Глава 13или о том, что стоит иногда быть истинной девочкой
К огромнейшему удивлению Гермионы МакГонагалл не увеличила срок их наказания за подобный проступок. Она лишь сняла десять очков с факультета Гриффиндор за излишнюю любопытность. (Гермиона, конечно же, взяла всю вину на себя).
По просьбе профессор рассказала, что раньше, точнее, в давние времена, Хогвартс не был таким, как сейчас. Это и не удивительно, люди были другие, все было по-другому. Процветало варварство и насилие. Это было, конечно, после Основателей, которые прочили волшебникам мир и добро (за исключением, Слизерина). Студентов действительно жуткими пытками наказывали за провинность. И не многие могли эти пытки выдержать. Потому не было тогда хулиганов, а были лишь примерные ученики. Хулиганы бы просто не выжили в таких условиях. А из того, что скелетов в пещере было много, можно было судить, что подобная дисциплина длилась годами.
Кроме того, МакГонагалл призналась, что была в этой пещере впервые, иначе, знай о ней Дамблдор, он бы не допустил сохранения подобного памятника древности. А то, что МакГонагалл вела себя естественно, да еще и умудрилась как-то открыть дверь, Гермиона отнесла к ее накопленной долгими годами мудрости. И лишние вопросы отпали сами собой.
Однако Гермиону не отпускали мысли, что с МакГонагалл что-то происходит. Она, кстати, попросила прощения за то, что не пришла к ним, как обещала, спустя полчаса после начала отработки. Но сам факт того, что МакГонагалл о чем-то забыла и повела себя, мягко говоря, безответственно вызывал в Гермионе самые смутные чувства.
Возвращаясь наверх, в коридоры Хогвартса, где уже не было учеников, потому что время отбоя прошло, Гермиона почувствовала, как холодеет ее разум, как она вливается в окружающую ее жизнь, постепенно признавая произошедшее – все, от начала и до конца – какой-то нереальной глупостью. Она боялась встретиться глазами с Малфоем, который все еще шел рядом. Боялась вспомнить все, что между ними происходило, потому что объяснение этому не находилось. Малфой, видимо, испытывал то же самое. Он все время молчал, слушая и делая вид, что его здесь вообще нет. Наверное, мысли, которые он оставил в этих коридорах, спускаясь в глубокие подземелья, охватили его с новой силой, и он привыкал к ним заново.
Проснувшись поутру, Гермиона вообще сочла все произошедшее странным сном. Таким нереальным оно казалось. Гарри она, конечно же, ничего не сказала. А когда он спросил ее, где она была вчера вечером, отмахнулась, говоря, что задержалась в библиотеке или легла спать пораньше. Да, от неожиданной необходимости врать она даже не смогла выбрать один из двух вариантов. И впервые Гермиона почувствовала, что лучший друг ей не верит. Он подозрительно посмотрел на нее, думая, что у нее есть свои причины, чтобы что-то скрывать, и не стал докапываться до правды, зная, что она сама решит, когда придет время все ему рассказать.
Сидя в Большом Зале и случайно бросив взгляд в сторону Малфоя, Гермиона поймала себя на мысли, что надо бы с этим заканчивать. Все, что происходит, когда рядом с ней Малфой, говорит о том, что Гермиона в эти моменты перестает быть собой, перестает логически мыслить и совершает всякие необдуманные поступки, что вообще-то ей не очень свойственно. Все это надо было прекращать, потому что, кто знает, где она могла сейчас быть, отправившись туда, где не способна сама защитить себя. Поэтому она решила, что общение с Малфоем надо свести к минимуму.
- Гермиона, помнишь, что сегодня прием у Слизнорта? – спросил Гарри, проследив за ее взглядом в сторону слизеринского стола, и нахмурился.
Черт! Прием у Слизнорта! Как же тут свести общение к минимуму, когда они проведут целый вечер, сидя за одним столом, поедая сладкое, лениво болтая о том, у кого больше знаменитых родственников и со скуки натыкаясь взглядом друг на друга?
- Да, - не сдержав разочарования, выдохнула Гермиона. О чем там надо говорить с Гарри, чтобы он не подумал, что она ведет себя странно? – Кстати, ты помнишь про то, что Дамблдор велел тебе познакомиться с ним поближе?
Весь день Гермиона провела в каком-то странном нервном напряжении. Она чувствовала себя виноватой во всем на свете. В том, что все время скрывала от Гарри правду, в том, что обманывала его, что продолжает это делать. В том, что у нее вообще нет веских причин вести себя так. А уж в том, что происходило между ней и Малфоем она винила себя больше всего. Ведь именно она это все начала. И теперь это казалось ей до ужасного, до противного неправильным, ненормальным, неадекватным и вообще не вписывающимся в рамки ее, Гермиониной, жизни.
