Одни поминки и четыре помолвки
Ранним утром я проснулась от странного ощущения, что что-то не так. Было ещё очень темно и, без сомнения, слишком рано, чтобы вставать. Ободрённая этой мыслью, я уже было перевернулась на другой бок, чтобы вновь заснуть, как громкий храп заставил меня вздрогнуть. Никто из моих соседок не мог издавать подобных звуков. Одновременно пришло понимание, что постель, в которой я сплю, вовсе не моя. Всё было точь-в-точь таким же – одеяло, простыни, подушка, полог – но не моим. Даже запах, бережно хранимый подушкой, был смутно знакомым, но мне не принадлежавшим.
Аккуратно отвернув полог, я обнаружила на соседней кровати Петтигрю, свесившегося вниз и захлёбывающегося в собственном чуть визгливом храпе. Сомнений быть не могло – я находилась в спальне мародёров, а кровать, в которой я ещё пять минут назад сладко спала, принадлежала не кому иному, как Джеймсу. Покраснев от этой мысли, я аккуратно выбралась из постели. Я была одета, а самого хозяина видно не было. Его друзья посапывали каждый на свой лад и, осторожно, чтобы их не разбудить, я прошмыгнула к двери, бросив короткий изучающий взгляд на прикроватную тумбочку. Там валялись пара спортивных журналов, какая-то книга, ворох пергаментов и вещь, в знакомстве с которой я могла заподозрить Джеймса меньше всего, - расчёска. Очевидно, даже после её использования привычка взлохмачивать волосы брала своё, сводя на нет всякие усилия выглядеть аккуратно. Улыбнувшись от мысли о Поттере, сражающемся с собственными вихрами, я выскользнула вон, стараясь скрипеть дверью как можно меньше. Сам Джеймс нашёлся в гостиной, на том самом диване, где я заснула, убаюканная его рассказом.
Никогда раньше мне не доводилось видеть, как он спит. Лицо было полностью расслаблено, а по губам то и дело проскальзывала лёгкая улыбка. Если ему и снилось что-то, то это был хороший сон. Длинные ресницы чуть вздрагивали, потревоженные мерным спокойным дыханием, вырывавшимся из-под приоткрытых губ. Соблазн коснуться их был велик, но усилием воли я заставила себя лишь укрыть Поттера сбившимся в комок пледом и так же на цыпочках проследовать к себе в спальню. До утра оставалась ещё пара часов.
Новый день навалился на меня ворохом старых забот и тревог. Узнав о смерти мужа, миссис Келли решила устроить небольшой поминальный обед, на который была приглашена и я. Менее всего мне хотелось там присутствовать – ужасы прошлого дня всё ещё тенью носились за моей спиною, не давая покоя. Я не знала, смогу ли я посмотреть в глаза Кире, её сестре и матери, смогу ли что-то сказать, выдержать несколько часов в их обществе. Но всё это мало волновало Макгонагалл, выпроводившую меня на поминки прямо из своего кабинета через каминную сеть. Прямо в школьной форме и красном галстуке я оказалась в уже знакомом мне доме Лавгудов, сегодня наполненном горем и скорбью.
К моему удивлению, и Кира и миссис Келли выглядели достаточно спокойными и весьма благодушно приняли меня. Лишь красные глаза маленькой Элизабетт то и дело наполнялись слезами, а порой девочка начинала голосить и в полный голос, испуганная тёмным призраком смерти, проникшим в её жизнь. Лавгуд-старший тоже был сух и спокоен.
- На войне учишься относиться к смерти обывательски - пояснил он. – Неизвестно, кому везёт больше: своё отстрадавшим или тем, кому всё ещё предстоит.
Его сын же был взволнован, однако от моего внимания не ускользнуло какое-то радостное удовлетворение, никак не вяжущееся с мрачной обстановкой. В этот раз Ксенофилиус показался мне ещё большим чудаком. Он то и дело обхаживал Киру, опережая каждую её просьбу и ловя каждое слово. Вместо чая он принёс странного свекольного цвета раствор, объяснив, что это настой из лирного корня. И хотя на вкус напиток оказался редчайшей гадостью, Кира благодарно улыбнулась ухажёру и с наслаждением делала глоток за глотком. Когда Ксено на пару секунд отвлёкся, она вылила непонятную жижу в ближайший цветок.
