Глава 15Все произошло как-то совершенно неожиданно. Как молниеносная вспышка кошмара среди серых будней, не предвещавших беды…
Снейп пошатнулся от той картины, что предстала перед его глазами: посреди коридора лежал гриффиндорец, из-под его пальцев, судорожно сжатых на шее, фонтаном хлестала кровь. Одежда на груди и животе тоже быстро пропитывалась алой влагой. По коридору эхом разносился тяжелый хрип Гарри Поттера.
«Лили, прости меня, – отстраненно подумал Снейп, глядя на эту картину. – Я опять тебя предал… Но видят боги, как же я хотел не допустить этого!»
Поттер судорожно бился в агонии, захлебываясь в потоках собственной крови. В следующую секунду Северуса словно током ударило: почему он не пытается спасти мальчишку?! Что дало ему право отчаяться? Не он ли клялся всем богам и духам защищать глупого гриффиндорца до конца своей жизни?
- Нечего нюни распускать, - злобно буркнул Снейп, опускаясь рядом с окровавленным мальчишкой. – Эй, ты, хватит симулировать…
Но Поттер вряд ли слышал профессора. Глаза его были закрыты, кровь вырывалась из ран уже с куда меньшим рвением, хриплое дыхание уже почти не было слышно. Однако Снейп принял решение бороться до конца. Что в этом мире будет иметь смысл, если этот идиот погибнет? Больше ни в чем не будет смысла.
Нужен бадьян… много бадьяна.
Не о том думаешь, это потом. Сейчас не дать умереть. Не дать утечь остаткам крови. Заставить это чертово сердце биться, наполнить эти чертовы легкие воздухом…
Заклятье четче, голос тверже, движение палочки плавнее… еще раз…
Глупая студенческая потасовка обернулась трагедией… Нет, Северус, не думай так, еще ничего не ясно…
Что тебе не ясно? Где ты видел, чтобы человек выживал от таких ран?... Успокойся, паникер, ты сделал все, что должен был сделать.
Сердце защемило невыносимой болью, когда колдомедик оттолкнула Снейпа от кровати, простыни на которой мгновенно пропитались кровью. Она не стала спрашивать, не стала упрекать. Молчаливым взглядом она велела Снейпу занять стул у окна, а сама принялась хлопотать над Поттером.
«Он не умрет. Не умрет, - уговаривал себя профессор. Чем дольше он сидел здесь и наблюдал за работой Помфри, тем более неподъемным грузом сваливалось на него отчаянье. – Если он умрет, я убью того, кто это сделал. – Северус почувствовал, как в его душе поднимается волна ненависти к тому, кто возомнил себя достаточно великим, чтобы лишить его, Снейпа, смысла жизни. – Мерлин, сделай так, чтобы он выжил. Я согласен пожертвовать всем, проси чего хочешь…»
Но Мерлин не требовал ничего и ничего не обещал. Ему не нужны были жертвы, ему были безразличны мольбы жалкого предателя и труса по имени Северус Снейп.
Помфри вылила в мальчишку почти литр кроветворного зелья – ему уже не грозит смерть от потери крови, теперь может быть интоксикация от компонентов зелья, отнюдь не безопасных…
Мерлин, помоги…
Сорок минут спустя колдомедик выставила ширму у кровати Поттера и заклятьем уничтожила грязные тряпки, валявшиеся на полу, совсем недавно бывшие одеждой Избранного.
- Это все, что я могу сейчас сделать, - сказала женщина. – Сейчас я обязана сообщить о случившемся директору и мракоборцам.
- Подожди, Поппи, - Снейп тяжело поднялся со стула и, стараясь не глядеть в сторону умирающего парня, подошел к медсестре. – Позови сначала Дамблдора. Мы с ним должны кое-что обсудить без министерских сопляков.
