Глава 15. Провалившийся планНа колдографии Малфой подавал бокал блондинке в платье с глубоким декольте. Она — раз за разом — одаривала его кокетливой улыбкой и на мгновение прикрывала глаза. Девушка была совсем юной и очень красивой: аккуратный прямой носик, большие — наверняка, голубые — глаза, пухлые губки. Гермионе всегда казалось, что именно о таких губах в романах пишут, что они «созданы для поцелуев».
Она громко выдохнула, пытаясь успокоиться, и в который раз перечитала гадкую заметку.
«Малфой и Гамп — новый элитный союз?
Не далее как вчера вечером юная Элизабет Гамп, единственная дочь своих родителей, чьё состояние исчисляется миллиардами галлеонов, появилась на традиционном январском приёме в компании мистера Драко Малфоя. Все мы знаем, что пару лет назад мистер Малфой расстался с Асторией Гринграсс. До сих пор они не раскрывали причину своего разрыва, но, кажется, теперь всё стало ясно. Мистер Малфой увидел прелестную Элизабет Гамп, когда она была ещё совсем девочкой и тут же влюбился. Да и признаться трудно устоять перед девушкой с такими выдающимися достоинствами — у семейства Гампов, поговаривают, даже есть права на золотые прииски — конечно, он не мог сразу же начать ухаживать за девушкой, но вот момент настал.
„Драко и Элизабет — чудесная пара, но, боюсь, этот сердцеед может разбить ей сердце“, — поделилась переживаниями одна из подруг мисс Гамп.
Так, насколько правдива эта любовь? Неужели молодой ловелас действительно образумился? Или им движет что-то другое? Думаю, мы вскоре узнаем».
— Гадость-гадость-гадость, — пробормотала Гермиона, брезгливо поморщившись.
Потом смяла дурацкую газету и бросила её в мусорное ведро.
«Не надо было вообще её покупать. Я же поклялась больше не читать „Пророк“», — подумала она, присаживаясь на стул и растирая виски пальцами.
Делая это, Гермиона периодически поглядывала на корзину с мусором. В конце концов, пришлось убрать её за шкаф, чтобы не пялиться на ведро.
Она не знала, чего ждала от Малфоя после этих странных посиделок в баре. Наверное, его уход был предсказуем. Наверное, она сама бы не обрадовалась, если бы он вдруг решил остаться.
«Наверное…», — произнесла про себя Гермиона и придвинула к себе новый номер «Зеркала».
Она пыталась читать вторую статью Джинни — несколько секретов для молодого ловца; как Гермиона поняла, Луна посоветовала миссис Поттер попробовать себя в разных жанрах, — но вместо текста видела ту колдографию.
Малфой был доволен и счастлив, строил глазки школьнице и снова что-то пил, а она весь прошлый вечер провела, думая, придёт ли он за своим плащом. Даже хотела написать ему, но всё-таки решила не делать этого.
«И правильно», — сказала себе Гермиона.
И зачем она купилась на крики мальчишки-газетчика?
«Новый роман мистера Малфоя», — орал он и бежал по переулку, обгоняя волшебников, но успевая заглянуть им в лицо. Негодник высматривал жертв, и он сразу же рассекретил Гермиону.
Она быстро сунула мальчишке первую найденную в сумочке монету, спрятала «Пророк» во внутренний карман пальто и пронесла его в министерство точно бомбу. Зайдя в кабинет, тут же вытащила газету, развернула её и увидела эту статью.
«Это же „Пророк“, а значит, там нет ни слова правды», — произнесла мысленно Гермиона.
«Но колдография, то настоящая», — откликнулся кто-то неведомый в её голове.
Гермиона не знала, как с ним бороться. Она положила голову на стол и прикрыла глаза. Нужно было отдохнуть. Хотя бы немного.
***
Джордж и Анджелина жили в небольшом доме на окраине магического Лондона. За коттеджем располагался садик, но, как знала Гермиона, Уизли-Джонсоны ничего там не выращивали: у Джорджа хватало дел в магазине, а Анджелина не занималась им из принципа.
Сейчас Гермиона сидела на скамейке, находившейся рядом с одной из бывших грядок. Им с Гарри нужно было немного поговорить наедине, так что они вышли в сад. Ветер сегодня был несильный, но свежий. Он слегка лохматил волосы Гарри, будто бы тот сам не мог справиться с этой задачей.
— Смита мы так и не нашли, зато узнали о ещё одном пропавшем, — сказал Гарри, повернувшись к Гермионе.
Она кивнула, полагая, что он продолжит.
— Джулия Стейдор, — тихо произнёс Гарри.
— Сестра? — догадалась Гермиона, вспомнив об одном из членов совета, который рассматривал её законопроект, — Викторе Стейдоре.
— Да. О её пропаже заявила подруга Алиса, она сказала об этом Рону. Виктор всё отрицает.
— Значит, они связывались с ним, — выдохнула Гермиона и сцепила пальцы в замок.
Это дело казалось ей всё более пугающим и странным. Пусть таинственные злодеи не совершали массовых убийств и даже волшебников крали будто порционно, осторожно, но их не удавалось найти.
Гермиона поёжилась.
— Ты замёрзла? — Гарри потянулся к пуговицам на своей кофте, но она остановила его жестом.
Её друг и без того был одет слишком легко для этого времени года.
— Мы надеемся договориться с Виктором. А потом если бы нам удалось настоять на передаче заложника из рук в руки…
Гермиона снова кивнула.
