The National - SORROW - Как ты посмел? Как ты посмел повести себя так с матерью? На ее голове появились седые волосы, и я тебе этого никогда, запомни, никогда не прощу.
Из кончика палочки Драко летели искры – она чувствовала хозяина, чувствовала его злость, разъяренность. Мужчина ходил взад-вперед по темной комнате, лишенной любого освещения. Малфой старался держать себя в руках изо всех сил, но получалось, мягко говоря, провально. Он был настолько напряжен, что колени не разгибались, и крохотную сырую коморку блондин мерял на негнущихся ногах, как оловянный солдатик. Костяшки пальцев побелели, кисти начали терпнуть от плохого кровоснабжения. Мужчина поджимал губы, и в темноте своему сыну отдаленно напоминал дементора.
За несколько суток в родовом подземелье глаза Скорпиуса привыкли к мраку, и сейчас фигуру отца он видел отчетливо и ярко. Правое запястье чесалось – тугой железный браслет, которым он был прикован к решетке, еще в первый день поранил руку, струйка крови немедленно запеклась, и заживающая рана не переставала зудеть. Одежду он не менял с самого прибытия – прибитый пылью черный костюм и коротковатая синяя мантия дурно пахли. Все это время рейвенкловец провел без воды и еды, без общения с любыми другими живыми существами, включая домовиков и даже призраков, парочка которых блуждала по подземельям мэнора. Раз в сутки, по подсчетам парня – после обеда, заходил отец, двигая стены своей магией и проводя нравоучительные беседы. Будто это что-то могло изменить. Драко накладывал на сына Силенцио – и тот не мог ответить ни на один из его вопросов. Исключительно сверлил отпрыска взглядом, даже не прикасаясь, не причиняя ему физической боли. Будто бы святой Драко Малфой боялся испачкать свои бледные аристократические руки в грехах собственного сына.
Скорпиуса мало волновало, что обо всем этом думал его отец, да и вся его семья. Единственная мысль, которая круглосуточно пульсировала в его мозгу, была о Лили. Каждое воспоминание о рыжей шармбатонке отдавало болью за грудиной. Дышать становилось тяжело. Молодого Малфоя буквально душила неопределенность. Почему так произошло? Куда она пропала? Почему она не связалась с ним за ту неделю, пока он оставался на их плато, пока он рыскал по всей Латинской Америке в поисках француженки? Единственный шанс наладить контакт с Лепаж – написать ей в школу, и как можно быстрее. И как это сделать, пока папочка не выпускает его из подземелья?
- Ты понимаешь, чем бы это все могло закончится, если бы Уизли не выдал нам твое местоположение? Если бы я так и не нашел тебя? – Драко присел рядом с сыном, заглядывая рейвенкловцу в глаза. – Этот… рыжий любитель драконов говорил, что видел тебя с какой-то девкой. Скажи, Скорпиус, чем таким она тебя удивила, что ты готов был разрешить матери сойти с ума? Что такого умела твоя подружка?
Малфой-старший заметил, как ярость вспыхнула в глазах отпрыска.
- Так это все было из-за какой-то девчонки? Из-за какой-то потаскухи? – парень дернулся в попытке ударить отца, чем сильно разозлил Драко. Мужчина, не сдерживая эмоций, со всей силой залепил ему пощечину. – Поверь, Скорпиус, если бы ты ни был моим единственным сыном, то эта шлюха стала бы последней в твоей жизни.
- Не смей так говорить о ней! – вытянутое лицо постаревшего блондина вытянулось еще больше. Всплеск стихийной магии Скорпиуса, не характерный для взрослых волшебников, аннулировал заклинание молчания. – Скажи еще хоть одно поганое слово про нее, и о последних вещах в жизни придется задуматься тебе!
Парень со всей силы подал тело вперед, и цепь, соединявшая решетку и браслеты на его руках, со звоном рассыпалась, освобождая Малфоя-младшего. Он тут же кинулся на отца с кулаками, пренебрегая любыми семейными правилами. Драко, опешивший поведением и непонятного откуда взявшейся в теле голодающего подростка силой, все же успел выставить перед собой щит, ладонью касаясь лба сына.