- Ты бы хоть сейчас придержал свой цинизм, Северус, - сверкнула глазами Помфри, злобно поджав губы. Она всегда лучше других относилась к Снейпу, но сейчас ее терпение подходило к концу. Она прекрасно знала, как был ранен Поттер и кто изобрел это проклятье. Вряд ли колдомедик думала, что это профессор ранил студента, но какими бы ни были ее догадки, они явно были не в пользу Северуса.
- Прости, я не должен был грубить, - выдавил из себя профессор. За время, что он ждал приговора колдомедика его ненавистному ученику, он успел успокоиться и частично собраться с мыслями. И какую бы ненависть он не испытывал к Волдеморту и его преданным приспешникам, в частности к тому, кто сделал это с Поттером, он понимал, что торопиться с принятием решения не следует.
Медсестра вызвала через камин директора, и Дамблдор явился меньше чем через минуту: в темно-синем халате, расшитом звездами поверх белоснежной ночнушки. Помфри скороговоркой отчиталась о состоянии Гарри, и во время ее речи Северус начал непроизвольно отступать к двери. Он наблюдал за директором и изменения в его облике профессору очень не понравились.
Эту ярость можно было потрогать руками. Волны силы исходили от старика, однако гнев этот был полностью под контролем. Он не разрушал и не карал, хотя вся эта яростная мощь вот-вот была готова обрушиться на Снейпа.
- Что заставило тебя предать свое слово, Северус? – наконец, директор повернулся к нему и от этих глаз, мечущих яркие искры и го̀лоса, пробирающегося в самую душу, Снейпу стало не по себе. Ему казалось, затронуты самые чуткие струны его души, те, которые он хотел навсегда похоронить под обломками своей жизни.
- Я не предавал своего слова, - негромко произнес Снейп, однако и сам отчетливо услышал в своем голосе незваную хрипоту. В уголках глаз непривычно защипало… это ощущение было забыто им пятнадцать лет назад, когда он оплакал Лили. И вот теперь слезы вновь начали проситься на глаза, словно знак приближающейся необходимости оплакать ее сына…
- Я понимаю, Северус, - неожиданно мягко сказал Дамблдор. – Иди к себе и реши все неотложные дела. Я скажу мракоборцам, что это я нашел Гарри раненым. Тебя я буду ждать в своем кабинете после завтрака.
- Да, директор, - Снейп почтительно склонил голову и направился к выходу. Он понял, что Дамблдор, воспользовавшись тяжелым эмоциональным состоянием, сумел заглянуть в его мысли. Но сегодня это осознание не вызвало агрессии и озлобленности, а лишь… благодарность. За то, что не пришлось подбирать слова.
Вернувшись в свои комнаты, Снейп долгое время смотрел в пламя камина невидящим взглядом. Поппи обещала сообщить ему, если… будут новости. Выходить из комнат раньше завтрака не имело смысла: идти в больничное крыло – значит привлекать внимание к своей особе, а просто расхаживать по школе… неохота.
В Большом Зале все было как обычно субботним утром – только за Гриффиндорским столом как-то неестественно тихо и напряженно. Дамблдор наверняка сообщил о случившемся только самым близким друзьям и велел им не болтать. Грейнджер, двое Уизли, Долгопупс, Браун – все они сидели тесным кружком, тихонько о чем-то переговариваясь. Лица напуганные, мрачные… будут ли они сегодня плакать о павшем друге?
- Как он? – спросил Северус у директора сразу же, как они оказались наедине.
- Плохо, - коротко и слишком искренне сказал Дамблдор. – Теперь у него тяжелое отравление белладонной. Противоядие нейтрализует действие обезболивающего и возникает шок, так же опасный для жизни… применение лечебных заклинаний на Гарри ограничено, потому что он был поврежден черномагическим заклинанием…
- У меня есть одно редкое обезболивающее зелье, не содержащее белладонны. Оно намного слабее обычного, зато существенно безопаснее в плане применения.
