Глава 14. Перекрёсток судеб. Часть 2Жизнь состоит из перекрестков с односторонним движением…
В какую сторону ты двигаешься, в какую сторону смотришь, в ту сторону и идет жизнь … от перекрестка к перекрестку…
И только поворот назад останавливает это движение… (с)
Харра
В мщении и любви женщина более варвар, чем мужчина
Фридрих Ницше
1630 год.
- Какая очаровательная вещица! Неужели Вы наконец-то вспомнили о том, что я женщина и люблю, когда меня балуют, сударь?
- Право, мне жаль Вас разочаровывать, но я не могу подарить это кольцо. Ни Вам, ни кому-либо другому.
Мужчина выхватил изящное колечко на цепочке из цепких женских пальцев и поднялся с постели. Женщина обиженно надула губки.
- Значит, Вы всё так же жестоки ко мне. Неужели эта серебряная безделица столь дорога Вам?
- Представьте себе, - сухо ответил мужчина, подбирая с пола разбросанную одежду. Женщина, наблюдавшая за этим, удивлённо выгнула бровь.
- Как? Вы уже покидаете меня? – спросила она и, добавив в голос игривых призывных ноток, добавила:
- Я полагала, эта ночь принадлежит лишь нам двоим.
- Вы ошиблись, сударыня.
Нам не принадлежит ни эта ночь, ни какая-либо ещё.
- Значит ли это, - медленно и раздельно произнесла женщина, вставая с кровати и, ничуть не стесняясь своей наготы, приближаясь к мужчине, - что Вы меня бросаете? Сегодня?! Сейчас?! – в её голосе зазвенела плохо скрываемая ярость.
- Да, - твёрдо ответил уже полностью одетый мужчина. – Я больше никогда сюда не вернусь.
- Это Вы так считаете, - тонко улыбнулась женщина, отбрасывая за спину волну густых каштановых волос. – А я полагаю, что Ваша благоверная не
настолько хороша, чтобы заменить меня, Роджер. Не говоря уже о её семье, жаждущей поквитаться с беглой родственницей. Право слово, милый, останьтесь со мной, и я дам Вам намного больше. Всё, о чём Вы только смели мечтать. Так будет лучше для всех.
Она прикоснулась тонкими пальцами к его лицу, невесомо обводя знакомые черты. Если бы в этот момент какой-нибудь сильный маг смог увидеть их, он наверняка заметил бы след чернёного серебра, остающийся на коже мужчины там, где касались его пальцы женщины. Но любовники были одни в этой пропахшей лавандой, свечным воском и потом комнате, и ни одна живая душа не смогла бы в этот момент переступить порог.
На мгновение женщине показалось, что всё удалось. Что это было лишь временное помешательство, но теперь их отношения снова будут такими же, как и прежде. Увы, она ошиблась. Мужчина с силой оттолкнул её руку, словно это была ядовитая змея.
- Нет, не лучше! – крикнул он. – И никогда таковым не было! Я раскаиваюсь в том, что, раз оказавшись в Ваших объятьях, сударыня, оставался в них по сей день! Но сегодня всё изменится.
Мужчина отступил на шаг от насмешливо наблюдающей за ним женщины, с трудом отводя взгляд от её прекрасного и столь желанного тела. И едва слышно, но вместе с тем твёрдо произнёс:
- Ты больше не властен надо мной, демон.
Женщина приподняла брови, а потом рассмеялась низким грудным смехом. Смех этот отзывался то болью, то дрожью в теле мужчины.
- Демон? – смеясь, спросила она. – Бросьте, Роджер, неужели Вы желаете списать собственные измены жене на происки Сатаны? Не говоря уж о том, что я не настолько религиозна, чтобы воспринимать Ваши слова иначе, чем со смехом.
- Ты можешь издеваться, сколько пожелаешь! Я больше не принадлежу тебе,… Харра.
Женщина вздрогнула, как от удара. А потом быстрым, плавным движением приблизилась к мужчине и заглянула ему в глаза. То, что она там увидела, не оставляло ни малейшего сомнения. Он знал, кто она такая, и был полон решимости сражаться не на жизнь, а на смерть. Женщина скривила чувственные полные губы в издевательской улыбке.
- Вот как, значит? – задумчиво пропела она, не отрывая взгляда от любовника. - Вы узнали моё имя, Роджер? Готова заключить пари, Ваша жёнушка открыла Вам глаза. Она же, полагаю, снабдила Вас защитным амулетом или наложила заклинание.
- Не твоё дело, отродье Дьявола!
- Как Вы стали грубы, Роджер, - недовольно произнесла женщина, чуть поведя округлым плечиком. – Я всё ещё женщина. Где Ваше воспитание, сударь?
- Вы не женщина, - покачал головой мужчина. – Вы... Вы….
