Одна судьба на двоих

Глава 14

Глава 14

POV Лили Эванс

В дальнейшем я долго вспоминала, как оказывалась в том или ином месте, потому что все мои действия слились в какое-то однородное пятно и все, что я делала, я делала неосознанно. Главной моей задачей, поставленной Джеймсом и мной самой, было следить за Марлин, но вскоре эта потребность отпала сама собой. Она злилась на то, что я больше не доверяла ей, и, разумеется, не хотела, чтобы за ней шпионили. Шли дни, недели, и я больше не видела в ней ни сумасшедших идей, ни редких проблесков чего-то знакомого и так мне сейчас нужного. Казалось, вся эта ситуация просто выжгла ее изнутри, оставив лишь внешнюю оболочку. И вроде бы все было с виду нормально – она разговаривала, улыбалась, даже шутила, но растворялась, будто ее и не было, завидев хоть одного из Мародеров. Ей тяжело, но она никогда не покажет этого.
Я тряхнула головой, снова сосредоточив взгляд на дополнительной литературе по зельеварению. Мне хотелось помочь ей, правда, очень хотелось, но я не знала, как. Эта девушка была копией моей подруги, правда, немного бледнее и более задумчивой, но я ее не узнавала. Я пыталась делать вид, что все в порядке, отчаянно пытаясь понять, нужно ли ей это, но никакие мои попытки начать разговор не приносили результата. Да, она училась, кажется, училась, как никогда, послушно записывая лекции и пропадая по вечерам неизвестно где, но стоило мне просто взглянуть на нее, как все внутри болезненно сжималось, порождая холодный гнев и слепую ярость на Сириуса Блэка. Она улыбалась мне и как мантру повторяла: «Все в порядке, Лили. Хватит уже». Правда, и самого Блэка после того дня особо не было видно, Джеймс пытался всячески увести меня от этой темы куда-нибудь в сторону, но я чувствовала, что еще немного, и я просто не выдержу. Мне надоели их секреты.
Два дня Марлин провела в комнате, не выходила и не разговаривала, разве что жаловалась на кашель и больное горло, и мне пришлось сказать, что она заболела, но все хорошо и осматривать ее не надо. Она не ела, и мне едва удалось заставить ее выпить воды. Затем я не вытерпела и заставила ее подняться, сказав, что так просто нельзя. Честно говоря, меня напугала ее покорность, и единственной мыслью в тот день было: «Это не Марлин МакКиннон. Это не Марлин!».
Даже сейчас, спустя почти три недели, хоть ее поведение внешне казалось нормальным, практически ничего не изменилось, и стоило ей увидеть Сириуса или услышать его голос, она резко сворачивала в сторону и бежала прочь. Я даже не успевала заметить его в толпе, а она уже исчезала. Мне это не нравилось, но никак повлиять я не могла, хотя бы потому, что ничего толком не знала. По школе тут же поползли слухи, что Блэк расстался с МакКиннон, и группы сумасшедших поклонниц просто не давали Сириусу прохода, порядком надоев и ему самому и Марлин, которой волей-неволей приходилось на это смотреть.
Я медленно опустила голову на учебник, почувствовав, как рыжие волосы ложатся рядом со мной. Хотелось спрятаться и не видеть всего этого кошмара, который происходил не где-то далеко, а у меня под носом, в рядах моих лучших друзей, которые просто непонятно о чем думали. В голову невольно пришли события двухнедельной давности.

Это была последняя неделя января, воскресенье, и практически все студенты отправились в Хогсмид, но я и Мародеры предпочли остаться в замке по понятным причинам. Честно говоря, я не думала, что за ней нужно постоянно следить, в конце концов, она же не сумасшедшая, но что-то нехорошее в последствиях всей этой ситуации все равно чувствовалось.
Я как раз выходила из гостиной, решив выйти на улицу и посидеть под любимым с детства деревом, размышляя о дальнейших своих действиях, как вдруг услышала шаги и резко повернула голову на звук. Напряженно прождав пару мгновений, я увидела, как из темноты вышел Джеймс, встревоженный и немного запорошенный снегом. Он крепко держал Марлин, как будто боялся, что она убежит, хотя, глядя на нее, по-моему, все было ясно.
– Что случилось? – быстро спросила я, переводя взгляд с Джеймса на Марлин. Губы у нее посинели, волосы также были в снегу и немного подстыли. На Джеймсе же и вовсе лица не было
– Я нашел ее в башне Астрономии… – отрывисто произнёс Поттер, косо взглянув на безучастную ко всему девушку. Марлин покачала головой, быстро поднимая и тут же опуская взгляд. – Она стояла на карнизе.
Поначалу я просто вытаращила глаза, пытаясь переварить услышанное, а затем в долю секунды оказалась рядом с Джеймсом и схватила Марлин за плечи.
– Идиотка, ты что, спрыгнуть хотела? – в сердцах закричала я, чувствуя, как глаза начинает нестерпимо жечь. Невозможно. – Марлин!
Но она лишь отрицательно покачала головой, и ее губы впервые тронула легкая улыбка, словно она знала что-то, о чём мы даже не догадывались. Улыбка, впрочем, тут же погасла.
– Говорит… нет, клянется, что не хотела, – замотал головой Джеймс, запуская руку в волосы. Мне ужасно захотелось его обнять. – Видимо, и сама испугалась, но, черт, я не знаю, Эванс, она сведет меня с ума!
– Не тебя одного, – пробормотала я, привалившись к стене и закрывая глаза.

Мы не знали точно, что произошло тогда, и хоть больше она ничего подобного не делала, я уже не знала, чего ждать. Она клялась мне потом, что ей всего лишь стало душно, хотелось глотнуть свежего воздуха, но зачем подниматься на перила? Честно, кто-кто, но не Марлс, не та уравновешенная и рассудительная Марлин МакКиннон, с которой я успела подружиться за такой недолгий срок! Она уверяла меня, что никогда бы так не поступила. Она казалась прежней. Но это не Марлин.
Да и зачем, зачем все это? Меня чудовищно мучил этот вопрос, он не давал мне покоя.
Я не поднимала голову, уставшая и измученная, как будто этот учебник вытягивала из меня жизненные силы. Сколько, ну сколько можно? Захлопнув книгу, я поднялась с места и решила отнести ее обратно, понимая, что так я все равно ничего не узнаю. Но стоило мне сделать два шага, как в проходе появился Северус, и я замерла, как изваяние.
Только не сейчас.
Он просто стоял и молча смотрел на меня, что стало вполне привычным за эти месяцы и даже годы, но теперь я не могла просто так пройти мимо. Долгое время я собиралась с силами, чтобы задать ему главный, давно мучивший меня вопрос. Поставив вторую книгу на ближайший стеллаж, я провела рукой по лицу, стирая усталость. Ужасно хотелось спать.
– Привет, Лили, – наконец нерешительно произнес Снейп, делая неуверенный шаг в мою сторону. Я не шелохнулась, и, кажется, это его обнадежило.
– Привет, – выдохнула я, пристально вглядываясь в знакомое худое лицо и пытаясь найти хоть что-то прежнее, что осталось от того Сева, с которым мы столько времени провели вместе. Изумление вспыхнуло в его черных глазах так внезапно, что я невольно дернулась в сторону, но тут же взяла себя в руки. Он поднял руку, чтобы убрать с глаз смоляную прядь, а я, уже открыв рот, чтобы поинтересоваться, как у него дела, молча уставилась на его руку.
