Глава 13— Значит, вы уверены в том, что этот человек убийца?
Тсуна кивнул, поправляя пиджак и поудобнее перехватывая папку. Как и обещалось, шеф предоставил им возможность выставить результаты дела на всеобщее обсуждение, и напарники собирались получить ордер и покончить с этим раз и навсегда.
— Давайте я ещё раз расскажу вам о том, что нам известно. У нас есть семейство Ватанабэ — Ватанабэ Кётаро, примерный отец и хороший работник, Ватанабэ Химеюки, любящая мать, серьёзно занимающаяся пением. Они — родители жертвы, Ватанабэ Химавари, милой девочки, идеальной со всех сторон. У Кётаро есть старший брат, Кейсуке, который поссорился с отцом на почве беременности своей первой жены и покинул Муроран тринадцать лет назад, впервые объявившись только сейчас. Его нынешняя жена не может забеременеть естественным путём и сделала ЭКО неделю назад. У Химеюки есть младшая сестра, Танака Хикари — работает на дому и сидит с девочкой, пока её мать продвигает любительский хор. Эта часть вызывает вопросы?
Отрицательное молчание и одобрительный взгляд Ежа. Напарник отлучался, чтобы успеть взять себе чай, и только сейчас зашёл в переговорную.
— Отлично. Теперь по хронологии. Утром Химавари позавтракала и пошла в школу. В 13:30 к Химеюки пришёл Кейсуке, провёл в доме десять минут и исчез. В 14:15 звонит Хикари и пытается напроситься на семейный ужин, получает отказ и бросает трубку. Примерно через тринадцать минут, в 14:28, девочка умирает в месте, куда могла пойти только в случае, если ей вдруг захотелось прогуляться или её туда кто-нибудь позвал. В 15:00 тело находят и срочно вызывают родных. В 15:23 Хикари оказывается на месте преступления, в 16:00 снова появляется Кейсуке. И теперь я попробую объяснить, почему Кейсуке никого не убивал.
Тсуна подобрался и открыл маркер, приготовившись много писать.
— Первое — Ватанабэ Кейсуке поссорился с отцом, это правда. Однако, он сохранял приятельские отношения с братом, хоть они и не поддерживали связь. Он запросто зашёл в гости к Химеюки, он спокойно перемещался по Мурорану и был готов поговорить с обидевшим его отцом. Второе — новая жена Кейсуке сделала ЭКО. Это сложная процедура, требующая подготовки и времени, а также подписей обоих супругов. Иными словами, Кейсуке не стал бы рисковать своим долгожданным ребёнком ради сиюминутной мести. Третье — Химавари никогда бы с ним не пошла. Она хорошая девочка, примерная ученица, у неё много подружек, которые ходят из школы с родителями — никто не отпустил бы ребёнка со взрослым мужчиной, которого она никогда не видела. А вот с Танакой Хикари — вполне.
Савада написал второй иероглиф в «не виновен» и резко провёл черту, отрезая эту ветку от остальной части доски.
— Танака Хикари, незамужняя, бездетная, закончила лингвистический, но не стала строить карьеру. Младшая сестра, которая сидела с девочкой чуть ли не с самого её рождения — помогала с домашними заданиями, присматривала и ни разу не отказалась. После того, как Химавари пошла в школу, начала постоянно набиваться в гости и старалась как можно больше общаться с девочкой. Реакция на смерть излишне бурная, принимает успокоительные и перетягивает на себя внимание при любой возможности. Дважды впала в истерику на моих глазах, вынудив свою сестру, только что потерявшую ребёнка, себя успокаивать. Во время приступа повторяла одно и то же: «моя девочка». Она ни разу не проходила психиатрическую экспертизу, но успокоительное, которое она сейчас принимает, очень сильное и малоизвестное. Ещё кое-что: это не было озвучено, но мы предполагаем, что она отказалась от карьеры именно в связи с рождением племянницы. Мотив очевиден — изначально психически нестабильная женщина привязалась к девочке слишком сильно, воспринимала её как свою дочь и страдала, когда их попытались разлучить. Она попыталась поговорить с Химавари, возможно, даже забрать её к себе, получила отказ, впала в истеричное состояние и зарезала собственную племянницу. Кстати, это подтверждают и следы ударов — били беспорядочно, в живот, количество ударов кратно двум и пяти. Характерно для нестабильного психического состояния — последние удары наверняка были нужны для ровного счёта.
