Глава 13. Не виноватый я, таким родили!..
«Никитка закричал и ударил
Сеньку в пах» –
«Пах-пах!» закричал Никитка
и ударил Сеньку ногой»
Корректорская правка
– Итак, друзья мои, – Джеймс Поттер обвёл глазами сборную Гриффиндора по квиддичу и начал мерно вышагивать по раздевалке. – Сегодня первый матч нового сезона. Моего последнего сезона. Впрочем, из нашей команды не только я в этом году заканчиваю школу. И поэтому для нас особенно важно завоевать Кубок Школы. Нам удалось это сделать уже четырежды, так что же помешает нам это сделать и в пятый раз?! Ничто! Да, возможно, противник и силён, но вы ведь не хотите разочаровать своего капитана, не так ли?
Гриффиндорцы всем своим видом дружно попытались показать, что ни о чём, кроме победы, и нее думают. Разочаровать капитана не хотел никто, народ прекрасно знал, что представляет собой Поттер в ярости. И уж точно никому не хотелось испытать его гнев на собственной шкуре.
Убедившись, что команда морально и физически готова к выходу на поле, Джеймс махнул рукой в сторону входа, после чего все дружно подхватили мётлы и следом за своим капитаном вышли на поле. Играть предстояло со Слизерином, который в этом году обзавёлся действительно сильной командой, чего нельзя было в полной мере сказать о сборной «львов». И дело было не в том, что Поттер был плохим капитаном – в этом его как раз нельзя было обвинить, – просто большая часть некогда «блистательного состава», как их прозвали в школе, уже закончила Хогвартс, а найти им достойную смену оказалось не так-то просто. В прошлом году пришлось отбирать одного охотника и вратаря, оба вакантных места в результате заняли девушки – одна сейчас училась на четвёртом курсе, а вторая на пятом. А в этом году освободилось место загонщика, которое на всеобщее удивление занял достаточно хрупкого вида третьекурсник. Все три «приобретения» нельзя было назвать блестящими, но это было лучшее, что можно было найти, да и Джеймсу удалось с горем пополам натренировать новичков. Хотя до того, что было ранее, всё равно было далеко. Ну а о том, что будет в следующем году с командой, когда трое «старожилов», в том числе и сам капитан, уйдут, юноша и думать боялся. Да, он уже выбрал, кто станет после него капитаном, но это было единственное путное назначение, которое могло произойти после их ухода. Ну а сегодня сборная Гриффиндора играла в следующем составе: охотники – Мэри МакДональд, Ванесса Ли и Хелен МакКрон, загонщики – Сириус Блэк и Кристиан Свон, вратарь – Элла Морган и ловец, как уже понятно, – Джеймс Поттер.
Началась игра по обычному сценарию: игроки оседлали свои мётлы, дружно взлетели вверх, мадам Хуч выпустила снитч, бланджеры, а затем и квоффл, которым тут же завладели охотники Гриффиндора. На протяжении следующих минут двадцати-тридцати происходили всем хорошо знакомые, а поэтому не нуждающиеся в описании, манипуляции охотников обеих команд с большим красным мячом, который закончились счётом пятьдесят–тридцать в пользу Гриффиндора. Признаться честно, Джеймс не был доволен игрой своей команды, хоть они и вели пока. Слишком уж много ошибок было допущено, слишком слабой оказалось оборона против тех приёмов вражеской сборной, к которым она должна была быть готова. Особенно подводили загонщики, которые никак не могли оказаться в нужном месте в нужное время. Поттер уже готовил речь, которую выдаст этим двоим после окончания игры. Причём, больше всего достанется Сириусу, который сегодня вообще был не в форме. Незнакомый с ситуацией в семье Блэков человек сказал бы, что всё дело в том, что в сборной Слизерина играл брат гриффиндорского загонщика, которому он мог бы бояться причинить вред. Но уж Джеймс-то знал, что такая перспектива его лучшего друга, год с лишним назад сбежавшего из дома, не слишком пугает. Если не сказать, что не пугает вообще.
– Сириус! – позвал друга капитан, когда тот на головокружительной скорости пролетел мимо, помахивая битой, и показал кулак, когда тот обернулся. Оставалось надеяться, что намёк он понял.