Но все же, она никак не могла не заметить, что где-то внутри нее бьется какое-то слабенькое чувство, которое продолжает гнуть свою линию, которое кричит своим тоненьким голосочком, что Гермиона идет по верному пути и все, что происходит должно приносить ей лишь радость. Ведь именно радость и спокойствие она чувствовала вчера в подземелье с Малфоем. Даже несмотря на то, что они были в ужасном месте, ожидая, что вот-вот за ними придет старуха с косой.
«Ты психопатка», - умозаключила Гермиона, решив, что самокопания на сегодня ей хватит.
День близился к вечеру, а значит, подходило время приема у Слизнорта. Это был обычный рядовой вечер, когда избранные Слизнортом ученики поедали десерты и рассказывали о себе и своих родственниках, чтобы можно было прикинуть, из кого в будущем будет легко извлекать пользу. Поэтому не было необходимости одеваться как-то по-особенному, однако Гермиона вдруг испытала нестерпимое желание выглядеть хорошо, выглядеть, как настоящая девушка, поэтому одела простое черное платье длиной чуть выше колена с круглым горлом и короткими рукавами, темные колготки и туфли без каблука. А волосы причесала и заплела в высокий свободный хвост. И даже накрасила губы едва заметным блеском, хотя она почти никогда не красилась.
Глядя на себя такую, в платье, с новой прической она чувствовала себя уверенно, чувствовала, что это именно то, что ей нужно сейчас, даже не понимая, откуда это чувство возникло.
В Хогвартсе было довольно холодно, поэтому Гермиона захватила с собой теплую вязаную кофту.
- Вау, - выдохнул Гарри, глядя на Гермиону, которая спустилась в гостиную Гриффиндора, где он ее ждал, чтобы вместе пойти на вечер к Слизнорту. – Прекрасно выглядишь, Гермиона.
Она лучезарно улыбнулась и краем глаза заметила, что на нее неотрывно смотрел Рон. На его руке висела Лаванда, отчаянно пытаясь переключить внимание на себя и кидая злобные взгляды на Гермиону.
Может и стоит вот так ходить все время, как серая мышь, чтобы изредка преображаться, захватывая всеобщее внимание и притягивая комплименты?
- Идем, - хихикнула она, чувствуя себя королевой бала, хотя бала-то и не было.
Гарри для вида взял ее под руку и торжественно повел в кабинет, где проходил прием.
Когда они вошли, почти все уже были на месте, кроме пары человек.
- Добро пожаловать, - прогудел Слизнорт, приветствуя их. – Мисс Грейнджер, вы сегодня просто восхитительно выглядите, - добавил он, глядя на Гермиону.
- Спасибо, профессор, - улыбнулась она, чувствуя на себе все взгляды одновременно.
Но один из них чувствовался куда сильнее, он выбивался из общего рядя заинтересованных, он был совсем другим. Гермиона глянула туда, где стоял круглый стол и уже сидели ученики. Десертов пока не было, но была красивая сервировка. Она наткнулась на взгляд Малфоя, он смотрел исподлобья, смотрел, не отрываясь, наверное, забыв, что это как минимум неприлично, а как максимум странно. В его взгляде можно было прочесть бурю эмоций, ураган чувств, многие из которых Гермиона видела в его глазах вчера в подземелье. Он смотрел без какого-либо неприятия, он смотрел так, словно Гермиона была ему другом. Нет, не другом. Словно бы она была его девушкой. Он смотрел с любовью…
Что за бред, Грейнджер? Ты с ума сошла? Ты думаешь, Малфой в тебя влюбился?
Взгляд его вдруг наткнулся на руку Гарри, который все еще держал Гермиону под руку, словно бы они были парочкой. Вспышка ревности и злобы. Показалось?
И, наконец, взгляд Малфоя встретился со взглядом Гермионы. Драко вдруг все осознал, придал своему лицу максимально бесстрастное выражение, выказывая пренебрежение и крайнюю степень равнодушия к вошедшим.
Весь оставшийся вечер он старался держать себя в руках, избегая зрительного контакта с Грейнджер. Но пару раз все же проскакивала искра между ними, которая была заметна обоим, но не заметна больше никому. Они оба не могли найти этому объяснение.
Прием прошел как всегда скучно. Слизнорт попрощался со всеми, закрывая дверь кабинета. А ученики еще секунду толпой постояли в коридоре, выказывая крайнее уважение к учителю, и двинулись все в стороны своих гостиных.
Гермиона почувствовала, как чья-то рука схватила ее повыше локтя и резко потащила в сторону.
