Глава 15Когда в окно влетела сова и отец вслух зачитал: «Абраксас, час назад Мелиссу пытался убить Лестранж», Люциусу показалось, что это шутка. Нет, ну на самом деле, как это могло быть правдой? Тем не менее он опомнился только в холле ее дома: из памяти совершено стерлось, как бежал к камину, бросал в него летучий порох...
Разгром, который домовикам было приказано не убирать до прихода авроров, поражал. Видимо, какое-то заклинание ударило в стену над камином, чудом не повредив дымоход, зато выбив груду камней, разлетевшихся по холлу. Каменная крошка хрустела под подошвами, мелкая пыль осела на всех горизонтальных поверхностях.
Мелкие щепки, бывшие ранее массивным столом, усеивали пол.
- Люциус, - на шум прибежал Рабастан. - Ты здесь?
- Лорд Эштон написал. Что случилось? - Малфой до последнего надеялся, что письмо — не более чем розыгрыш.
Рабастан обхватил себя руками, словно от холода:
- Мой брат пытался убить Мел. Мой отец ему помогал, - и, видя тревогу Малфоя, поспешил добавить:
- Но она невредима! Колдомедики напоили ее успокоительными зельями, так что девочка спит.
- Как такое вообще возможно? - Люциус опустился в ближайшее к нему кресло.
- Мне тоже интересно, - из камина показался Абраксас. - Что тут у вас случилось?
Рабастан начал рассказывать:
- Мы с женой были в детской, когда услышали хлопок — ну, знаете, как бывает, когда проклятье попадает в щит? Я оставил Розу и бегом помчался вниз, а когда спустился, то увидел отца и брата лежащими на полу. Лорд Эштон стоял над ними, а Мелисса стояла на коленях над матерью и Беллатрикс, водила палочкой и произносила диагностические заклятья. Авроры говорят, женщин просто отбросило срикошетившим заклятьем, а отца и брата убило проклятье пылающей крови — тоже отскочившее от щита Мелиссы. Выпить хотите? - предложил он. Люциус молча кивнул.
Залпом осушив бокал с огневиски, Абраксас спросил:
- Какого пикси они вообще напали?
- А такого, что этот проклятый Волдеморт, чтоб он сдох поскорее в страшных муках, придумал испытание для Родольфуса, - пояснил лорд Эштон, устало спускаясь с лестницы. После пережитых волнений он выглядел настоящим стариком, и даже ноги передвигал с трудом, словно свинцовые.
- Этот идиот решил принести вассальную клятву. А тот... приказал ему убить Мелиссу — в доказательство серьезности намерений. Девочка — полукровка, но даже не в этом дело. Она и Кристофер — мои наследники, соперники Келвина. Если убить сперва Мелиссу, а затем меня и Кристофера, то все капиталы семьи Эштон перейдут к Рабастану. Думаю, они не сомневались, что смогут убедить его пустить деньги на поддержку идей Волдеморта. Вы понимаете, что это значит?
- Да, - отозвался Абраксас. - Люциуса уже пытались заинтересовать сотрудничеством. Думаю, после его согласия я и месяца бы не прожил. Все, у кого есть юные наследники и наследницы, которым можно сравнительно легко заморочить голову, под ударом. Юлиус, а как вы узнали о причинах? Неужто сам Родольфус перед смертью признался?
- Нет, - покачал тот головой. - Беллатрикс предупредила Мелиссу. Вы же знаете эти брачные клятвы: она не могла помешать мужу, и не могла написать никому из нас, так что ей оставалось только смотреть... Но она научилась вызывать патронуса! И догадалась обучить его передавать послания голосом! Мы не могли вызвать у Родольфуса подозрения, пришлось позволить ему нанести визит в Эштон-хаус одновременно с Мелиссой. Правда, я рассчитывал, что буду рядом и смогу ее защитить, но...
- Все пошло не по твоему плану, - кивнул Абраксас. - Я не удивлен, знаешь ли. Когда это все шло именно так, как нам того хотелось бы? Брось, Юлиус, всего не предусмотреть. Главное,что все закончилось хорошо... мои соболезнования, Рабастан, - добавил он, глядя на последнего из рода Лестранжей. Тот отмахнулся:
- Не стоит. Правда не стоит. Я, наверное, даже рад.
- Да уж, - хмыкнул Люциус. - Я бы тоже радовался. Прошу меня извинить, мне нужно разыскать одного человека, - он порывисто вскочил и подошел к камину. - Малфой-мэнор!