- Ну же, - со злым весельем во взгляде поддела она, - кто я? Наложница Люцифера? Распутница Везельвула? Может, сама Вавилонская блудница? Не думала, что маги подвержены этим варварским поверьям. Только позвольте несколько охладить Ваш пыл. Кем бы я ни была, именно Вы заинтересовались мной в тот вечер. Именно Вы с завидным упорством приходили в мой дом. Именно Вы раз за разом предпочитали мою постель постели своей жены.
Она подошла к нему вплотную, чувствуя обнажённой грудью колкость ткани, слыша его сбивающееся дыхание, видя, как дурманит его сейчас аромат её кожи, зная, сколько сил он тратит на то, чтобы сохранить рассудок и не упасть к её ногам. Мужчина попытался отшатнуться, но женщина крепко схватила его за руку и, приблизив губы к его уху, нежно прошептала:
- Не стоит обвинять меня в собственных слабостях и грехах, Роджер. Это глупо, это бессмысленно, это… низко, в конце концов. Позвольте открыть маленький секрет, который придётся Вам не по вкусу. Я могу соблазнить лишь того, кто
желает быть соблазнённым.
Женщина выпустила рукав мужчины, и он тут же бросился к двери. Ему вслед нёсся её громкий смех и ядовитые слова.
- Бегите, сударь, бегите быстрее. Только тот, кто единожды соблазнился прелестью тьмы, никогда не сможет отмыться от этого. Вы отравлены моими прикосновениями, вы больны моими поцелуями. Никогда более Вы не сможете забыть меня, даже если пожелаете. Вы умрёте, сударь, и очень скоро.
Оставшись одна, Харра раздражённо дёрнула шёлковый шнурок. В комнату вбежала девушка-служанка с бессмысленным остекленевшим взглядом. Смертная рабыня, у которой не хватило сил сопротивляться могуществу Тени.
- Помоги мне одеться и причеши меня! – велела женщина. – И поторапливайся, девчонка!
Много позже, стоя на коленях перед огромным зеркалом в простой неброской раме, Харра дрожала, зная, что наказание будет жестоким. Предчувствия не обманули её.
- Ч-ш-што з-с-сначит, он уш-ш-ш-шёл, Харра? – обманчиво-спокойно прошептал бесплотный голос из зазеркальных глубин. Слова расплавленным свинцом вливались в уши, рождая в голове назойливую ноющую боль и заставляя холодеть сердце. Женщина склонилась ниже.
- Мне так жаль, мой Повелитель. Клянусь, я старалась изо всех сил, но его жена и их подруга состояли в Тайном Круге. Сейчас, когда наша битва проиграна….
- Вот именно, Харра! Наш-ш-ша битва проиграна! Мз-за них! Ты долж-ш-ш-шна была лиш-ш-шить Тайный Круг надеж-ш-шды на возродж-шдение и дать нам ш-ш-шанс-с-с! Знаеш-ш-шь ли ты, каких ус-с-с-силий с-с-стоило мне дать тебе эту воз-смож-шнос-с-с-сть? С-с-сейчас-с-с, когда я лиш-ш-шён вс-с-сего и вот-вот погруж-шус-с-сь в с-с-сон? Тебе было дано прос-с-стое з-садание – выкрас-с-сть кольцо! Хотя бы одно! Но ты подвела меня, Харра. Ты не с-с-с-сумела даж-ш-ше удерж-ш-шать при себе человека, приближ-ш-шенного к членам Тайного Круга и с-с-спос-с-собного открыть путь к их с-с-с-слабос-с-стям. Я раз-сочарован тобой.
Харра сжала зубы, давя рвущийся наружу крик. Внезапная боль скрутила хрупкое смертное тело, к которому была привязана Тень. Кости раскалились, обжигая изнутри кожу, а кровь напротив обратилась в лёд. Дыхание перехватило, сердце сжалось в болезненном спазме, к горлу подкатила тошнота, перед глазами стало черно. Но вовсе не невыносимая боль заставляла Харру цепенеть и жалобно, испуганно скулить. Нет, Тень могла вынести и куда более ужасные пытки. Но тело, слабое человеческое тело, молило о пощаде и могло окончательно умереть в любой момент. И Харра с ужасом поняла, что ещё немного, и поддерживать подобие жизни в этом сосуде она уже не сможет. На миг Тени даже почудилось, что она чувствует, как тянутся к ней бесплотные руки Изнанки, и слышит, как безумно та хохочет.
- Простите меня, Повелитель! Пощадите! - взмолилась Тень. Она ненавидела себя за этот жалкий скулёж, за эту мольбу, но превозмочь дикий первобытный ужас перед равнодушным палачом душ было выше её сил. И потому кричала и плакала, надеясь успеть получить прощение до того, как..., как.... - Клянусь, этого больше не повторится! Я найду способ похитить ключ к их Силам! Я… я сделаю даже больше! Уничтожу целый род, принадлежащий Тайному Кругу!
