Глава 1And I took you by the hand
And we stood tall
And remembered our own land
What we lived for…
(Mumford and Sons “After the Storm”)
Глава 1
Прошло всего несколько минут с тех пор, как я покинула магическую часть Лондона, но плечи под тяжестью сумок уже начали затекать. Близился День подарков. И хотя до него оставалось ещё около месяца, я решила, как всегда заблаговременно, приобрести в Косом переулке всё необходимое. Настолько заблаговременно, чтоб избежать даже намёка на толчею и очереди и, упаси Мерлин, не оставить кого-нибудь из Уизли без презента. Ведь ближе к 26 декабря все от мала до велика чрезвычайно активизировались и метались от «Всевозможных волшебных вредилок» до «Всё для квиддича» и обратно в надежде урвать хоть что-нибудь из полуопустевших подполов волшебных лавок.
Такими вот благородными побуждениями оправдывая собственное нежелание возвращаться домой, я плелась по улицам вечернего Лондона. Прошло уже более года с тех пор, как своим домом я стала называть Нору. Когда после Битвы за Хогвартс и похорон Фреда Гарри с Джинни перебралась на площадь Гриммо, Билл с Флёр вернулись в «Ракушку», а Чарли – в Румынию, вместительность семейного пристанища Уизли в кои-то веки начала соответствовать количеству проживающих в нём людей. Но заскучавшая без дела миссис Уизли была другого мнения. По её словам, Нора стала казаться пустующей. И она под предлогом экономии средств пресекла все мои попытки арендовать для нас с Роном отдельное жильё. Хотя нужно признать, что были и очевидные плюсы в совместном проживании: по крайней мере, я была освобождена от необходимости готовить в данный момент ужин для мужа. Я подумала о том, что, должно быть, уже опоздала к столу.
Начинало моросить. С трудом разогнувшись под тяжестью сумок, я посмотрела на небо: звёзд не было видно. Что ж, пожалуй, придётся смириться с тем, что моя прогулка близится к концу. Но не представлялось никакой возможности трансгрессировать в присутствии маглов. И я, всё больше сутулясь, замедлила шаг. О, да! Я была мастаком по части оправданий.
Вскоре дождь всерьёз припустил. Тротуар окончательно опустел, а редкие автомобили мчались мимо, едва задевая меня огнями фар, – все спешили к своим семьям. Хотя один весьма сердобольный господин всё же остановился и распахнул дверь своего Форда, торопливо предлагая подвезти меня домой. Тучный незнакомец немного за пятьдесят, с ухоженными седыми усами и в смокинге с иголочки напомнил мне Вернона Дурсля. Я представила, как спрашиваю, нет ли в его машине волшебной кнопки, чтоб мы могли долететь до Норы. Расхохотавшись, я ответила, что нам не по пути. Он махнул рукой и умчался прочь. Должно быть, решил, что я сумасшедшая.
Я продолжила шлёпать своими прохудившимися башмаками по лужам, ноги замёрзли, да и перчатки я забыла купить. И хотя я всегда гордилась тем, что умею отделять главное от второстепенного, сейчас следовало признать, что внимание к собственному внешнему виду иногда может быть весьма на руку. Но в каждой избушке на курьих ножках должна жить своя Баба-Яга. Я распахнула входную дверь Норы, предварительно стерев заклинанием с одежды и сумок капли дождя.
Как и следовало ожидать, все обитатели Норы уже разбрелись по спальным комнатам, кроме Рона, отрывистый смех которого доносился из гостиной. Я оставила покупки на кухне и подошла к мужу. Он сидел в кресле напротив камина и что-то читал, водрузив ноги на кофейный столик напротив. Хотелось бы мне посмотреть, что сказала бы миссис Уизли, если бы я расположилась подобным образом. Рон не повернулся на звук шагов: и так было понятно, кто пожаловал, – родовая магия надёжно охраняла Нору от непрошенных гостей. И теперь я была частью этого дома.