- Стой! - одернул его Абраксас. - Кого ты хочешь найти?
- Макнейра, - Люциус смотрел на зеленое пламя и чувствовал, что с удовольствием засунул бы Уолдена головой в другой, более теплый и живой огонь.
- Зачем?
Колдовское пламя погасло. Малфой с сожалением глянул на холодную золу:
- Хочу задать ему пару вопросов.
Абраксас кивнул:
- Если тебе это поможет... Только будь осторожен.
Люциус снова бросил горсть летучего порошка в камин и исчез в зеленом пламени.
- Думаешь, это разумно — отпускать его в таком состоянии? - спросил Юлиус. Абраксас пожал плечами:
- Пусть идет. Проветрится, успокоится, подумает... Поймет, что его друг не виновен в случившемся, - мужчина налил себе еще огневиски, но пить не стал, только поболтал жидкость в бокале.
- Я знаю таких людей, как Макнейр. Его отец был таким же, когда мы вместе учились в Хогвартсе. Он внушаем, ему нужен лидер — человек, который принимал бы решения вместо него, убеждал бы его, что так будет лучше для самого Макнейра. Уолден мог бы быть нашим союзником, убеди мы его сменить сторону, но союзником ненадежным... до первого серьезного испытания. С такими друзьями, как Уолден, и врагов не нужно.
Лорд Эштон щелкнул пальцами, призывая домовика.
Ушастое создание немедленно появилось рядом с ним.
- Мастер Юлиус? Чего пожелаете?
- Эрли, нужно убрать здесь все до того, как леди Роза спустится, чтобы она не огорчилась. Понимаешь?
Домовик часто закивал, заверяя, что все будет сделано в лучшем виде, и Эштон предложил:
- Господа, продолжим разговор у меня в кабинете. Необходимо уведомить о случившемся наших знакомых, не находите?
К вечеру от обилия букв у Рабастана рябило в глазах. Еще никогда ему не приходилось писать столько однотипных писем, различающихся только именем адресата и собственно адресом. Он поймал себя на мысли, что вовсе не прочь перекусить, тем более что на часах было уже восемь вечера, а ел он в последний раз около девяти утра, если не считать огневиски несколько часов назад. Украдкой покосившись на тестя, сосредоточенно водившего пером по пергаменту, и на его друга Абраксаса, читающего только что полученное письмо, он почему-то подумал, что голод — это низменный инстинкт, недостойный аристократа. В самом деле, малышка Мелли чуть не умерла, а он тут о булочках размышляет! С корицей...
Сглотнув подступившую слюну, Рабастан поднялся:
- Посмотрю, как там Роза, - его жена осталась сидеть в комнате дочери, оставив сыновей на попечение домовиков.
- Нет, лучше я, - немедленно отложил перо Эштон. - А ты распорядись насчет ужина.
- Почему? - не понял мужчина.
- Почему нам давно пора ужинать или почему к Розе пойду я? - уточнил лорд Юлиус. - Во-первых, не вижу смысла голодать и посыпать голову пеплом, а во-вторых, Роза сейчас захочет обвинить кого-то в случившемся, так лучше пусть это буду я. Ты-то был не в курсе.
- Ага, - кивнул Рабастан, и отправился на кухню, к вожделенным булочкам, а Эштон в самом деле пошел посмотреть, как его дочь и внучка. Стоило бы сделать это раньше, но он хотел выждать немного, чтобы дать дочери время успокоиться.
Постучав в дверь, он почти минуту ждал ответа, но так и не услышал. Войдя, он обнаружил Розу сидящей у постели Мелиссы: женщина безучастно смотрела на дочь, погруженная в свои мысли. Однако появление отца прервало ее размышления. Роза порывисто обернулась:
- Как так вышло? - зло прошептала она. Женщина встала и практически вытолкала старого Эштона в коридор, а потом — в пустую комнату напротив. Аккуратно закрыв за собой дверь, она снова спросила, уже не боясь потревожить сон дочери:
- Почему моя малышка им мешала? Басти знал?
- Ни в коем случае, - Юлиус мягко привлек дочь к себе и стал объяснять, в каком положении оказались все они, почему Мелисса рассказала обо всем только ему и почему он не мог просто запретить ей или Лестранжам навещать Розу.
