15– С Днем рождения, совенок!
Роза страдальчески запыхтела и разлепила глаза.
Над ней склонялись родительские лица, заслоняя собой слепящий солнечный свет, льющийся в окно. У себя в комнате Хью уже полчаса как врубил металл, и Роза отчаянно ругалась про себя, надеясь поспать еще хотя бы немножко.
– Смотри, она просыпается, – совсем как в глубоком детстве умилился папа.
На нем, как и на маме красовался пестрый праздничный колпак, и если для Рона Уизли это было совершенно нормально, то строгая, одетая с иголочки и аккуратно причесанная Гермиона с тем же дурацким украшением смотрелась более чем странно. Правда, проснувшись окончательно, Роза поняла, что мама еще даже не пила кофе и не сменила домашний халат на строгий выходной костюм.
– Мам, ты на работу опоздаешь, – пробурчала Роза, накрываясь одеялом с головой.
– Я взяла отгул. Не каждый день твоей дочери исполняется семнадцать, – не без гордости оповестила Гермиона.
– Семнадцать… – едва ворочая языком, повторила Роза. – Сем… мне семнад… Класс!
Высунув руку из-под одеяла, Роза нащупала на тумбочке волшебную палочку и наугад выпалила заклинание. Жуткий грохот из комнаты младшего братца прекратился, зато его сменил возмущенный ор:
– Э-э-эй!!!
– Мы оставили подарок для тебя в гостиной. Поторопись забрать его, Хьюго уже давно положил на него глаз.
Через пять минут, морщась и прикидывая, что такое вознамерились подарить ей родители, что пришлось по душе в первую очередь ее брату, Роза в одном растянутом свитере и белье спустилась с лестницы и чуть не навернулась с предпоследней ступеньки, когда ее взгляду предстала последняя модель «Нимбуса», выпущенная не далее как неделю назад.
– Рождественский тираж, – похвастался папа, сам поглядывающий на метлу не без вожделения. – Всего двадцать пять моделей. Разошлись в первые полчаса. Мы за полгода сделали предзаказ.
– Теперь Джеймс точно возьмет тебя в команду, – довольно подытожила мама, закалывающая непослушную гриву волос карандашом прямо на ходу.
Роза провела рукой по шелковистым прутьям своей новой метлы. Старая, конечно, тоже была ничего, но явно не шла ни в какое сравнение с «Нимбусом-2050». Роза обожала полеты, но сам квиддич интересовал ее куда в меньшей степени. Проводись в Хогвартсе, например, гоночные соревнования, это принесло бы имениннице настоящее удовольствие.
– Она потрясающая, – Роза обняла родителей обоих разом, и папа влюбленно потрепал ее по спине. – Но не идет ни в какое сравнение с моими родителями.
– Рано радуешься, – по перилам скатился Хьюго, чьи длиннющие ноги оказались на полу раньше, чем он проехал пятой точкой хотя бы два фута. – Они пригласили на твою вечеринку дядю Перси.
– Если не попадаться ему на глаза, то вечеринка вполне может получиться веселой, – пожал плечами папа.
Мама не успела броситься на защиту дяди Перси – зазвонил телефон. Схвативший трубку Хьюго довольно долго что-то выслушивал, после чего поманил Розу:
– Сомерсет на связи, – объявил он. – День рождения у сестры, а после бабушкиного приветствия появилось чувство, будто у меня. Кстати, бабушка настоятельно просит тебя скорее взять трубку, не то счет за межгород снова придется оплачивать папе.
Роза фыркнула. В этом была вся бабушка Джейн – потратить кучу времени на лишние разглагольствования, чтобы потом жаловаться на слишком высокую телефонную плату.
– Рон, прекрати настраивать детей против Перси, – пока Роза слушала бабушкины поздравления и пожелания и отчаянно кивала в трубку, Гермиона все-таки добралась до Рона. – В конце концов, это напоминает твоим родителям о
том времени и расстраивает их.
– Раз родителей до сих пор расстраивают эти воспоминания, значит, мне есть за что не любить Перси, – хмуро ответил ей Рон.
– Может быть, тебе действительно есть за что дуться на него, но дети…
– Давай дети сами будут решать, к кому им как относиться. Если ты не заметила, никто из молодежи особо не горит желанием видеть Перси.
– Это потому что он опять заведет волынку о беспределе, что развела в Хогвартсе Крутая Минни, – встрял Хьюго.
Услышав, как сын отзывается о достопочтенной Минерве МакГонагалл, Гермиона чуть не стала обладателем десятка лишних седых волос на голове.
– Если он опять заведет эту волынку, я сама его приструню, – нашлась она. – Предложу ему, например, командировку в Хогвартс, и пусть читает там лекции о нравственности, сколько влезет.
– Не надо! – воскликнули три отчаянных голоса, и на другом конце телефонного провода миссис Джейн Грейнджер всерьез озадачилась, почему пожелание хорошего жениха так сильно расстроило ее внучку-именинницу.
Следующие три часа двери в доме Уизли в Дартфорде практически не закрывались.
Первыми приехали из Тинворта Доминик и Луи, помимо основной горы подарков притащившие пять фунтов мармеладных мишек. Увидев любимое лакомство, Роза не сумела сдержать восторженного стона. Чтобы не делиться с прожорливыми братьями, пришлось разрешить им первыми опробовать новый «Нимбус». Жуя очередного медвежонка, Роза не без нервозности выглядывала в окно, опасаясь за жизнь своей красавицы. А когда возле дома лихо затормозила самая скромная модель «Ламборджини» Поттеров, управляемая явно не дядей Гарри, Альбус и Джеймс даже не стали заходить и сразу же сосредоточили все внимание на метле.