- Легилименс!
Перед взором Драко предстал Скорпиус, сидящий за стойкой бара рядом с младшим Поттером, с видом голодного пса пялящийся на тощую рыжую девчонку на противоположном конце бара. «Лилиан Лепаж» - говорит незнакомка с французским акцентом, протягивая руку и тут же растворяется в следующем воспоминании.
Эта же рыжая девочка и его сын в какой-то маленькой комнате, обставленной мебелью в стиле позднего ренессанса. Комната освещается лунным светом, тяжелые портьеры скрывают картины на стене. Они вдвоем в кровати, Малфой-младший бережными движениями стягивает с нее одежду, отнюдь не целомудренно целуя загорелое тело незнакомки. В самый интересный момент и это воспоминание уступает дорогу следующему – девушка в шармбатонской мантии прыгает на руки его сыну на фоне какой-то заснеженной улицы.
Поттер пожимает руку Скорпиусу, проталкивая его в портал. Скорпиус и та же рыжая девчонка внутри каких-то нищенских покоев: мадмуазель вручную готовит еду, находясь в… кхм-кхм… какой-то полупрозрачной накидке.
Карликовый дракон.
Занятие любовью прямо на земле на фоне водопада.
Скорпиус сопротивлялся заклинанию отца, но был слишком обессилен, чтобы вытолкнуть Драко из своего сознания.
Ночной полет на метле над горным хребтом, судя по всему – Андским, дребезжание света из укрытых от взора магглов магических городов между вершинами гигантских исполинов. Тело Лилиан, плотно прижатое к телу сына. Даже в воспоминаниях мужчина чувствует ее страх перед полетом. «Я люблю тебя больше жизни, Скорпиус».
- Хватит! – рейвенкловец оттолкнул отца, прерывая контакт. – Хватит!
Парень присел, опираясь спиной на стену. Закрыл лицо руками, и не стесняясь разрыдался.
Что обычно говорил его отец? Мужчины не плачут? Малфои не показывают эмоций?
Плевать.
- Ты жалок, - Драко взмахнул палочкой, и железные браслеты вновь заковали Скорпиуса.
- Будешь держать меня на привязи, как пса? И что дальше? Разрешишь один раз переспать с Харрел, чтобы она родила тебе внука, а дальше замуруешь в семейном склепе? Ты просто…
- Силенцио, - Малфой-старший, обреченно вздохнув, вышел из темной комнаты, закрывая за собой решетку.
Мужчина поднимался по скользкой каменной лестнице, и каждый шаг щелкающим звуком отчеканивался в его голове. Добравшись до холла, Драко взглянул на себя в зеркало: сейчас он выглядел будто бы собственный отец, трансгрессировавший домой после последнего падения Воландеморта. Черные круги под глазами прекрасно дополняют его черный костюм и мантию, пепельные волосы чуть ниже плеч всклочены, растрепаны. Серые глаза потеряли свой цвет, и тоже стали черными. Нервный тик донимает правый глаз, и нижнее веко дергается с такой силой, словно сейчас отвалится. Щеки запали. Острые скулы делают лицо еще более вытянутым. Убрать нос – и вылитый Реддл после Турнира Трех Волшебников. Стряхнув с мантии пыль из подземелий, мужчина, опираясь на трость, что некогда принадлежала отцу, отправился в гостиную. За обедом его ждала вся семья.
- Как он? – Астория подорвалась со стула, стоило мужу появиться на пороге комнаты.
Блондин проигнорировал ее вопрос, устало плюхнувшись в глубокое кресло возле камина. К нему тут же подбежал огромный пес, издалека похожий на вервольфа. Собака легла хозяину в ноги, радостно поскуливая.
- Как он, - пробубнил себе под нос Малфой, поглаживая пса вдоль шерсти, - как он. Почему бы тебе не спросить, как я?
- Драко, не перегибай, - Нарцисса отставила приборы, гневно зыркнув на сына. – Он твой ребенок, а не пленник. Может хватит держать его в подземелье?
- Не тебе решать, - сквозь зубы процедил мужчина, крепко сжав шкуру собаки, от чего пес завыл, - вы с отцом уже внесли свой вклад в этот дебош.