Боль исчезла так же внезапно, как и нахлынула. Ледяное молчание, в котором не было ни капли жизни, воцарилось по ту сторону зеркала. Харра напряжённо замерла, забыв, как дышать, в ожидании своей участи жадно впитывая все ощущения своего носителя.
- Громкие с-с-слова, Харра, - произнёс, наконец, голос. – С-с-слиш-ш-шком громкие. Ты не с-с-сумела удерж-ш-шать прос-с-стого с-с-смертного, а теперь клянёш-ш-шьс-с-ся мне ис-с-стребить тех, кому на роду напис-с-сана с-с-судьба хранителей равновес-с-с-сия и порядка?
- Доверьтесь мне, Повелитель, и я не разочарую Вас. Нет таких преград, что смогут остановить оскорблённую женщину.
- Ты уж-ш-ше давно не человек, Харра. Мне каз-с-с-салос-с-сь, ч-ш-што тебе чуж-ш-шдо вс-с-сё человечес-с-ское.
- Чуждо, Повелитель, Вы правы. Но всё же суть моя – суть женщины. И никакие пытки Изнанки не способны вытравить её, лишь сделать злее, темнее, ожесточённее. Душа моя в сути своей извращена и вывернута наизнанку, и мстительность моя не знает человеческих пределов. Роджер Дагворт оскорбил меня, уязвил моё самолюбие и должен заплатить за это сполна! Никто, никогда не смел отказывать мне! Никто, Повелитель! Не потому ли Вы приблизили меня к себе? Верьте мне, я уничтожу Роджера, его стерву-жену, эту проклятую Леди, и всех потомков их союза, сколько бы их ни было. Я не успокоюсь, пока хоть кто-то из них живёт в мире и покое!
В этот раз ответное молчание длилось дольше и было мрачнее и тяжелее. Харра почти потеряла надежду, и страх мало-помалу вновь начал овладевать ею, но тишину вдруг расколол смех. В этом смехе не было ничего радостного, лишь мрак и лёд, на которые столь богата Изнанка.
- Ч-ш-ш-што ж-ш-ш, Харра, - прошептал голос с той стороны зеркала. – Я дам тебе ещ-щ-щё один ш-шанс-с-с. Быть мож-ш-шет, тебе и впрямь удас-с-стся то, на ч-ш-што оказалис-с-сь не с-с-спос-с-собны вс-се ос-стальные. Но помни: главное для нас-с-с – похитить ключи к С-с-средцам их Крепос-стей. Не увлекайс-с-ся мес-с-стью. Ты помниш-ш-шь, ч-ш-што я не прощ-щ-щаю ош-ш-шибок.
- Да, Повелитель.
Зеркало давно стало просто зеркалом, а Харра всё никак не могла поверить, что в этот раз жуткая участь миновала её. На губах Тени появилась слабая улыбка, которую вполне можно было счесть счастливой. В голове уже зрел план мести. Нет, она, конечно, осуществит его не сейчас. В конце концов, месть – это блюдо, которое подают холодным. Роджер и его жена должны расслабиться, потерять бдительность, поверить в то, что наконец-то началась новая жизнь. И вот тогда наступит звёздный час Харры. Она не оставит от их уютного мира даже пепла.
1666 год.
Биг-Бен пробил пять часов. Хмурое лондонское небо навалилось всей своей тяжестью, грозя расколоться на части и погрести под своими обломками обитателей Лондона. Узкие запутанные улочки насквозь продувались безжалостным ветром. Тут и там виднелись заколоченные лачуги: чума, свирепствовавшая в городе без малого год, уничтожила едва ли не большую часть населения.
По одной из таких улочек шла девушка. Она была закутана в тёмный плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, скрывавшим её черты в тени. Время от времени она прижимала к лицу платок, будто желая избежать от смрада, наполнявшего лондонские улицы. Одета девушка была по-мещански просто, но ступала и держала себя с поистине королевским достоинством. Люди, спешащие по своим делам, то и дело недоумённо оглядывались на неё. Впрочем, взгляд не задерживали: своих забот хватало.
Девушка шла целеустремлённо, но неторопливо. До Паддинг-лейн, куда она так стремилась, было уже рукой подать. Девушка пересекла узкий переулок, миновала тупик – настоящую клоаку – и, наконец, вышла к лавочке при пекарне Фарринера. Несмотря на довольно поздний час, двери были не заперты, и из-за них тянуло неповторимым ароматом свежего хлеба и сдобных булочек. Спешащие по своим делам обитатели Паддинг-лейн невольно замедляли возле пекарни шаг, задумчиво поглядывая на освещённую витрину. Девушка, ловко лавируя в человеческом потоке, прошмыгнула к двери и, толкнув её, оказалась в тёплом ароматном помещении.