Рукав черной мантии чуть съехал, обнажая бледную кожу и ярко выделяющуюся часть черной татуировки. Схватив его за руку, я в немом потрясении уставилась на черный череп, из которого выползала змея. Черная метка.
Мне казалось, что я падаю с огромной высоты, пальцы слабеют, мысли путаются. Снова. Еще один раз я получила удар с той стороны, с которой совершенно его не ждала. Выпустив его руку из онемевших пальцев, я закрыла лицо руками, стараясь сохранять хоть какое-то подобие спокойствие. Джеймс говорил, но я верила, я продолжала верить, что он… А он…
Глаза наполнились злыми слезами.
– Лили, пожалуйста, послушай! – умоляюще произнес Снейп, опуская руку и пряча страшную татуировку под мантией. – Лили…
Я молча прошла мимо него, налетев плечом на стеллаж, пытаясь выровнять дыхание, поэтому не заметила, как он подбежал ко мне и развернул. Я тут же отшатнулась, глядя на него с настоящим ужасом, чувствуя лишь разочарование.
– Лили, пожалуйста… – заговорил он, умоляюще глядя на меня темными глазами, и понизил голос: – Это не то, что ты думаешь! Ты думаешь, что я Пожиратель, но…
– Замолчи.
Странно, как сильно менялся его взгляд, его лицо, когда он только видел меня. Мой старый друг был жестоким и опасным человеком, но по каким-то непонятным причинам для меня он все еще был старым другом.
– Лили!
– А разве нет? – выкрикнула я, смахивая непрошеные злые слезы и не обращая внимания на недовольные взгляды с передних столов. – Разве нет, Сев? Я верила тебе, я тебя защищала! – Я уже хотела развернуться, но он не дал мне этого сделать.
– Здесь не место для таких разговоров, Лил. Пойдем, я… – Он кивнул на дверь в коридор, но я тут же сделала два шага назад, качая головой.
– Я никуда с тобой не пойду, слышишь? – крикнула я, чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается горячая волна ярости. – И не подходи ко мне больше!
Я дернулась в сторону, прошла мимо него и выскочила из библиотеки, как будто за мной гналась целая стая разъяренных кентавров. Он еще хочет что-то мне объяснить?! Мерлин, как глупо.
Поднявшись в гостиную, я даже не заметила стоящих в коридоре Мародеров, которые тут же перевели на меня удивленные взгляды. Кажется, Джеймс хотел кинуться за мной, но Сириус быстро поймал его за руку. Великолепно, потому что я не хотела видеть ни одного, ни, тем более, другого.
Как же они раздражали меня в этот момент. Эти их взгляды, объясняющие все без слов, казались мне чем-то вроде: «Стой, Сохатый, она ведь даже не знает в чем дело!» Действительно, не знаю, Блэк. Потому что ни мой, как мне казалось, друг, ни мой, черт возьми, жених не удосужились рассказать мне правду. Хотя бы часть ее.
Хлопнув дверью комнаты, я, не сбавляя шага, бросилась на кровать и спрятала лицо в ладонях. Алисы и Джин в комнате не было, в последнее время одна занята с мадам Помфри, а вторая так часто пропадает неизвестно где, что я перестала обращать на это внимание. Марлин, сидя на кровати, что-то читала, и все, что она могла сделать, это проводить меня долгим задумчивым взглядом.
– Тяжелый день?
Я даже подскочила от удивления, услышав этот знакомый голос с легкой усмешкой. Медленно поднявшись, я перевела недоверчивый взгляд на кровать, стоящую напротив и не смогла сдержать разочарованный вздох. Она была все такая же, вымученно улыбалась и вопросительно смотрела на меня. Я затаила дыхание, и, поднявшись, подошла и присела на кровать Марлин. Я не ошиблась, светло-серые глаза уже давно не казались мне стеклянными. Она хорошо притворялась, тут мне нечего было добавить.
– Перестань на меня так смотреть, – неожиданно резко произнесла Марлин, а я лишь покачала головой, поджав губы. Марлс выдохнула. – Послушай, Лили, хватит. Серьезно. Меня бесит, что ты так себя ведешь. Как будто я больна, как будто я тебя не слышу.
– А ты меня слышишь? – Чувствуя себя гранатой на грани взрыва, спросила я. – Прекрати это. Пошли гулять.
Я знала, что она откажется из страха, что встретит во дворе мальчишек. Марлин непривычно осторожна, подозрительна, теперь ей нужно быть уверенной, ей нужно знать точно, что там, куда я ее поведу, не будет ни Джеймса, ни тем более Сириуса, ни даже Рема. Но я не могла дать ей этой гарантии, я же не следила за ними. Она тоже это знала.
– Пошли! – крикнула я, неожиданно даже для себя самой вскакивая с кровати. – Идем, погуляем, Марлс! – Я могла лишь беспомощно смотреть, как она отрицательно качает головой. На глаза вновь навернулись эти яростные отчаянные слезы, когда я увидела, что она вдруг отложила книгу и задумчиво склонила голову набок. Мерлин, ну что мне еще сделать, чтобы она не отдалялась хотя бы от меня?
– Почему ты не доверяешь мне, Марлс? – прошептала я едва слышно, взяв ее за руку. – Ты можешь мне доверять.
Она покачала головой, загадочно улыбаясь.
– Я знаю, – ответила она, но мне казалось, что я вижу ее насквозь. Ей кажется, что в ней ничего не изменилось, она прекрасно справляется со своей игрой, и, возможно, многие тоже не видят разницы, но я вижу. И мне страшно.
Она приспособилась лгать даже мне, но я так больше не могу. Я ждала достаточно, целый месяц, но с меня хватит. Решительно направившись обратно в гостиную, я хлопнула дверью, но сейчас там уже никого не было. Вспомнив, что видела объекты возмездия в коридоре, я уверенно покинула гостиную и, не замечая никого вокруг, направилась прямо к ним, на ходу стирая катящиеся по щекам слезы. Хватит.
Выбежав из-за угла, я устремилась прямиком к Джеймсу, я чувствовала ярость, комом подкатывающую к горлу, и уткнулась лбом в его плечо, чтобы немного успокоиться. Джим с тревогой сжал меня в объятиях, говоря что-то успокаивающее, и через несколько секунд я уже оттолкнула его и резко повернулась к Сириусу. Я больше не могла молчать, просто не могла.
– Как же мне это надоело, Блэк! – прямо крикнула я ему, уже не пытаясь сдерживать злость. – Просто скажи мне, что ты делаешь?! Она… мне кажется, она уже сама верит в то, что говорит! – Я видела в его глазах отражение собственного страха, но уже не могла остановиться. – Меня все это достало, Блэк, ты слышишь? «Я в порядке, Лили. У меня все хорошо. Перестань так на меня смотреть». Все просто замечательно! Черт! – Во мне, будто факел, вспыхнуло единственное желание – подбежать и врезать ему за это чертово спокойствие. Я никогда этого не делала, я никогда не была так зла и не чувствовала такого отчаяния.
Меня трясло.
– Лили, – прошептал Джеймс, успокаивающе поглаживая меня по спине. Я отшатнулась, сверкнув глазами, и застыла, ожидая объяснений.
– Он просто хочет ее защитить.
Защитить?
Я замерла на месте, нахмурившись, застигнутая врасплох. Защитить? От кого?