- Обсуди это с Помфри, Северус. К ней в помощь прислали колдомедика из Святого Мунго и они сделают все, что смогут.
- Неужели Поттера не пытались переправить в больницу? – удивленно переспросил Снейп.
- Собирались, - кивнул директор и пристально поглядел на Северуса, словно вновь пытался прочесть его мысли. Тот не стал выставлять блок, в конце концов, от директора у него почти не было секретов. И уж точно он не собирался покрывать преступника. – Однако я настоял на том, чтобы Гарри остался здесь. Они согласились, потому что транспортировка могла ухудшить его состояние, но при одном условии.
- При каком? – настороженно прищурившись, уточнил профессор.
- Робардс с помощником уже были здесь. Они пытались расспросить меня, и я сказал, что не видел нападавшего, а нашел Гарри тяжело раненым. Но они не дураки и понимают, что при таком ранении помощь должна быть оказана немедленно, а это значит, что я был поблизости… в общем, они уверены, что я покрываю преступника. И, сам понимаешь, это наводит их на мысли о тебе.
- Они хотят меня арестовать? – на удивление спокойно спросил Снейп. На этот случай у него мгновенно выработался новый план: орешек с цианидом. Впрочем, этот план частично совпадал с тем случаем, если Поттер встретится с предками.
- Нет, Северус, - грустно покачал головой Дамблдор. Было видно, что он догадался о мыслях профессора. – Все намного проще. Они просто хотят быть первыми, кто поговорит с Гарри после нападения. Сейчас мальчика охраняют двое мракоборцев и никто кроме целителей к нему не подходит. Но если он выживет и начнет приходить в себя, министр не хочет, чтобы кто-либо повлиял на Гарри. Сейчас нам остается лишь ждать, что скажут колдомедики.
На выходе из кабинета директора Северус столкнулся с Молли и Артуром Уизли. Конечно, эти двое считали, что заменили Поттеру семью, как же они могли не явиться? Коротко кивнув рыжим, профессор унесся в сторону больничного крыла, изо всех сил стараясь подавить горечь и боль – это по его вине чужие люди пытаются заменить сопляку Поттеру Лили.
У дверей в больничное крыло собралась целая толпа студентов – друзей и почитателей великого Избранного, но штурмовать помещение не пыталась – у двери стоял министерский мракоборец с палочкой наизготовку. Снейп уверенно приблизился к нему.
- Профессор Дамблдор прислал меня, чтобы я помог мадам Помфри с зельями.
Мракоборец неуверенно покосился на профессора, о котором наверняка был наслышан.
- Оставьте вашу волшебную палочку здесь, сэр, - твердо сказал он и Северус без лишних слов подчинился.
В огромной палате крайняя кровать слева у окна была отгорожена ширмой, из-за которой быстрым шагом засеменила Помфри. По помещению разгуливал еще один мракоборец, он косо поглядел на вошедшего профессора, но ничего не сказал. За ширмой виднелись очертания высокого худого человека, работающего над больным.
- Поппи, директор сказал, что у Поттера отравление белладонной. Я хотел предложить особенное обезболивающее зелье из моих личных запасов, - он достал из кармана заранее припасенный флакон. - Оно слабее по действию, но не содержит опасных компонентов.
К его удивлению, колдомедик кивнула, не замедляя движения:
- Спасибо, Северус. Запиши компоненты в таблицу, – она махнула рукой куда-то в сторону ширмы. Профессор понял, что мальчишку напичкали таким количеством зелий, что его «уникальное» вполне может оказаться и не совместимым…
В воскресенье вечером колдомедик из Мунго объявил, что угрозы жизни Гарри Поттера больше нет. Он попрощался с мадам Помфри, которой теперь самой предстояло поднимать героя на ноги, сухо кивнул Снейпу и мракоборцам, и удалился через камин.