Я заглянула Рону через плечо. И приятное впечатление от вида супруга, в кои-то веки что-то читающего, вмиг рассеялось. Ну конечно! Журнал «Квиддич сквозь века. Сейчас он был открыт на страничке юмора. Жирным была выделена шутка недели: «Матч «Гриффиндор-Слизерин» не состоялся по причине отсутствия команды Слизерина на поле. О причинах неявки спрашивайте у стражей Азкабана».
– Какая чушь! – едва слышно возмутилась я.
– Что ты говоришь? – спросил Рон, по-прежнему не оборачиваясь.
– Я говорю, что пишут?
– Представляешь, в этом году Виктор Крам прилетает в Англию. Отдел магических игр и спорта готовит ему пышный приём, – Рон пытался скрыть свою взволнованность предстоящим событием, но весьма безуспешно.
В тот момент он представлял собой довольно забавную картину: крепкий молодой мужчина с двухдневной щетиной на щеках и застывшем на лице выражением щенячьего восторга. С возрастом интересы человека меняются. Похоже, Рон – как раз то исключение, которое подтверждает правило.
– А что ты так поздно? – спохватился он и, наконец, посмотрел на меня, изображая обеспокоенность. – Опять Перси работой загрузил?
Необходимость выполнять и перевыполнять работу, а затем проверять и перепроверять выполненное и перевыполненное, была ещё одним благовидным оправданием моего нежелания возвращаться домой. Хотя мои отговорки начинали звучать всё менее правдоподобно для домочадцев. И причиной тому было то, что мой начальник, глава Отдела магических происшествий и катастроф, Перси Уизли ежедневно отчитывался перед собственной матерью о порученной мне работе. Миссис Уизли заняла выжидающую позицию, уговорив Перси не давать мне новых заданий на протяжении ближайшего месяца. Как я поняла из их туманного разговора, случайно подслушанного на днях, она рассчитывала выяснить таким образом, действительно ли я не появляюсь дома из-за работы, или же завела какие-то шашни на стороне.
– Нет, что ты. Перси даже щадит меня последние несколько дней, – я благоразумно сделала вид, что не знала того, о чём мне знать не полагалось. – Просто пришлось переждать дождь.
И подтверждением тому была моя сухая одежда. Что ж, эта карга вынуждала меня быть очень бдительной.
Рон удовлетворённо кивнул и, решив, что необходимость общаться с женой на сегодня исчерпана, вернулся к журналу. Захватив сумки с подарками, я поднялась в спальню, и через минуту, готовясь ко сну, услышала, что его смех возобновился.
Я забралась под одеяло, и хотя была измотана вечерней прогулкой, сон не шёл. Я пролежала так некоторое время, всё время ворочаясь, пока в комнату ни вошёл Рон. Я застыла, притворяясь спящей, и лежала так, размеренно дыша, пока он не захрапел. Тогда я бесшумно выскользнула из спальни. В доме не было ни огонька, но мои глаза давно привыкли к темноте, и я осторожно спустилась по лестнице, переступая через просевшие половицы, дабы не разбудить домочадцев скрипом – хорошо изученный за этот год путь. Сняла с вешалки у двери мантию и, закутавшись в неё, вышла через чёрный ход в сад.
Возможно, ещё год назад вид унылого осеннего сада ночью показался бы мне пугающим. Но сейчас я, преисполненная спокойствия, остановилась вблизи озера, предвкушая последующие несколько часов полнейшего одиночества. Уизли, привыкшие в собственной доме сталкиваться друг с другом на каждом шагу и задевать локтями за обеденным столом, никогда не проявляли должного уважения к естественной потребности уединения. Это было время, которое я мысленно называла временем полной вседозволенности для Гермионы Грейнджер. Время, когда я позволяла себе думать о нашем с Роном браке не как о самом рациональном решении в моей жизнь, а о супруге не как о подарке судьбы.