– Что? – Сначала я переводила взгляд с одного на другого, но, оторвавшись от Джеймса, я посмотрела на Сириуса, пытаясь переварить услышанную новость. Защитить? Каким, интересно, образом? Тем, что он сейчас с ней делает, или у него еще есть какие-то планы в запасе?
Сириус провел рукой по лицу, словно хотел избавить от жутких воспоминаний, но, к сожалению, я должна была, наконец, узнать, что здесь происходит.

Просторный дом с широкими окнами, на которых неизменно висели безумно дорогие серебристо-зеленоватые шторы. Окна выходили на немного дикий сад с мрачными растениями под стать самому фамильному особняку Блэков, выдержанному в холодном неприветливом стиле так, что по самому виду дома уже можно было предположить, кто именно там живет.
В гостиной был накрыт длинный стол и слышались высокомерные холодные голоса, что-то оживленно обсуждающие. Здесь были представители разных семей, чистокровных, конечно. Малфои, Лестрейнджи, Забини, Розье и многие другие, принявшие приглашение на праздничный обед у Блэков.
Слушать все это Сириусу не доставляло никакого удовольствия, и он с отвращением поглядывал на брата Регулуса, буквально смотрящего в рот статному мужчине, который вел беседу о каких-то новых обширных планах.
Предельно вежливо извинившись, он вышел из-за стола, чувствуя, что еще немного и его стошнит от показных манер, от глупых и бесполезных разговоров этих сумасшедших убийц. Сириус сразу же направился к широкой лестнице, решив пойти прямиком в свою комнату, чтобы не слышать больше этих опротивевших ему разговором об этом многоуважаемом Темном Лорде. Говорят, он собирался прийти, а, может быть, уже пришел, Сириус почти не обращал внимания на все прибывающих как один чинных гостей в дорогих костюмах и с одинаковыми выражениями лиц. Противно.
Стоило ему поставить ногу на первую ступеньку, как в глаза бросились головы эльфов-домовиков, висящие на стене по всей ее длине вдоль лестницы. Он вспомнил, как в детстве боялся проходить мимо них и всегда пробегал, крепко зажмурившись, за что мать тут же применяла Круциатус, говоря, что настоящий Блэк не должен быть таким привередливым трусом, как он.
Сириус скривил губы, чувствуя, что это чужое место давно перестало быть ему домом. Но стоило ему начать поднимать наверх, как он услышал знакомый противный голос своей кузины.
– Мой Лорд, – с огромным почтением обратилась она к своему собеседнику, и Сириус тут же замер на месте, практически не дыша, и сделал пару шагов в сторону голоса.
Они стояли у окна спиной к Сириусу, так, что он смог сделать еще несколько шагов, чтобы слышать их разговор.
– Мальчишка упрям, – прошипел этот названный Лорд, и Сириус чуть вздрогнул, поняв, кого он имеет в виду. – Но ничего, Белла, мы справимся… – Его голос напоминал змеиное шипение, что, кажется, очень нравилось Беллатрисе Лестрейндж – его безумной кузине.
– Но мой Лорд, – с каким-то непонятным выражением прошептала она, противно ухмыляясь. – Что мы можем сделать? Пытать его, пока не согласится? – Сириус крепко стиснул зубы, стараясь сдержать клокочущую ярость.
– О, нет, Белла, – довольно прошипел Волан-де-Морт, оборачиваясь к ней, и Сириусу пришлось практически вжаться в стену. – Я знаю другой способ.
Беллатриса жадно уставилась на своего хозяина, ловя каждое слово. Сириус презрительно скривил губы, чувствуя, что еще немного, и он просто не выдержит и бросится к ним. Однако следующие слова Лорда заставили Бродягу буквально прирасти к полу.
– Мои верные… наблюдатели, – Волан-де-Морт особо подчеркнул это слово, словно хотел показать, что у него всегда и везде есть свои «глаза» и «уши». – Они говорят, что у нашего друга есть… дурно влияющие на него увлечения…
– Грязнокровки… – с придыханием озвучила Белла, продолжая в каком-то упоении следить за своим хозяином. – Грязнокровки и осквернители рода, мой Лорд. Я давно мечтала прикончить эту мерзкую девчонку. Позвольте мне заняться этим!
– Как ее… – Реддл сжал тонкие губы, точно не мог вспомнить, но затем его змеиные глаза сверкнули. – МакКиннон, верно?
– Да, это она, – тут же отозвалась Белла, растягивая губы в жуткой усмешке. – Мар-лин Мак-Киннон, – по слогам медленно произнесла она, будто пробуя имя на вкус.
В глазах вдруг потемнело, а сердце пропустило удар. Бродяга затаил дыхание, вглядываясь в лицо сестры. Темное торжество и невероятная жажда получить это задание светились в глазах Беллатрисы. Сириус смотрел и смотрел, и ее слова медленно достигали его сознания. В груди странно кольнуло - пять секунд, десять - и сердце забилось как сумасшедшее, мешая Сириусу сделать хотя бы вдох. Ему казалось, такого ужаса он не испытывал никогда в жизни. Никогда в жизни он так не боялся, что за его поступки и слова будет отвечать Марлин. Зажмурившись, Блэк резко развернулся и спрятался в полумраке холла. Белла и Реддл все еще обсуждали что-то, но Сириус не слышал ни слова. В его ушах, в его сознании звучала лишь дикая просьба кузины. Убить Марлин.
Сириус сжал руки так, что побелели костяшки пальцев и стиснул зубы, сдерживаясь из последних сил. Ему казалось, что если он сейчас же куда-нибудь не уйдет, он просто кинется на свою сестру за то, что она посмела произнести ее имя.
Резко развернувшись, Сириус рванул на второй этаж, ничего не видя вокруг. Распахнув окно в комнате, он решительно прыгнул вниз, трансгрессируя в воздухе. Он знал, что здесь даже на стены дома было наложено заклятие, не позволяющее трансгрессировать изнутри.
Знал ли Рег? Знал ли братец о том, что семья больше не собирается давить на Сириуса? Теперь этого мало, этого недостаточно. И вот они придумали что-то новое, гораздо более надежное. Нет, не его жизнь. Ее жизнь.
Оказавшись в таком знакомом с детства саду Поттеров, Сириус бросился к двери и с силой постучал в нее. Он и сам не знал, что чувствовал в тот момент. Ничего. Или все сразу.

Дверь тут же распахнулась, на пороге его встретили Джеймс и Лили, безмятежное выражение лиц которых постепенно сменялось той же тревогой. Сириус, едва сняв ботинки, тут же кинулся на второй этаж, зная, что Сохатый последует за ним. Едва оказавшись в комнате, Сириус тут же упал в кресло, мечтая, чтобы все это оказалось сном.
– Бродяга… – услышал он встревоженный голос друга. – Что произошло?
Сбиваясь, он рассказал Сохатому то, что только что услышал, наблюдая, как на глазах мрачнеет лицо друга. Сириус передал ему каждое их слово, невольно заново переживая тот ужас, парализовавший его, когда он услышал разговор этих уродов.
– Джеймс… – через силу выдавил он. – Мне нужно оставить Марлин… придется, и…
– Ты с ума сошел?! – тут же перебил его Джеймс, расхаживая из стороны в сторону и запуская руку в волосы. – Бродяга, это не вариант! Ты соображаешь, что ты говоришь? Как… как?! – только и смог выговорить Джеймс.