В роли ловца Джеймс отыграл уже два сезона, справляясь с его обязанностями ничуть не хуже, чем с обязанностями охотника. И в целом он был вполне доволен, что за это взялся, и даже не потому, что в противном случае он бы просто не нашёл нормального ловца вместо себя, а по той причине, что юноше нравились головокружительные погони за снитчем бок о бок с противником, опасные финты и ощущение прохладной поверхности золотого мячика в руке, сопровождаемое сладким вкусом победы. Однако была одна деталь, которая категорически не нравилась гриффиндорцу в обязанностях ловца. Полное бездействие и невмешательство в игру до того счастливого момента, когда на поле появится снитч. Нет, с одной стороны ему как капитану было очень полезно наблюдать за игрой своих подопечных и подмечать все их ошибки, чтобы потом в будущем не допустить их повторения. Но с другой стороны, ощущение собственного бессилия, невозможности помочь своим в сложной ситуации просто убивала. Сегодня это чувство было особенно сильным, ибо, как казалось капитану, играли его подопечные особенно слабо. Юноше хотелось поскорее поймать снитч и закончить этот матч.
И вот, наконец, золотой мячик появился, о чём возвестила мелькнувшая около учительских трибун вспышка. Поттер наклонился вперёд, и его метла тут же развила максимальную скорость и понеслась в указанном направлении. Знакомое седьмое чувство, ласково называемое паранойей, подсказало, что следом, буквально в паре метров, летел соперник, коим в сегодняшнем матче был Регулус Блэк. Неплохой ловец, очень неплохой. Но Джеймс был лучше. И поэтому всё закончилось бы вполне предсказуемо, то есть победой Гриффиндора, если бы госпожа Фортуна не решила окончательно повернуться к самому смелому факультету задом.
Последующие события произошли очень быстро, так что Джеймсу потом пришлось восстанавливать всё по кусочкам, благо, времени для этого было достаточно. Началось всё с того, что Регулус начал уверенно догонять соперника и вскоре оказался с ним вровень. А может быть, началось с того, что Сириусу пришла в голову бешеная мысль сбить с метлы любимого братца. В общем, не так уж важно, какое из этих событий случилось первым. Важно то, что они соединились в единое целое, и результат был… хм… несколько неожиданным. Старший из братьев Блэк ударил по бланджеру, целясь, как уже упоминалось, в младшего. Однако он немного неправильно рассчитал траекторию, что и стало поворотным моментом всего матча. В обычной ситуации эта ошибка не имела бы особых последствий, однако сейчас ситуация была не совсем обычной, ибо Регулус Блэк и Джеймс Поттер летели практически наравне. Что произошло дальше, не составляет труда спрогнозировать.
Бланджер попал точно в грудь ловца сборной Гриффиндора, сбивая его с метлы. Как истинный патриот своего факультета и капитан команды, Джеймс готов был даже со сломанными рёбрами продолжать игру и поэтому изо всех сил постарался уцепиться за метлу и снова на неё сесть, что ему, разумеется, сделать не удалось. И юноша полетел вниз. Однако его метла изменила свою траекторию и, прежде чем упасть следом за хозяином, врезалась в Регулуса, который в этот момент как раз сжимал ладонь вокруг заветного золотого мячика, сбивая и его с метлы. Слизеринец полетел на землю следом за соперником, сжимая в кулаке снитч, с мыслью «Да уж, и от Сириуса может быть польза. Вот сегодня я благодаря его безалаберности обыграл Джеймса Поттера».
…Очнулся Джеймс в мягкой постели от резкого запаха лекарств, который щекотал ноздри. Чтобы понять, где он оказался, даже глаза открывать не требовалось – он и так прекрасно знал, что увидит белый потолок и с десяток медицинских кушеток. В области рёбер чувствовалась жуткая боль, ещё раз подтверждавшая догадки юноши. Ну а память быстро и во всех красках восстанавливала события, благодаря которым он здесь оказался.
– Я убью Сириуса, – процедил сквозь зубы гриффиндорец, пытаясь немного изменить позу. Рёбра категорически запротестовали.
– Готов поспорить, это уже сделали за тебя, – послышался знакомый голос с соседней кровати.
Следующие полминуты Поттер упорно пытался сообразить, кому же принадлежит голос, после чего, осознав всю бесплотность своих усилий, всё-таки открыл глаза, чтобы увидеть своего соседа по койке. Впрочем, помогло это не сильно, ибо очки с него кто-то услужливо снял, а увидеть что-то нормально без них мешала жуткая близорукость.