- Неужели? - вырвалась та из отцовских объятий. - Что, нельзя было найти выход получше? Или ты решил, что внучкой можно пожертвовать, раз уж у меня есть целых два чистокровных сына?!
- Что ты такое говоришь? - возмутился лорд Эштон. - Мы все прекрасно понимаем, что если бы не Мелисса, то не было бы ни этого брака, ни твоих сыновей.
- Но если бы не Мелисса, - горько возразила женщина, - То мне не пришлось бы уйти из дома. Ты помнишь, всегда будешь помнить, кто виноват...
- Да, - перебил ее отец. - Я всегда помнил и буду помнить истинного виновника, и это не Мелисса! Никто, кроме тебя самой, не виновен в случившемся. Ты злоупотребила свободой, которую я тебе дал! Ты прекрасно понимала, на какой риск идешь, когда ложилась с мужчиной, которому не была ни женой, ни даже невестой!
Роза рванулась к двери, но Эштон перехватил ее и развернул к себе лицом, держа за запястье.
- Пусти, мне больно!
- А мне не было больно, когда я узнал, что ты беременна и что даже не желаешь назвать имя той мрази?
- Не смей! Ты ничего не знаешь!
- Я знаю только то, что читал тебе Кодекс Эштонов в десять лет, а в одиннадцать заставил выучить наизусть, - устало сказал лорд Юлиус. Он отбросил руку дочери почти с омерзением, и ошарашенная Роза стала потирать тонкое запястье.
- «Если же понесет дочь твоя вне брака, и виновник будет неизвестен, надлежит убить и ее, и плод, что в ней, чтобы смыть позорное пятно с чести рода», - процитировал он. - Ты жива. Она жива. Я сделал, что смог, и не моя вина в том, что ты перепутала привилегии с обязанностями. У Мелиссы тоже есть обязанности, и, смею сказать, она справляется с ними куда лучше тебя.
Юлиус вдруг почувствовал себя таким старым и уставшим, будто ему было лет двести. Все шло не так, как нужно, не так, как хотелось. Мира и взаимопонимания не было даже в его собственном доме, что уж говорить о Британии...
- Иди, обвини кого-нибудь еще, - махнул он в сторону двери. - Обвини мужа, который посмел родиться Лестранжем, обвини домовиков, не бросившихся на защиту хозяйки, обвини камин, впустивший их сюда... Как ты не поймешь, что вина никогда не принадлежит одному человеку? Виноваты мы все, вольно или невольно, осознанно или неосознанно... Кто-то больше, кто-то меньше.
Роза всхлипнула, и прижала руки ко рту, словно стараясь помешать себе самой издавать какие-либо звуки.
- Прости меня, - потер лоб Эштон. - Конечно, ты не виновата. Я верю, что у тебя на тот момент были свои резоны... Забудем.
Роза отвернулась.
- И ты прости меня, отец, - выдавила она. - Я... верю, ты делал все, чтобы помочь ей.
Люциус был вне себя от ярости. Он не помнил, чтобы когда-либо еще так злился — обычно он смотрел на неприятности и хлопоты как на неизбежных спутников каждого человека, не стоящих испорченных нервов. Но сейчас...
Самым странным во всем этом было то, что Малфой-младший даже не знал толком, на кого злился: на Лестранжа, Макнейра или Волдеморта... а может, на себя?
На мгновение Люциус почувствовал гордость за Эштон, но эта гордость тут же сменилась чувством стыда. Сразиться с двумя взрослыми магами в двенадцать и одержать победу — это звучит неплохо, но не для девочки.
«За мужем» - вот как расшифровывал Люциус смысл брака. Долг жены — хранить очаг, долг мужа — защищать жену и детей, быть стеной, отделяющей их от суровой действительности. О каком браке может идти речь, если он не сумел защитить Мелиссу уже сейчас? Нет, Люциус определенно больше не считал себя достойным руки Эштон.
Сперва он намеревался отправиться прямиком в дублинскую квартиру Макнейра, но тамошний камин был заперт — хозяин не желал видеть гостей. Малфоя выбросило в какой-то паб, чей камин был ближайшим к дому Уолдена.
«Это перст судьбы», - решил Люциус, не знавший, где еще можно найти Макнейра. Заказав бутылку лучшего вина, какое нашлось в этом довольно захудалом заведении, он подсел за столик к неплохо одетому мужчине средних лет — несмотря на довольно ранний вечер, все столики же были заняты.