На Северуса давило странное ощущение: только что выжил его ненавистный ученик, выскочка, нахал, саморекламщик и тупица, который пострадал во время конфликта, который сам же и спровоцировал. Но в то же время это был единственный ребенок Лили Эванс, самой прекрасной, доброй, умной и замечательной женщины… да, ее сын не был на нее похож. Но разве она хотела бы, чтобы он погиб? Нет, конечно, нет. И ради нее, ради ее любви к сыну Снейп помогал целителям изо всех сил.
Но что же теперь? Поттер выжил. Теперь вопрос лишь в том, сколько ему понадобится времени, чтобы окончательно прийти в себя. И тогда его начнут расспрашивать. И вот тогда трудности начнутся вновь…
***
- Вот, мальчик мой, выпей это, - в темное виднелись очертания невысокой полноватой женщины. Прохладная рука приподняла Гарри голову, другая поднесла к его рту кубок с зельем. Он послушно сделал глоток и закричал бы от боли, если бы на это были силы. А так он просто сомкнул губы, чтобы не позволить влить в себя больше обжигающего горло зелья. Потом тяжелая тьма вновь утащила его из реального мира.
В следующий раз он очнулся от чьих-то холодных прикосновений к шее и груди.
- Потерпи, милый, не шевелись, - торопливо пробормотала мадам Помфри, заметив, что он пришел в себя.
Гарри хотел что-то ответить, но ни голос, ни язык его не слушались. Он почувствовал, как начинают болеть его раны – мазь, которую наносила колдомедик, жутко пекла, и больше не было сил терпеть это. Поттер попытался лежа отстраниться от осторожных пальцев, но от этого боль лишь усилилась.
- Петрификус Тоталус, - пробормотала Помфри, направив палочку на Гарри. – Прости, милый, я понимаю, что тебе это неприятно, но ты не должен шевелиться. Иначе раны вновь разойдутся. Потерпи, сейчас я дам еще обезболивающего…
Но Поттер вновь провалился в беспамятство от боли раньше, чем она принесла зелье. Его организм был слишком ослаблен, чтобы противостоять какому бы то ни было влиянию.
При следующем пробуждении Гарри понял, что палата освещается серым дневным ссветом, но ширма, окружавшая его кровать, не позволяла солнечным лучам пригреть его. Было тепло и почти хорошо – обезболивающее зелье действовало исправно. Осталось лишь легкое покалывание на шее и груди, да странное давящее чувство в горле. Гарри хотел ощупать себя и оттянуть воротник, так сильно душивший его, но руки все еще не слушались – не хватало сил.
Менее чем через минуту за ширмой послышались семенящие шаги и пришла мадам Помфри, словно узнав каким-то чудесным образом о его пробуждении.
- Здравствуй, Поттер, - ласково сказала она, присмотрелась к его лицу, а потом осторожно прикоснулась к запястью, измеряя пульс. – Как ты себя чувствуешь?
Гарри и рад был бы ответить: «Нормально», да только горло его все еще отказывалось издавать звуки, а попытка прошептать слова отразилась жуткой болью.
- Понятно, - прищурилась колдомедик, поднесла ко рту Поттера стакан с водой и помогла сделать глоток. – Давай-ка я осмотрю тебя.
Не дожидаясь разрешения, она отвернула верхний край одеяла и легким движением палочки сняла повязку. Гарри не мог увидеть, что осталось от его ран, но выражение лица мадам Помфри его успокоило.
- Вот и славно, шрамов почти не останется, - приговаривала женщина, вновь смазывая порезы. Теперь это не причиняло такой жуткой боли. – Еще пара дней – и будешь как новенький.