– Вообще-то именинница я, – не без обиды выпалила Роза, обнимая Лили, на что та рассмеялась и пообещала наказать братьев.
Взрослые подтянулись ближе к вечеру, когда молодежь уже изрядно утомилась исподтишка левитировать бутылки с алкоголем из кладовой. К прибытию дяди Джорджа и Фреда, которые были последними, не считая тети Анжелины, задержавшейся на работе, Гермиона хмуро пересчитала бутылки и сурово отправила Рона в гараж, переоборудованный специально для праздника в мини-клуб. Роксана только и успела сунуть дымящийся косяк под пятую точку, но Рон сделал вид, будто ничего не заметил.
– Семнадцать бывает один раз в жизни, – одними губами выговорил он, взмахом палочки уничтожая опустевшие бутылки. – Кстати, не все могут похвастаться тем, что их учитель зельеварения побежал в магазин за недостающими бутылками. Я вот точно никогда не похвастаюсь – Снейп скорее удавился бы.
Подростки рассмеялись. Рон еще раз окинул взглядом компанию, старательно не замечая дымящейся юбки Роксаны. Девочка нервно заерзала на диване.
– Только Люси не наливайте, – уже более сурово добавил Рон.
– У меня сок, – сделала самые честные глаза на свете второкурсница и для наглядности потянула напиток через трубочку. Доминик забрала у нее стакан и тоже сделала глоток.
– Порядок, – с сахарной улыбкой она вернула сок кузине.
Нахмурившись еще разок для порядка, Рон наконец убрался из гаража. Громче всех от облегчения выдохнул Джеймс.
– А правда, кто налил Лу водки?
– Я же сказала, у нее действительно сок, – окрысилась Доминик. Джеймс явно собирался отбрить выпад кузины какой-нибудь остроумной шуточкой, но его остановил визг, издаваемый Роксаной:
– Моя задница! Мерлиновы трусы, я сейчас сгорю к дементорам!
С хохотом до слез пожар был предотвращен, однако бедная Роксана наотрез отказалась вставать со своего места и весь вечер больше не притрагивалась к сигаретам.
– Все-таки здорово, когда у тебя день рождения на каникулах, – заметила Лили, когда Джеймс, выиграв очередную партию в настольный квиддич, принялся исполнять импровизированный танец счастливой рожающей Проглотис Людоедии. – Собирается вся семья…
– Ага, только нас с каждым годом что-то все меньше становится, – Луи методично бросал теннисный шарик в пустой стакан из-под лимонада. – Тед, Вики, Фредди, Молли…
– Выпьем же за наших преждевременно ушедших друзей, – скорбно возвестил Джеймс, поднимая стакан. Все с молчаливыми улыбками последовали его примеру.
– А потом еще и Ал женится на своей Вайолет и тоже будет тухнуть вместе со стариками, – добавил Луи.
– С какой это радости?! – Альбус даже пуншем поперхнулся.
– Статус будет обязывать, – Джеймс отобрал у Луи мячик и запустил им в лоб Ала. – Тед и Вики помахали нам ручкой сразу после свадьбы. Такое чувство, будто кольцо сразу делает тебя старше лет на сорок.
– Лучше не женись, Альбус, – простодушно посоветовала Люси. – Хотя Молли говорит, что хочет замуж…
– Да я не о том, – продолжал возмущаться Альбус. – С чего вы вообще решили, что я собираюсь жениться?
Ответом ему были молчаливые взгляды семи родственников.
– Забини тебя заставят, – облизала ложечку для мороженого Доминик.
– Ага, заставят, – саркастически покивал Альбус.
– Заставят, – подтвердила Роксана. – У слизеринцев с этим очень строго. Если ты, как они выражаются, обесчестил, – она поиграла бровями, – их дочь…
– Ой, заткнитесь уже, – скривился Альбус под громовой хохот парней. – Даже если Забини не надумают меня женить, вы уж точно это сделаете.
– Нам интересно, как это будет выглядеть, – радостно объявил Хьюго, за что получил от взбешенного Альбуса нехилый подзатыльник.
– Но ты же любишь Вайолет? – так и не слезла с пикантной темы Лили. – Почему тогда так решительно против свадьбы?..
– Давайте мы с ней хотя бы школу закончим, – Альбус, несмотря на мягкий, в общем-то, нрав, начинал серьезно закипать. – Мы влюблены, мы встречаемся, но, в конце концов, мы всего лишь подростки.
– Справедливо, – выгнул губы дугой Джеймс. – А вообще, знаете, сегодня мне что-то не хочется обсуждать слизеринцев и их обычаи. Как насчет РАЗГРОМИТЬ К СОПЛОХВОСТАМ ЭТОТ ГАРАЖ, ЧТОБЫ ВСЕ УЗНАЛИ, ЧТО НАША МАЛЫШКА СТАЛА ВЗРОСЛО-О-ОЙ?! – проорал он во все горло под такой же, если не громче, согласный рев.
Музыка сотрясала не только стены старого гаража, даже не только дом семьи Уизли, но, наверное, и все графство. Гермионе пришлось наколдовать себе беруши, прежде чем произнести заклинание уменьшения громкости.
– Мам, весь кайф обломала, – пожаловался Хьюго.
Гермиона строго зыркнула на сына, и тот совсем стушевался.