– Мой братец, как всегда, просто молодец, – скептически продолжал голос.
Так, теперь всё ясно. На пару со своим противником в Больничное Крыло загремел и Регулус Блэк. Что ж, если предположить, что целью Сириуса было отправить сюда младшего брата, то своего он всё-таки добился.
– А ты здесь как оказался? – прохрипел гриффиндорец, голос которого категорически отказывался работать, как полагается.
– Меня твоей метлой задело, – Регулус фыркнул. – Ты в отличие от Сириуса умеешь отлично задавать тяжёлым предметам нужное направление.
– Ты поймал снитч? – немного помолчав, поинтересовался Джеймс.
– Ага. Мне теперь будет что рассказать потомкам – я обыграл самого великого Джеймса Поттера!
– Это с каких это пор я стал великим?
– Пока ещё не стал, не надейся. Но к тому времени, как у меня появятся потомки, уверен, ты уже станешь очень-очень известным квиддичистом, заработавшим для нашей Англии Кубок Мира.
– Я не собираюсь идти в профессиональный квиддич, – сухо перебил его Поттер.
– Шутишь! – искренне удивился слизеринец. – С твоим-то талантом…
Продолжить разговор им не дали. В палату вошла что-то причитавшая себе под нос мадам Помфри, решившая проведать пациентов. Медсестра искренне обрадовалась, когда увидела, что Джеймс пришёл в себя, объявила юноше, что у него сломаны четыре ребра, и принесла ему слоновью порцию снотворного, обосновав это тем, что больному нужен сон. Заверения гриффиндорца, что он уже вполне выспался и вообще-то голоден, были в наглую проигнорированы.
Проснулся Поттер уже ночью. В Больничном Крыле стояла идеальная тишина, не нарушаемая даже тиканьем часов, которых в палате, видимо, просто не было. В окне, расположенном практически напротив кровати, виднелись немного размытые очертания яркого полумесяца.
– Блэк, ты спишь? – что-то заставило Джеймса шёпотом обратиться к соседней кровати. Хм, пожалуй, глупо рассчитывать на ответ.
– Нет, – через некоторое время послышался такой же приглушённый голос соседа по койке. Впрочем, в полной тишине юноши и так прекрасно друг друга слышали.
– Пока я спал, кто-нибудь приходил?
– Кто-то ломился, наверное, мой братец, но Помфри не пустила. Сказала, чтобы завтра приходил.
– Чё-ёрт, – простонал Джеймс, пытаясь лечь немного по-другому. От одной и той же позы всё затекло, но поменять её не давали сломанные рёбра. Сейчас они болели уже немного меньше, чем днём, но до идеала всё равно было далеко. – Ты не в курсе, сколько меня здесь держать будут?
– Нет. Но завтра тебя точно ещё не отпустят. Впрочем, завтра и меня тоже не отпустят. Так что беседовать с Сириусом мы будем вместе, – проговорил Регулус, после чего на некоторое время замолчал, а потом снова оживился: – Слушай, Поттер, вот ты вроде нормальный человек. И чего ты с моим братом связался?..
Джеймс не ответил. Он просто не знал, что отвечать, ибо сам в последнее время слишком часто задавался этим вопросом. Да, они с Сириусом были действительно похожи между собой, но и различий тоже было совсем немало.
– Слушай, что говорят в твоей семье про ситуацию в стране? – вместо ответа на заданный вопрос поинтересовался гриффиндорец.
– Да ничего вразумительного. Ты же знаешь, мои родители держатся в стороне от всего этого, стараются держать нейтралитет.
Некоторое время парни молчали, каждый из них думал о чём-то своём. Джеймс рассматривал чудные тени, отбрасываемые предметами в неровном свете луны, рассуждая о том, какой же из множества вопросов, вертевшихся у него в голове, стоит сначала задать младшему брату лучшего друга.
– Слушай, можно задать тебе идиотский вопрос? – первым заговорил Регулус.
– Валяй.
– У тебя есть сигареты?
– Это был действительно идиотский вопрос, – хрипло засмеялся Джеймс. – Даже если бы они у меня были, то я не смог бы встать и тебе их дать.
– А я не смог бы их при всём своём желании взять, – подхватил Блэк. – Чёрт. Я хочу курить.