Но самое неожиданное для меня открытие ждало впереди.
- Я хотела поблагодарить тебя, Лили, - обняла меня Кира, когда мы уединились в её комнате. – Ты столько всего сделала для нас…
- Я всё испортила, - ответила я, отстраняясь.
- Нет, ты сделала всё, что смогла, - твёрдо сказала Кира, заглянув мне прямо в глаза. – Расскажи… - её голос чуть дрогнул, - как он погиб?
Мне не хотелось проживать всё это вновь, но, собравшись с силами, я начала свой рассказ. Но, как ни странно, это приносило облегчение, словно чья-то невидимая рука выдёргивала из открытой раны ядовитые шипы. Замолкнув, я обнаружила, что моё лицо мокрое от слёз. Вместе с ними ушло гнетущее чувство вины. Кира вновь обняла меня.
- Жизнь продолжается, - шепнула она. – Мы с мамой были готовы к этому. Ей тяжело, хоть она и не показывает виду. Жаль, что папа не дожил до моей свадьбы. Но я думаю, там, на небесах, он рад за нас с Ксено.
Смысл сказанного дошёл до меня не сразу, а когда дошёл, я изумлённо воззрилась на девушку, всё ещё не веря своей догадке.
- Мы решили пожениться этим летом, - спокойно подтвердила она.
Это было непонятно мне. Симпатии Лавгуда были видны невооружённым взглядом, но Кира… С ней встречался Эрик, на неё заглядывался Сириус Блэк да и другие красавчики. Уж не подливает ли Лавгуд ей в настой из лирного корня приворотного зелья?
- Ксено
другой, - видя моё смятение, заметила Кира. – Он не похож на всех остальных. Тебе он кажется странным, но… Его мир, скорее придуманный им же, чем существующий в реальности, гораздо светлее и справедливее того мира, в котором живём мы. Он добр, благороден, любит меня…
- А любишь ли его ты? – не выдержала я.
Кира прикрыла веки.
- Да, я люблю его, - ответила она, обрывая мои дальнейшие возражения.
Это решение казалось мне поспешным, ровно как и то, что она отказалась возвращаться в Хогвартс, намереваясь только сдать экзамены летом. Но какое право я имела оспаривать его?
И всё же мысли о несовместимости жениха и невесты терзали меня, когда я следующим утром раскрывала письмо из дома.
- Да что ж такое! – восклицание против воли вырвалось из моих уст. Ремус тут же обеспокоенно повернулся в мою сторону. – Всё в порядке, - кивнула я ему, вновь погружаясь в строчки письма.
Петунья выходила замуж летом. В отличие от свадьбы Киры, там меня не ждали – дата словно бы специально была выбрана так, что именно в эти дни мне придётся сдавать экзамены. Имя жениха не упоминалось, но я и так знала, что им наверняка стал «мистер Дрель», породниться с которым у меня не возникало ни малейшего желания.
- Моя сестра входит замуж, - пояснила я Мэри и Линде, с любопытством следящими за моей реакцией. Обе заулыбались, поздравляя. Линда засмеялась порывисто, как в старые добрые времена, в который раз нарочно проведя рукой по волосам так, чтобы было видно золотистое кольцо на тонком пальчике. Решив, что пора и мне её поздравить, я весело заметила:
- Замуж выходит не только моя сестра, верно?
Колбер покраснела, вновь радостно хихикнув. Выждав торжественную паузу, они с Мэри наперебой стали делиться сведениями о предложении Иккинга, мыслями о проведении свадьбы и перспективами молодой пары на будущее. Я изображала повышенное внимание, думая, тем не менее, о своём. Единственное, что дошло до моего сознания, это то, что Линда и Иккинг собирались куда-то уехать из Англии, вроде бы в Румынию, и разводить там драконов.
Свадебный бум словно вихрь прошёлся по Хогвартсу. Выходящие во взрослую жизнь парни делали предложения своим одноклассницам, ещё не выйдя из-за школьных парт. Вокруг шла война, надо было успеть всё. Жить спешили, ловя каждый момент, каждую крупицу счастья, избегая мыслей о завтрашнем дне. Замужество представлялось всем девушкам раем, о нём грезили как о сказке, ещё не вполне понимая, что это такое.