Еще один взмах палочкой – и его шею и грудь вновь накрыли бинты. Мадам Помфри ушла, но через минуту вернулась с кубком и несколькими бутылочками. Она стала смешивать зелья в разных количествах, при этом нашептывая какие-то слова, потом разбавила полученную смесь половиной стакана воды. Взболтала, понюхала и вновь поглядела на Гарри:
- Это не очень приятно на вкус, но надо выпить все. – Она склонилась над Поттером и помогла ему немного приподнять голову. Ее движения были бережными и аккуратными, но все равно причиняли боль. – Давай, мой хороший, глотай. Вот так, еще…
Гарри было противно чувствовать во рту эту смесь, но он не мог не поддаться на уговоры мадам Помфри и не вытерпеть это. Он глотал через силу и вновь открывал рот для новой порции лекарства, только потому, что еще никто не проявлял к нему такой своевременной заботы. Он так нуждался сейчас в ласке и утешении, и он получил ее… и просто не мог отвергнуть то, что нужно для его же блага, пусть это и не очень приятно на вкус.
Через несколько минут он вновь заснул, и все это время колдомедик была рядом с ним, нежно гладя по руке.
Гарри было страшно и тяжело на сердце. Благодаря мадам Помфри, выздоровление его происходило с возрастающей скоростью: еще три дня назад он и пошевелиться не мог, а сегодня уже поднялся и даже сам дошел до ванной. Колдомедик относилась к нему с большим вниманием и сочувствием, что было очень приятно. К сожалению, друзей к нему не пускали, целительница сказала, что министерство запретило кому-либо общаться с ним раньше, чем состоится беседа о произошедшем. А к разговору с мракоборцами Гарри готов не был. И не только из-за слабости, но и потому, что сказать было нечего.
И это пугало больше всего. Кто-то напал на него в Хогвартсе, серьезно навредил – мадам Помфри рассказала Гарри, что были повреждены сосуды на шее, голосовые связки и гортань, сломана ключица и почти все ребра слева, даже немного задеты легкие и печень. А он даже не мог вспомнить, кто и при каких обстоятельствах сделал это с ним. Как он ни старался выдавить из своей головы воспоминания о том дне, ничего не выходило. Все шло как обычно: завтрак, уроки, обед… снова уроки, наверное, а потом – как будто и не было ничего. Скорее всего, это был кто-то из постоянных обитателей Хогвартса, студент или преподаватель… во второе верилось с трудом, разве что Дамблдор ошибся насчет Снейпа, да и сам Гарри начал ему слишком доверять…
Эти мысли вызвали странную ассоциацию, словно некая тень воспоминаний о той ночи всколыхнулась на горизонте. Поттер попытался уцепиться за эту ниточку, за это странное ощущение, но тут же потерял его окончательно. Казалось, он лег спать сразу после обеда в ту пятницу и на него напали во сне. Но целительница сказала, что это произошло посреди ночи.
Где, в башне Гриффиндора? Не может быть. А если где-то в коридоре, то что он там делал после отбоя? Ни крупицы воспоминаний… неужели кто-то поработал над его памятью?
Ни на один из этих вопросов не было удовлетворительных ответов. Гарри знал, что его хорошо охраняют, но чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Волшебная палочка была при нем, но он не был уверен, что сможет достаточно хорошо защитить себя – ведь голос, как говорила мадам Помфри, вернется к нему минимум через пару недель.
В первые дни он общался с целительницей лишь с помощью пергамента и пера: даже шептать было больно. Потом, когда он немного окреп, ему пришлось встретиться с Робардсом и двумя его помощниками. Гарри было жаль разочаровывать чиновников и немного стыдно за собственную амнезию: ведь это было в его интересах – вспомнить нападавшего.
Однако неприятная беседа была немного скрашена: мадам Помфри впустила Гермиону, Рона, Лаванду, Невилла и Джинни. Все они выглядели встревоженными и помрачнели еще больше, когда увидели Гарри. Но он заставил себя улыбнуться и поднять вверх большой палец, давая друзьям понять, что с ним все в порядке, хотя усталость и слабость усиливались с каждой минутой.