- Каким образом? – поинтересовалась пожилая леди, вопросительно поднимая седую бровь.
- Где, черт возьми, вы были два года назад, когда я отправил его с Вами во Францию, на этот дурацкий летний отдых? За эти несколько недель, проведенных среди… сраных французов, - Нарцисса ахнула, прикрыв рот ладонью, - он умудрился связаться с какой-то малолетней француженкой, переспать с ней и влюбиться до потери памяти! Уж не знаю, подсыпала ли ему что-то эта ведьма в напитки, но он полностью обезумел! Сбежал с ней в горы и жил в какой-то лачуге, питаясь из ее рук, что абсолютно не подобает Малфою! Но самое худшее, - Астория не дала мужу закончить фразу.
- Самое худшее, что она может быть той самой, кто его погубит, - женщина положила локти на стол, подпирая ладонями враз ставшей тяжелой голову. – А я говорила, что будет гораздо проще рассказать ему все.
- Этого никто не должен знать! И никто не должен выносить это из семьи! Это все ради безопасности Скорпиуса!
- Да, - шатенка взглянула на Драко, - конечно, это все для него! Только вот беспокоясь о жизни сына, мы чуть не потеряли его. Далеко не метафизически, Драко! С ним могло произойти все что угодно! А сейчас, едва он успел вернуться домой, ты запер его в холодном темном сыром подземелье, словно твой сын преступник! – женщина расплакалась.
- Не тебе решать, что с ним делать, Астория, - леденящим голосом прошипел Люциус. Старик зло глядел из-за стекол полукруглых очков, попивая из бокала мутную темно-зеленую жидкость. – Он провинился, и должен быть наказан в соответствии с тяжестью проступка. Это правила дома Малфоев. Так воспитывался мой отец, я, так воспитывался Драко и будет воспитываться Скорпиус.
- Вас что-то никто не спешил наказывать в соответствии с тяжестью Ваших проступков, дорогой Люциус. Ни одна живая душа не имеет права сказать Вам о совершенных проступках, - женщина яростно швырнула на стол салфетку, которой вытирала слезы, и быстро засеменила в сторону лестницы, шурша подолом платья. – Приятного аппетита, если вы все еще можете что-то есть.
Дни тянулись один за другим, не привнося в жизнь Скорпиуса ничего нового. Ему не было плохо – меньше всего рейвенкловца заботило его состояние, все мысли, как и прежде, были заняты Лили. Парня трясло от неопределенности, от беспокойства за любимую девушку. Он просил всех возможных богов только об одном – чтобы с рыжей своенравной француженкой все было в порядке. Иногда на блондина нападал беспробудный сон, как от хорошей порции зелья сна-без-сновидений, и ему снились разные сюжеты с Лепаж в главной роли. Иногда это были кошмары, в которых Скорпиус видел труп Лили, распластанный у подножья какой-то из Андских гор, иногда это были ее похороны, на которых в душном семейном склепе его угрожал убить Гастон, иногда это были воспоминания из разных периодов их знакомства, где молодые люди были счастливы находиться рядом, отдаваясь во власть опьяняющей любви.
Судя по всему, уже начался сентябрь. Отец перестал приходить к нему после того случая, когда Скорпиус набросился на него, мать так же не радовала визитами. Кто-то каждый день появлялся на верху лестницы, передавая в сырую комнатушку скромную еду и холодную воду. Возможно, это была бабушка или Люциус, которые не общались с ним из-за того, что их внук сбежал.
Чувствовал ли себя Скорпиус виноватым?
Навряд ли. Ему было жаль, что он заставил маму страдать и изводиться, и это, пожалуй, его единственная эмоция по отношению к семье.
Жалость – да. Вина – нет.
Иногда, когда мысли о Лили становились невыносимо тяжелыми, он старался думать о других людях из своей жизни. Например, об Арлин Харрел, которая, задери ее упырь, наверное, уже вовсю готовится примерить на себя статус Миссис Малфой. Последний школьный год для мышки Харрел пролетит со скоростью новенького Нимбуса, и уже скоро ее сутулая серая постать будет бесшумно шнырять по затхлым коридорам мэнора, наводя смертную тоску.
