Имажинариум профессора Снейпа. Часть 1Глава 14
Тьма. Всепоглощающая, душная, выжидающая тьма диким зверем затаилась в подземелье. Шорох. Скрип.
«Что это? Здесь кто-то есть?» - Северус резко открыл глаза и, приподнявшись на локте, принялся настороженно вглядываться в черноту. «Почему в подземелье нет окон?! И как это могло мне раньше нравиться?!» Он потянулся к палочке, верно ожидающей его на прикроватной тумбе. Его большая холодная постель недовольно скрипнула.
- Люмос Максима! – волшебный свет заиграл на старых промасленных факелах.
«Никого. Чертов параноик! Эта нелепая гонка, эти пятнашки со смертью сведут мня с ума!» Снэйп вылез из-под тяжелого одеяла и начал одеваться, переступая озябшими босыми ногами по ледяному каменному полу.
«Сколько я проспал? Два часа? Три? Может, сутки?» - тело было ватное и абсолютно отказывалось слушаться. В голове воцарилась звенящая пустота. Снэйп подошел к каминным часам. Большая кованая в виде причудливой змейки стрелка равнодушно зависла над потемневшей от времени цифрой три.
«Три часа ночи или три часа дня?..» Северус злобно огляделся: «Где эта чертова книга?» Он хищно пожирал глазами каждый сантиметр своей ставшей теперь отвратительно чужой спальни в поиске зелёного переплета, руки дрожали от нетерпения, тонкие белые пальцы сложились в привычный жест и щелкнули. В полумраке сырой комнаты тут же появился домовой эльф.
- Хозяин звал меня? – эльф поклонился и поднял на профессора свои большие преданные глаза.
- подготовь мой рабочий кабинет. Мне будет нужен самый большой котел, достань из хранилища.
- будет исполнено, сэр. Что-нибудь еще?
- я вчера вернулся с зеленой книгой, найди ее.
- слушаюсь, сэр.
Эльф щелкнул пальцами и растворился в привычной дымке. Снейп задумался и, сделав глубокий вдох, быстрой нервной походкой заспешил в свой кабинет. На столе его уже ждал большой медный, слегка закоптившийся снизу котел. Снэйп водрузил на специальную подставку тяжелую книгу и принялся нетерпеливо ее листать. Способы работы с колдографиями были прекрасно систематизированы. В разделе выявления информации профессор без труда нашел список вариантов получения информации об изображенных на колдографиях существах. Как выяснилось, список составляли в основном заклинания, заговоры и трансформации, но в самом его низу был обещанный перечень зелий. Издание было очень красивым – каждое зелье занимало на странице свою нишу из причудливых вензелечков и содержало схематичные изображения особенностей приготовления. Рядом с названием в ажурных скобочках давался процент действенности каждого зелья. Времени было в обрез, и Снэйп, подгоняемый любопытством и напряженным предчувствием нависшей над замком незримой угрозы, не вчитываясь, принялся выбирать самое эффективное. Он остановился на зелье, которое обещало восьмидесяти процентный успех. Ингредиенты были достаточно простыми – ничего такого, чего Снэйп не нашел бы в своих запасах, время приготовления – чуть меньше двух часов, все это его вполне устраивало. Было лишь одно «но». Последним и ключевым ингредиентом зелья была сама фотография, которую нужно было кинуть в готовый раствор, тем самым ее уничтожив. Принцип действия заключался в том, что после того, как колдография окажется в котле, на гладкой поверхности жидкости можно будет увидеть изображение объекта, что называется, «в реальном времени». Правда, всего на несколько секунд, да и те зависели от качества готового зелья.
«А что, если ее уже давно нет? Мало ли что могло случиться? Что я увижу тогда? Мертвое бледное лицо? И мне не останется даже памяти о ней в виде этого теплого клочка бумаги, за который я держусь, как за соломинку утопающий, вот уже полгода?..»