– Ты куришь?
– Знаешь, Поттер, сегодня у нас ночь, посвящённая идиотским вопросам. Если бы я не курил, то я не стал бы просить у тебя сигареты. И уж тем более не стал бы заявлять, что хочу курить.
– Точно, – ухмыльнулся Джеймс. – А что ты ещё хочешь?
– Пышногрудую блондинку, – саркастически рассмеялся слизеринец. – Но это в идеале. На крайняк и ты сойдёшь.
– Хотеть не вредно.
– Ну это не всегда. Иногда бывает вредно. У моего братца, например, однажды брюки порвались.
Джеймс фыркнул. Их разговор снова вернулся к отправной точке – к Сириусу. Отлично. Лучше не придумаешь.
– Кстати, – вдруг снова оживился Блэк. – А у тебя никогда не возникало желания составить полный список… ммм… девушек Сириуса?
– Именно его девушек или его подстилок?
– Последнее.
– А зачем? Я и так знаю, что он поимел практически всех девушек, начиная с третьего курса. Так что мне легче составить список тех, с кем он не спал.
– А есть и такие? Кто, например?
– Ну… – замялся Джеймс. – Лили Эванс…
– Кому что, а Поттеру Эванс, – сдавленно захихикал Регулус. – Я не сомневался, что ты назовёшь именно её имя. Кстати, а почему ты так уверен, что она не успела переспать с моим братцем?
– Я… Слушай, давай не будем об Эванс.
– Ладно, ладно, оставляю тебе твою наивную веру в то, что Эванс вся такая из себя святая, даже с парнем никогда не целовалась.
– Она же со Снейпом встречается!
– Да нужна она Снейпу, как инфералу Костерост! Насколько я знаю, у него и без Эванс девушка есть. Только не из Хогвартса. Но это… тссс… никому!
– Так получается, что…
– Именно то и получается. Снейп, по-моему, с ней общается чисто из жалости. Никому она больше просто не нужна. Кроме тебя, влюблённого придурка, конечно. И вообще, вот скажи, чем я хуже Эванс?
– Ты?
– Ага. Смотри, какой я: чистокровный красавец, умный, заботливый, остроумный…
– А теперь внимание вопрос на миллион галлеонов: кто из нас меняет пол? – усмехнулся Джеймс. Ответом ему было сдавленное хихиканье соседа по койке.
Остаток ночи юноши провели, болтая о всякой чепухе, периодически, однако, касаясь одних и тех же тем – Сириус, девушки, сигареты, война. Джеймс заснул только под утро, когда небо за окном уже начало светлеть, и благополучно проспал практически до обеда. Стойко выслушав причитания Помфри о том, какой же квиддич опасный спорт, юноша с аппетитом медведя после зимней спячки поглотил две тарелки лукового супа, совершенно забыв о том, что он вообще-то терпеть не может это национальное английское блюдо. Гриффиндорца терзали смутные сомнения, что сегодня избежать посетителей не удастся, так что придётся изображать, как он всех их любит (Сириус не в счёт – ему Джеймс твёрдо решил высказать всё, что думал о его поведении), хотя видеть сейчас вообще никого не хотелось. С интуицией у Поттера всегда было неплохо, так что эти сомнения не замедлили оправдаться. Юноша не успел даже пожелать доброго утра соседу по койке или вспомнить, о чём они всю ночь говорили, как входная дверь скрипнула, возвещая о том, что кто-то пришёл навестить больных. На удивление этим кто-то оказался совсем не Сириус, который по словам медсестры вчера весь день ломился в Больничное Крыло, а Лили Эванс.
Рыжеволосая гриффиндорка явно чувствовала себя неуютно, она выглядела так, как будто ещё не до конца решила, стоило ей сюда приходить или всё-таки нет. Сердце Джеймса забилось быстрее. Неужели, девушка пришла навестить его? А вдруг у них в самом деле ещё что-нибудь получится? Юноша услышал, как на соседней кровати фыркнул Регулус, словно прочитав его мысли. Вполне возможно, что так и было, ведь младший брат Сириуса явно не был так прост, каким хотел казаться. Впрочем, сейчас способности к Легиллименции младшего Блэка гриффиндорца слабо интересовали – всё его внимание было приковано к посетительнице. Лили подошла ближе, стараясь не смотреть прямо на Джеймса. Молчание затягивалось. Наконец, заговорил «третий лишний», который себя таковым явно не считал.