Интересно, чем сейчас занят его милейший друг Альбус Поттер? Знает ли он, с каким позором вернулся в родовое гнездо младший из Малфоев? Скорпиусу часто хотелось просто оказаться в Хогвартсе, на курсе так пятом, до всех этих идиотских событий. Спокойно наслаждаться лучшими из предметов, вниманием девушек и дружбой с самым незаурядным парнем Англии. Уж он не знал, чего от них ожидала МакГоннагл и все остальное магическое содружество, но эти ожидания явно имели мало общего с реальностью.
Во-первых, им с Альбусом обоим нравилось учиться. Два рейвенкловца могли всю субботу просидеть в библиотеке, ведя ожесточенный спор по поводу свойств какого-то растения либо политической роли того или иного волшебника в истории Британии. Могли начать пререкаться с учителем, если их мнения не совпадали. Малфой усмехнулся, вспоминая как еще на младших курсах Ал мог демонстративно покинуть кабинет, если юноше не нравилось качество излагаемых данных. Они оба питали почти истерическую страсть к зельеварению, которую не смог погубить своими бесконечными приглашениями в клуб Слизнорт. Поттер всегда старался держаться вдалеке от поклонников отца, особенно таких навязчивых, как Гораций. У Скорпиуса была проблема немного другого рода – его родителя многие презирали и ненавидели, и иногда парню хотелось родиться кем угодно, но не Малфоем. Наверное, по-этому они не смогли враждовать с Альбусом, и, более того, стали друзьями. Учеба была их истинным и единственным полем сражений, так как Скорпиус с детства не переваривал навязываемый отцом квиддич.
Во-вторых, они никогда самостоятельно не провоцировали конфликтов, не искали приключений, не лезли на рожон со своим экспертным мнением. Это не мешало им иногда получать наказания за участие в обычных школьных стычках, которые заканчивались тем, что их оппоненты залечивали ушибы и раны в лазарете у Помфри. Сначала было неприятно слышать все эти вещи, которые больше касались отца, чем его самого, маленький Скорпиус плакал, Скорпиус постарше – пытался ответить обидчикам, когда кулаками, когда заклинаниями. Поттер научил его относиться к этому вопросу попроще. «Мы не наши родители, друг», - как-то раз сказал ему Ал после очередной дуэли. Наверное, это было начало третьего курса: «С сегодняшнего дня для нас непозволительно как-либо отвечать на подобные выпады. Все эти сопляки могут говорить все что угодно. Ты – Малфой, я – Поттер, но это не диагноз и не приговор. Мы уже другие – гораздо лучше, чем в свое время они».
В-третьих, они никогда не искали ничьей компании. Молодым парням не нужна была шумящая свора за спинами, или же вылизанная свита, для того чтобы чувствовать себя в социуме. Но несмотря на временами маниакальное желание быть вдалеке от общества, у Альбуса все же было общество: свора из кузин, от которой парня тошнило, всевозможные дети друзей родителей, товарищи из квиддичной команды, толпа воздыхательниц. У Скорпиуса была лишь толпа воздыхательниц – ни родственников, ни отпрысков друзей Малфоев-старших, ни навязчивых малолеток, бредивших его компанией. И правда, кому захочется поклоняться сыну Упивающегося? Одно из небольших преимуществ.
Внезапно юноша осознал, что кроме страстного желания увидеть Лепаж, у него есть еще и страстное желание увидеть мелкого Поттера. Буквально накинуться на Ала с объятиями и не выпускать его из хватки – настолько Скорпиус соскучился по другу.
От мыслей о рейвенкловце блондина отвлек яркий свет где-то в начале тоннеля. Крохотная точка приближалась и становилась больше, следом за ней передвигалась высокая тень.
- Скорпиус.
- Мама? – свет из кончика волшебной палочки осветил уставшее лицо младшей миссис Малфой. Парень не мог поверить, что она действительно тут. – Это точно ты?