– Роза, – повернувшись к дочери, Гермиона буквально преобразилась. Как будто знала что-то настолько интригующее, что не была в состоянии контролировать свое глупое выражение лица. – К тебе пришел еще один гость.
– Кто? – оторопела именинница и вытянула шею, чтобы пересчитать присутствующих. – Вроде бы все явились, я перед всеми отметилась…
– Пойдем, – Гермиона протянула руку и коснулась плеча дочери, увлекая ее за собой. Роза обернулась к Доминик и сделала страшные глаза, но та была заинтригована не меньше. Всех интересовало одно: кто мог настолько обрадовать своим визитом Гермиону, что она светилась не хуже рождественской елки? Неужели сам Северус Снейп воскрес?
В доме тоже звучала музыка, но какая-то совсем неузнаваемая. Наверное, такой шлак слушали в девяностые, пришедшиеся на юность родителей. Тетя Одри сидела возле фикуса с бокалом шерри и вовсю наслаждалась звучавшим, даже глаза от удовольствия прикрыла. Тедди и Виктуар целовались на кухне возле стола с грязной посудой – наверное, только она и мешала им улечься на этот стол. Гермиона тактично отвела взгляд, Розу же пробрало раздражение – им что, дома друг друга не хватает?.. Пройдя мимо бабушки Молли в инвалидной коляске, Роза сжала ее руку и улыбнулась, на что бабушка просияла ответной, но болезненной улыбкой. Таинственного гостя пока нигде не было видно.
Наконец Гермиона довела дочь до прихожей, где топтался Рон, чье выражение лица изображало самую разнообразную гамму эмоций – от неверия до недоверия. За торшером угадывался высокий молодой человек с большим букетом альстромерий в руках. Взяв Розу за плечи, Гермиона подвела ее к гостю, и Роза, глупо перебирая ногами, почувствовала себя какой-то кобылкой на торгах. Сравнение разозлило ее, и Роза уже намеревалась было вырваться и потребовать прекратить этот спектакль, как гость вдруг повернулся и расплылся в жутко обаятельной белозубой улыбке.
– Матвей? – Роза даже прищурилась, разглядывая парня.
– Привет, Роза, – с легким акцентом произнес парень по имени Матвей. – С Днем рождения тебя. Кажется, я не ошибся, и это твои любимые цветы?
Роза неловко приняла букет и выдавила улыбку. Гермиона едва слышно кашлянула и ткнула дочь в бок.
– О, да, – отмерла Роза, – конечно. Спасибо большое. Я ценю, что ты не забыл.
Рон нервно почесал бровь. Роза почувствовала себя идиоткой. Разве так встречают друга по переписке?
– Честно говоря, я в полном ауте, – выпалила именинница, чем вызвала у кого-то из дядюшек понимающий смешок. – Офигеть, Матвей Крам у меня на вечернике! С альстромериями, – зачем-то добавила она, чем вызвала улыбку уже у Матвея.
– Ты стала настоящей красавицей, – сделал комплимент парень, и Роза мысленно стала умолять его заткнуться, но вместо этого…
– Ты тоже!
С Матвеем Крамом она познакомилась лет десять назад, во время Чемпионата мира по квиддичу. Его прославленный отец, Виктор Крам, только что поймавший снитч и принесший сборной Болгарии победу в четверти финала, лично поднялся в ложу, что занимали Поттеры и Уизли, вместе с сыном, чтобы поздороваться. Матвею тогда было одиннадцать, он только что поступил на первый курс Дурмстранга и тем самым жутко заинтересовал Розу. Остальные ребята, конечно, сочли за честь познакомиться с сыном Виктора Крама, но дальше этого дело не зашло. Маленькая восторженная Роза была сражена таким взрослым, как ей казалось, умным и загадочным мальчиком, что даже набралась храбрости и попросила у него адрес для обмена письмами. Матвей торжественно пообещал писать ей о Дурмстранге, а она ему – о Хогвартсе, в который пойдет через четыре года, они даже обменялись несколькими фото. Было время, когда Роза считала себя его девушкой – ей тогда было двенадцать. Вспомнив об этом, Роза полыхнула красным. Последнее письмо от него она получила два года назад. Видимо, тогда у него появились дела поинтереснее, чем переписка с какой-то школьницей.
И вот, пожалуйста, сын Виктора Крама прилетел из Болгарии, чтобы поздравить ее с совершеннолетием.
– Знаешь, – взвесив каждое последующее слово хорошенько, заявила Роза: – Это самый лучший подарок на день рождения.
Папе же эти слова явно не очень понравились, но мама уже уводила его куда-то к столу, где тетя Джинни сосредоточенно резала ананас кольцами, чтобы сделать тропические коктейли, а дядя Джордж пытался поэффектнее открыть шампанское. В конце концов ему это удалось – пробка отскочила прямо в лоб дяде Перси, а брызнувший напиток щедро облил платье тети Флер.
– Я должен был приехать в марте, но не мог пропустить твой праздник, – произнес Матвей, когда Роза, взяв его под руку, повела парня в свой импровизированный клуб. Сзади бабушка Молли отчетливо прошептала что-то насчет жениха, и Роза едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. – Твоя мама любезно предложила мне пожить у вас, но я уже остановился в Хогсмиде. Так мы сможем видеться чаще.
– Знаешь, это будет отличное время, – искренне обрадовалась Роза. В своих письмах Матвей был таким простым и настоящим, а сейчас заметно нервничал, как и она сама. – Я наконец-то смогу показать тебе Хогвартс во всей красе.