– Что стоишь там, Эванс? – судя по тону, на губах Регулуса должна была играть его обычная ухмылка. – Подходи ближе, садись, не волнуйся, мы тебя не покусаем, не правда ли, Поттер?
– Не покусаем, – как китайский болванчик, повторил Джеймс.
– П-привет, – наконец-то выдавила из себя посетительница, осторожно присаживаясь на стул, стоявший возле кровати своего однокурсника. – Ты как?
– Как видишь, жив, – ухмыльнулся в ответ гриффиндорец. Признаться, сегодня он чувствовал себя уже лучше, видимо, вся та гадость, которой его вчера пичкали, действительно помогает. – Но бегать, прыгать и обнимать тебя за твоё искреннее беспокойство обо мне пока не могу.
В голосе юноши было столько сарказма, что он сам удивился. И это с учётом того, что ещё несколько секунд назад он выглядел, как обыкновенный влюблённый идиот. Отлично, Поттер! Настроение у тебя меняется с такой же скоростью, как у беременной бабы! Регулус снова фыркнул, словно в ответ на эти мысли. Видимо, ему было что сказать своему товарищу по несчастью, но для ушей Лили это не предназначалось. Эванс же на последнем замечании заметно покраснела, должно быть, она ещё хорошо помнила, как один из самых завидных женихов магической Англии последние два с половиной года усиленно пытался добиться от неё взаимных чувств. Почему в прошедшем времени? Да по той простой причине, что Джеймса искренне достало унижаться перед этой недалёкой магглорожденной, которая хоть и училась лучше всех на курсе, но в настоящей жизни была дуб дубом. Да и, признаться, особой сверхъестественной красотой она тоже не блистала. Хотя, что касается идиотской влюблённости юноши в эту особу, то она в этом году вспыхнула с новой силой.
– Джеймс… – справившись с собой, снова заговорила девушка. – Ты ведь уже знаешь, чем закончился матч?
– Если ты пришла сюда только ради того, чтобы меня просветить о том, что меня сбил с метлы мой лучший друг, из-за чего снитч поймал ловец Слизерина, – гриффиндорец коротко кивнул в сторону Регулуса, который изо всех старался сохранить серьёзное выражение лица, – то сообщаю, что этот путь ты проделала зря.
– Я о тебе волновалась! – снова вспыхнула Эванс.
Хихиканье, доносившееся с кровати Блэка, становилось всё более отчётливым. Джеймса начал раздражать весь этот спектакль.
– Сделаем вид, что я поверил в это. Вот только странно, что ты начала волноваться обо мне именно сейчас, учитывая, что за прошедшие со дня нашего знакомства шесть с небольшим лет я не раз получал гораздо более серьёзные травмы. Что же ты мне ещё хорошего скажешь? – на самом деле гриффиндорец совсем не хотел грубить – наоборот, он бы предпочёл заняться устранением своих проблем на любовном фронте, раз уж такой шанс выдался, но слова вырывались сами собой, и их поток уже было не остановить.
– Ты только не волнуйся из-за проигрыша, хорошо? Надо искать во всём хорошие стороны. Вот смотри, теперь ты сможешь больше времени посвящать учёбе…
Со стороны кровати Регулуса донёсся неопределённый звук – то ли всхлип, то ли стон. Судя по всему, слизеринец теперь уткнулся в подушку, чтобы его смех не был слышен.
– И с чего же ты взяла, что у меня появится больше свободного времени?
– Но… Вы же проиграли, то есть выбыли из чемпионата, и…
– Слушай, Эванс, – теперь уже Джеймс боролся с вырывавшимся наружу смехом и раздражением. – Хочешь, дам тебе один хороший совет? Никогда не говори о том, о чём не знаешь, тому, кто в этом прекрасно разбирается.
– В смысле?
– Расшифровываю для особо одарённых. То, что мы проиграли один матч, ещё не означает, что мы выбыли из чемпионата. У нас по-прежнему есть шанс выиграть Кубок, если, конечно, некоторые будут вести себя по-человечески. И более того, количество тренировок теперь только увеличится. Впрочем, тебя это не касается, – заключил Джеймс, ясно давая понять, что разговор закончен.
– Мне уйти? – тихо поинтересовалась Лили. Браво, до неё дошло!
