Безжизненные серые глаза.Глава 14.
Безжизненные серые глаза.
1 сентября 1998 года.
— Вы уверены, что не хотите поехать? — снова спросила Гермиона, отводя взгляд от поезда. Она немного нервно теребила брелок, подвешенный к сумке, стараясь не смотреть на Гарри и Рона, стоявших чуть поодаль вместе с Джорджем, Перси и Джинни.
— Пятьдесят семь, — скучающе произнес Джордж.
— Пятьдесят семь — что?.. — поинтересовалась Гермиона, не поняв, что он имел в виду. В последнее время из некоего подобия транса, в котором она находилась на протяжении последних двух недель, ее мог вывести только спокойный, задумчивый голос Луны.
— Ты уже в пятьдесят седьмой раз спросила Гарри и Рона, не хотят ли они вернуться в школу, — пояснила Джинни. — Мне кажется, это лишнее. Кому они будут там нужны?..
Гермионе показалось, что в словах Джинни была доля правды. Ей и самой будет гораздо лучше, если Рон не будет постоянно находиться у нее перед глазами, словно напоминание об их несостоявшихся отношениях.
— Ох, ну извините! — раздраженно буркнула девушка. — Простите, что я подумала, что вы с таким энтузиазмом восстанавливали Хогвартс, чтобы теперь...
— Она просто беспокоится, что останется в одиночестве, без друзей, — перебил Гермиону Рон, обращаясь к Джинни. — Это не то, чтобы... Я имею в виду, она же всегда была подругой Гарри Поттера, а этот год... Ну ты понимаешь... — он затих, немного взволнованный.
— Рон, перестань. Тебе следует быть хоть капельку вежливей. — Джордж осуждающе покачал головой. — Гермиона знает двенадцать способов, как заставить тебя не только забрать свои слова назад, а и заставить пожалеть о них, так что... Выбор за тобой.
Потом наступило долгое, затянувшееся молчание. Пустота в разговоре объяснялась отсутствием Фреда — как-то не особо хотелось шутить и разговаривать о чем бы то ни было без вечного заводилы. Никто не отреагировал на ироническую реплику Джорджа, только Джинни взяла его за руку, а Рон шумно выдохнул, устало прикрыв глаза. Гарри резко отвернулся и начал вглядываться в пыльный асфальт, не поднимая взгляда.
— Ненавижу, — вдруг мученически возведя глаза к ярко-синему безоблачному небу, произнес Джордж и прямо-таки вырвал свою руку из руки сестры.
Джинни не сделала ни одного движения, чтобы остановить его, а лишь отступила на пару шагов назад и осторожно поглядела на старшего брата.
— Ненавижу, — снова повторил Джордж. — Ненавижу тишину. Пожалуйста, скажите хоть что-нибудь. — Когда никто все еще не проронил ни слова, он умоляюще добавил:
— Что угодно...
— Малфой! — резко сказал Рон.
Джордж закатил глаза:
— Что угодно, кроме этого, — поправил он, и Джинни нерешительно рассмеялась. Гермиона тоже позволила себе улыбнуться.
— Нет, серьезно, — произнес Рон, ткнув указательным пальцем в другой конец платформы. — Малфой.
Все перевели взгляды туда, куда он указывал, и, действительно, Драко Малфой стоял в нескольких шагах от Хогвартс-экспресса, один, глядя на шумную толпу ребят и подростков, суетящихся вокруг на станции.
— Что он здесь делает? — с нескрываемым отвращением в голосе спросил Джордж.
— Ну... — протянул Гарри, чувствуя себя неловко. — Полагаю, он вернулся на седьмой год обучения, как и Джинни с Гермионой.
— И они пустили его обратно? — удивленно воскликнул Рон. — Как они могли?
— Вернулся не только он, — добавил Гарри. — Из Слизерина, я имею в виду. С нашего курса будут еще Гойл, Забини, Паркинсон и Нотт.
— А ты откуда знаешь?
Гарри беспокойно забегал взглядом по поезду, словно ища в нем поддержки.
— Кингсли сказал мне, — наконец, признался парень.
— Так вот почему вы двое не возвращаетесь, — рассмеялась Джинни. — Боитесь Малфоя, да?
Рон не счел ее слова забавными:
— Малфой был Пожирателем Смерти.
— Да, я знаю, — Гарри задумчиво поглядел на блондина. — Я и правда все еще до конца не верю, что он здесь.