- А есть сомнения? – Астория взмахнула палочкой, и с кистей исхудавшего блондина со звоном слетели оковы, ударившись об пол. Скорпиус поднялся, опираясь на трость, принесенную матерью. Шатенка хмыкнула: – Наследник-скелет.
Подняться на верхние этажи было бы крайне тяжело без поддержки матери: женщина трансгрессировала с обессиленным подростком прямо к нему в спальню.
- Прежде чем ты упадешь на кровать, настоятельно советую тебе принять ванну, а пока выпей вот это, - миссис Малфой протянула блондину пузырек с вязкой жидкостью.
- Пахнет не очень, - Скорпиус скривился, отчего его тощее лицо укрылось мелкой сеткой морщин.
- Ты тоже пахнешь не очень, - чтобы не разрыдаться, смотря на такого сына, Астория старалась язвить. – Это «Бодрость на час», великолепная настойка, тебе как раз хватит, чтобы привести себя в порядок и хоть что-нибудь съесть.
- Я не…
- Не спорь со мной. Ванна уже набрана, обед будет готов через двадцать минут.
- Это будет обед за общим столом?
- Не думаю, что совместная трапеза это хорошая идея. Во всяком случае, сегодня. Пообедаешь со мной тут. Не советую приглашать кого-то еще.
- Мам, - Скорпиус взял ее за руку, притянул к себе и приобнял. – Спасибо тебе. Я люблю тебя. И… прости меня, прости пожалуйста за то, что я так ушел. Я не хотел причинить тебе боль. Только не тебе.
- Мой мальчик, - в порыве эмоций Астория поцеловала его в заросший островками жесткой щетины треугольный подбородок и крепко обняла в ответ. – Мы еще поговорим об этом.
Женщина вышла, беззвучно прикрыв за собой дверь, и Малфой остался наедине с собой. Зажав двумя пальцами нос, подросток одним глотком опорожнил флакон. Жидкость по запаху, вкусу, да и по консистенции напоминала болото. Скорпиусу казалось, что у него на зубах остались мелкие песчинки, и от этого ощущения тело с головы до пят покрылось мурашками. Парень дернулся от чувства накатывающего озноба, и тут же по телу разлилась теплая блажь. Ему вмиг показалось, что каждая мышца тела наполнилась силой и жизнью, и сковывающие грудь тиски вновь позволили дышать.
Блондин поспешно скинул с себя пыльную грязную одежду, которая напоминала обо всем, что случилось с ним в Андах, оставшись в чем мать родила перед огромным зеркалом в антикварной бронзе. Вид собственно тела вызывал у парня рвотный рефлекс, и он поспешно отвернулся, чтобы мерзкая настойка еще раз не оказалась у него во рту.
В ванной было настолько жарко, что закружилась голова. Не давая слабости взять над собой верх, Скорпиус аккуратно опустился в горячую воду, и сотни крохотных пламенных игл пронзили насквозь каждую клеточку измученного тела. На дне ладьевидной ванны что-то потрескивало, и прежде чем он успел рассмотреть искаженные водой конечности, поверхность водной глади заполнила сливочная пена. Комната наполнилась легким мятным запахом. Парень враз почувствовал себя помолодевшим на несколько сотен лет.
- Я малфоевская принцесса. Достойная малфоевская принцесса.
Скорпиус проснулся оттого, что замерз. Он уснул, и вода остыла, и островки пены с неровными краями стали почти прозрачными. Прошло явно больше часа, так как от бодрящего зелья не осталось и следа. Мерзкий болотный привкус во рту исчез, как и прилив сил.
Ни в ванной, ни в спальне никого не было. Придерживаясь руками за дверной косяк, блондин вошел в свою комнату, накинул махровый халат с семейной эмблемой, слишком жаркий для сентября, и принялся за еду. Наверное, Астория наложила сохраняющее заклятье, потому что устричный суп был все еще теплым и, казалось, бесконечным. Опустошив глубокую пиалу из голубого японского хрусталя, Малфой принялся за следующее блюдо: типичный английский завтрак из яиц бенедикт и хрустящего бекона на картофельном хлебе. Сладкий вкус топленого сливочного масла сменился вязкой горечью зажаренного бекона. Последний раз так плотно ел он, наверное, еще в Хогвартсе. Потому что Лили всегда… Лили!