– Если тебе больше нечего сказать, то да.
Девушка вскочила с табуретки, подобрала сумку с книгами с пола и, сдерживая ярость, вылетела из Больничного Крыла. Она пока не знала, каким словом охарактеризовать этот разговор, но одно становилось понятно: её послали. Причём, сделал это тот, кто ещё недавно клялся ей в вечной любви. Кипя от злости, гриффиндорка направилась в библиотеку, где в самом дальнем углу, за многочисленными шкафами с книгами нашла того, кого искала.
– Я его ненавижу! – прошипела она, приземляясь рядом.
Северус нехотя оторвался от толстенького фолианта, в котором описывались явно темномагические ритуалы, и будничным тоном поинтересовался:
– Что ещё новенького скажешь?
– Он… он… – Лили, казалось, задыхалась от ярости. – Он послал меня!
– И тебя это удивляет? – поднял бровь Снейп. – Я бы на его месте давно бы это сделал…
– Но он… стоп! Что ты сказал?
– Именно то, что ты слышала. И вообще, прекрати истерику.
Лили некоторое время молчала, решив последовать совету приятеля. Более или менее успокоившись, она выдала:
– Ты должен вызвать Поттера на дуэль!
– Уже бегу, – саркастически усмехнулся слизеринец. – И запомни раз и навсегда – я никому ничего не должен.
– Но ты ведь меня любишь! – снова начала заводиться девушка, неуклюже пытаясь обнять собеседника.
– Кто тебе сказал такую чушь, Эванс?
Лили аж рот открыла от удивления. А Северус, между тем, аккуратно отодвинул гриффиндорку от себя, встал с диванчика и, взяв в руки книгу, развернулся и ушёл, оставляя её долго смотреть ему в след. День у Лили Эванс не задался с самого утра.
* * *
Июль 1976, поместье Блэков
– Сириус, присаживайся, – миссис Блэк подняла голову на старшего сына, стоявшего в дверях малой гостиной, и жестом указала на кресло напротив себя.
Так, любимая матушка настроена весьма миролюбиво. Не к добру это, ой не к добру! Стараясь выглядеть как можно более уверенным в себе и непрошибаемым, Сириус пересёк комнату и опустился в кресло напротив матери. На столе стояла чайная чашка на блюдце, предназначавшаяся явно ему, а прямо посередине стола стоял чайник с горячим чаем. Впрочем, юноша и не думал к этому притрагиваться.
– Наливай себе чай, – коротко кивнула в сторону чайника Вальпурга, словно прочитав мысли сына. – Не волнуйся, не отравлено.
– Я не хочу, – сухо ответил Сириус. – Зачем ты меня позвала?
– Мне нужно с тобой поговорить.
– О чём же?
– О твоём вчерашнем поведении, – ответила женщина, делая маленький глоток из своей чашки. – Это переходит уже все границы.
– Мама, я уже не пятилетний ребёнок, чтобы ты читала мне лекции о хорошем поведении!
– Судя по тому, как ты ведёшь себя сейчас, мне стоило больше заниматься твоим воспитанием десять-пятнадцать лет назад. Возможно, в таком случае нам с отцом не пришлось бы сейчас за тебя краснеть перед другими представителями общества, к которому наша семья принадлежит.
– Меня это не касается. Я не принадлежу к вашему обществу, – предпоследнее слово Сириус особенно сильно выделил интонацией.
– Ошибаешься, Сириус, – устало вздохнула женщина. – От этого так просто не убежишь. А если тебе это и удастся, то ты будешь никем и ничем.
– Я гриффиндорец! – гордо воскликнул Сириус.
– Ближайшие два года – да. А что потом? Да и не в факультетах дело. Когда же ты это поймёшь?
– А в чём же тогда? Почему вы тогда меня все возненавидели, когда я попал на Гриффиндор?
– Во-первых, тебя никто не ненавидит. А дело всё в традициях. И в тебе самом. Ты отступил от традиций, причём, сделал это намеренно. И ты продолжаешь это всем демонстрировать, хотя, если бы этого не было, все бы давно смирились с твоим выбором. Сириус, это глупо. Ты ведёшь себя глупо.
– Я веду себя так, как считаю нужным! А глупцы те, кто следуют этим вашим глупым традициям!