На звяканье дверного колокольчика из-за прилавка вынырнул молодой юноша, совсем ещё мальчик. Увидев посетительницу, он тут же расцвёл.
- Эми! Я уже думал, что ты не придёшь, - воскликнул он, бросаясь ей навстречу и крепко прижимая к себе. Девушка смущённо засмеялась и не очень убедительно попыталась оттолкнуть ухажёра.
- Как ты мог обо мне такое подумать, Бен? – несколько возмущённо спросила она. – Ты же знаешь, я люблю тебя больше жизни!
- Да-да, конечно, - торопливо начал оправдываться Бен. – Но всё же каждый раз, когда ты уходишь, мне начинает чудиться, будто ты забираешь с собой кусочек моей души. Без тебя мне жизнь не мила! Я с ума схожу, Эми! Ты обещала, что скоро мы сможем быть вместе вечно!
- И я сдержу своё обещание, - твёрдо ответила Эми, отступая на шаг. – Но только если ты сдержишь своё. Помнишь? Ты клялся мне, что ради одного поцелуя выполнишь любой мой каприз. Разве я не дала тебе всё, о чём ты меня просил?
- Я помню! И я сдержал слово. Подожди немного, - и Бен бросился прочь из лавки.
В ожидании кавалера девушка опустилась на стул для посетителей и внимательно огляделась. Деревянные опоры, деревянные рамы, деревянный прилавок, деревянная мебель. И это в пекарне, где каждый день топят печи. До чего непредусмотрительны и безалаберны бывают люди! Но так даже проще. Для её задумки лучше и быть не может.
Тем временем Бен успел вернуться. В руках он нёс что-то, обёрнутое для сохранности в тряпицу.
- Вот, как ты и просила, - произнёс юноша, глядя на любимую так, словно она была ангелом земным. Эми благосклонно улыбнулась ему и раскрыла свёрток. Внутри лежали, тускло поблёскивая, два кольца – с чёрной и белой розами. Взгляд девушки вспыхнул каким-то мрачным торжеством, а руки дрогнули.
- Ключи к Мёртвой Крепости, - прошептала она, стараясь не прикасаться к кольцам. – Наконец-то!
- О чём ты? – недоумённо поинтересовался Бен, несколько испуганно следя за тем, как его возлюбленная с жадностью и голодным блеском в глазах вглядывается в обычные безделушки. Эми вздрогнула, посмотрела на юношу мутным взглядом и торопливо спрятала кольца обратно в свёрток.
- Так, ерунда, - отмахнулась она. – Не обращай внимания. Так значит, всё было, как я и сказала?
- Да-да, - кивнул Бен. – Я нашёл их у наших новых соседей. Ты знаешь, они недавно сняли пару комнат в доме напротив.
- И больше никаких колец у них не было?
- Нет, только эти. Теперь ты счастлива? Ты больше не покинешь меня, Эми?
Девушка, закусив губу, посмотрела на юношу. Затем тряхнула головой, словно отгоняя мрачные мысли, и улыбнулась ласково и нежно. И только очень внимательный наблюдатель смог бы заметить, что глаза её не улыбались.
- Ну, конечно, я останусь с тобой. Как может быть иначе?
Мы ведь любим друг друга.
Возможно, будь юноша несколько меньше очарован своей прелестной возлюбленной, он обратил бы внимание на странную, почти издевательскую интонацию, с которой были произнесены эти последние слова. Но он – увы! – был слишком влюблён и счастлив и готов был поклоняться девушке, как поклоняются небожителям.
Звякнул колокольчик входной двери. Эми быстро подняла голову и подобралась, словно перед прыжком. Бен досадливо поморщился.
- Посетители! Как же не вовремя! – он покосился на возлюбленную, не отрывавшую настороженного взгляда от неплотно прикрытой двери. – Ты подождёшь меня, любовь моя?
Девушка, спохватившись, подняла глаза на него и несмело кивнула.
- Разумеется, Бен, разумеется, - но стоило юноше выйти, как мягкость и нежность её лица сменились ироничной насмешливостью:
- Ты мне пока ещё нужен.
За дверью послышались голоса. Девушка мгновенно вскочила со своего места и с жадностью прильнула к дверной щели. В узкий просвет был виден деревянный прилавок, спина Бена, что-то втолковывавшего покупателю, и – сам покупатель. Губы Эми тронула жёсткая ухмылка.
«Здравствуй, Роджер. Здравствуй, милый. Неужели ты и правда верил, что сумеешь сбежать от меня?»