– Ты прислала мне отличные фотографии, но как говорит отец, Хогвартс – то место, которое нужно увидеть своими глазами.
– Он абсолютно прав. М-м-м… чем ты занимался в последнее время?
Она надеялась, что это прозвучало не слишком горько. Видимо, Матвею было совсем не до нее, раз он забросил их переписку. Но ответить он не успел – они уже достигли гаража, и по барабанным перепонкам ударила музыка, явно включенная за секунду до их прихода.
– Привет, таинственный гость Розы! – заорал Джеймс и осекся. – Я тебя знаю?..
– Матвей Крам, – представился парень и протянул руку. Вылупив глаза, Джеймс механически пожал пятерню Крама. – А ты, наверное, Джеймс. Ты похож на Гарри Поттера.
– Ага, – кивнул Джеймс, – а я надеялся, что хоть немного индивидуализировался.
Новоприбывшего обступила толпа рыжих и не очень Уизли, чем вогнала Матвея в легкую краску. Но, похоже, быть сыном Виктора Крама было едва ли легче, чем быть детьми Гарри Поттера. Крам-старший еще в юности прославился за пределами родной Болгарии, играя в сборной страны, будучи школьником. Матвей же занимался более мирскими делами, но все равно постоянно попадал в поле зрения как простых людей, так и прессы. Подскочивший к нему Луи хлопнул Матвея по плечу, как старого друга:
– Чувак, нам непременно нужно сделать селфи! Организаторы Турнира трех Волшебников обоссутся кипятком, когда его увидят. Я – Луи Уизли, по матери – Делакур, – разъяснил парень, видя озадаченное лицо Матвея.
– Это многое объясняет, – с облегчением улыбнулся Крам и пожал Луи руку. – Похоже, здесь одни знаменитости собрались.
– Отстаньте вы от него! – возмутилась Роксана, видя, что в диалог собираются вступить Хьюго и Альбус. – Давайте лучше выпьем за семнадцатилетие Розы! Ура!
Ответом ей было дружное громовое «УРА-А-А!» Руки Розы стали липкими от брызнувшего на них пунша из стакана Доминик, но она не обратила на это внимания. Компания сбилась в одну большую кучу, и они с Матвеем оказались тесно прижатыми друг к другу. Даже через его рубашку Роза чувствовала жар крамовской кожи, а саму ее между тем отчего-то бросило в холодный пот. Наверное, не такую реакцию должны вызывать внезапно объявившиеся друзья по переписке, но тут Розе стало еще дурнее. Как только их с Матвеем заметят в Хогсмиде – а ведь он сказал, что остановился именно там! – до него тут же дойдет вся ее грязная слава, обрушившаяся на Розу в этом учебном году.
– Слышал, у вас было жаркое начало учебного года, – словно прочитал ее мысли Матвей, и Роза почувствовала подкатывающую тошноту. Все уже расселись по своим местам, кто-то уменьшил громкость музыки, и Розу так и подмывало повести палочкой в сторону музыкального центра. – Ваша сирена двоих сожрала, если не ошибаюсь…
Джеймс поперхнулся текилой, или что там за гадость болталась у него в стакане.
– Не напоминай про эту тварь, – без обиняков попросил он, и Хьюго нервно кивнул в знак согласия. Альбус молча сделал крохотный глоток, силясь скрыть нервную дрожь. – Кое-кто в Министерстве раздул целую трагедию насчет нового способа уничтожения маглорожденных.
– Если честно, именно так это и выглядело, – пожал плечами Матвей. – В Европе тоже многие так считают.
– Вряд ли русалка способна отличить маглорожденного от чистокровного, – повела плечами Доминик.
– Эй! А я уже не в счет? – обиделся Луи. – Меня она вообще-то тоже сожрать пыталась.
– Только просчиталась немного, – загоготал Хьюго, и кузены довольно впечатали ладони друг друга.
– Мир уже повернулся, всем и всюду мерещатся заговоры. Сирены жутко коварные создания, просто так никому не дадут себя поймать, – вмешалась Лили, своими словами как бы ставя жирную точку в этой теме. – А чистокровки и маглокровные уже давно помирились.
– И как раз поэтому слизеринцы как были аутсайдерами, так и остались, – ляпнул Джеймс, за что получил как минимум пятерку испепеляющих взглядов. – Все, молчу, – буркнул он и одним махом вылил в себя остатки выпивки.
Пока Доминик и Роксана затеяли с Матвеем светскую беседу, Роза сидела как на иголках, сама себе удивляясь. Общество парня было ей приятно, в этом она не сомневалась. Ужасно льстило то, что он прилетел аж из Болгарии, чтобы поздравить ее с днем рождения, а теперь мужественно терпел ее многочисленных родственников. Матвей был сама доброжелательность, но Роза-то знала, какими несносными они могут быть, особенно когда дело касалось довольно деликатных ситуаций. Взять Альбуса – он встречался с Забини уже несколько месяцев, а кузены и кузины, среди которых была и сама Роза, чего уж там, так и не оставили его в покое и всячески над беднягой подтрунивали. А до Альбуса через это прошли Виктуар и Тедди. Сомнений в том, что как только Матвей исчезнет с горизонта, на Розу обрушится целый шквал вопросов и подколов, не было. И если к этому она была готова, то что ей теперь делать с самим Матвеем, понятия не имела.