– Я не знала, что ты считаешь глупцом своего лучшего друга, – как-то совсем уж грустно промолвила Вальпурга.
– А ты моих друзей не трогай! – окончательно вспылил Сириус. – Они прекрасные люди!
– Особенно этот Питер Петтигрю. У него на лбу написано, что он кинжал в спину воткнёт, только дай ему шанс. А против Джеймса Поттера я ничего не имею. Отличный юноша, тебе бы с него пример брать. Всегда ведёт себя так, как требует от него положение. Уверена, Джеймс никогда не ведёт себя настолько невежливо с гостями его родителей, как ты вчера.
– У родителей Джеймса нормальные гости! А не такие помешанные типы, какие вчера на этой «вечеринке» у нас были! Какого Мерлина я их вообще должен был развлекать?! – Сириус сам не заметил, как вскочил с места и навис над столом, теряя остатки самообладания. – Этих прихвостней того психопата с идиотским именем?! И ещё танцевать с этими мымрами, которых ты называешь девушками благородного происхождения?!
– Во-первых, немедленно сядь и прекрати орать на мать, – в малую гостиную вошёл мистер Блэк и встал за креслом жены. – Во-вторых, успокойся, пока у твоей вспышки гнева не появились неприятные последствия. А в-третьих, одна из этих, как ты их соизволил назвать, мымр может в скором будущем стать своей супругой.
– Да никогда! Я лучше сменю пол, надену пояс целомудрия и уйду в монастырь!
– Делай с собой, что хочешь, – скептически фыркнул Орион. – Главное, сядь, замолчи и не позорь свою семью.
– Да мне плевать! Это не семья, а сборище помешанных на чистоте крови чернокнижников! Я не хочу иметь с вами ничего общего!!!
– Сириус, успокойся! Иначе ты сейчас сделаешь самую большую ошибку своей жизни! – прикрикнул отец.
– Самая большая ошибка моей жизни – это то, что не ушёл из этого логова тёмных магов сразу, как только научился ходить и говорить!
– Ну да, – едва слышно пробормотал мистер Блэк. – Ходить и говорить мы его на свою беду научили, а вот думать, к сожалению, нет.
– Всё! С меня довольно! Я ухожу! Ноги моей здесь больше не будет!
– Если ты думаешь, что ты кому-то нужен в доме Поттеров, то ты очень сильно ошибаешься, – тихо проговорила Вальпурга, уже понимая, что сына не удержать.
– Родители Джеймса никогда меня не выгонят!
– Конечно, нет. Для этого они слишком хорошо воспитаны и чтут традиции, которые ты, кстати, так ненавидишь.
– Идите вы все к чёрту со своей чистокровностью, своими традициями, своими… Засуньте себе своего Сами–Знаете–Кого сами–знаете–куда!!!
С этими словами Сириус со скоростью своей метлы вылетел из комнаты. Спустя где-то полминуты до четы Блэк донеслось, как с громким хлопком захлопнулась входная дверь особняка. Долгожданный и столь желанный в своё время первенец и наследник Ориона и Вальпурги сделал свой выбор и отрёкся от семьи.
– Орион, – спустя некоторое время тихонько позвала мужа женщина, по её щекам текли слёзы. – Дай мне пергамент и перо.
– Зачем?
– Напишу Джонатану, чтобы принял Сириуса. Он, конечно, человек благородный и терпеливый, но любое терпение небезгранично.
Мистер Блэк молча протянул жене то, что она просила, и в следующие несколько минут тишину нарушал лишь скрип пера. Вальпурга аккуратно выводила на пергаменте буквы, периодически утирая слёзы рукавом платья. Орион крепко её обнимал, пытаясь хоть чуть-чуть утешить. Наконец, она закончила и надрывающимся голосом позвала домовика, которому, как только он появился, протянула письмо и, стараясь держать себя в руках, начала раздавать инструкции:
– Отправь письмо Поттерам, после этого пусть остальные домовики соберут вещи Сириуса. Отправишь их через камин по тому же адресу.
Критчер поклонился хозяйке и с хлопком исчез, принимаясь исполнять указания.
– Вальпурга… – осторожно позвал жену Орион.
– Он не вернётся, я знаю, – уткнулась носом в плечо мужу женщина.
– Ох, Сириус, Сириус… – едва слышно прошептал хозяин дома. – Какую же ошибку ты совершаешь…