Некоторое время ребята рассказывали о новостях в школе, о том, что мракоборцы вновь наводнили замок, что многих студентов допрашивали самым тщательным образом, в том числе их всех… они удивились, когда Гарри написал им, что почти не помнит тот день. Оказывается, ему был назначен урок с Дамблдором. Вот значит, почему он не был в башне после отбоя.
«Но кто мог напасть на меня, но не убить при возможности?» - написал он на клочке пергамента, который использовал вместо собственного голоса.
- Мы даже представить не можем, кто это мог быть, - покачала головой Гермиона. – Жаль, что сняли дополнительные патрули мракоборцев, которые прислали после нападения на Дамблдора…
- Ну, они же не могут всех людей направить в Хогвартс, - заступился за Робардса Рон.
«А кто меня нашел?» - вновь накалякал Гарри.
- Дамблдор, - сказала Джинни. – Он сам сообщил нам о случившемся на следующее утро. Если бы ты знал, как мы все испугались…
«Да вы бы и без меня кубок по квиддичу взяли», - написал Гарри.
- Вот ведь дурак безмозглый, - выругалась Лаванда и нервно всхлипнула. Поттер лишь улыбнулся хитро и жестом попросил свою девушку приблизиться. Когда она села на край кровати, он схватил ее руку и притянул к губам, поцеловав в ладонь.
Слишком скоро явилась Помфри и велела друзьям Гарри уходить. Поттер был недоволен, но и сам признавал, что слишком устал.
«Когда вы меня выпишете?» - написал он на чистом пергаменте и подал его целительнице.
- Вы посмотрите, какой шустрый, - с притворным недовольством проворчала женщина. – Когда сможешь глотать твердую пищу.
На следующий день с утра его навестили Дамблдор и Макгонагалл. Они тоже пытались выяснить, что же произошло во время нападения, но Гарри по-прежнему ничего не помнил. Зато уже не нуждался в пергаменте и перьях: голос не вернулся, но уже было почти не больно шептать.
К вечеру он попробовал проглотить кашу, принесенную ему домовиками. Ощущения были слишком болезненными, чтобы съесть все, но несколько ложек Гарри одолел. Он хотел как можно скорее вернуться к нормальной жизни, хотел забыть про эту слабость, боль, головокружение и трудности с дыханием… мадам Помфри пообещала, что это не будет продолжаться больше трех-четырех дней, и Гарри в точности выполнял все ее инструкции.
Но пока он был вынужден оставаться в больничном крыле, друзья очень часто навещали его. Рону Гарри временно перепоручил обязанности капитана квиддичной команды, Гермиона приносила домашние задания, чтобы он не сильно отстал, а Полумна объяснила, что провал в памяти Гарри связан с тем, что в коридоре, где на него напали, полно мозгошмыгов, а мозг бессознательного человека особенно уязвим к их воздействию…
В следующую среду вечером мадам Помфри неохотно отпускала Гарри из больничного крыла и давала в след целый ряд напутствий, большую часть из которых она поручила Лаванде контролировать: не перетруждаться, о квиддиче в ближайшие недели даже не мечтать, питаться качественно и регулярно, спать не меньше девяти часов в сутки и являться на осмотр каждый вечер.
Гарри пришел в гостиную Гриффиндора и сразу оказался в центре внимания. Все снова и снова расспрашивали его о том вечере, о его самочувствии, о подозрениях насчет того, кто мог напасть… Поттер надеялся, что со временем амнезия отступит и он вспомнит все. Однако пока что этого не происходило, и Гарри чувствовал себя чрезвычайно некомфортно: ведь он не знал, как ему удалось так подставиться под удар и чего ему следует опасаться впредь.
На следующее утро новая волна внимания накрыла Гарри в Большом Зале. Члены ОД да и многие другие школьники желали услышать информацию из первых уст, из чего смело можно было делать вывод, что за последние две недели ничего более важного, чем нападение на него, не произошло.