Просто невероятно! До каких низов он скатился – базовый уровень маггловской пирамиды Маслоу – с-с-суп и од-д-дежда из натуральных тканей! Еще пару часов назад он мечтал лишь об одном – поскорее вырваться наружу, чтобы связаться с его бесценной, с его невообразимой Лилиан. Он сделает это немедленно, но лишь после того, как доест.
- Рад, что на твоем лице появился румянец, - Скорпиус болезненно вынырнул из яркого быстротечного сна, где он прятался от Слизнорта в змеиных подземельях, и его заставили остаться на Слизерине. Глаза запекли от яркого света, отражающего от платиновых волос надменного старца.
- И я рад видеть твое ссохшееся лицо, Люциус, - дед ухмыльнулся на одну сторону, позволив лишь губам искривиться в подобии улыбки. Остальные части его лица оставались недвижимыми. Ледяные, почти прозрачные глаза, с нотками упрека смотрели на внука.
- Ты не имеешь права носить имя Малфоя.
- Был бы крайне рад оказаться каким-нибудь Финч-Флетчли.
Люциус замахнулся, и остановился в паре миллиметров от лица худого блондина, сжав руку в кулак.
- Я говорил твоему отцу, что дружба с магглолюбцами не доведет тебя до добра, помяни мое слово…
- Поттер не маглолюбец. Его кровь гораздо чище твоей, по многим параметрам.
- Прекрати! Скорпиус, ты подвел свою семью!
- Люциус.
В дверях показался профиль Нарциссы.
- Ты же не хотел говорить ему всю эту чушь, правда? Мы рады, что ты вернулся домой, родной, - морщинистое, но все же величественное лицо бабушки Малфой озарила широкая, нехарактерная для дамы ее положения улыбка. – Думаю, тебе понадобится еще не одна ночь крепкого сна, прежде чем ты снова начнешь вести социальную жизнь.
- Мне было достаточно двухминутного присутствия твоего супруга, чтобы снова захотеть сбежать отсюда, - Нарцисса присела на край кровати, подвинув Люциуса, с лица которого не сходила гримаса презрения.
- Я предпочитаю расценивать этот твой поступок как приключение, а не побег. Мне кажется, так многие вещи приобретают совершенно другой оттенок.
- Ты способна приукрасить что угодно, моя жизнь, - при взгляде на жену, лицо старшего Малфоя будто оттаяло, и бесцветные впалые глаза старика заискрились изнутри. – И если бы не ты…
- Если бы не я, наш род давно бы остался без наследника, потому что тебе всегда хотелось проклясть Драко, а Драко изнывает от желания проклясть Скорпиуса.
- Жить по уготовленному сценарию уже проклятие, - парень приподнялся на локте, прикрывая одеялом обнаженный торс. От взгляда женщины не укрылись торчащие ребра, впадины между которыми, казалось, были глубиной в несколько сантиметров. Сбоку, скорее на спине, чем на груди, виднелся затягивающийся след от царапины, который Скорпиус, не отдавая себе отчета, поглаживал указательным пальцем. Нарцисса прекрасно понимала, что могло оставить этот след – когда-то и ее ноготки метили тело Люциуса, чертя на нем «слизеринские лабиринты», как любил шутить об этом ее муж.
- Вся наша жизнь это определенного рода сценарий, мой дорогой. Но не всегда самая красивая актриса является самой талантливой.
Скорпиус сглотнул. Уже, наверное, все чистокровные семьи знали, что он сбежал с чужестранкой, чтобы не жениться на Харрел. Нет, нет, нет! Дело не в Харрел, ему вообще нет никакого дела до какой-то забитой хогвартской заучки. Дело в том, что его сердце где-то рядом с Лилиан, где бы она ни была.
- Приведи себя в порядок, твоя мать пригласила в гости младшего Поттера, - при упоминании Альбуса дед поперхнулся собственной слюной. Все еще покашливая, он вышел из спальни внука, постукивая тростью по каменным стенам коридора.