— Я тоже, — пробормотал Рон. — Я не думал, что противный хорек будет иметь наглость, чтобы сунуть свой нос в Хогвартс.
— Привет всем!
Услышав звонкий голос, они, будто бы по команде, обернулись.
— Луна! — Джинни приобняла подругу и тепло улыбнулась. — Как ты?
— Просто замечательно, а вы?
Гермионе показалось, что Полумна солгала им, так как в действительности выглядела не очень — просто ужасно. Тусклые печальные глаза; одета в серую маггловскую одежду — выцветшая темно-серая футболка и потертые черные джинсы. Луна всегда одевалась странно, но сейчас превзошла даже саму себя.
— Мы живы, — произнесла Джинни, словно это было лучшее из всего, что она только могла сказать в данной ситуации. — Мы только что разговаривали о Малфое, вон он стоит.
— Я видела.
И снова повисло неловкое молчание, затем Гарри прочистил горло и громко сказал:
— Мне кажется, вам уже пора. Я имею в виду, поезд скоро отправляется...
— Ну что, удачи, — мрачно пробасил Рон. — Может, Малфой опоздает на поезд...
— Увидимся, — Джинни помахала рукой на прощанье братьям и бывшему парню.
— Не забывайте писать!
— Или забывайте, нам всё равно плевать...
— Джордж!
Гермиона чмокнула Гарри в щеку, пожала руку Джорджу и немного напряженно обняла Рона. Смущение — вот что она ощутила в тот момент. Краем глаза она приметила, как щеки Рона становятся ярко-пунцовыми, и последовала к поезду вслед за Джинни и Луной.
— Ставлю пять галлеонов на то, что в течении двадцати секунд, как мы войдем в купе к нам кто-то заглянет.
— Чуть больше сорока секунд, — покачала головой Луна.
— Если бы с нами был Гарри, тогда да, — запротестовала Гермиона. — Мы не настолько известные.
— Шутишь?! — удивленно воскликнула Джинни. — Ты была одной из лучших друзей Гарри и лучшей в школе. Ты помогла найти крестражи и уничтожить Волан де Морта. Скоро выйдут «Шоколадные лягушки» с твоим фото, и ты говоришь, что не знаменита?..
Луна рассмеялась.
— Я не собираюсь печатать свое фото на «Лягушках», — буркнула Гермиона обиженно. — Это было ваше предложение, от которого я отказалась.
— Не напоминай. Самая унизительная вещь на свете.
Гермиона знала, что Джинни была права. Достаточно было просто выйти на улицу, как каждый волшебник в радиусе пятидесяти метров тыкал в тебя пальцами и что-то шептал своим друзьям.
В то время как Рон купался в лучах славы, Гермиона изо всех сил старалась ее избежать.
— Что касается Луны, — продолжила Джинни, — она состояла в Отряде Дамблдора, всегда поддерживала Гарри, даже тогда, когда все от него отказались, ее отец напечатал в своей газете настоящее интервью с Мальчиком-Который-Выжил, она была заточена в подземелье у... Пожирателей около полугода, во время финальной битвы пристукнула Керроу, а также спасла жизнь Гарри, Рону и Гермионе, тогда, от дементоров.
— Звучит впечатляюще, — ошеломленно протянула Луна. — Но я не думаю, что я...
— Джин права, — резко произнесла Гермиона. — Ты тоже очень известна. И ты была подругой Гарри, конечно, не такой, как Джинни, но все же...
Гермиона замолкла на полуслове, увидев, как на лицо Джинни опустилась невидимая тень. Гарри и отношения все еще являлись щекотливыми темами для подруги. Гермиона облегченно вздохнула, когда Джинни улыбнулась.
— Да, — беспечно протянула рыжеволоска, проходя в небольшой узенький коридорчик поезда. — Ну а я известна тем, что отшила Великого Мальчика-Который-Выжил!
Полумна и Гермиона переглянулись, но решили ничего не говорить. Они заняли небольшое купе в самом хвосте экспресса и каждый занялся своим делом: Гермиона раскрыла книгу, Джинни увлеченно рассматривала пробегающие за окном пейзажи, а Луна чинила свои сперктрально-астральные очки, которые, по ее словам, больше не отличают мозгошмыгов от обычных мух.
— Джинни Уизли? — раздался голос, и дверь вагона открылась с громким стуком. За ней показался высокий рыжеволосый парень с надменным выражением лица. За его спиной стояли еще трое парней, то и дело вытягивающих шеи и поднимающихся на мыски, чтобы получше разглядеть девушек из-за плеч товарища. — Гермиона Грейнджер и Луни Лавгуд?!