– Этот год юбилейный, – как сквозь толщу воды услышала она и моргнула, приходя в себя. – Рекламная кампания будет круче, чем сам матч. Отец утверждает, что приедут ведущие игроки Европы, а может, и пара-тройка человек из Америки.
– Это будет круто, уроки отменят как минимум на неделю, – радовалась малышка Люси.
Все понимающе усмехнулись.
– Будет полный провал, если при такой подготовке сам матч продлится десять с половиной минут, как в прошлом году, – фыркнул Джеймс не без разочарования. Гарри Поттеру удалось выхватить снитч из-под носа Луи на одиннадцатой минуте игры, и школьники с треском проиграли выпускникам. Бедному Джеймсу еще долго потом приходилось терпеть добродушные подколы от собственных родителей. Наверное, даже опростоволосившемуся Луи так не досталось, как капитану Хогвартса.
– Смысл все равно далеко не в самом матче, смысл в шоу, – Луи, как оказалось, тоже без горечи вспоминать прошлый год не мог.
– Вот это и стремно. Благотворительные матчи превратили соплохвост знает во что, – негодующе фыркнула Роксана.
– Главное, что они по-прежнему делают свое дело, – подытожила Роза, постепенно влившись в атмосферу разговора.
Близилось событие, которое по своей масштабности могло сравниться с Турниром трех Волшебников – благотворительные квиддичные матчи имени Фреда Уизли. После войны многие семьи остались без какой бы то ни было поддержки, Министерство при всем желании не могло обеспечить нуждающихся, тогда и было придумано сие мероприятие. Каждый год, в последнюю субботу марта в Хогвартсе стартовал мини-чемпионат по квиддичу: две команды учеников и две команды выпускников Хогвартса сражались сначала в полуфинале, а в финале в составах команд боролись лучшие игроки. По сути это были не больше чем товарищеские матчи между школьниками и их родителями, однако в Хогвартс съезжались люди со всей Британии, а порой и Европы. Школьный стадион, особой вместительностью не отличающийся, расширяли магией и увеличивали раз в десять, кому-то приходилось наблюдать за происходящим на поле с опушек Запретного леса и виадука с помощью омниноклей, но зрелище того стоило. Не каждый день прославленные «гарпии» Джиневра Поттер и Гвеног Джонс бились за квоффл с детьми, которым, к слову, достаточно часто и проигрывали. Билеты на мероприятие раскупались за месяцы до старта турнира, а все вырученные от продажи деньги шли в фонд помощи пострадавшим от войны с Пожирателями смерти. Постепенно турнир превратился скорее в добрую традицию, и вырученные деньги уже шли на улучшение памятников жертвам войны и содержание безнадежно больных в госпитале святого Мунго, но мини-чемпионат по-прежнему оставался любимым мероприятием британцев.
В гостиной дома Рона и Гермионы шел аналогичный разговор, правда, визит Матвея Крама на несколько минут отвлек семью от темы (Рон привычно врубил негодование на полную мощность, но поделать ничего не мог).
– Нет уж, в этом году без меня, – отшучивался Гарри, прячась за своим бокалом. – Джейми неделю отказывался со мной разговаривать.
– Ты мог бы и поддаться один разочек, – ласково пожурила его Молли Уизли.
– И тогда Джеймс не разговаривал бы с ним год, бабуля, – Виктуар поцеловала ее в щеку.
Джинни молча слушала шутливые препирания и размышляла, как бы преподнести свои новости менее взрывоопасно. Рона они уж точно приведут в состояние, близкое к нервному срыву. Тем более братец пока еще не до конца отошел от внезапного визита Матвея Крама и только негодующе пыхтел в стакан с огневиски.
– Джинни, ты же видела список заявок, – словно прочитал ее мысли ухмыляющийся Джордж. – Кто у нас в этом году метит в ловцы?
Она обвела взглядом свою семью. Перси откровенно зевал, уверенный в том, что его прерванный рассказ о стандартизации толщины котлов представляет куда больший интерес для магического мира, чем благотворительный матч по квиддичу. Гарри отвел взгляд и вообще постарался отодвинуться от Рона как можно дальше. Тедди гипнотизировал ее нетерпеливым взглядом, поигрывая наполовину пустым стаканом в руках.
– Ну ладно, – сдалась Джинни, – спортивный комитет одобрил кандидатуры Чжоу Дэвис и Драко Малфоя.
– Малфой подал заявку на участие в турнире? – ахнула Гермиона. Ее возглас предсказуемо потонул в возмущенном вопле Рона:
– Я в одной команде с хорьками играть не буду!
Джинни закатила глаза. Неприязнь Рона к Малфою отпечаталась у него в подкорке, это все прекрасно знали и понимали, но почему-то никто не возмущался тому факту, что ей самой предстоит играть в команде с бывшей своего мужа. Имя Чжоу вообще как будто пролетело мимо всех ушей – гораздо больший фурор произвел Малфой, пожелавший спустя столько лет вылезти из своей уилтширской норы в простые люди.
– Не переживай, Малфоя уже определили к Вуду, – попыталась поддержать сварливого братца Джинни, но успокоить Рона было не так-то просто. К удивлению, Рон достаточно быстро взял себя в руки и теперь только фыркал, время от времени отпуская шуточки по поводу белобрысых хорьков на гоночных метлах. Турнир еще даже не начался, а Рон уже страстно желал Малфою грандиозного проигрыша.
В любом случае, благотворительные матчи в этом году обещали быть чертовски интересными.