– Я не знаю… – Ему тяжело было даже говорить об этом, не то, чтобы сделать. Но он должен, он должен сделать это ради нее. Потому что... просто потому, что она должна жить. Даже если без него. Даже если она никогда не простит ему этого. Какая разница? Главное, чтобы у них не было способа добраться до нее.
– Ты... ты действительно думаешь, что это настолько серьезно? – наконец спросил Джеймс побелевшими губами. Он чувствовал, как та же тревога постепенно наполняет и Джеймса, внушая безграничный ужас.
– Сестра не привыкла шутить, – прорычал Сириус, стиснув зубы. Вскочив с кресла, он с силой взъерошил себе волосы, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног.

– И ты решил… – Я медленно прижала руки к губам, едва сдерживая отчаянные всхлипы.
Безумие. Настоящее безумие.
– У меня не было выбора! – крикнул Бродяга с невыразимым отчаянием. – Понимаешь? Это был единственный вариант!
– Это не вариант, Сириус! – в ответ закричала я, не в силах больше сдерживаться. – Кого ты хочешь обмануть? Легилименция, лишь одна попытка проникнуть в твою голову! Ты даже ничего не почувствуешь, а ей по-прежнему будет угрожать смертельная опасность. Только сейчас она одна, совершенно одна! – Я в отчаянии обвела взглядом всех троих, пытаясь внушить им то, что, скорее всего, они понимали и сами. – Она не хочет никого из вас видеть, вечно куда-то исчезает, но я никак не могу понять – куда! О чем вы думали? – Я вновь обвела их пристальным взглядом, стараясь хоть немного успокоиться. – Вы могли сказать мне! Ты мог сказать! – яростно заявила я Джеймсу, и тот, как мне показалось, смутился. – Вы оставили ее мне и при этом хотели, чтобы я не задавала вопросов.
– Я не думал, что это будет так тяжело, – произнес Сириус прохладно, отворачиваясь к окну.
Черт, у него, наверное, тоже «все хорошо».
– Не думал? – воскликнула я, вскинув брови. Джеймс мягко положил руку мне на плечо, но я тут же ее стряхнула. – Она же любит тебя, ты, может быть, даже не представляешь, как! Блэк… Как раз она думает, что тебе все равно. – Я помолчала, пытаясь поймать его взгляд. – Что она просто тебе надоела.
Ученики, проходящие мимо нас, явно не понимали, в чем тут все дело, но мне было плевать на них. Они видят только ту Марлс, которая потрясающе обводит всех вокруг пальца. Я замечаю и вторую, которая сбегает из комнаты и каждый вечер где-то бродит, размышляя о чем-то своем.
– Что? – не веря своим ушам, вмешался Джеймс, бросив на друга быстрый удивленный взгляд. – Мне не хочется спрашивать, правда… Но что ты сказал ей? Тогда, в тот вечер?
Блэку было не плевать, я могла сказать это совершенно точно, но, тем не менее, он больше не собирался отвечать на наши вопросы.
– Это неважно. Уже почти месяц, – словно самому себе, пробормотал Бродяга. Его синие глаза напоминали мне глаза Марлин, такие же задумчивые и непроницаемые. О чем они думают, оставаясь один на один с самими собой?..
– Так может, уже хватит мучить и себя и ее?! – взорвалась я, чувствуя, что мы все уже перешли допустимую черту. – Когда ты видел ее в последний раз, Блэк? Когда?
– Я постоянно ее вижу, – неожиданно резко отозвался он, вновь оборачиваясь ко мне. Ну вот, они, оказывается, оба сразу же начинают злиться, когда пытаешься хоть что-нибудь сделать со всем этим. – Я каждый день провожаю ее до гостиной, Эванс. Но уже поздно что-то менять. Пойми. Это.
Я беспомощно замерла на месте, не зная, злиться на него или жалеть. Да, он хотел, как лучше, но добился ли он желаемого? Возможно, было бы лучше оставить все, как есть, лишь рассказав все Марлин. Мы бы вместе что-нибудь придумали, никуда не пускали бы ее одну. Что он изменил своим решением? Только то, что теперь она еще в большей опасности. Я бросила вопросительный взгляд на Джеймса, но тот, посуровев, покачал головой. Он не рассказывал другу о том, что Марлин, возможно, пыталась прыгнуть с Астрономической башни. Ну, может и не пыталась, но у нее, черт возьми, почти получилось. Чего еще ждать, вот в чем вопрос.
Я закусила губу, чувствуя, что начинаю успокаиваться, и положила руку на плечо Блэка. Он вновь повернулся ко мне и выглядел при этом жутко уставшим и непривычно подавленным.
– Ладно. Прости меня, – произнесла я, глядя на него. – Я просто очень переживаю, Бродяга. Ты ведь и сам понимаешь, как неправильно то, что происходит?
– Да, – едва заметно кивнул Блэк. – Но так надо. – С этими словами он развернулся и пошел прочь, даже не обернувшись. Я лишь беспомощно смотрела ему в след, а затем просто прижалась к Джеймсу. Молчавший все это время Рем лишь покачал головой, но так ничего и не сказал.
Хотелось быть где угодно, но только не здесь и не сейчас. Возможно, впервые в жизни мне не хотелось возвращаться в свою комнату, не хотелось слышать безмятежное щебетание Алисы, притворяться, что все как всегда в порядке. Притворяться, как притворяется Марлин. Алиса будет смеяться, рассказывая смешные истории, и я буду вынуждена смеяться с ней. А, обернувшись, увижу, как Марлс тоже криво улыбается, что-то читая на своей кровати. Хотя ей наверняка совсем не смешно, но если я скажу об этом, она разозлится. Она больше не открытая и совсем не искренняя. Она не готова поговорить со мной на любую тему. И начнет возражать, как только я скажу, что она изменилась. Я не знаю, не видит она этого или просто хочет убедить меня в обратном. Я не знаю.
– Ты не думаешь, что это просто издевательство? – прошептала я, сдвинув брови и крепче прижавшись щекой к его плечу. – Если бы ты только видел ее, Джим! Я так хочу, чтобы она вновь стала прежней… Она не должна так себя вести, она хотела бы быть рядом с вами, правда! – Я быстро вскинула на него зеленые глаза, и Джеймс, поняв, что я имею в виду, резко отпрянул, качая головой. Ремус быстро перевел взгляд с меня на него. Кажется, он был со мной согласен.
– Джим, она имеет право знать! – крикнула я, заметив его реакцию.
– Но мы не имеем права рассказывать без согласия Сириуса, – возразил он, пытаясь приблизиться ко мне, но я отшатнулась. – Лили, – успокаивающе произнес он, делая шаг мне навстречу. – Я понимаю, как ты хочешь помочь ей, но Сириус…
– Блэк ошибается! – прошипела я, негодующе сверкнув глазами. – И ты знаешь об этом.
Развернувшись, я удалилась, гордо вскинув голову, как делала раньше, когда вступала в спор с Поттером. Не так-то это было просто, но я смогла уйти достойно и загнать слезы куда подальше. Ими ничего не решить и никому не помочь. Издали я услышала, как Ремус что-то настойчиво выговаривает Джеймсу, но не стала останавливаться. Я чувствовала себя просто отвратительно, да что там, я чувствовала себя соучастницей организаторов настоящей казни! Если бы они видели, если бы знали…
Какое право они имели так поступать с Марлин? Я уважала благородные мотивы Блэка, но он просто не имел права что-то решать без нее самой. Она не обязана мучиться в неизвестности только потому, что Блэк решил ее не впутывать. И если в ближайшее время они что-нибудь не предпримут, я все расскажу ей сама, и будь что будет.