Следователь Тачибана скептически поднял бровь и отложил папку в сторону.
— Этого недостаточно для обвинения.
Тсуна кивнул.
— Вы правы. Но у нас есть кое-что ещё. Вот — Торговый Центр, находящийся ровно в пятнадцати минутах ходьбы от места преступления. Любимое место работы Танаки Хикари. А это — фотография с камеры на парковке, находящейся около старой школы Ватанабэ Кейсуке, где можно разглядеть мужчину в куртке, похожей на ту, что имеется у мужчины. Время на скриншоте — 14:28, и это в получасе ходьбы от места преступления.
Шеф тихо выдохнул и потёр переносицу.
— Для приговора этого недостаточно.
Савада снова кивнул.
— Да. Но достаточно для того, чтобы задержать её по подозрению в убийстве и лишить безрецептурных препаратов. Танака впадает в истеричное состояние даже с использованием успокоительных — если она виновна, мы узнаем правду сразу после того, как действие таблетки закончится.
— Это… бесчеловечно.
Тсуна в который раз пожал плечами, думая, что они действительно немного перегнули в этот раз. Влияние Реборна, видимо — сложно жить двойной жизнью и не позволять одной влиять на другую. Это Тсуна был добродушным и мягкосердечным — Рыба терпеть не мог ходить вокруг да около.
— Мы не говорили, что её надо лишить помощи психиатра. К тому же, если мы правы, она зарезала двенадцатилетнюю девочку — это куда более бесчеловечно, чем отмена препаратов, не прописанных врачом. Нам в любом случае нужно задержать подозреваемого, и мы могли бы пойти самым простым путём и посадить Ватанабэ Кейсуке, на которого указывают косвенные улики, но я и Хибари предпочитаем истину, а не высокие показатели раскрываемости.
Поднялся гвалт — детективы спорили, кто-то требовал передать дело другим следователям, коллеги строили теории и пытались доказать свою правоту. Саваду это не очень волновало — всё равно решающее слово скажет шеф.
— Ладно. Ордер будет готов в ближайшее время. Савада, Хибари, можете идти.
Самые обсуждаемые детективы Хоккайдо послушно поклонились и вышли. Ни Тсуна, ни Ёж не переживали по поводу собрания — да, они раскрывали не так уж много дел по сравнению с остальными, но на их счету не было ни одного ложного обвинения, оправдательного приговора или успешной апелляции. Никаких очевидных выводов, никаких скоропалительных решений — бытовые преступления, участники которых не привыкли работать на несколько десятков шагов вперёд, всегда подкидывали что-то изощрённое. Реборн всегда говорил, что так и выглядит эволюция криминального гения: сначала действуешь банально и напрямик, потом хитришь и используешь неочевидные решения, а затем с изяществом возвращаешься к простоте, отправляя врагов гоняться за призраками. Всё же, старый хамелеон был прекрасным учителем. Жестоким, бесчеловечным, но работающим так, что его уроки не забывались, а редкие ученики становились настоящими творениями.
Если бы Савада Тсунаеши был Вонголой Дечимо, и кто-нибудь предложил отдать его сына на обучение Аркобалено, он бы выстрелил шутнику в голову.
Словно в ответ на мысли телефон завибрировал, и Тсуна быстро вытащил трубку из кармана пиджака. Увиденное заставило его вздрогнуть — незнакомый номер, итальянский код. Пёс? Пантера? Или кто-то от неё?
Оказалось, она лично.
— Рыба, ты? Времени мало, так что отслеживай звонок и слушай, ясно? Фредерико спёр моего сына. Из-за тебя. Так что ноги в руки и пиздуй сюда, пока этот мудак не траванул его, не выпотрошил и не сделал чего похуже. Деньги скину, но билеты покупай сам — я, блядь, с места не сойду, и если… Блядь! Так, всё, некогда — огонь!..
Трубка смялась до того, как раздались гудки. Сложилась, начала трескаться под его пальцами — пластик и железо резались, впивались в плоть, но эта боль только добавляла ярости. Ей верилось безоговорочно — она ни за что не стала бы звонить просто так, по пустякам. И в этот раз Фредерико нарвался.
Патологоанатом Ямада, выходивший за кофе, побледнел и прижался к стене. Тсуна не обратил на него никакого внимания — выкинул бесполезный кусок пластика, повернулся к притихшему, готовому ко всему Ежу.
— Общий сбор. Вылетаем в Италию.
