Глава 15 Поместье, сокрытое тенью зелени старых дубов, окутывают вечерние сумерки. В воздухе холод и ощутимое чувство тревоги.
Юная мисс Юнг сидит на полу в гостинной и перебирает старые фотографии, как вдруг в доме эхом слышится звук хлопнувшей двери. Девчонка, спохватившись, вскакивает на ноги и прислушивается к восстановившейся тишине.
"И почему мы не держим эльфов?" — думает Юнг, поспешно выходя из гостинной.
— Кира, добрый вечер! — доносится из холла. — Какой холод на улице, подумать только.
Юнг входит в холл и видит, наконец, нежданную гостью — сестру отца, женщину сорока лет с приятной внешностью.
— Миссис Мерсон, добрый вечер, — говорит она удивлённо. — Вы же должны быть в Блэкпуле.
— Нет, моя милая, поездка сорвалась... Извини, что так неожиданно. А ты что, одна?
— Отец в Лондоне, а Ричард уехал по делам в Венгрию. Вы, наверное, замёрзли? Пойдёмте в гостинную, там теплее.
Белый фарфор чашек на серебряном подносе, потрескавшиеся рамы старых окон в гостиной и две женщины у камина — есть в этой картине что-то трогательное, нечто едва уловимое, невозможное для описания.
— И когда же возвращается Ричард? — спрашивает миссис, подставляя ладони к теплу камина.
— Два дня назад должен был.
— Странно. А отец?
— Он приезжает через неделю, кажется, — говорит Кира, смущённо улыбаясь.
Пар поднимается от горячего чая и тает в тёплом воздухе. Пахнет корицей, мятой и старой бумагой — у дома Юнгов всегда был своеобразный аромат.
— Вы ведь когда-то были в Копенгагене, — рассеянно спрашивает Кира, вертя в руках чайную ложку. — Расскажите мне об этом городе.
— Я уже мало что помню... А с чего ты вдруг заинтересовалась?
Кира немного помолчала.
— Мне нравится Дания.
Скрипы и шорохи старого дома созвучны со стонами ветра. В камине догорают дрова.
— Что ж, я помню Городскую Ратушу... С мистером Мерсоном мы оказались там, когда гвардейцы под музыку шли к королевской резиденции — это была смена караула...
И тётушка начала рассказ, прикрыв будто глаза, и погрузившись в старые воспоминания. Да, она видит, как шествует отряд высоких гвардейцев к дворцу Амалиенборг, видом своим внушая восторг и уважение, а возле Городской Ратуши из кирпича, краснее которого нет, стоит молодая женщина в оливковом платье, и рядом стоящий мужчина смеётся, пытаясь её сфотографировать. Свежий ветер смешивается с музыкой, они слышатся всюду. И колышит ветер оливковое платье молодой женщины, и улыбается молодой мужчина.
Улица Стрёгет смеётся под солнечными лучами.
— Мисс Юнг! — раздаётся громко на улице, и в дверь начинают громко стучать.
Извинившись перед миссис Мерсон, Кира вскакивает с кресла и идёт открывать дверь. На пороге ждал мистер Смит — молодой парень, большой друг Ричарда.
— Мисс Юнг, прошу прощение за нежданный визит, но уж лучше я бы это принёс, чем почтовая сова... — и мистер Смит протягивает ей конверт. — Новость ведь не радостная... Я уже слышал об этом.
— Господи боже, в чём же дело?! — не выдерживает Кира, распечатывая конверт.
— Мне жаль, мисс Юнг, — говорит мужчина, следя за выражением её лица.
Кира, пробегая глазами строчки, опирается на косяк двери, чувствуя острую необходимость в какой-либо опоре.
— Вы нормально себя чувствуете, мисс Юнг? — тихо спрашивает мистер Смит, когда рука Киры с письмом обессиленно опускается.
— Мне нужно...
— Кира, что-то случилось? — интересуется миссис Мерсон, входя в холл. — Добрый вечер, Джордж.
— Может, воды, мисс Юнг? — обеспокоенно спрашивает мистер Смит, явно опасаясь за её самочувствие.
— Мне нужно побыть одной, — наконец говорит Кира, беря себя в руки. — Прошу прощения.
Миссис Мерсон, после того, как Кира ушла, провела Джорджа в гостинную и предложила чашку чая. Её изрядно беспокоили и загадочное письмо, и реакция Киры, и волнение мистера Смита.
— Джордж, что произошло?
— Три дня назад на дом, где находился Ричард, совершили нападение. Люди Грин-де-Вальда, я полагаю. Мне сказали, там всё вверх дном было, когда обнаружили, что что-то не так.
— А Ричард? — дрожащим голосом спросила миссис Мерсон.
— Его нет.
— Извини?
— В доме его не было, и позже он не появился. Исчез.
Вспыхнув яркими искрами, дрова в камине затрещали. Миссис Мандер вздрогнула.
А на втором этаже, едва захлопнулась дверь в кабинет брата, мисс Юнг обессиленно упала на пол, закрыв лицо руками и безудержно плача. Осознав масштаб трагедии, Кира почувствовала, как стиснуло объятия ужасное чувство отчаяния — липкое как страх, медленно разрушающее любого.
Хрупкие плечи мисс Юнг сотрясаются ещё долго, на полу видятся следы от солёных слёз. И вокруг темнота, темнота, темнота.