Годы ничуть не красили его, скорее наоборот. Волосы поседели, лицо избороздили морщины. Жизнь явно не была к Роджеру Дагворту милостива. Однако в глазах его было то умиротворённое выражение, которое свойственно лишь тем, кто уверен в том, что у него есть поддержка и опора. Роджер медленно шёл мимо прилавка, рассматривая предлагаемый товар и даже не догадываясь, что всего в нескольких шагах от него, находится та, что когда-то грозила бедами и несчастьями ему и его семье. И что сегодня она была близка к этому, как никогда. Оставались лишь мелкие детали.
«Вспомнишь ли ты меня этой ночью, когда твой благоустроенный мирок вдруг рухнет и погребёт тебя под своими обломками?»
Посетитель, купив пару сдобных булочек, покинул лавку, и Харра, отбросившая опостылевшую личину Эми, проводила его почти любящим взглядом. Сейчас, за несколько часов до своего триумфа, она могла позволить себе некоторую нежность к Роджеру. Ненадолго, разумеется.
В комнатку вбежал Бен.
- Я запер лавку! – крикнул он с порога. – Нам больше никто не помешает!
«Пора приниматься за дело», - велела себе Тень и заглянула человеку в глаза. Комната погрузилась в тишину, абсолютную, непроницаемую, мёртвую. Бен растерянно замолчал, затем, повинуясь призыву в глазах Харры, сделал неуверенный шаг, ещё один, ещё. И замер, покачиваясь, как неустойчивая марионетка, посреди комнаты. Из глаз его медленно, исподволь утекало сознание, растворяясь в древнем и безгранично-сильном разуме Тени. Взгляд терял свою осмысленность, а душа юноши – последние силы к сопротивлению. Бен тонул в болоте из тьмы и соблазна, оно неумолимо затягивало свою жертву, и даже полубессмысленный рывок за мгновение до полного безволия не сумел спасти его. Только на несколько секунд отсрочил неизбежное.
Харра нарочито медленно поднялась со своего места, потянулась с поистине кошачьей грацией и приблизилась к уже не сопротивляющейся жертве. Протянула руку, погладила юношу по щеке. За её пальцами потянулись тонкие чёрные нити. Они вились, словно мельчайшие кровеносные сосуды, стремились подобраться к глазам, ушам, рту. Спускались по шее, исчезая под воротником рубашки. Тень удовлетворённо проследила за ними, а затем обхватила голову Бена обеими руками, вынуждая его смотреть ей прямо в глаза.
- Ты прав,
любимый, - насмешливо прошептала она. – Больше нам никто не помешает, - и впилась ему в губы поцелуем, стирая остатки мыслей, воспоминаний и чувств.
- Эми, - прошептал юноша, когда Тень отпустила его. На лице Бена теперь жили только глаза. Горящие глаза обезумевшего фанатика. Харра усмехнулась.
- Хочешь быть мне полезен?
- Конечно! Всё, что пожелаешь. Всё! А ты, ты поцелуешь меня снова? Так же, как сейчас?
- Если будешь послушен. Вот, что ты должен будешь сделать….
По одной из лондонских улочек шла девушка. Тёмный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, прижатый к лицу платок, дешёвые грубые башмаки. Она не замечала ни заколоченных домов, ни грязи под ногами, ни шмыгающих туда-сюда крыс. Она спешила прочь от обустроенных, спокойных и аккуратных городских кварталов. Она бежала от того, о чём простые обыватели должны были догадаться ещё нескоро.
Громкий тревожный гул набата нагнал её в бедняцких трущобах, почти на окраине города. Харра остановилась, с наслаждением вслушиваясь в будоражащие сознание звуки. Там, вдалеке, небо уже окрашивалось злыми и голодными алыми отблесками. Тень улыбнулась, натянула капюшон поглубже и поспешила прочь из города. За её спиной занималась заря Великого лондонского пожара*.
1672 год
В сторону кладбища поселенцев двигалась небольшая унылая процессия. Два угрюмых дюжих могильщика, тащивших на плечах простой деревянный гроб, мрачный высокий мужчина средних лет в чёрном, изрядно потрёпанном костюме, худощавая нервная женщина, затянутая в траурное платье, и маленький мальчик с растерянным заплаканным лицом. И рядом с ними не было ни друзей, готовых разделить боль утраты, ни сочувствующих соседей. Напротив – люди стремились поскорее спрятаться в домах и из-за крепких дверей следили за траурным шествием неприязненными и боязливыми взглядами. Умершая два дня назад женщина переехала вместе с сыном, невесткой и внуком несколько лет назад, но так и не нашла в поселении друзей. Болтали, будто её муж сгорел заживо во время Великого лондонского пожара. Болтали, будто она сама была виновна в его гибели и бежала на другой материк прочь от своего преступления. Болтали, будто она умела колдовать и не гнушалась использовать свои способности другим во вред. Люди говорили о ней и её семье шёпотом, распускали злые слухи за её спиной и опасались здороваться на улице. А теперь она умерла, и два равнодушных могильщика несли её гроб, чтобы закопать его в мёрзлую осеннюю землю, и никому не приходило в голову дать утешение её осиротевшей семье.