- НУ НЕУЖЕЛИ!!! СКОРПИУС!!! – парень сжал его с такой силой, что наблюдавшая за сценой Астория затаила дыхание. Этот всегда такой сдержанный парень сейчас просто раздавит ее сына! – Я так переживал за тебя, приятель!
- Ну вот, только давай еще ты не будешь меня винить за то, что я подорвал ментальное здоровье и повысил до максимального предела уровень твоей тревожности.
- Я так рад тебя видеть, что готов простить тебе даже то, что ты не послал ни одной вести мне – своему лучшему другу, да и просто лучшему из друзей, - шатен похлопал его по спине и только после этого разжал объятия. – По настойке где-то у Розмерты?
- Кхм-кхм, - Драко жестом пригласил парней за стол, - вообще-то, моему все еще не дозволено покидать пределы мэнора. Мы пригласили тебя именно потому, что Скорпиус не может встретиться с тобой в другом месте.
- А я думал, Вы просто любите меня приглашать, - Люциус не мог понять, как этот молодой человек со слизеринским оскалом может быть сыном простодырого бедолаги Гарри Поттера.
Беседа протекала непринужденно, Альбус сыпал шутками и остротами, отвесил не один изысканный комплимент сидящим за столом дамам, хвалил кухню, и в целом делал вид, что не понимает, зачем его сюда позвали. Кроме как для дружеской беседы.
- Чем ты занимался этим летом, дорогой? – Астория, состроив невинные глазки, отпила из кубка немного вина.
- Тренировался со своей квиддичной командой.
- Твой отец это одобряет?
- Я думаю его отец одобрит все, - Драко обратил взгяд на сына, отложив приборы, - кроме побега, - за столом повисла напряженная и неловкая тишина. – Нам тоже интересно как провел лето наш Скорпиус, но он не собирается делиться воспоминаниями о латиноамериканских каникулах. Мы надеялись, что хотя бы его друг – лучший из друзей – удостоиться чести быть проинформированным.
- Вы знаете, у меня есть задатки дипломата, - Поттер вертел в руках фужер с грушевым компотом. – И как дипломат дипломату, - парень приподнял бокал с напитком, будто собираясь произнести тост, - хочу Вам намекнуть: не стоит все время пилить вашего сына за один проступок. Наоборот – стоит отпустить его в Лондон! Ничто не мотивирует оставаться в Англии так, как прогулка по Косой Аллее.
- Максимум, аллея в нашем саду. И то, под руку с моей матерью.
- Отчего такая строгость, мистер Малфой?
- Откуда нам знать, что это не ты помог нашему драгоценному наследнику бесследно исчезнуть в мире, где можно отследить любое заклинание?
- Я слишком благороден, чтобы таким образом играть с сердцем дорогих мне дам.
- Святой Мерлин, хватит! – Скорпиус поднялся из-за стола, стукнув так, что разом задребезжали все приборы. – Я даже не знаю, что хуже: слушать, как все время меня пытается упрекнуть в побеге моя семья, или же слушать, как Альбус разговаривает так, будто в него вселился средневековый рыцарь! Можно снова запереть меня в подземелье?
- Ты настолько глуп, что даже не понимаешь, как разрывалось сердце твоей матери. Просто подумай, сколько людей желали бы отомстить твоей семье через тебя, похитив, изуродовав. Унизив. Миссис Малфой, - Поттер тоже встал, промакивая губы шелковой салфеткой, - желе, как всегда, просто изумительное. Спасибо за теплый прием.
Не дожидаясь реплик хозяев дома, рейвенкловец быстрым шагом удалился из гостиной через мрачный, лишенный дневного света холл. Альбус пересек ухоженный коридор живой изгороди, вышел за ворота, услужливо отворенные эльфом, оглянулся на Малфой-мэнор, тяжело вздохнув. Будто он пришел сюда в последний раз. Увидел едва различимую в окне столовой фигуру Астории, которая провожала его прощальным жестом, и уже через секунду свернулся в пространстве размытым вихрем, чтобы в следующее мгновение оказаться у двери собственного дома.
Нарцисса последней встала из-за стола, подошла к окну, застав лишь вспышку за воротами.
- Он был настолько разочарован, что даже не воспользовался камином.