На улице полумрак...
... А в тихой библиотеке Хогвартса светло — на солнце едва видна пыль, взметающаяся от старых томов. Кира Юнг сидит за тисовым столом, обложив себя неимоверным количеством книг. Прокручивая вновь старое воспоминание, она быстро рвёт исписанный пергамент — бесшумно обрывки опускаются на поверхность стола.
— Кира, доброе утро, — слышится за спиной тихий голос Джона Сэндфорда.
— Здравствуй, — коротко бросает она, чуть повернув голову. — Ты что-то хотел?
— Поговорим? — улыбается Джон, садясь на свободный стул. — Я и забыл уже, как мы просто разговаривали...
Кира оставляет порванный пергамент, и поворачивается к окну — там, за тонким холодным стеклом солнце играет со снегом, и едва слышится звонкий хруст от шагов садовника. Декабрь цветёт хрустально-ледяными розами, записывает на окнах летопись своего времени.
— К чему готовишься? Взглянув на неровные башенки книг, спрашивает он. — К истории магии?
"К очередной дуэли" — замечает про себя Кира. Но вслух говорит лишь:
— Да, верно. Профессор Бинс задал слишком много перед каникулами. Уже написал сочинение?
— Да... Кстати, как твои новые друзья? — наигранно равнодушно спрашивает Джон, беря в руки один из толстых учебников, пролистывая его страницы.
— Прекрасно, — отвечает Кира, начиная писать что-то на новом пергаменте.
— Говорят, ты собираешься на каникулах погостить у Абрахаса, верно?
— А что ещё говорят? — с едва улавливаемой раздражённостью спрашивает она. — Может, что на летних каникулах я буду жить в одном приюте с Реддлом?.. Нет? Очень жаль, потому что это вполне вероятно.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спрашивает Джон, только сейчас замечая следы от слёз на её лице.
— Отец сильно болеет, — говорит Кира. — Вчера получила письмо от мистера Смита — он его лечащий врач. Силы небесные, почему же ужасные новости всегда приносит мистер Смит?.. А что до поездки к Абрахасу — это правда. Он меня приглашал.
— Я на твоём месте не стал бы соглашаться.
— Хорошо, что ты не на моём месте, — пытается язвить девчонка. — Но в любом случае, мне нужно ехать домой в Лондон. Там есть кое-какие дела...
— Могу я спросить? Почему вы живёте в старенькой квартирке, если в вашем распоряжении целый дом?
— Дело в том, что отец не может вовремя добираться до работы. И вообще... Домовиков мы не держим, а содержать целый штаб прислуги не в состоянии.
Осознав бесполезность дальнейших расспросов об этом, Джонатан решает поменять тему.
— Что ж, может встретимся на каникулах? Прогуляемся по Ноттинг-Хиллу? Я надену свой самый дешёвый костюм, а ты самое лучшее платье — удивим людей острыми контрастами. И ещё мы будем кидать монетки уличным музыкантам.
— Но, Джон, мы не сможем...
Мальчишка в праведном удивлении вскидывает брови.
— А что случилось?
— Война, Сэндфорд.
Парень ещё пару мгновений в непонимании смотрит на девчонку, а потом неожиданно громко начинает смеяться.
— Вот чёрт!.. Значит отложим прогулку до окончания войны... Кстати, а ты всё ещё общаешься с Реддлом?
— Да, — говорит Кира. — Это тебя интересует?
— Он мне не нравится. У него слишком сильный характер...
— Он меня не подавляет, если ты об этом, — выговаривает Кира, начиная быстрее записывать в свою тетрадь конспект.
— Я именно об этом, — соглашается Сэндфорд.
Чуть покачиваясь на стуле, Джонатан смотрит на серьёзный профиль Киры, улыбаясь своим каким-то мыслям.
"Я чертовски скучаю по тебе, Юнг, — думает Джон. — По той странной взбалмошной девушке, которую знал раньше. В тебе было столько жизненных сил, Кира. А сейчас ты напоминаешь цветок — блеклый и почти увядший цветок. Где твоё солнце?"
Осень вечно завидует лету...
— Что ж, мне пора, я обещал встретится с Уиллом Форсоном, — говорит Джонатан, вставая. — предложение с Ноттинг-Хиллом остаётся в силе, даже не думай отказываться.
Девчонка фыркает, сдавая позиции и не смея напоминать ему...
— А как же уличные музыканты? — Интересуется она, глядя на него снизу вверх. — Оставим без средств на существование?
— Мы найдём их в следующий раз, если ты не возражаешь, — задумчиво отвечает Джон, смотря на исписанный пергамент. — А что это там написано про тёмную энергию заклятий?
— Ничего... Я буду искать самое лучшее платье, Джон. И не забудь про порванный костюм.
— За кого ты меня принимаешь?! — возмущённо говорит Сэндфорд, уходя. — Он будет просто дешёвым.
И в тихой библиотеке слышны шаги белокурого парня. Короткие пряди его растрёпанны, манжеты на белой рубашке растёгнуты и завёрнуты до локтя. Он тихо насвистывает свою мелодию — ту, которая звучит в старой Америке, где нет войны, где на улицах бродят герои О. Генри.
А в Шотландии распускаются хрустально-ледяные розы.