Своим планом я занялась в самое ближайшее время, а его у меня появилось достаточно в связи с тем, что я не разговаривал с Джеймсом уже несколько дней. Однако долго я так не смогу, тем более, что я уже давно его простила. К тому же, завтра у меня день рождения, и я хочу собрать их всех вместе, включая Питера и Марлин, нравится им это или нет. Мне надоело, что у нас вечно что-то случается, неужели мало того, что экзамены на носу и нужно писать заявление в Академию целительств, чтобы администрация успела рассмотреть мою анкету на поступление? Я хочу стать целительницей, я хочу помогать людям, и именно это я собиралась сделать.
На замок опускалась ночь, и вот уже стремительно растущая луна выглянула из-за облаков, заставив меня оторвать взгляд от пергамента. До полнолуния оставалось чуть больше недели, час от часу не легче. Посмотрев на часы, висящие над мерно потрескивающим камином, я невольно выдохнула, заметив, что стрелка уже перешла отметку «полночь». Значит, меня можно поздравить. С днем рождения, Лили, и, похоже, сегодня у тебя намечается веселый денек.
– Не спишь? – услышала я за спиной тихий голос и удивленно обернулась.
Марлин стояла у входа в спальни девочек, наблюдая за мной изучающим взглядом, и я была чудовищно рада ее видеть. Спускаясь по лестнице, она замерла у того места, где я увидела ее с Джеймсом, едва ступив за порог гостиной. Ее глаза чуть потемнели, но затем Марлс вновь бодро обернулась ко мне. В полумраке ее широкая улыбка легко сошла бы за искреннюю, но я лишь прищурилась и кивнула.
– Знаешь… – Она медленно спустилась вниз, остановившись на нижней ступеньке. – Я не помню, как оказалась здесь, но знаю, что меня нашел Джеймс. Последнее, что я помню из того дня, это… – Она прикрыла глаза, будто вспоминая, хотя я не совсем понимала, зачем она это делает. – Да, я помню, как поднялась на нижний ярус трибуны и сидела там… наверное, очень долго. А дальше – пустота.
Я вздохнула.
– Пустота – это самое подходящее слово для описания твоего последующего состояния, что бы ты ни говорила и как бы ни старалась выдавить улыбку, Марлс, – невесело сообщила я, посмотрев на нее и снова склонившись над пергаментом. Может быть, я поторопилась, и спасать никого не придется? В конце концов, она девочка сильная, самая сильная из всех, кого я когда-либо знала, может и сама справиться.
– Я понимаю, что доставила тебе немало неприятностей, Лили, – неожиданно произнесла Марлин, заставив меня вновь оторваться от своей работы и на этот раз окончательно. В ее голосе звучала легкая ироническая усмешка. – Извини. – Марлс медленно прошла по гостиной и присела на диван рядом со мной.
Она смеялась надо мной. Серьезно, она не пыталась извиниться или заверить меня, что все в порядке, она лишь по-доброму насмехалась над моим недовольным выражением лица, как сделала бы прежняя Марлин! Я молча следила за ней, чуть нахмурившись. У нее определенно была какая-то цель.
– Почему ты не спишь? – невольно вырвалось у меня, и она тут же обратила на меня пристальный взгляд серых глаз.
– Не спится. – Марлин сделала глубокий вдох и, помолчав, вновь заверила: – Я, правда, не хотела никого пугать, особенно тебя, Эванс. Помнится, ты была самая впечатлительная, а теперь… – Она резко смолка, не сводя с меня долгого взгляда, и я поежилась.
– Если ты больше не станешь впадать в оцепенение посреди разговора, Марлс, я обязательно тебя прощу, – пообещала я и тут же поправила себя: – Хотя, вообще-то, ты ни в чем не виновата.
Она все еще смотрела на меня, потому-то я и заметила перемену. Серые глаза неожиданно наполнились слезами, и она тут же отвернулась, глубоко вдыхая и выдыхая, а я молча следила за ней. Невозмутимая. Задумчивая. И так упорно старающаяся показать мне, что у нее все хорошо. Она – прекрасная лгунья, но я ошиблась. Марлс вовсе не обманывала себя, но почему-то ночью все ощущается по-другому. Наконец она обернулась, плотно сжав губы и вполне уверенно глядя на меня. Задавая свой вопрос, Марлс неотрывно наблюдала за моей реакцией, делая ставку на то, что я-то в отличие от нее не умею лгать. Еще недели две назад это могло бы сработать.
– Лили, ты что-то знаешь о том, что произошло? – медленно и четко спросила она. Мне тут же показалось, что в гостиной стало слишком тихо и холодно.
Я затаила дыхание, боясь пошевелиться и не зная, что мне делать. Я не хотела ее обманывать, но сказать ей сейчас – значит, совершить необдуманное действие, молчать дольше – значит, признать, что я что-то скрываю. Джеймс поставил меня в тупик заявлением, что мы должны доверять Блэку, а моя ссора с ним связала меня по рукам и ногам. Он, разумеется, знал, что не ему придется говорить с Марлин, это придется делать мне. Сказать, что я ничего не знаю – значит, на самом деле солгать ей. Прямо в лицо. Мерлин, ну почему она так умоляюще на меня смотрит?
– Нет, – не моргнув глазом, выдохнула я, почти физически ощущая ее разочарование. Зачем я это делаю? Я вижу, что ей больно это слышать, причем, даю пятьдесят процентов на то, что она прекрасно понимает, что я сейчас ей солгала. Но переспрашивать Марлин не станет, я уже видела это в ее глазах.
– Что ж, – уже знакомым мне твердым голосом с совершенно непонятной мне интонацией отозвалась она. – Значит, узнаю сама.
Я в немом изумлении уставилась на нее и почему-то подумала, что она смеется. То есть, сейчас, в полумраке гостиной, ее губы не тронула даже призрачная улыбка, но мне показалось, что где-то внутри она действительно смеется над этим. Эта когда-то жизнерадостная девочка, они звали ее их персональной радостью. Может, мне самой записаться на прием в больницу Св. Мунго, а уже потом идти туда работать? Потому что я скоро сойду с ума от всего этого.
И тут до меня кое-что дошло.
– Погоди-ка, Марлин! Одну секунду. – Я быстро перевела на нее испытующий взгляд. – То есть, ты считаешь, что… он все это… ну, спланировал?
– Они, – поправила меня Марлин с нехорошей ухмылкой. В одном этом слове прозвучали и горечь и ирония. Я видела, что ей неприятно об этом говорить, но мне хотелось узнать, как именно она понимает всю эту ситуацию. – Никто из них никогда ничего не делает в-одиночку, Лили.
А ведь она никого не назвала по имени, неожиданно заметила я, разрываясь от жалости и сострадания. Однако внешне я оставалась абсолютно спокойной – Марлин жутко злится, когда я пытаюсь жалеть ее. Сейчас, как никогда, мне просто невыносимо хотелось ей все рассказать!
– Разумеется, спланировано, – с некоторым раздражением отозвалась она, медленно качая головой. – Не на пустом же месте. Я просто хочу понять, Лили! – Она взглянула на меня с отчаянием и с той же мольбой. – Понять, что я сделала?..