Даже Мэри, которая на каникулах сошлась с Дейвом Дугласом, нашим однокурсником их Хаффлпаффа, другом Карадока Дирборна, на которого раньше не обращала ни малейшего внимания и с которым встречалась меньше месяца, уже представляла их будущую совместную жизнь и, кажется, уже начала придумывать имена их общим детям.
Во всей этой суете я чувствовала себя лишней, особенно, когда девчонки вечером, свесившись с кроватей, долго шёпотом болтали о своих парнях, тихо хихикая. Кроме того, где-то внутри разгорался страх, что Джеймс тоже может жениться на Кристен, и тогда все мои мечты о нём пойдут прахом. Наконец, уговорив себя, что всё это пустое и мелкое, когда идёт война и гибнут люди, я засыпала. Но тут уже другого рода страхи влезали в мои сновидения, превращая их в кошмары. В одном из них, запомнившемся мне наиболее чётко, инферналом с кольцом на пальце была я, а Джеймс, подхватив Кристен, спасался вместе с нею из змеиного подвала.
Тяжесть произошедшего давила и на мародёров, потерявших, казалось, всякий интерес дурачиться. Особой мрачностью выделялся Сириус, ведь накануне в сумке у Регулуса Блэка нашли целую пачку воландемортовских листовок. Тот и не подумал отпираться, заявив, что полностью разделяет идеи Тёмного лорда и мечтает вступить в ряды его сторонников. Не удивительно, что такие заявления вызвали небывалый резонанс, а Сириус теперь ходил злой как чёрт и срывался на всех и каждого при любом удобном случае. Мне было искренне жаль Блэка, но подходить к нему близко я не решалась. Злость волнами исходила от Блэка, отравляя настроение всем вокруг, поэтому, когда я услышала от Грюма, что этим вечером нам предстоит научиться вызывать Патронус, я отметила про себя, что вряд ли Блэку в этот раз получится стать на занятии лучшим.
- Но прежде я попрошу мисс Вэнс повторить то, чем она поделилась со мною полчаса назад, - хрипло сказал Грюм, окидывая нас взглядом. – Вам будет интересно.
Эммелина кинула долгий мрачный взгляд в сторону аврора, но перечить не стала.
- Вчера поздно вечером я случайно подслушала разговор Мальсибера и Эйвери, - начала она будничным тоном. – Обычно они не говорят о таких делах в гостиной…
- Подслушивание, я так понимаю, твой основной конёк, - язвительно вставил Сириус, но слизеринка не обратила на него внимания.
- … но тут они, вероятно, посчитали, что раз никого нет, то и остерегаться особо нечего, - как ни в чём не бывало продолжала она. – Завидев меня, Мальсибер смолк. Я услышала лишь «… а нам лишь останется ждать, пока один брат убьёт другого брата».
- Очень содержательно, - Блэк хлопнул в ладоши, отвесив Эммелине шутливый поклон. – Я думаю нам нужно вычислить всех братьев, которые есть в Хогвартсе.
- Уже вычислили, - хмуро заметил Грюм. – Родных братьев в Хогвартсе на данный момент находится лишь одна пара.
Повисло неловкое молчание. Люпин первым отреагировал, стараясь сгладить назревающий взрыв.
- Речь может идти не об родных братьях, а о кузенах и не о кровных родственниках вообще… - быстро встрял он. - Братья по духу и всё-такое… Да и сама фраза слишком расплывчата, чтобы говорить о готовящемся покушении.
- Вы хотите сказать, что речь идёт о нас с Регулусом? – перебил его Блэк, переводя яростный взгляд с аврора на Эммелину.
- Мы ничего не хотим сказать, мы можем лишь предполагать, - спокойно ответил Грюм, ни мало не сконфузившись.
- Твой брат заявил, что мечтает присоединиться к Волан-де-Морту, - напомнила Вэнс. – Тебе ведь известно, что ритуалы посвящения редко проходят без жертв. Убийства брата – предателя крови – испытание вполне в духе Упивающихся смертью. Я бы на твоём месте была бы осторожнее.
