уже мертва, а наши кости грызли собаки, или нет, мы бы давно задохнулись! – возражает Хеймитч.
- Что мы будем делать? – спрашивает Катнисс прямо над моим ухом.
- С ним? Ничего… - отвечает Хеймитч.
Я чувствую ее руки в своих волосах. Боль медленно отступает, как и замедляется пульс. Я сделал свое дело на сегодня.
- Он убил десятерых за последние двадцать минут! – возражает Коин. – Его нужно изолировать.
И пусть взрывается где-нибудь за пределами Дистрикта, - продолжаю я за нее мысленно.
- Вы хотите убить…? – шипит Катнисс, но резко замолкает.
- Вы обещали мальчику полную амнистию. Вы не видите, что он просто пытался остановить Катнисс? Он ее защищает! – Хеймитч переходит на крик.
- Тогда отправьте их в Капитолий. А мы переходим к плану «б».
Я чувствую укол в шею и засыпаю.
Когда я просыпаюсь, понимаю, что мы летим в планолете, и моя голова покоится на коленях у Двенадцатой. В какую-то секунду появляется обжигающая боль в теле и так же резко она гаснет.
- Кажется, нас ждут – слышу голос Плутарха. – Как я и думал, нам бы не позволили взять с собой хотя бы охрану. Нас только, что отсканировали. Да-да ребятки, расслабьтесь, нас всего пятеро.
- Что будет дальше? – спрашивает она.
- Будем надеться, что Сноу не убьет вас сразу же. Мы заберем вас, обещаю.
Катнисс пытается поцеловать меня, я отворачиваюсь. В ее глазах обида и непонимание.
- Я не прощаюсь. Сделаешь это, когда все закончится,- выжимаю я из себя. Игра вот-вот подойдет к концу, последние мелочи перед моим апогеем должны быть идеальны. Даже если Сноу врал, но ему нужно очередное зрелище. И я его устрою!
Нас высаживают на пустой площади как раз на той, что я каждый день видел из окна своей «тюрьмы». Я самостоятельно спускаюсь с планолета и даже в шуме мотора слышу голос Плутарха:
- Увидимся, ребята!
- И пусть удача всегда будет на нашей стороне! – слышу я от девчонки, когда она хватает меня за руку. Мы одни. Может это самое время? Может сейчас мне дадут убить ее? Пора!
Я держусь из последних сил, уже чувствую, как мышцы напрягаются, чтобы нанести удар. Мне хочется увидеть ее реакцию, когда скажу кто я на самом деле…
Предвкушение становится таким сильным, что не замечаю, как мне завязывают глаза, и я получаю удар по голове. Я падаю на колени, и понимаю, что притворство не закончилось и нужно подыграть. Рядом слышится ее крик. Она зовет меня, но я не отзываюсь. Пусть думает, что я без сознания.
Мне развязывают глаза только через несколько часов, все это время я просто молчал, даже наверно вздремнул – все равно они мне ничего не сделали.
…
Я нахожусь в комнате со светло-бежевыми стенами, и почти белой мебелью. Опять белое… Самое яркое, что я вижу – огромное блюдо с фруктами. Мой «номер» оснащен удобствами, коих я не видел довольно давно. Меня явно балуют… Но никаких распоряжений я не получаю.
Сноу так и не придумал, что со мной сделать… Если я и бомба, мог бы взорвать меня еще месяц назад.
Я беру пару ягод с блюда, бросаю их себе в рот. Что ж, если они отравлены, то на вкус моя смерть очень даже ничего. Из отсека в стене появляется выдвижной ящичек. Я подхожу к нему и беру одежду. Легкая ткань, тусклые цвета – явно для теплого, летнего дня, но за окном конец осени. Я привожу себя в порядок даже быстрее, чем хотелось бы – нервы на пределе. Вот он – долгожданный момент.
На одежде нет никаких пометок, никаких карманов, я пытаюсь предугадать, что же меня ждет.
Не прошло много времени, как в комнату заходят трое миротворцев, в руках у каждого электрическая дубинка. Я понимаю, что меня сейчас вырубят, готовлюсь к худшему – тут не Тринадцатый, игры закончились и, как бы глупо ни звучало, я слабее. Как же это смешно со стороны, наверно.
