Глава 15Когда я проснулась, за окном уже было темно. Я встала, думая о том, что Драко с отцом уже должен быть в Министерстве, и о том, что менее, чем через сутки, моя жизнь изменится кардинально и навсегда. Мне было страшно даже думать о том, как много мне предстоит преодолеть за один день: роковая ссора с Уизли, затем определяющая встреча с семьёй Драко. Волнение было настолько сильным, что мои ноги подкосились. Я опустилась обратно на кровать, успокаивая себя тем, что Драко будет рядом. Стараясь укротить страх, я решила справляться с проблемами по мере их поступления. Глаза бояться, а руки делают. И я начала с самого простого: спустилась вниз, намереваясь поужинать.
Когда я была ещё на лестнице, до меня донеслись возбуждённые голоса из бара. Признаться, я даже не ожидала, что застану в трактире кого-то в Рождество, кроме Тома. Но очевидно, такие несчастные нашлись. Хотя нежданного посетителя вовсе нельзя было назвать несчастным. Это был не кто иной, как Гарри.
– Ты, очевидно, пьян, Том, и я не виню тебя, что в Рождество ты позволил себе рюмку-другую, но всё же тебе лучше забрать свои слова обратно, иначе я не ручаюсь за себя, – перегнувшись через стойку бара, разъяснял Гарри, расходуя остаток своего терпения.
– Но, мистер Поттер…, – взмолился Том.
– Гарри, – позвала я, входя в бар.
– Гермиона! – Гарри облегчённо всплеснул руками. – Хвала Мерлину! Я уж думал, что не отыщу тебя.
И недовольно зыркнув на Тома, он присел за ближайший столик. Я опустилась рядом, предварительно сделав заказ.
– Мы с Джинни узнали о том, что произошло в Норе, только сегодня, когда пришли на обед, – секунду он молчал, борясь с гневом. – Я сказал Рону, что нужно было ещё ночью сообщить мне, что ты пропала. Я сразу отправился в Министерство. Думал, возможно, ты решила переночевать на софе в кабинете. Но Перси сказал, что не видел тебя. Потом пока объяснил ситуацию Кингсли, отпросился с собрания насчёт матча. Думал писать твоим родителям, но Джинни вспомнила, что ты недавно ночевала здесь. Я отправился сюда, а Джинни осталась в Норе, чтоб сообщить мне, если ты вернёшься. В общем, хвала Мерлину, с тобой всё в порядке.
– Всё правда хорошо, Гарри, – я погладила его по руке. – Спасибо тебе.
– Послушай, – немного помолчав, продолжил Гарри, – Перси сказал мне ещё кое-что, – он покраснел, подбирая слова. – Он написал приказ о твоём увольнении.
Гарри, окончательно смутившись, потупил глаза. Я лишь едва заметно улыбнулась.
– Но я уверен, что они это несерьёзно, – всё ещё не поднимая на меня глаз, проговорил он.
– Всё хорошо, Гарри, – я потрепала его по плечу, всё так же улыбаясь.
Он удивлённо поднял на меня глаза.
Последствия моего решения настигли меня многим раньше, чем я ожидала. И я не была готова к разговору. Но кто, как не Гарри, заслуживал того, чтоб узнать обо всём первым.
– Я ушла от Рона, – собравшись с силами, твёрдо произнесла я. – И больше не вернусь.
Гарри резко поднялся, взъерошив волосы. Мне было жаль его, но было бы нечестно оставлять его в неведении.
– Я ушла к Малфою, – глядя ему прямо в глаза, сказала я.
На мгновение он застыл. Затем нервно рассмеявшись, вновь присел напротив меня.
– Так Том говорил правду о том, что видел, как ты на рассвете пришла с Малфоем, поцеловала его у бара? – грудь Гарри всё ещё вздымалась от беззвучного смеха в то время, как глаза медленно наполнялись болью.
Я, больше не в силах видеть его страдания, отвела взгляд.
– Том, дружище, прости. Я ошибся, – крикнул Гарри трактирщику. – Я жестоко ошибся, – добавил он уже тише, поднимаясь.
Я тоже вскочила, хватая его за руку.
– Гарри, постой. Давай всё обсудим, – залепетала я. – Ты же знаешь, как мне дорого твоё мнение.
– Чёрт возьми, Гермиона, что происходит с вами со всеми? – уронив голову на грудь, едва слышно спросил он. – Сначала Рон закрутил с этой Браун, теперь ты сообщаешь, что уходишь к Малфою. К Малфою, – повторил он, горько усмехнувшись. – Прости меня, но что бы там ни было, я не могу понять, как ты можешь променять Рона на Малфоя, – и он стремительно зашагал к двери, затем на полпути остановился, вынимая что-то из внутреннего кармана пальто. – С Рождеством, – он положил на стол коробочку в оберточной бумаге и, не глядя на меня, покинул бар.
Я смотрела на всё ещё покачивающуюся дверь таверны, думая о том, что даже спустя долгое время наши отношения с Гарри не станут прежними.
По возвращению в свою комнату я долго не могла заснуть, продумывая возможные сценарии развития наших с Гарри отношений. Возможно, он будет избегать меня. А возможно, и вовсе не станет говорить. Но одного точно было бесполезно ожидать: он никогда не предпочтёт меня Рону.