- Что, плохой день? - хмыкнул его сосед. Люциус кивнул и щедро плеснул себе в бокал. Вино оказалось чересчур сладким, будто в него от души насыпали сахару, чтобы скрыть привкус дешевого огневиски, которым вино сдобрили для крепости. Впрочем, пить можно было, чем Люциус немедленно и занялся.
- У меня так уж точно плохой, - пожаловался мужчина и протянул руку:
- Итан Глэм. Моя жена сегодня ушла от меня.
Он сидел в пабе дольше Малфоя и успел основательно надраться, так что не сразу сумел пожать руку Люциуса — в первый раз он попросту промахнулся.
- Соболезную, - Люциус бросил на мистера Глэма беглый взгляд. Непонятно, чем он занимается — внешность совершенно заурядная, могущая принадлежать как торговцу средней руки, так и клерку.
- Сказала, я душу ее своей заботой. И это после десяти лет брака, счастливого брака, прошу заметить! - мистер Глэм огорченно махнул рукой и сделал большой глоток из своего стакана.
- Вот у вас есть жена? - поинтересовался он. Люциус отрицательно помотал головой.
- И не надо! - воскликнул мистер Глэм. - Мордред их знает, этих женщин, чего им на самом деле надо! Я одевал ее, как королеву, ей даже работать нужды не было: сиди себе дома, вышивай крестиком и заботься о детях! У нас двое чудных детишек, погодки, скоро в Хогвартс... Младшая, правда, не слишком сильна магически, вероятно, ей не придет приглашение, но мальчик — тот талантлив, да. Но ведь девочкам и не нужно хорошее образование, их дело — выйти замуж и заниматься домом, а бытовая магия не требует значительных усилий, верно?
Люциус кивнул. Было видно, что поддержания разговора от него не требуется, мистера Глэма вполне устраивал молчаливый слушатель.
- Она сказала, что я погубил ее мечту. Как будто работа в Мунго, среди всех этих больных, может быть лучше того, что я ей дал! Женщина не должна заботиться о чужих, если у нее есть дети! Работа сиделки или медсестры — это для старых дев! - мистер Глэм снова махнул рукой, едва не сбив со стола бокал Люциуса.
- Из-звиняюсь, - икнул он. - Нет, вы только подумайте! Она даже забрала с собой Бекки! Сказала, что мальчика я как-нибудь воспитаю, но девочку в моем доме ждет печальное будущее, собрала вещи и ушла к маме, - мистер Глэм пьяно всхлипнул. Он потянулся было за стаканом, но промахнулся, и попал пальцами по бутылке с вином. Алая жидкость выплеснулась частью на пол, частью на стол, а частью — на кремовые малфоевские брюки.
Мистер Глэм этого даже не заметил, ткнулся лбом в столешницу и уснул, счастливый оттого, что нашел замечательного слушателя. Люциус досадливо поморщился и поднялся: пить сразу расхотелось. Он запахнул мантию так, чтобы скрыть пятно, бросил бармену галлеон и вышел на улицу, чтобы немедленно аппарировать домой, в Малфой-мэнор.
Холл встретил его тишиной.
- Добби, - позвал Люциус. Эльф немедленно явился на зов, держа в одной лапке полотенце, а во второй — серебряную вилку.
Не обратив внимания на такой беспорядок, Люциус спросил:
- Отец дома?
- Мастер Абраксас не дома, - мелко затряс головой эльф. - Мастер Люциус желает обедать?
- Мастер Люциус желает яду, - Малфой устало опустился на диван. Эльф полюбопытствовал:
- Мастер Люциус желает, чтобы его враг умирал быстро или долго-долго? Добби достанет...
Люциус развеселился:
- Эх, Добби, если бы все было так просто... Я более чем уверен, что тот, кого мне хотелось бы отравить, таскает безоары во всех карманах и проверяет и еду, и питье трижды, прежде чем попробовать. Сделай-ка мне лучше кофе, и что-то перекусить.
Обрадованный эльф исчез, а Люциус отправился к портрету матери.
Вернувшись домой уже под утро, Абраксас обнаружил своего наследника мирно спящим на диване в его кабинете. Портрет Лидии был пуст — видно, она поговорила с Люциусом и ушла в библиотеку, в любимый ею безлюдный пейзаж. Вызвав эльфа, Абраксас приказал ему перенести Люциуса в кровать, и приготовить большую гостевую комнату: ожидалось нашествие родственников.