— Ее зовут Полумна, — холодно ответила Джинни.
— Мы не думали, что вы приедете!
— Конечно, мы приедем, — недоуменно проронила Гермиона, рассеянно уставившись на парня. — С чего вы взяли, что мы не вернемся?
— Ходят слухи, что вы все станете аврорами, — выкрикнула какая-то девушка из глубины коридора. — Разве не так?
— Конечно нет, — ответила Луна, откладывая очки в сторону. — Вернее, станем, но сначала закончим школу.
— А вы... — парень запнулся, но тут же продолжил уже более уверенно:
— Вы не хотите перейти в наше купе?
— Мы хотели бы побыть в одиночестве, — заявила Джинни, выталкивая парня вон в коридор и захлопывая дверцу.
А затем повернулась к подругам, хихикая:
— Восемнадцать секунд, — объявила она, глянув на часы. — Ну, я была не так далека от истины.
— По крайней мере, ближе, чем я, — горестно вздохнула Луна, передавая Джинни пять галлеонов из своего кошелька, от которых та, смеясь отказалась.
— Я просто шутила, — заявила она подруге.
— Знаете, — произнесла Гермиона. — Мне почему-то кажется, что нам стоит перейти в другой вагон. Оставим вещи здесь, их никто не возьмет. Но если мы сами останемся, то через каждые пять минут уйма посетителей...
— Мы поняли, Мони. — Перебила подругу Джинни, поднимаясь на ноги.
Они вышли в коридор, стараясь не попадаться никому на глаза. Внезапно, Гермиона почувствовала, что кто-то слегка задел ее плечом:
— Осторожней, Грейнджер.
По спине девушка пробежала дрожь. Она не могла узнать голоса, но что-то подсказывало ей, что этот голос она должна ненавидеть и бояться.
Гермиона подняла голову и встретилась взглядом с двумя безжизненными серыми глазами.
— Изви... — начала было она, а потом узнала хозяина этих самых глаз. — Малфой?
На суде она почти не смотрела на парня, а теперь, находясь к нему так близко, с трудом смогла узнать. Не только глаза — изменилось почти всё. Он был худой, истощенный, кожа плотно обтягивала выпирающие скулы, волосы были немного длиннее, чем она привыкла — Драко напоминал ей Сириуса после его выхода из Азкабана (собственно, Малфой и был в Азкабане).
— Пожалуйста, будь осторожней, — снова произнес Малфой, отойдя в сторону и пропуская девушек вперед.
Какой-то оттенок былой гордости просвечивался в его тоне, но это самое слово «пожалуйста» звучало как-то... искренне, что ли?.. По крайней мере года два назад она не думала, что Драко вообще знает такие слова.
— Конечно, — смущенно пробормотала Гермиона и прошла вперед.
А потом резко остановилась и обернулась, глядя парню вслед — сперва с удивлением, а потом чисто из любопытства. Малфой изменился. Он был бледнее, чем раньше, худее — и не только в лице. Под серыми глазами залегли глубокие тени, и он стал менее гордым, менее насмешливым.
Она пожала плечами — в конце концов, это всего лишь Малфой. Пройдет неделя и он снова станет все той же эгоистичной сволочью, что и во все прошедшие года.
— Мне одной он показался странным? — спросила Джинни, нарушая тишину.
— Он выглядел больным, — добавила Луна. — И совсем нет мозгошмыгов.
Гермиона улыбнулась и зашагала дальше в поисках свободного купе.
Когда оно нашлось, три девушка замерли возле двери. Это купе было заперто и, кажется, находиться в нем школьникам было запрещено.
— Как хорошо, что мы теперь знаем так много заклинаний, — произнесла Джинни глядя на двери настороженно. — После того как мы войдем, Гермиона, наложишь то заклинание, которое делала для тренировок ОД?..
— — — * — — —
После столкновения с Грейнджер, Драко постарался как можно быстрее вернуться в свое купе. И вот теперь он стоял перед дверью, застывший, прислушиваясь к голосам, доносящимся оттуда. Он не хотел сейчас видеться с остальными слизеринцами, но другого выбора у него не было. Все остальные вагоны были заняты, и Малфой знал, что там ему точно будут не рады.
Он никак не мог заставить себя постучать в дверь. Но и оставаться в коридоре тоже не было радужной перспективой. Он мог наткнуться на какого-нибудь гриффиндорца, и тогда драка была бы ему обеспечена.