– Что ты сделала? – недоверчиво переспросила я, вскинув брови. Честное слово, я думала, мне послышалось. Это же неправда. Она должна понимать, что это уж точно неправда.
Но, заглянув ей в глаза, я увидела, что она не понимает. Новая волна ярости взметнулась во мне, когда я подумала о равнодушных синих глазах Блэка.
– Но, Марлин, неужели, ты серьезно…
– Я вполне могла ему надоесть, – обронила она, и ее голос даже не дрогнул. – Знаешь, что такое полтора года, Лил? Это самые длинные отношения в его жизни. Предыдущие самые длинные отношения в его жизни были… в восемнадцать раз короче.
Губы скривились в усмешке.
С ума сойти. Да, что-то подобное я от нее уже слышала. В ту ночь, когда Джеймс фактически передал ее мне из рук в руки, я почти не спала. Когда я подумала, что Марлин уснула, то решила пойти прогуляться и, уже выходя, услышала ее тихий едва уловимый шепот: «Неужели я действительно всего лишь ему надоела?..»
Вряд ли она обращалась конкретно ко мне, я даже не уверена, что она вообще это помнит, но было тогда в ее голосе что-то такое, отчего сердце разрывалось внутри. Это просто несправедливо, в который раз яростно подумала я. Она должна знать.
– Ты знаешь, что не права, – мгновенно произнесла я и тут же закрыла рот рукой. – Марлин… – Я вдохнула и быстро добавила: – Я идиотка, ладно? Просто я никогда не поверю, что он сделал это специально.
Но он сделал, Эванс.
Марлин едва заметно вздрогнула и чуть прищурилась, задумчиво глядя на меня, но тут же отвернулась, а я кляла себя, на чем свет стоит. Мерлин, ну как можно быть такой глупой?! Если начинать убеждать ее, то рассказывать все, но я не могу рассказать ей. Какая из меня после этого подруга?
– Прости, – снова прошептала я, не отводя рук от лица. – Мне очень жаль.
Она не ответила, медленно подошла к окну и долго смотрела на луну, будто изучала. Я попыталась сделать несколько шагов навстречу, но Марлс, угадывая, что мне хочется обнять ее, тут же отступила назад, бросив на меня предостерегающий взгляд.
– Все в порядке, – быстро произнесла она свою любимую фразу, и я, остановившись, села прямо на пол, навалившись спиной на диван.
Мы молчали; Марлин осталась стоять спиной ко мне, а я не знала, что сказать ей. Мне очень хотелось обнадежить ее, сказать, что ей совсем не обязательно защищаться и от меня тоже, но это Марлин МакКиннон, и она меня не послушает.
– Ты же понимаешь, как глупо прятаться, правда? – наконец, спросила я. – От всего ведь не убежишь. – Прищурившись, я тут же осторожно уточнила: – Ты, надеюсь, не собираешься уезжать из Хогвартса?
Она молчала несколько томительных секунд, и эта медлительность напугала меня.
– Я думала об этом, – негромко отозвалась Марлс, заставив меня подскочить на месте. Поднявшись на ноги, я быстро подошла к ней. Она думала об этом.
Она думала. Мерлин.
– Ты с ума сошла? – едва не сорвавшись на крик, прошипела я. – Марлин, так нельзя! Вы помиритесь, ясно? Это я тебе говорю, ты должна мне верить. – Никогда я еще не чувствовала такой уверенности, как сейчас, потому что уж я-то верила в то, что говорила. Блэк упрям, но скоро и он поймет, что его план заведомо обречен на провал. Все это глупо и совершенно бессмысленно. Я действительно была готова на все, чтобы убедить Бродягу, что он ошибается. Никто и никогда еще не смог спасти близкого человека, скрывая от него правду и бросая его одного на произвол судьбы! Никто и никогда.
Но она лишь отрицательно покачала головой, и снова я скорее почувствовала ее улыбку. Казалось, что ночью на поверхность выходит та, другая Марлин, которая пряталась где-то внутри, пока светило солнце. Обреченная, подавленная, отчаявшаяся.
– Нет, – лишь спокойно произнесла Марлин, качая головой, и я ничего не могла сделать с этим. – Я знаю. – С этими словами она обошла меня, быстро подошла к лестнице, и, уже поднимаясь наверх, обернулась. – Лили, – Уголки ее губ чуть-чуть дрогнули. – С днем рождения.
Моя хорошая.
– Ты ведь придешь, да? – тут же спросила я, умоляюще глядя на нее. Я знала, что она скажет, но мне так хотелось надеяться, что я смогу ее убедить.
– Прости, – отрицательно покачала головой Марлс, и я лишь понимающе кивнула. – Сейчас я могу находиться лишь там, где мне рады, а ты зовешь к себе тех, кого я совсем не хочу видеть. – Марлин медленно кивнула мне и исчезла в холле, ведущем в спальни девочек. Я подавила вздох, прекрасно понимая, что где-то в глубине души я уже давно заранее знала ответ на свой вопрос.
Отложив в сторону пергамент, я провела рукой по лицу, словно убирая паутину, и решительно поднялась со своего места. Сегодня я точно не смогу ничего написать, а этот разговор с Марлин окончательно выбил меня из этой давно привычной повседневной колеи. Потянувшись и размяв затекшие мышцы, я осторожно выскользнула из гостиной в коридор.
Честно говоря, я еще никогда не выходила из гостиной после отбоя одна, да и сейчас не могла сказать точно, почему именно решилась на это. Не то чтобы меня не пугала все больше накаляющаяся ситуация, в конце концов, едва ли хоть один день проходил спокойно. Вчера я слышала, как маглорожденная девочка из Рейвенкло с дрожью в голосе рассказывала профессору МакГонагалл, что видела на зеркале в душевой надпись «Время подходит, грязнокровки». Я не стала подходить, зная, что этот вопрос непременно поднимут на ближайшем совещании старост и уже представляла себе ехидно блестящие глаза Нотта – старосты Слизерина. Меня просто в дрожь бросало от этого высокого бледного парня с черными как смоль глазами.
Я не рассказывала об этом никому, и Джеймсу в особенности, зная его вспыльчивый характер. Более того, я даже представить боялась, что он сделает со мной, если узнает, где я сейчас нахожусь, и потому старалась быть максимально тихой. Если Поттер и остальные Мародеры сейчас неожиданно появятся из-за угла, это меня совсем не удивит. Наверное, мое стремление с самого начала оставаться незамеченной впоследствии даже спасло мне жизнь.
Стоило мне отойти от портрета Полной Дамы, которая, кажется, задремала, как совсем недалеко от меня что-то неестественно громко зашуршало, заставляя мгновенно замереть на месте. Поймите меня правильно, я вовсе не самоубийца, чтобы шляться где попало по ночам совершенно одной. В Хогвартсе сейчас совсем не безопасно, именно поэтому спальни младших учеников на ночь запираются на заклинания – так спокойнее нам, старостам, и даже преподавателям. Только этого мне не хватало – чтобы кто-то сейчас попался мне на глаза! Это седьмой этаж, Эванс. Здесь нечего делать слизеринцам. Но тем не менее по коридору раздавались чьи-то тихие шаги, и я стремительно нырнула в темноту, все еще надеясь остаться незамеченной. Кто-то крался в этой тьме, явно скрываясь. Или делая вид, что скрывается.
Через пару томительных секунд я чуть было не подпрыгнула от неожиданности.
– Смотрите-ка, – услышала я холодный, полный ядовитой насмешки голос. – Отверженный всеми любитель грязнокровок, ты решил почтить нас своим присутствием?