* * *
Скорпиус никогда не бывал в Косом переулке на Рождественских каникулах, поэтому свой первый визит постарался запомнить во всех подробностях. После недели, проведенной в особняке Забини с воссоединившейся семьей, Малфой чувствовал необъяснимый душевный подъем и уверенность в себе, словно за спиной у него выросли крылья. Его двоюродная сестрица оказалась той еще авантюристкой, правда, Скорпиусу приходилось терпеть не меньше десяти упоминаний имени «Альбус» в день. В отместку он без умолку болтал о Лили, но Вайолет это, похоже, совсем не бесило. В последний день каникул их отпустили в Лондон погулять, и теперь кузены, обмотанные гигантскими шарфами, шагали по заснеженному волшебному переулку, глотали обжигающий капучино с миндальным сиропом и восхищались всем, что попадало в поле их зрения. Скорпиусу как джентльмену еще и приходилось тащить покупки Вайолет. Обсуждая последний совместно просмотренный фильм, они дошли до центра переулка, и их взглядам предстала гигантская, не менее сотни футов в высоту елка, облепленная сверкающими украшениями и мишурой. Скорпиус помотал головой, пытаясь понять, что делали люди, окружившие ель – без помощи волшебных палочек они творили прямо из воздуха переливающиеся разноцветные шары, и те взмывали вверх, цепляясь за малочисленные свободные ветви. После чего некоторые взрывались маленькими фейерверками, а люди радовались и хлопали в ладоши, как дети.
– У меня еще никогда не получалось, – поделилась Забини и сунула Малфою свой стаканчик с кофе. Скорпиус чуть не уронил пакеты, пытаясь удержать еще и стакан, а Вайолет между тем сосредоточилась на шаре, который медленно и с неохотой возникал из ниоткуда между ее ладоней, облаченных в белые мохнатые перчатки. – Говорят, что если ты создашь такой рождественский шар и загадаешь желание, то оно обязательно сбудется. Только вот… без палочки… – она даже запыхтела от натуги, – это не так уж… просто… Есть!
Бледно-зеленый шар медленно поплыл вверх, сопровождаемый восторженным взглядом Вайолет. Запутавшись в ветках, он пару секунд балансировал между иголками, после чего вспыхнул сотней искринок, которые Забини принялась ловить перчатками и прыгать от радости, как сумасшедшая.
– Ну и чему ты радуешься? Он же все равно взорвался, – Скорпиусу на нос упала одна искорка, и он чихнул, когда та слегка кольнула ему кожу.
– Давай, теперь твоя очередь, – вместо ответа пихнула его в бок Забини.
Скорпиус относился к подобным приметам скептически, но все же решил попытать удачу. Без палочки он еще никогда не колдовал, поэтому у него предсказуемо ни черта не получилось. Но он вспомнил про свое желание и упрямо стиснул зубы, пытаясь направить свою магию между пальцев. Спустя тридцать мучительных секунд рыжеватый шарик прыгнул на ветки, и Вайолет зааплодировала. Скорпиус смущенно смахнул с волос блестки. Он прекрасно знал, что загаданное им желание ни за что на свете не сбудется.
Мимо них промчались гремящие бубенцами рождественские сани, оросившие ребят мокрым снегом, а когда они со смехом отряхнулись, их взглядам предстала следующая картина, которую они, поглощенные магией елки, не заметили прежде: возле аптеки сидел пожилой мужчина в оборванной мантии и просил милостыню. У него было красное обветренное лицо и седая борода, как у Санта Клауса. Бедняга настолько не вписывался в общую картину, что люди, гуляющие по переулку, затравленно отводили взгляды и спешили убраться прочь при виде бомжа. Скорпиусу почему-то стало его жалко. Проведя чудесные рождественские каникулы в кругу семьи и наслаждаясь гостеприимством дома Забини, он слишком остро ощутил всю безысходность, что окружала мужчину.
– Возьмите, – Вайолет сунула в дрожащую руку в грязной перчатке несколько золотых и серебряных монет. Бомж настолько изумился внезапной щедрости, что его рука дрогнула, и монеты рассыпались по грязноватому снегу у его ног. Вайолет терпеливо подобрала их все и уже более уверенно вложила их ему в ладони. – С Рождеством вас, сэр.
– С… с Рождеством, – откашлялся Малфой и тоже внес свой вклад. Бомж глазел на ребят мутными глазами, словно изучая и оценивая. Вайолет сделалось не по себе, да и Скорпиус отчего-то ощутил дискомфорт в области живота. К бомжу тут же подошла компания из трех парней на вид лет двадцати пяти. Один из них сплюнул.
– Так-так, – прищурился их предводитель. – Отдаем кровно заработанные мамой и папой денежки Пожирателю Смерти?
Малфой потерял дар речи от неожиданности, и Вайолет судорожно отступила назад. Незнакомый парень пнул какую-то лоханку, служившую бомжу тарой для мелочи, что накидали ему не совсем равнодушные прохожие.
– Не надо, – пискнула Вайолет, подумавшая, видимо, примерно о том же, что и Скорпиус: какова вероятность того, что на этом самом месте не оказался бы Драко Малфой?
Парень, что пнул посудину, очень медленно повернулся к девушке, и у той сдавило горло.
– Не надо? – угрожающе рыкнул он, делая шаг вперед. – Ему самое место на Азкабанском кладбище, красавица, а ты дала ему столько золота, сколько нужно было моей семье, чтобы месяц питаться во время войны!
– Она же не знала, – вступился за сестру Малфой, у которого случился уже знакомый ему выброс адреналина. Точно такой же, когда он чуть не поколотил подонков, издевавшихся над Лисандрой Скамандер в Хэллоуин.