Лишь одно существо след в след шло за процессией. Тень другого мира в облике молодой красивой женщины, одетой в тёмное бордовое платье и чёрную шляпку с вуалью, скрывавшую её лицо и пустые мёртвые глаза. Харра шла на почтительном расстоянии, жадно глядя на безутешную семью.
«Она умерла, - думала Тень. –
Она, наконец, умерла. И Роджер умер. И месть, казалось бы, свершилась, но я не чувствую никакого триумфа. Этого мало! Этого слишком мало! – она посмотрела на мужчину, женщину, ребёнка. – Плоть обратилась в прах, но кровь и дух живы. Клятва ещё не исполнена. Проклятые дети Круга живы! Наша война не закончена, а времени осталось так мало!».
Печальная истина состояла в том, что последний Тайный Круг был невероятно силён. Никогда ранее Тени не сталкивались с таким ожесточённым сопротивлением, с такой яростной борьбой. Был момент, когда выходцы с Изнанки с ужасом осознали, что могут проиграть окончательно и бесповоротно. То был лишь миг, но миг пугающий, стоивший Теням слишком дорого. Да, Круг оплатил свою победу ценой большой крови, но пленники Изнанки отдали гораздо больше. И продолжали отдавать по сей день.
Повелитель уже погрузился в сон, и сон этот был так глубок и крепок, что никто из его слуг не знал, когда господин пробудится вновь. Харра чувствовала, что её силы слабеют. Сейчас она владела лишь бледным призраком своего могущества. И даже эти крохи таяли день ото дня. Изнанка звала её к себе, и совсем скоро придётся довольствоваться жалкими подачками. А надеяться на то, что Повелитель проснётся через столетие, как было раньше, бессмысленно. И если так, сможет ли она выполнить обещание, данное ему? К тому моменту, как она сумеет вырваться из плена снова, дети Круга расплодятся, расползутся по всему свету и истребить их станет невозможно. Что же делать?
Похоронная процессия давно пришла на кладбище. Седенький недовольный священник, ожидавший возле свежей могилы, торопливо забормотал молитву, могильщики с облегчением и затаённой радостью спустили гроб в землю. Мужчина невидяще смотрел куда-то вдаль, женщина, с трудом сдерживая слёзы, сжимала в руке ладошку плачущего сына. Харра стояла в тени кладбищенских деревьев и напряжённо думала. Вариантов было немного, и все они казались невыполнимыми. Все, кроме одного. Тень невольно закусила губу, судорожно сжимая пальцы на руках. У неё было припасено одно проклятье – она сама изобрела его ещё в бытность свою колдуньей – но для этого требовалась поистине огромная жертва. Жителей деревни не жаль, но заклинание требовало плату ещё и с заклинателя. И хватит ли у неё сил на то, чтобы разрушить свою нынешнюю оболочку и на долгие годы лишиться сил? Вернуться на Изнанку до срока и не иметь возможности сбежать? Найдёт ли она смелость так поступить? Даже ради мести и исполнения клятвы, данной Господину?
На гроб с глухим стуком упали первые комья земли. Дождь заливал в чёрный провал могилы. Женщина тихонько скулила, обнимая бледного серьёзного сына. Мужчина стоял неподвижно, будто тоже был мёртв. У него было лицо Роджера, и отравленной ненавистью и злобой душе казалось, что ничтожный смертный, некогда оскорбивший её, всё ещё был жив. Харра сжала зубы. Сегодня ночью слово будет сказано, и Хаос услышит его.
Похороны закончились. Ушёл священник, ушли могильщики. А бедная семья всё ещё стояла возле свежей могилы.
- Нас преследует какое-то проклятье, - прошептала женщина, явно продолжая давний спор. – Точно тебе говорю.
- Ничего подобного, - резко и отрывисто бросил мужчина. – Нам с тобой опасаться нечего. Что бы это ни было, оно умерло вместе с матерью и отцом. Ни мы, ни наш сын не имеем к этому никакого отношения. Мы покинем эту колонию, поедем дальше на запад и забудем обо всём этом, как о страшном сне.
- Забудем, - едва слышно прошелестела женщина. – Да разве такое забудется….
Дальше Харра слушать не стала. Пусть бегут, пусть ищут покоя и мира. Они не найдут ни того, ни другого. Никогда.