- Регулус не убийца! – Сириус злобно сжал кулаки. Серые глаза впились в лицо слизеринки с откровенной ненавистью. – Откуда тебе так хорошо известно об обычаях Упивающихся? Папа рассказывал?
Теперь пришла очередь Эммелинины злиться. Но она всё ещё продолжала держать себя в руках.
- Нет, я просто наслышана…
- Наслышана? – Блэк невесело рассмеялся. – Мне давно известно, что твой отец Упивающийся смертью! Если ты такая благородная и презирающая их идеи, почему же ты всё ещё спокойно живёшь под его крылышком? Он когда домой приходит после очередного убийства, всё тебе за ужином выкладывает? Делиться впечатлениями?
- Не смей, - Вэнс выхватила палочку. – Не смей меня упрекать, Блэк! Твоя семейка ничем не лучше моей!
- Поэтому я и сбежал от них! – выкрикнул Сириус. – А тебе – дай угадаю – и бежать-то некуда! Или же тебе удобно и так? Сейчас ты с нами, а потом в удобный момент сдашь нас всех с потрохами? Вы, слизеринцы, мастера подобных интриг!
- Заткнись! – из палочки Эммелины вырвался красный луч, но Блэк вовремя увернулся. – Мне плевать, что ты там думаешь! Но запомни, если мне придётся выбирать, кого спасти – отца или вас – я выберу вас. А вот, если тебе придётся делать выбор между нами и Регулусом… Ещё не известно, кто из нас больше способен на предательство!
Никогда раньше я не видела Вэнс такой злой. Карие глаза метали молнии, а губы заметно подрагивали. Бросив на Блэка последний, полный ярости взгляд, она развернулась на каблуках. Дверь за ней закрылась с громким хлопком.
- И чего ты добился? – с обманчивым спокойствием спросил Грюм. – Эта девочка любит своего отца так же нежно, как и ты свою матушку. И своим нахождением в лагере врага служит нам неплохую службу, в то время как от тебя толку пока немного.
- Я схожу за ней, - встряла я, не желая присутствовать при разгоравшейся ссоре на этот раз между Блэком и Грюмом. Джеймс обеспокоенно окинул меня взглядом, потянувшись за картой. Я сделала неопределённый жест головой: он сейчас нужен здесь, только он сможет в случае чего сдержать Сириуса.
Эммелина нашлась в соседнем классе. Невидящий взгляд её был устремлён в одну точку, она даже не шелохнулась, когда я вошла. В нерешительности я присела рядом с ней на парту.
- Прости Сириуса, он порой бывает просто несносен… - словно бы оправдываясь, начала я. – Это всё из-за брата.
- В собственной семье неурядицы, а он лезет в чужую, - спокойно произнесла Вэнс.
- Эммелина, - я обеспокоенно заглянула ей в глаза, намереваясь сказать то, о чём вспомнила практически сразу после произошедшего со мной в змеином подвале. – Помнишь, того парня, с которым ты ходила гулять в прошлом году. Такой высокий, светловолосый…
- Пьюси? – без всякого интереса спросила та. – Кажется, он теперь тоже Упивающийся…
- Он был там, сторожил мистера Келли, - я чуть запнулась. – Вероятно, он погиб…
- Туда ему и дорога, - равнодушно оборвала слизеринка, наконец поднимая на меня взгляд. – Он был порядочной сволочью.
Я замолкла, не зная, что сказать. Глупо было думать, что Эммелина что-то чувствовала к тому парню, но всё-таки её ответ меня неприятно поразил.
- Ты осуждаешь меня, - это не было вопросом. – Но я ненавижу Упивающихся, всех и каждого, потому что ненавижу своего отца, и потому что Волан-де-Морт развязал руки ему и таким же негодяям, как он.
Она чуть помолчала, собираясь с силами для своего рассказа. Как видно, откровенничать не входило в её привычку. Я молчала, боясь её спугнуть, чувствуя, что сегодня моё любопытство по отношению к этой девушке и её появлению среди нас может быть удовлетворено.