– Шли бы вы, детки, отсюда, – на выпад Скорпиуса они даже внимания не обратили и теперь угрожающе пялились на бомжа, явно намереваясь не в покер с ним играть. – Хотя можете остаться и посмотреть, что в итоге бывает с теми, кто ставит себя выше жизней других.
– Пошли отсюда, Скорпиус, – позвала его Вайолет, на чьем лице ужас читался пополам с отвращением, – это не наше дело, слышишь?..
Но Малфой как будто в землю врос, не в силах даже ногу поднять, чтобы сделать шаг. Ярость и какая-то обида распирали его, но в то же время ему не хотелось прослыть защитником Пожирателей Смерти. Неизвестно, что творил этот мужчина в прошлом, но сейчас перед Малфоем был всего лишь потерявший все и очень несчастный старый человек, которого собирались избить трое взрослых крепких парней. Один уже схватил его за край мантии и занес кулак, как вдруг был остановлен негромким голосом, показавшимся Скорпиусу странно знакомым. Как будто он часто слышал его по радио или что-то в таком роде:
– Эй, молодежь!
Парни резво отпустили старика и во все глаза уставились на подошедшего. Даже сквозь заслон из внезапно пошедшего снега Скорпиус без труда узнал героя. Гарри Поттер спокойно оценил обстановку, скользнул взглядом по набычившемуся бомжу, и его тонкие губы тронула едва заметная улыбка.
– Счастливого Рождества, – внезапно выговорил он, и пристыженные – а может быть, Скорпиусу только хотелось, чтобы так было – парни выпрямили спины:
– Счастливого Рождества, сэр! – отчеканили они. Гарри Поттер доброжелательно пожал руки каждому, и те ретировались, даже не оглянувшись на бомжа.
Скорпиус сглотнул тугой ком, образовавшийся у него в горле. Гарри Поттера знали и видели все, но никто еще не оказывался в такой ситуации, Скорпиус готов был поспорить на свой новый планшет и метлу. Он машинально уставился на знаменитый шрам в виде молнии на лбу, едва прикрытый черной, тронутой чуть заметной сединой челкой. Мистер Поттер мгновенно сообразил, в чем дело, снял кожаную перчатку и совершенно неожиданно протянул Малфою ладонь:
– Здравствуй, Скорпиус.
– Здрасьте… сэр, – прохрипел Малфой, теряя манеры и пожимая горячие пальцы. Его собственные покрылись мерзким холодным потом, но мистера Поттера это ни капли не сконфузило.
– Вайолет, если не ошибаюсь? – Поттер улыбнулся чуть шире.
Она кивнула, явно шокированная тем, что Гарри Поттер знает ее имя.
– Рад с тобой познакомиться. Альбус много о тебе рассказывал.
О, ну тогда это все объясняет. Если бы Забини могла, она бы непременно покраснела не хуже квоффла.
– Когда ты назвал сына в честь старого манипулятора Дамби и грязного предателя Снейпа, над тобой весь Азкабан ржал, – вдруг хрипло подал голос бомж, показав гнилые зубы в усмешке.
– Над тобой весь волшебный мир ржал, Яксли, – не остался в долгу мистер Поттер. Бомж по имени Яксли перестал скалиться и теперь снова напоминал затравленное животное. Похоже, Гарри Поттеру было известно о нем нечто совсем нелицеприятное, и он напомнил Яксли об этом. – Я думал, ты вернулся в родовое поместье после освобождения.
– От него один фундамент остался! – выплюнул Яксли, с ненавистью глядя на Гарри Поттера. Тот и бровью не повел, явно привыкший к тому, что добрая половина мира им восхищается, а другая половина откровенно ненавидит. – Твои люди постарались, я знаю!
– Ни я, ни мои люди не принимали участия в вандализме, – спокойно отозвался мистер Поттер. – Если тебе нужна крыша над головой, я могу это…
– Не нужны мне твои подачки! – Яксли бросил в него свою миску с монетами, которые жалобно звякнули об дно. – Герой!
Сказано это было таким тоном, что любой бы на месте Поттера обиделся. Даже Малфою стало за него обидно. Но только не самому Поттеру. Он только кивнул Яксли в знак прощания и улыбнулся ребятам. Скорпиус и Вайолет, не раздумывая, устремились вслед за ним.
– Поттер, – окликнул вдруг Яксли, снова растерявший свой боевой пыл. Мистер Поттер вежливо обернулся. Яксли тер замерзшие пальцы друг о друга. – Насчет крыши над головой…
– Да?
Яксли шмыгнул обветренным носом. Конечно, Скорпиус не мог его осуждать, учитывая его положение, однако просить об услуге своего злейшего врага… Все равно что обратиться к Дэну Роули и его прихлебателям с просьбой научить играть в плюй-камни.
– Хочу обратно в Азкабан, – глухо выпалил Яксли. Вайолет разинула рот, даже Гарри Поттер, казалось бы, видевший и слышавший не такое, удивился. – Там хоть тепло. И пожрать всегда приносят.
До какой степени, наверное, может отчаяться человек, что однажды захочет вернуться в волшебную тюрьму. Отца и деда передергивало всякий раз, когда они слышали об Азкабане. Скорпиус твердо решил, что больше никогда в жизни не пожалуется на положение своей семьи. Могло быть гораздо хуже.
К его удивлению, Гарри Поттер не стал спорить.