1985 год
Тень с угрюмой и бессильной яростью посмотрела на скорчившееся у её ног изуродованное тело. Ещё несколько часов назад это была красивая, хоть и измождённая молодая женщина. Пожалуй, такую Харра могла бы использовать в качестве носителя, если бы не одно «но». Женщина носила в своих жилах кровь Роджера Дагворта. Одна только мысль об этом заставила обычно сдержанную Тень вскочить и с силой пнуть колченогий стул, вымещая на нём свою злость и ненависть. Прошло чуть более трёх сотен лет с тех пор, как Роджер сбежал из дома Харры, уязвив её самолюбие и помешав ей выполнить приказ Повелителя.
Три сотни лет. Сильнейшее проклятье, в жертву которому было принесено целое поселение. И она не смогла изжить чёртово семя! Его потомки умирали во время эпидемий, гибли в войнах и распрях, горели в пожарах и тонули в реках, ломали себе шеи, сталкивались с убийцами в тёмных переулках, попадали под колёса автомобилей и поездов. Не было такой смерти, которая не подкарауливала бы отродья Дагворта! И всё же – они были живы до сих пор!
Миловидное личико Харры исказила безобразная гримаса, словно сквозь очаровательную оболочку на мгновение проглянула её истинная сущность. Полубезумный взгляд расширившихся глаз, трепещущие хищно раздувающиеся ноздри, плотно сжатые подрагивающие губы, побелевшая кожа. Вряд ли хоть кто-то назвал бы её в этот момент красивой.
- Как? – прошептала Тень дрожащим голосом. – Как вы выжили? Что вас держит? Что вас спасает?!
Голос сорвался на крик. Харра резко развернулась и бросилась к пленнице. Избитая, искалеченная пытками женщина даже не пошевелилась. Она ещё жила, в этом у Тени не было сомнений, но вряд ли была способна соображать. Пустые глаза бессмысленно пялились в стену. Скорее всего, смертная сошла с ума от боли и ужаса. Харра раздосадовано плюнула. Теперь уже нет смысла пытаться получить ответы на вопросы. Этот едва дышащий полутруп не сможет назвать даже собственное имя. Но какова сучка! Умыкнула добычу из-под самого носа!
- Где же мне искать твоего ребёнка? – прошипела Тень, в бессильной истерике встряхивая женщину. – Куда ты его спрятала? Или её? Может, это девочка?
К сожалению, узнать наверняка не представлялось возможным. Пленница, зная, что по её следам идёт убийца, постаралась на славу. Ребёнок – с подавленной памятью, с запечатанными способностями – был надёжно скрыт безликим миром маглов. Древний ритуал, который бережно хранили дети Круга, укрыл последнего потомка Роджера от глаз Теней. Харра не знал о нём ничего: ни имени, ни пола, ни внешности. И это приводило её в бешенство. Время, отпущенное телу её носительницы, истекало, Повелитель всё ещё спал, а значит – на поиски не оставалось ничего. К тому же, искать того, кто так хорошо спрятан, - всё равно, что пытаться найти иголку в стоге сена. Сейчас, пока малыш ничем не отличается от маглов, Харра могла пройти в двух шагах от него (или неё?) и не признать. Но вот позже….
Тень выпрямилась, захваченная пришедшими на ум мыслями. Какая же она дура! Не иначе, долгое пребывание рядом со смертными делает её настолько глупой. Способности детей Круга нельзя подавить навсегда. Даже если этот неведомый ребёнок никогда не войдёт в Круг на правах Лорда или Леди, всё равно он будет слишком силён, чтобы долго обходиться без магии. Рано или поздно его силы проснутся. Не могут не проснуться. Сейчас ребёнку примерно пять лет. Стоит посмотреть, что случится, когда ему исполнится одиннадцать. На этот раз она постарается не затягивать с расправой. Не станет полагаться только на своё проклятье и хрупкость человеческих тел. Она придёт за этим проклятым ребёнком лично и останется до конца, чтобы убедиться в его окончательной и бесповоротной смерти.
Харра посмотрела на всё ещё цепляющуюся за остатки угасающей жизни женщину. Невесомо провела рукой по её голове.
- Подумать только, мне даже жаль тебя. Ты так старалась спасти своего выродка, надеялась, что сумеешь переиграть меня, а в итоге при козырях оказалась я. Глупое ты существо! Время – мой самый главный союзник и твой злейший враг. Только время показывает истинное положение дел.
Тень сжала волосы своей жертвы в кулак. Протянула свободную руку и положила её женщине на лоб. Несколько тихих слов на давно умершем языке, ледяной сквозняк, появившийся из ниоткуда, и на полу осталась лишь горсть пепла. Харра поднялась, брезгливо поворошила пепел носком сапога и вышла из комнаты.
В открытую дверь ворвался ветер, и останки несчастной женщины смешались с уличной пылью.