— Эй, — услышал парень голос Теодора Нотта. — Ты собираешься входить или как?
Драко помедлил, а потом вошел, стараясь не смотреть на друга. Перед ним мгновенно вспыхнули воспоминания: смеющийся Керроу, и кровь... много крови.
Он стиснул зубы и бегло оглядел присутствующих. У окна сидел Блейз Забини, который даже не оторвал взгляда от книги, которую читал, чтобы поприветствовать друга. Напротив Блейза — Гойл (вечно ненавидевший свое имя), а Панси глядела на Драко настороженно, без следов былой привязанности. Тео почти улыбался, хлопнув по плечу друга.
— Драко, — спокойно произнесла Панси. Ее голос и холодный отчужденный тон был для Малфоя чем-то сродни пощечины. Она так и не поняла, как многое значили для Драко их отношения. — Ты пришел.
— Так же, как и ты, — спокойно ответил Малфой, стараясь не выдавать своего разочарования.
Она небрежным движением заправила локон темных волос за ухо и произнесла:
— Мои родители настояли на этом. Ты же знаешь, я не хотела возвращаться.
— Никто из нас не хотел ехать в школу, — произнес Блейз, наконец, оторвав взгляд от книги. — Ты или кто-то еще. Но мы должны держаться вместе, чтобы остаться в живых.
— Не ты, — буркнул Тео. — Твои родители не были Пожирателями, никто из твоих близких не сидит в Азкабане. Ты мог бы обойтись без нас если бы захотел.
Блейз удивленно посмотрел на осмелившегося заговорить Нотта, а затем, ни слова не говоря, снова вернулся к чтению.
— Да, а что касается его, — ткнула пальцем в сторону Драко Панси, — то он совсем не собирается нам помогать. И это просто...
— Драко просто не смог простить нас, — усмехнулся Тео, оборвав Панси на полуслове. — Не смог забыть то, как ты хотела выдать Поттера во время битвы. — Он пару минут помолчал, а потом добавил уже несколько спокойней. — Садись, Драко, мы не кусаемся.
Хмурый тон Панси задел Малфоя за живое. Она даже не удосужилась произнести его имя, использовав местоимение «его». Она говорила так, словно Драко не было в этом купе. И самым страшным было то, что он сам был в этом виноват — он, а вовсе не Паркинсон.
Драко медленно присел на край сиденья, стараясь не смотреть на бывших друзей.
— Кстати, а вы видели? — произнесла Панси не обращаясь ни к кому в отдельности, лишь чтобы нарушить молчание. — Грязнокровка вернулась в школу без своего святого Поттера...
— Не называй её так! — прошипел Драко так злобно, что Панси испуганно вжалась в спинку сиденья. Все взгляды в купе устремились на него. Малфой глубоко вздохнул и уже спокойнее добавил:
— Я имею в виду — вдруг тебя кто-то услышит...
— Вообще-то, Драко, мы здесь абсолютно одни, — продолжая смотреть на друга с любопытством, заметил Тео.
Малфою с трудом удалось выдержать пронзительный взгляд слизеринца. Раньше Драко очень часто использовал слово «грязнокровка» по отношению к Поттеровской подружке. Но теперь ему хотелось разорвать в клочья каждого, кто посмеет так отозваться о ней. О ком угодно еще.
Почему?
Он много думал над этим вопросом, лежа в холодной камере Азкабана без сна. Ответ пришел нежданно — во время очередного ночного кошмара.
Кровь... Слишком много крови... Крики, плач, громкий девчачий голос, мольбы о пощаде... В двух шагах от него на полу корчится от боли Гермиона Грейнджер, а он, застыв на месте, смотрит в ее полные слез глаза и ничем не может помочь. Она обращает затуманенный взор на него и хрипит: «Драко!..». Грейнджер снова и снова повторяет его имя, но парень не властен над ситуацией. Тетка приглашает его принять участие в «шоу», но он лишь отрицательно мотает головой.
До сих пор Драко помнил крики девушки, страх в ее голосе... Он видел вещи похуже на службе у Темного Лорда, но не было сомнений, что самым большим кошмаром для него стала именно эта сцена, так надежно врезавшись в память...
Тео ничего не сказал больше, но Малфой понял, что он теперь не отстанет. Взгляд бывшего друга даже начинал понемногу нервировать.
Драко устало откинулся на спинку сиденья и просидел так до самого прибытия в Хогвартс, не проронив ни звука.