– Хорошо, – он бросил что-то в руки Яксли, – будем считать, что ты меня ограбил. Забирайте, – он лишь слегка повысил голос, и тут, словно грибы после дождя, возле бомжа выросли стражи порядка. Они бойко подхватили Яксли под руки и застегнули на нем наручники, а тот и бровью не повел. – Три месяца Азкабана ты себе обеспечил.
– «Спасибо» ты от меня все равно не дождешься, – Яксли выдавил какое-то корявое подобие усмешки.
– И тебе счастливого Рождества. Передавай Гойлу привет, – отозвался Гарри Поттер не без самодовольства.
Все это время, пока бывшего Пожирателя смерти уводили молчаливые мракоборцы, Вайолет стояла, как в землю вросшая, да и Скорпиус, наверное, выглядел не лучше. Выбрался, называется, в Косой переулок погулять! Поттер мгновенно прочувствовал настроение топтавшихся рядом с ним подростков и заговорил так, будто они были по меньшей мере хорошими знакомыми:
– В Азкабане сейчас не так плохо, как раньше. Дементоры там больше не обитают.
– А правда, что когда-то они высасывали души из узников через рот? – пискнула Забини. Гарри Поттер на миг омрачился – ему вряд ли хотелось портить себе вечер такими страшилками.
– Правда, – однако ответил он. – Однажды мне довелось видеть это своими глазами. Хуже зрелища я еще не видел. Хотя, может быть, интерьер кабинета Долорес Амбридж мог бы с этим посоперничать.
– Гарри, ты куда запропастился?.. – к нему подошла, судя по всему, супруга, чьи волосы были заплетены в две косы, а венчала рыжую голову белая пушистая шапочка, отчего Джинни Поттер выглядела едва ли не подростком. Скорпиус чуть не подавился при виде этой женщины. Он как будто увидел свою Лили лет через двадцать, и от этого ему стало совсем неуютно.
– Встретил старого знакомого, – усмехнулся Гарри Поттер и снова протянул Малфою руку. – Приятно было познакомиться, ребята.
– Передавайте привет Альбусу, – осмелела Забини, и мистер Поттер под недоуменным взглядом жены кивнул и удалился.
В гостиной было тихо, только потрескивали догорающие поленья в камине да тикали часы. Скорпиус прикладывал все усилия, чтобы координация его не подвела, а задремавшая в кресле бабушка не обнаружила внука, вернувшегося домой в начале двенадцатого ночи. Однако с плеча Нарциссы Малфой сползла шаль, и женщина с неохотой приоткрыла глаза, застав Скорпиуса в нелепой позе посреди гостиной. Видимо, она читала какое-то письмо, когда сон сморил ее, и строчки, написанные аккуратным, почти детским почерком, сейчас занимали ее сильнее, чем загулявший внук.
– Скорпиус, – она все же поманила его к себе, и Малфой нехотя подошел к бабушке, поцеловал ее суховатую руку и уселся на жесткий пуфик, куда указала ладонь Нарциссы. – Расскажи мне о своем новом учителе зельеварения, – неожиданно попросила она, и Малфой от удивления закашлялся.
– Э-э-э… ну, он классный, – в другое время он бы наверняка получил от бабушки по губам за такой тон, но ее вопрос был слишком внезапным, чтобы у него было время подумать над своим ответом. – Сильно не нагружает, лекции читает интересно. А еще он метаморфмаг, – припас самую интересную деталь под конец Скорпиус.
Нарцисса приложила тонкие пальцы к губам, будто о чем-то размышляла.
– А знаешь ли ты, что он приходится тебе троюродным братом?
Скорпиус, разумеется, знал. И снова обида всколыхнулась в нем, как высокая трава. Тедди Люпин был
его родственником, а своей настоящей семьей считал Поттеров.
– Мне написала невестка моей сестры, – лицо бабушки вдруг как будто помолодело. Скорпиус уже давно не видел ее улыбающейся – иногда ему казалось, что Нарцисса Малфой и вовсе этого не умела. – Хотя по правде это я должна была написать Андромеде много лет назад. Когда я осталась одна, а она – с маленьким внуком… уже тогда мы должны были помириться и держаться вместе. Тогда сейчас не было бы так горько от этих строчек, – проглотив ком в горле, заключила она.
– Бабушка, помириться с близкими никогда не поздно, – горячо заговорил Скорпиус и взял руки Нарциссы в свои. – Посмотри на маму! Она же жила все эти годы как в темнице, когда ее семья от нее отреклась, – при этих словах Нарцисса зажмурилась, и из ее глаз выкатились слезинки. – Но они помирились и теперь счастливы, это было лучшее Рождество в моей жизни, правда! Так почему бы тебе не сделать себе подарок и не нанести визит миссис Тонкс? Мне кажется, она ждет этого уже много-много лет.
Нарцисса не могла не улыбнуться от хитрых ноток в голосе внука. Скорпиус видел, как сильно ей хотелось увидеть сестру, обнять ее, сесть и впервые за долгие годы поговорить. Он видел, как преобразилась его мама за время пребывания в поместье Забини – казалось, они с тетей никак не могли наговориться, компенсируя проведенное порознь время. Они как подростки запирались в комнате, ели сладости, хихикали и болтали ночи напролет. Насколько же счастливыми были эти Уизли и Поттеры – просто потому что они были друг у друга. Глядя, как горело нетерпением лицо внука, в это Рождество Нарцисса Малфой приняла, пожалуй, одно из самых важных решений в своей жизни.