Наши дни
Харра стояла перед аккуратным чистеньким домиком. Он был похож на своих соседей как две капли воды, но Тень была уверена: ей нужен именно этот. Не колеблясь больше ни секунды, она подняла руку и надавила кнопку звонка. Трель разлилась и стихла в пустом доме. Харра удовлетворённо улыбнулась. Она всегда предпочитала, чтобы её визиты становились для хозяев сюрпризом.
Внутри было столь же чисто и опрятно, как и снаружи. Харра заглянула в кухню, в столовую, прошлась по коридору и вошла в гостиную. На полке, возле которой она остановилась в ряд стояли фотографии в рамках. Вот счастливые родители, обнимающие маленькую улыбчивую девочку с чуть выступающими передними зубами и растрёпанными каштановыми косичками. Вот эта же девочка, но чуть постарше, с потешно-серьёзным выражением лица в школьной форме. Опять та же девочка в летнем платьице с цветочным венком на голове. И снова она же. И опять она. Харра подошла к фотографии, изображающей пятнадцатилетнюю девушку, и сняла её с полки.
- Гермиона Грейнджер, значит, - задумчиво произнесла Тень, ласково проводя пальцами по фотографии. – Больше спрятаться не выйдет, милая.
В двери повернулся ключ. Из коридора послышались голоса мужчины и женщины. Харра улыбнулась фотографии Гермионы.
- А вот и твои приёмные мамочка с папочкой. Думаю, мы с ними найдём массу тем для беседы.
Она аккуратно вернула фоторамку на место, взяла в руки прихваченный ранее разделочный нож и вышла из гостиной навстречу вернувшимся хозяевам. Маглы удивились, увидев незваную гостью. Даже попытались возмутиться.
- Кто вы такая, собственно,…, - начал приёмный отец Королевы Круга, когда лёгкий, почти небрежный росчерк ножа заставил его заткнуться. Приёмная мать Гермионы выронила сумки из рук, в ужасе закричала и кричала всё то время, пока её муж, зажимая рану на горле, падал ей под ноги. Харра в тот момент даже пожалела, что не растянула удовольствие. Впрочем, возможность повеселиться у неё ещё была. Наверное, магла прочла это в её глазах, потому что с неожиданной прытью бросилась обратно к дверям. Но Харра оказалась быстрее. Перескочив подрагивающего в предсмертной агонии мужчину, она оказалась прямо перед женщиной и схватила её за руку, резким рывком оттаскивая от двери. Сила у Тени, несмотря на хрупкое подростковое тело, была недюжинная, и магла завопила снова, на этот раз от боли в вывернутой из сустава руки. Харра улыбнулась, наслаждаясь её воплями, а затем присела так, чтобы её лицо оказалось на уровне лица жертвы.
- Ты, наверное, сейчас думаешь, за что я так поступаю с вами? – мягко спросила Тень у захлёбывающейся криками женщины. – Хочешь ведь? Отвечай! – нож распорол магле правую щёку, и та, давясь слезами, быстро-быстро закивала головой.
- Умница, - нежно проворковала Харра, погладив жертву окровавленным лезвием по целой половине лица. – Всё очень просто. Вы с мужем совершили ошибку, подобрав десять лет назад девочку, оставленную на вашем пороге. Вы сделали глупость, вырастив её как родную, дав ей семью, теплоту и любовь. За это придётся заплатить.
- Я… я вас не понимаю, - пролепетала женщина, пытаясь отодвинуться от мучительницы как можно дальше. Но Харра не дала ей такой возможности.
- Это ничего, - пропела она, с силой проводя ножом по руке жертвы, - ничего. У нас с тобой ещё полно времени.
Когда спустя несколько часов квартал заполнил вой сирен, когда люди в полицейской форме ворвались в дом, где на супружеском ложе лежали изуродованные тела мужчины и женщины, нежно обнимающие любимую мягкую игрушку дочери, Харра была уже далеко. Она не осталась досмотреть спектакль до конца. Зачем? Самый интересный акт пройдёт не здесь, а в Хогвартсе, когда малышка Грейнджер узнает последние новости. Харра надеялась лишь, что сможет полюбоваться её лицом.
*Небольшая историческая справка для любознательных: Великий лондонский пожар - именование пожара, охватившего центральные районы Лондона с воскресенья, 2 сентября, по среду, 5 сентября, 1666 года. По некоторым данным, огонь лишил крова 70 тысяч человек при населении в 80 тысяч. Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на Паддинг-лейн и быстро распространился на остальные здания по причине бездействия властей и из-за сильного ветра. Причины возгорания не определены до сих пор: одни считают, что начало пожару положила обычная человеческая невнимательность, другие - что имел место поджог, совершённый голландцами или французами (врагами Англии на тот момент). Несмотря на все отрицательные последствия, действие огня имело и положительный результат: Лондон был спасён от Великой чумы, свирепствовавшей в городе с 1665 года.