- Хорошо, ребята. Я весь ваш, - говорю я, разводя в руки в стороны.
Сопротивляться, атаковать, убить, кричу сам себе, когда дубинка касается позвоночника, и я чувствую, как каждая кость нагревается, а мышцы неконтролируемо сокращаются и напрягаются. В ушах все звенит, перед глазами плывет – игрушки Тринадцатого ничто, по сравнению с этими.
Боль прекращается постепенно, потом она уходит полностью. Я открываю глаза – солнце и голубое небо. Место, где я оказываюсь, напоминает деревню победителей в нашем Дистрикте. Отсюда прекрасно виден дом, который я себе когда-то присмотрел. Но дома кажутся необъяснимо маленькими, никаких заборов, деревьев. Я понимаю, что это декорации, может, даже голограммы. Рядом со мной меч… Нет, это гладиус, мой. Из Второго. Совсем такой же, с эмблемой Дистрикта. Я беру его в руку – как влитой, рукоять приятно хладит кожу. Осматриваюсь, действительно дома – муляжи. Всего лишь пустые коробки, похожие на дома.
- Пит, - слышу где-то. Я машинально поворачиваюсь, совсем уже привык к этому хлебному имени.
Слышится звук бегущего человека. Вот она. В таком же светлом костюме, в руке неуверенно лежит меч, обычный, с пластиковой рукоятью, совсем как на Арене.
Я верчу гладиус в руке, он скользит по ребру, по тыльной стороне ладони, снова и снова, пока я подхожу к ней.
Она смотрит на меня почти без страха, только в глазах, но не в позе. Поза, даже увереннее, чем я представлял. Меч у девчонки оказывается в обеих руках, она вытягивает его вперед, защищается. Все-таки я научил ее чему-то! Я вылепил из своего врага игрушку по вкусу. Кажется, мне становится так хорошо, что я пьянею от восторга.
- Пит, что происходит? – спрашивает она.
- Думаю, я могу наконец-то признаться, Огненная Катнисс.
- О чем ты?
- Тупая, безмозглая курица! Да как ты еще не поняла?! Я не твой друг Пита! Мое имя Като! Меня решили воскресить, чтобы покончить с тобой! Я играл роль твоего мальчишки, а ты мне верила! – я начинаю смеяться, смотря на нее. Но смех быстро затихает. Нет! Мое признание не совсем такое фееричное, каким я хотел его видеть. Она всего лишь сжимает меч крепче. Надо было сказать это позже, когда она давилась своей кровью.
Я быстро понял, что драться с этой неудачницей, так же легко, как и в первый раз – тренировки мало, что дали. Я сделал всего пару выпадов, и меч падает в сторону. Она машинально отвела руку в сторону, ища колчан со стрелами. Бедный ребенок. Я уже сейчас чувствую вкус победы, ей некуда бежать, даже если она попытается. Но играть в кошки-мышки не по ее правилам. Я делаю разворот, чтобы нанести удар. Девчонка уворачивается и падает.
- Я не боюсь тебя… - говорит она уверенно.
- Конечно, с лицом Мелларка, чего уж его бояться. Я жил под этой шкурой долгие месяцы, я был им только для тебя. Весь Панем узнает, что ты ничтожество, что твой хлебный мальчик тебя предал, что твоя семья умрет. Так же, как умирает Гейл. Как умирали каждый, кого ты убила. Так же, как сейчас умрешь ты!
Я поднимаю меч над головой, замахиваюсь, чтобы разрубить Двенадцатую. Раз и навсегда!
Острие ножа вонзается в грудную клетку, пробивая кость, звучит характерный треск. Я слышу, как из Катнисс вырывается стон, а из горла тонкая струйка крови. Вот теперь она точно боится. Ее зрачки пульсируют. Лицо напряжено. Я вгоняю оружие как можно глубже, тело как тряпичное, дергается в слабой конвульсии. Я могу даже почувствовать, как сердце отбивает последние удары.
И вот она затихает, глаза остаются открытыми, но я почти не вижу зрачков. Вот и все.
- Эй, Сноу! Что дальше-то?! – кричу я в воздух. Внутри зреет что-то незнакомое. Радость? Безмятежность? Свобода? Я сделал то, чего так долго ждал, я убил Катнисс, теперь я – победитель 74-х Игр.
Ну вот и все…