– Заткнись, Эйвери! – Этот голос всего несколько часов назад умолял меня его выслушать.
Ладонь непроизвольно сжалась в кулак.
Эйвери.
Северус огрызался так только тогда, когда был расстроен, уж я-то знала. Вот уже второй раз я становлюсь невольно свидетельницей их встреч – Сева и Эйвери, который окончил Хогвартс еще в прошлом году. Марлин права. С самого начала она была права не только насчет Снейпа, но и вообще насчет всего. Слизеринцы не просто так вынюхивают что-то в коридорах. У них есть план.
– Лучше скажи, что там с Блэком? – Северус как всегда хладнокровен, но я слышу эту досаду, скользящую в его голосе. Только я слышу ее, потому что старшие змеи определенно принимают его спокойствие за чистую монету.
– И что же там с Блэком? – невинно прозвенел еще один голос, и на это раз девичий.
О, Мерлин, нет!
Она что, спятила?!
Я замерла на месте, с трудом зажав дрожащими ледяными пальцами рот. Похоже, подслушивать слизеринские разговоры уже входит у меня в традицию, только меня это совсем не радовало. Что они вообще делают на седьмом этаже? Я затаила дыхание, боясь, что мои судорожные неглубокие вдохи разносятся на весь этаж. Мерлин, что она тут делает?
– Нам сегодня просто везет, – ехидно протянул третий, кажется, все-таки Мальсибер. – Что ты здесь делаешь, грязнокровка? Решила сама пожаловать, не дожидаясь очереди? Впрочем, – Голос смолк, но затем вновь зазвучал, на этот раз, с предвкушением: – …ты ведь и так в начале списка...МакДональд.
– Ты не тронешь меня здесь. – Мэри такая храбрая, наверное, слишком зла, чтобы думать. – Ни тебя, ни его вообще не должно здесь быть! – Камень в огород Мальсибера, затем Эйвери. Что же ты творишь, глупая?.. – А ты, Нюнчик…
Я беззвучно застонала, прислонившись затылком к стене и, как повелось в последнее время, оказавшись меж двух огней. Если я сейчас выскочу отсюда, возможно, мы обе никогда оттуда не вернемся, но если останусь здесь и даже не попытаюсь…
– Заткнись, паршивая грязнокровка! – Четвертый голос. Сколько же слизеринцев прячется в этой тьме?
Я высунулась из-за угла как раз вовремя, чтобы заметить, какой страшный взгляд бросил на Мэри Северус. Девушка смолкла, широко распахнув глаза.
Как, как она вообще там оказалась? Мэри МакДональд раньше жила со мной в одной комнате, но затем переехала в другую, когда там в свою очередь освободилась старая кровать Марлин. Не отводя дрожащих рук от лица, я быстро выглянула из своего укрытия и тут же втянула голову обратно, все равно в этой проклятой темноте ничего не разглядеть. Мерлинова борода, Мэри, быстро уходи оттуда!
– Оставь ее, Розье, – лениво протянул Северус, и я снова вздрогнула, услышав этот чужой высокомерный тон. – Не здесь же, в самом деле.
– У тебя итак плохая репутация, Снейп, – разозлился Эйвери. Послышался сдавленный вскрик Мэри, и я снова вздрогнула. Я просто трусиха, и я ненавидела себя за это. – Впрочем, ты прав. Пошла прочь, мерзкая сука, а то боюсь насквозь провонять магловским отродьем, – с презрением бросил Эйвери и, судя по звуку, оттолкнул Мэри в сторону. Та быстро пробежала мимо меня, не глядя по сторонам – должно быть, до нее дошло, кого она пыталась поставить на место. Кажется, она уже пожалела, что высунулась прямо им в руки.
– Что с Блэком? – дождавшись, когда она пробежит мимо, грубо переспросил Розье, видимо, обращаясь к Эйвери.
Я закрыла глаза, мечтая провалиться под землю, но не слышать всего этого. Я чувствовала себя так мерзко, как будто и вправду была грязной. Сделать шаг – означало оказаться на месте бедняжки Мэри и, возможно, на этот раз не отделаться тем же. С другой стороны, там Северус. Как-то он поведет себя, когда я покажусь им на глаза? В голове мелькнула азартная мысль, совершенно мне не принадлежащая.
– Срок испытания назначен, – деловито ответил Эйвери, понизив голос. – Малфой…
Малфой?!
– Малфой? – тут же перебил его Мальсибер, и, судя по голосу, он был недоволен.
– Закрой рот! – накинулся на него Розье, окончательно взбесившись.
– Люциус сам передал мне все, что нужно, – прошипел Эйвери, но в его голосе звучала неприкрытая гордость. – А теперь пошли отсюда. А иначе наши общие знакомые снова сунут свой проклятый гриффиндорский нос не в свое дело.
Послышались смешки, а затем звук удаляющихся шагов. Я слышала, как они спускаются вниз по лестнице, и, облегченно переведя дыхание, выступила из своего укрытия. Тут же кто-то зажал мне рот рукой и утянул за угол. Я даже не успела испугаться, как оказалась на свободе и увидела… Северуса.
Я пропустила тот момент, когда он отделился от своей дьявольской группы.
– Ты спятил?! – прорычала я, отшатнувшись от него на полметра и ощущая, как пережитый ужас смешивается с яростью и страхом перед ним.
Я боялась его теперь.
– Я хочу задать тебе тот же вопрос, – прохладно ответил мне Снейп, окинув меня внимательным взглядом черных глаз. – Эванс, что ты здесь делаешь?!
– Какое тебе дело? – огрызнулась я, неприязненно оглядывая его и стараясь подавить накатывающие волны паники.
– Они могли тебя увидеть! – не отставал Снейп, и в его голосе прозвучало искренняя тревога. Вот только я больше ему не верила. – Я заметил тебя еще тогда, когда МакДональд проскочила мимо. Лили, выслушай меня! Пожалуйста! – вскрикнул он, заметив, что я хочу уйти, и заступая мне дорогу к выходу.
– Как ты можешь? – в ответ закричала я, нервно оглядываясь по сторонам. – Ты… вы… вы угрожали Мэри на моих глазах! А если бы это была я, Снейп? Ты так же хладнокровно позволил бы им убить и меня, да? – Я окинула его ледяным взглядом. – Отойди!
– Лили, ты… что ты говоришь… – пробормотал он, заметно бледнея. – Лили, я никогда…
– Я точно такая же грязнокровка, – с горечью выдавила я, качая головой. – Убери руку, Снейп! – Я резко отшатнулась, и он тут же отдернул руку. – Не трогай меня!
– Отойди от нее, Нюниус.
Вот черт.
Я резко обернулась, испуганно глядя на Джеймса и Сириуса, которые, вскинув палочки, стояли за моей спиной. Только вас здесь и не хватало.
– Поттер, – презрительно выплюнул Северус, и голос его исказился от ненависти. – Блэк.
– Доброй тебе ночи, Нюнчик, – ласково приветствовал Сириус, нехорошо усмехаясь. У Блэка были очень тяжелые дни, и он был рад оторваться на ком угодно. – Я смотрю, ты совсем оборзел шляться по нашему этажу среди ночи. Рад бы с тобой поболтать, но… Левикорпус!
Я не успела и глазом моргнуть, как Снейп стремительно выхватил палочку и крикнул:
– Протего!
– Импедимента!