Мысли роем кружились в голове, ударялись о виски, не давали приступить к работе. Он боялся. Он просто-напросто боялся узнать правду. Он боялся потерять спасительную иллюзию, потому что нет ничего более прочного и надежного, чем воздушные замки, которые мы так упрямо строим. А теперь он был готов направить на свой замок катапульту, впустить в него толпу гоблинов и химер, которые разнесут его до основания, камня на камне не оставив, и что, если в самом его центре нет никакой таинственной принцессы, в которую он так опрометчиво позволил себе влюбиться?.. Что у него останется, если больше не во что будет верить?
Страх отступил также внезапно, как и напал. Решительность и уверенность взяли верх над сомнениями и колебаниями. Лицо Снэйпа выражало мрачную сосредоточенность. Он как будто отказался от самого дорогого, хоронил то, что было так близко и мило его зашуганному сердцу. Обреченность растеклась по венам и досадливо колола в каждую жилку, но руки продолжали быстрыми, ловкими, отточенными движениями профессионала надменно смешивать ингредиенты, прибавлять и убавлять огонь, помешивать и переливать. Густой липкий дым заволок кабинет, но Снэйп, казалось, не замечал неудобств. Ему, казалось, больше не надо было дышать. Он, натянутый в струну, представлял собой бездушно сосредоточенный механизм, который четко знал свое дело, и ничто в мире не посмело бы его отвлечь. Так пролетел час. Затем еще один. Зелье было готово, оставался последний шаг. Идеально гладкая поверхность напоминала жидкое ртутное зеркало. Она блестела и переливалась густым темным серебром. Снэйп навис над котлом. Его черная мрачная фигура, без единого искажения бледным лицом посмотрела из жидкости. Резким движением он бросил в котел колдографию, припал к его краю и начала жадно вглядываться в этот манящий омут. Мелкая рябь подернула густую поверхность, когда под ней скрылся крохотный загнутый уголок бумажки, даривший свет и тепло этому угрюмому, несчастному человеку. Потянулись долгие секунды напряженного ожидания. Вдруг, в самом центре жидкого зеркала появилась маленькая фигурка, она стала постепенно увеличиваться, будто выходя из прошлого. Вскоре, стало видно, как смеется молодая девушка. Зеркало повторяло сюжет колдографии и продолжало приближать и приближать лицо девушки. Снэйп еще ниже склонился над котлом, и концы его черных волос уже практически касались волшебной поверхности. Лицо трансформировалось, девушка то отворачивалась, то снова смотрела из глубины котла своими ясными крупными глазами. Изображение на секунду пропало, а когда появилось вновь, Снэйп увидел остроконечную шляпу, на склоненной вниз голове. Женщина резко подняла голову, и Снэйп отпрянул от котла – из него, сухо поджимая губы, смотрела профессор МакГонагалл. Сердце Северуса бешено колотилось, ком подкатил к горлу. Он ошибся? Он обознался? Он увидел то, что хотел увидеть? Он хотел ее увидеть? Ошарашенный и полностью обескураженный он дрожащими руками снова взялся за края котла и посмотрел внутрь. Изображения не было. Оно пропало. Оно продержалось обещанные несколько секунд и исчезло навсегда, увлекая за собой единственную дорогую для профессора вещь – колдографию.
Вопросы стучали в висках: что он видел? Почему ему померещилась Минерва? От того, что с ней он вдруг стал откровеннее, чем с другими? Что за злая шутка? Она единственная, сама того не понимая, подарила ему частичку человеческого тепла – и чем это обернулось? Его воспаленный напряжением разум обманулся ее образом?
Он не мог дышать, он вдруг вдохнул весь этот дым, давно уже заполнявший кабинет. Он не мог перестать всматриваться в холодную серебряную гладь. Его сердце разрывалось, душа, казалось, опустела. Глубокое отчаяние сковало его мышцы, не давая оторваться от котла. Он еще раз заглянул в него. Черная мантия, черные волосы и бледное лицо. Ничего больше… Как вдруг, над его плечом возникла остроконечная шляпа. Сердце зашлось радостью, тонкие пальцы остервенело сжали кромку котла. Сбивчивое теплое дыхание обожгло край его уха, заставив обернуться. Раскрасневшаяся профессор МакГонагалл смотрела на него умоляющими, по-детски широко открытыми глазами.
- Северус, началось! |