Мне удалось поспать не более часа. И уже на рассвете я стала собираться в Нору. Странно, но я больше не испытывала ни волнения, ни страха. Я не знала, как всё будет и чем обернётся, но я знала одно, что уже сегодня буду с Драко. Когда я закончила приводить себя в порядок, было ещё слишком рано, и я рисковала застать Уизли спящими. Я опустилась на единственный в комнате стул, намереваясь прождать ещё около часа. Я не хотела сбегать, как нашкодивший ребёнок. Я знала, что правда на моей стороне и мне нечего стыдиться. Это был день, который я запомню навсегда, и сегодня я выйду победителем. За этими размышлениями я и сама не заметила, как пришло время уходить.
На улице было ветрено. Я стояла у входа в трактир, вглядываясь в непроницаемую серость зимнего неба и думая лишь об одном – о глазах Драко. В следующую секунду я сделала шаг вперёд и трангрессировала.
Первым, кого я встретила в Норе, был Гарри. Он, очевидно, пришёл за минуту до моего появления. Снег на его обуви ещё не успел растаять. Через секунду на кухне появилась миссис Уизли, за ней на скрип закрывающейся двери спустился Рон. Миссис Уизли, очевидно, что-то хотела сказать мне, но тут же выражение её лица изменилось. Она молчала, выжидающе глядя то на меня, то на Рона. Гарри тоже молчал, с надеждой глядя на меня. Я гадала, пожаловал ли он сообщить Уизли моё решение и тем самым избавить меня от необходимости «прощаться» с ними. Я с благодарностью кивнула ему. Он облегчённо улыбнулся в ответ, очевидно, иначе истолковав мою благодарность.
– День подарков! – излишне весело крикнул он, доставая из-за спины большой свёрток.
На его крик спустились мистер Уизли, а также Перси и Джинни. Вновь воцарилась тишина.
– Я ухожу, – просто сказала я и направилась на второй этаж собрать вещи.
– Тебе письмо, – Рон перехватил меня на лестнице.
Конверт был запечатан. На обратной стороне мелким, уборным почерком значилось: «Мисс Грейнджер». Имени адресанта не было.
– Ночью принесла почтовая сипуха, – бесцветным голосом добавил Рон.
Драко не было никакой надобности скрывать своё имя, но я оценила то, что он всё ещё предоставлял мне право выбора. Я улыбнулась, сжимая письмо, и продолжила путь наверх.
Я присела на кровать, распечатывая конверт.
«Гермиона», – было выведено сверху. Я провела пальцем по маленьким с завитушками буквам, представляя, как он писал, склонив свою светлую голову. Улыбаясь, я продолжила читать: «Вчера вечером при личной встрече Министр сообщил нам с отцом, что по проведенным подсчётам денег, вырученных за матч, недостаточно и что необходимо принять поправку к Закону «О помощи жертвам войны». Ты знаешь, что мы не располагаем средствами на пожизненное содержание всех пострадавших. И мой отец был вынужден отказать. Завтра будет издан приказ о нашей депортации. Мы предпочитаем самостоятельно выбирать, куда отправиться. Этой ночью мы покидаем Англию. Я знаю, что ты захочешь отыскать меня, и благодарен тебе уже за это. Но не трать времени и сил. Мы постараемся устроить всё так, чтоб это было не под силу даже Мракоборческому центру.
Я больше никогда тебя не увижу и никогда тебе не напишу. Я никогда ни о чём не просил и не попрошу, кроме одного: постарайся стать в течение этого бесконечного «никогда» счастливой».
Подписи не было. Теперь я поняла, почему не было подписи: он предоставлял мне возможность оставить всё, как есть, как будто ничего и не было. Я сидела, не шевелясь и глядя на письмо ничего невидящим взором. Мне хотелось разодрать пальцами грудную клетку, выпуская наружу всю боль, пожирающую изнутри. Но я продолжала сидеть, не шелохнувшись и всё так же глядя в одну точку. Мне казалось, что всё вокруг пришло в движение: стены поднимались, опускались, надвигались на меня, перекрывая доступ к кислороду. И мне думалось, что я уже вовсе и не дышу. Ведь как мне может быть не больно дышать? И разве возможно, чтоб у меня не болели руки, в которых я держу письмо? И как я могу ощущать этот жуткий звон тишины в голове? Мне хотелось хоть как-нибудь извлечь эту ужасную боль изнутри. Мне хотелось плакать, но я не могла. Я больше ничего не могла. Я не могла встать, не могла сосредоточить взгляд. И когда боль стала невыносимой, я громко и протяжно закричала.
***
Я шагала по серой асфальтированной глади аэропорта, пряча руки в карманах пальто и сжимая единственное, что я забрала с собой, то единственное, что мне осталось от Драко, – Посох Решительности. Письмо я так же оставила в Норе, раскрытым на прикроватной тумбочке, уничтожая все пути для возвращения. Платье я решила вернуть Джинни по прибытию, как только смогу переодеться. Помню, Гарри кричал мне что-то, будто бы он ничем не мог помочь. Кажется, я сказала ему, что отправлю платье магловской почтой.
Я отправлялась в Австралию к родителям, чтоб покончить с начатым. И начать новое, то, о котором я всегда мечтала. А пока мне нужно было ненадолго задержаться в небе. Ветер утих, погода была лётной. Я поднялась по трапу, взглянув на зимнее небо, серое и непроницаемое, как его глаза.