- Он садист, мой отец, - вздохнула она. – Он издевался надо мной и матерью, мы обе боялись его безумно. Пару лет назад, когда он набросился на меня с кулаками и даже огрел каким-то заклинанием, мама встала между нами. Она уже была слаба здоровьем, и это стало последней каплей, - Эммелина тяжело сглотнула, задрожав всем телом. – Громкое имя и куча золота сделали своё дело: было признано, что её смерть – результат несчастного случая… Но это не так, - карие глаза упрямо блеснули. - Я отомщу ему, я лично убью его. Само осознание того, что в моих жилах течёт его кровь, отвратительно! Он дал мне жизнь, чтобы я жила, словно в аду, как я могу быть ему благодарна и любить его? Он отнял у меня единственного близкого человека! Я убью его, клянусь тебе, Лили, я убью его!
Что-то щёлкнуло совсем рядом, и мы обе испуганно встрепенулись. Карадок, не успевший скрыться, покраснел с головы до пят.
- Грюм послал меня за вами, - извиняющимся тоном промямлил он. Голубые глаза с нежностью и сожалением взирали на Эммелину, но она ответила ему сердито:
- Убирайся прочь, мы сейчас придём.
Дирборн покорно опустил голову и, молча проглотив обиду, ушёл.
- Зря ты так с ним, - осторожно заметила я.
- Я ему нравлюсь, - ответила Вэнс, слегка улыбнувшись. – Будет неправильно с моей стороны давать ему ложную надежду. К тому же, ты можешь меня поздравить, - она легко спрыгнула с парты, рассмеявшись горько и неискренне, - благодаря стараниям моего папочки, я теперь помолвлена. С Рабастианом Лестрейнджем, - добавила она со злостью и первой выскочила в коридор.
Патронусы давались всем довольно тяжело. Только Джеймсу и Ремусу удалось без проблем вызвать двоих серебристых защитников в форме оленя и волка. Сириус отчаянно ругался, заверяя всех, что он просто сегодня не в форме, но в результате злился ещё больше, когда из его палочки появлялся лишь неопределённых очертаний серебристый дым. Что-то подобное было и у Питера, и это в конец добивало Бродягу. Не выходило ничего и у меня с Карадоком и Эммелиной. Каждый был погружён в собственные беды, а радостные воспоминания упорно не шли на ум. В результате, Грюм объявил, что мы все не продержимся перед дементорами и пары секунд и дрессировать нас дальше бесполезно. Занятие было прекращено раньше срока. Сириус выскочил за дверь первым, не намереваясь слушать напутствия касательно Регулуса. Потом он первым ушёл из гостиной, и только запах дыма из спальни свидетельствовал о том, что Блэк всё ещё бодрствует.
Джеймс и Ремус не разделяли его уверенности в Регулусе. Но переубеждать в чём-то Сириуса было бесполезно, поэтому они решили ограничиться слежкой за Блэком-младшим.
Я легла рано, но спать не хотелось. Я думала об Эммелине, о её отце и нежеланной помолвке, о Карадоке, вынужденном наблюдать равнодушие любимой девушки и о схожести его ситуации с моей. Мысли плавно перетекли на Джеймса, и я вновь представила его спящим на диване в гостиной Гриффиндора: мерное дыхание, подрагивающие ресницы, сладкие губы. Воспоминание о нашем первом и последнем поцелуе вновь лёгкой тенью закралось в сознание, не желая оставить меня в покое, но я не стала гнать его прочь. Что ж, возможно, это единственное приятное воспоминание, которое можно впустить к себе перед сном. Внезапно меня осенило. Найдя на тумбочке волшебную палочку, я выкрикнула в пустоту.
- Экспекто патронум!
Серебристое животное лёгкой поступью зашагало по красному ковру, чуть склонив передо мной величавую голову. Огромные миндалевидные глаза приветливо распахнулись, прежде чем зверь грациозно проскакал по спальне. Заворожённая, я наблюдала за необычным зрелищем.
- Она прекрасна! – вслух произнесла я.
- Ух ты! – в дверях застыла Мэри. Животное подошло к ней, дружелюбно поклонившись, и в мгновение ока растаяло в воздухе серебристым дымом. – Телесный Патронус? Какая милая козочка!
- Это не козочка, - возразила я, всё ещё не отрывая глаз от того места, где пару мгновений назад стояли серебряные копытца. – Это лань.
http://quietslough.tumblr.com/post/92813516697/16