Засверкали вспышки заклятий, и на пару секунд я просто застыла, пытаясь осознать, что происходит. Это же школьный этаж, наш этаж! Уж здесь-то всегда все было довольно спокойно, но, похоже, и этому тоже пришел конец. Затем, оправившись от шока, я тут же бросилась им наперерез и неожиданно отлетела в сторону, ударившись о стену. Я даже не поняла, что произошло, но коридор погрузился во мрак, и я, слегка поморщившись от боли в руке, почувствовала, как Джеймс помогает мне подняться.
– Лили… – услышала я испуганный голос Снейпа. Действительно испуганный. – Лили, прости меня!
– Все в порядке, Северус...
Я не успела среагировать вовремя, едва увидев знакомое выражение в глазах Джеймса. Убедившись, что моя царапина неглубокая, он бросился на Снейпа и с силой врезал ему в нос. Я тут же бросилась к ним, но Сириус схватил меня за руку и оттащил в сторону, не слушая мои протесты.
– Сохатый, хватит! –крикнул Бродяга, хватая друга за руку и оттаскивая от выкрикивающего всяческие проклятия Снейпа. – Вали отсюда, Нюниус! Быстро! – со злостью заорал Блэк, глядя на Снейпа, который бросал на Джеймса испепеляющие взгляды.
– Это уже не смешно! – вскрикнула я с отчаянием. – Хватит, вы все!
Джеймс, тяжело дыша, вновь ринулся на него, но Сириус держал Поттера достаточно крепко.
– Прекрасное общество, – едко бросил мне Северус, и я сжала губы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь в порыве охватившей меня ярости. – Просто идеальные друзья! – В его голосе послышались саркастические нотки. – У вас не было ощущения…что так не бывает? – Снейп презрительно скривил губы, и я вновь уставилась на совершенно чужое лицо.
– Что ты сказал, Нюниус? – крикнул Джеймс, сверкая глазами. Я опасливо оглянулась в его сторону, но, кажется, на Сириуса пока еще можно рассчитывать. Я вновь обернулась к Северусу, окинув его возмущенным взглядом.
– Стой! – недоверчиво окликнула его я, видя, что еще чуть-чуть, и уже никто не сможет остановить вырывающегося Джеймса. – Что ты имеешь в виду?
Снейп молчал, окидывая Мародеров пренебрежительным взглядом и останавливая его на мне.
– Ты что оглох, Нюниус? – взорвался Сириус, и я бросилась обратно к нему, чувствуя, что еще чуть-чуть, и все начнется заново. Мне стоило немалых усилий удержать Бродягу на месте, да и Джеймс не особо рвался мне помогать.
– Присмотрись, Блэк, – лениво осклабился Снейп, тряхнув отросшими сальными волосами. – Должно быть, среди вас… крыса. – Он усмехнулся и растворился в темноте коридора прежде, чем кто-то успел его остановить.
Джеймс рванул было за ним, выхватив только убранную палочку, но я крепко вцепилась в его плечо, борясь с подступающими слезами. Я была зла и растеряна и даже не представляла, что делать.
– Джеймс, пожалуйста… – почти скулила я, отчаянно скользя туфлями по полу. – Сириус!
– Ублюдок, – сплюнул Бродяга, глядя в темноту горящими глазами. – Ладно, Сохатый, спокойно. Не побежишь же ты за ним в их слизеринскую нору?
В том-то и дело, что я сомневалась. Судя по глазам Джеймса, он бы бросился за ним, стоит нам ослабить нашу мертвую хватку. Я едва заставила их вернуться в гостиную и уже там, усадив обоих на диван, окинула болванов крайне возмущенным взглядом, за которым пыталась спрятать медленно проходящий страх. Кажется, и они это понимали.
– Что вы делаете?! – зашипела я, едва сдерживая крик. Если закричу – разбужу весь Гриффиндор.
– Ты слышала, что он сказал, Эванс? – тут же взвился Сириус, бросив на меня злой взгляд синих глаз. – Можно подумать, сам Нюнчик у нас…
Я беспомощно закусила губу, резко отвернувшись и на миг закрыв ладонями лицо. Затем вновь повернулась, подошла и приземлилась на пол, привалившись спиной к дивану. Устало закрыв глаза, я почувствовала, как Джеймс опускается рядом и берет меня за руку.
Черт с тобой, Поттер, я слишком устала, чтобы злиться еще и на тебя.
– Мне надоели ваши выходки, – сердито произнесла я, не глядя на него. Затем молниеносно выхватила палочку, резко обернулась к нему и буркнула: – Эпискеи! – Нос хрустнул, заставив Джеймса вскрикнуть от неожиданности. Он так и замер, потрясенно уставившись на меня, и невольно дотронулся до лица.
– Ты чего? – воскликнул он, слыша, как Сириус на диване давится смехом.
– Тебе не идет сломанный нос, Джеймс Поттер, – устало произнесла я, позволяя ему притянуть меня к себе и вздохнуть с облегчением.
– Хватит ржать, Бродяга! – не глядя на него прошипел Поттер, но Сириус только фыркнул от смеха.
– Что вы там делали? – неожиданно вспомнила я, оборачиваясь к Сириусу.
Бродяга переглянулся с Сохатым и, дождавшись его кивка, произнес, намеренно растягивая слова:
– Лили Эванс, спешу сообщить, что мы ждем вас завтра, то есть, уже сегодня, на восьмом этаже замка Хогвартс, – торжественно произнес Сириус. – Все подробности вы, мисс, узнаете в указанное время, а именно сразу же после окончания последнего урока, а это у нас… квиддич, сразу после совместной астрономии. Это значит, что у тебя есть время переодеться, сестренка.
Я фыркнула, чувствуя, как на губах появляется улыбка. Они в своем мародерском репертуаре, но одновременно я почувствовала и легкую грусть. Я ведь хотела, чтобы на моем дне рождения были все они, все мои лучшие друзья, а получается совсем не так…
В гостиной воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Наверное, все подумали о том же самом, и я, не удержавшись, обернулась на Сириуса. Его взгляд, только что светящийся веселыми искорками, потемнел, и Джеймс безмолвно развернул меня к себе. Его карие глаза смотрели на меня очень спокойно, словно хотели убедить, что скоро все будет хорошо, но перед моими глазами появилась печальная Марлин, медленно качающая головой.
– Вы помиритесь, ясно? Это я говорю, ты должна мне верить!.. – услышала я словно издалека свой яростный голос.
– Нет, Лил. Я знаю.
Я положила голову на плечо Джеймса, пытаясь забыть о том, что только что произошло, когда меня будто подкинуло на месте, и я порывисто обернулась к Сириусу, вспомнив о «назначенном испытании». Но тут же отвернулась, решив отложить этот разговор до завтрашнего дня. И все-таки, что имел в виду Северус, говоря о «крысе»? Скорее всего, намекал, что ему известно об их анимагической сущности. Я невольно вздрогнула, заново переживая эти жуткие полчаса, а в голове снова забилась отчаянная мысль: незарегистрированный анимаг. Да уж, вышла прогуляться…
– Никогда, Лили… – словно услышав мои мысли, раздельно произнес Джеймс. – Никогда больше не вздумай выходить из гостиной одна. – Он все еще смотрел на меня, и его теплые карие глаза напоминали мне завораживающее шоколадное море. – И… – Он чуть улыбнулся и, неожиданно поцеловав меня, произнес: – С днем рождения.