— Когда состоится заседание, на котором примут твой законопроект? — вдруг поинтересовался Гарри.
— Пока не знаю, но до конца февраля всё точно решится, — она внимательно посмотрела на Гарри, понимая, что тот хочет сказать. — Не переживай. Со мной ничего не случится. К тому же за полтора месяца вы их точно поймаете.
— Хотелось бы верить, — пробормотал Гарри.
Он привлёк её к себе, и они долго сидели обнявшись. Гермионе казалось, что, на самом деле, это не она старшая, а Гарри, причём ему уже очень-очень много лет. Она смотрела на покрытые тонким слоем снега холмики земли, из которых состоял этот сад, и боролась с желанием рассказать всё другу.
Возможно, она бы даже решилась, и обещание, данное Конгрит, её бы уже не остановило, но тут синяя дверь открылась, и в сад выглянула Джинни.
— Да вы же тут совсем замёрзли! — она всплеснула руками и, хотя сама была в тонком платье и фартуке — видно, решила что-то приготовить, пока все остальные играли в слова, — вышла на улицу и взяла Гермиону и Гарри за руки.
— Пошлите-пошлите, — приговаривала она, заводя их в дом как непослушных детей.
И пока Джинни читала им лекцию — «Вот, казалось бы, взрослые люди, а никакого понимания…», — Гермиона и Гарри переглядывались и украдкой улыбнулись друг другу.
***
Через час Джинни поставила на стол шоколадные кексы. За это время она успела каждому пожаловаться на «своего бестолкового мужа» и «его подругу, которая только делает вид, что умная». Джордж и Рон смеялись над ней, перемигивались за спиной у сестры и, вздыхая, жалели Гарри.
«Ей только двадцать четыре, а она уже превратилась в нашу мать», — притворно печалился Джордж, Рон с удовольствием подыгрывал ему.
Иногда Одри, сидевшая у камина и игравшая с детьми, тихим голосом советовала ему заткнуться, но это совершенно не помогало.
Как раз когда шоколадные кексы оказались на столе, и все принялись расхваливать Джинни — причем её братья чересчур усердно, — в дверь постучали. Анджелина пошла открывать. Вскоре вслед за ней в комнату вошли Перси, который сегодня задержался на работе, и Луна.
Лавгуд так и не объяснила Гермионе, почему не пришла в бар, поэтому та поглядывала на подругу и выжидала, когда они останутся наедине.
Поговорить с Луной Гермионе удалось только спустя минут сорок. За это время она съела пару совершенно восхитительных кексов, послушала жалобы Анджелины на то, что та стала набирать вес, и один раз выиграла всех в слова. Они загадали ей «профессора Макгонагалл» и почему-то думали, что она не сможет выиграть.
Увидев, что Луна пошла на кухню, Гермиона решила пропустить следующий круг.
— В следующий раз я с вами, — пообещала она и вышла из комнаты.
Зайдя на кухню, Гермиона в очередной раз подумала, что эта комната, как, впрочем, и гостиная кажется какой-то необжитой. Все вещи здесь стояли на своих местах, всё было идеально, чересчур чисто — разве что испачканная шоколадом лопаточка, оставленная Джинни на раковине, нарушала эту гармонию. Находясь у Уизли-Джонсонов в гостях, Гермиона не могла избавиться от ощущения, что она посещает музей. В гостиной у них царил порядок, но в то же время на каминной полке, тумбочке, окнах, стенах не стояло и не висело ничего, что могло бы рассказать, как жили и живут владельцы этого дома. Цветов тоже не было. Наверняка, наверху, в спальных, дела обстояли также.
Из общей идеальной картины выбивался только сад, но дверь в него почти всегда была закрыта. Кажется, сами Анджелина и Джордж никогда туда не выходили, открывая вход на задний двор только по просьбе друзей.
— Здесь всё пусто, — сказала Луна, очевидно догадавшись, о чём думает Гермиона. — И мне кажется, навсегда таким останется.
Обсуждать это не хотелось, поэтому Гермиона решила приступить к делу.
Пока Луна наливала воду в гранённый стакан — видно, за этим она и пришла на кухню, — Гермиона опёрлась на стол и спросила:
— Слушай, а почему ты не сказала, что не придёшь?
— Не сказала? А разве я не отправила сову?
Луна постаралась произнести это небрежно, но Гермионе почудилась фальшь в её голосе.
«Но зачем ей меня обманывать? — Тут же подумала Гермиона. — Это ведь бессмысленно».
— Прости, у меня было много работы, — Луна мягко улыбнулась ей. — Надеюсь, ты не слишком долго меня ждала?
Тут неловко стало Гермионе. Она коротко кивнула:
— Ну так… отчасти.
В дверном проёме появилась голова Рона:
— Эй, вы идёте? Обещали же присоединиться к нам в следующем туре.
— Да, конечно.
Они пошли за Роном. Он громко сетовал на то, что Гарри решил поиздеваться над ним, загадав Дарта Вейдера.
— Я, конечно, посмотрел уже все «Звездные войны», но всё равно так сразу сложно перестроиться! Когда мне сказали, что это кто-то угрюмый и в чёрном, я думал, речь о Снейпе…
Гермиона прыснула, Луна тоже рассмеялась. И хотя поначалу все присоединились к ним, стоило Гарри кашлянуть, как в комнате воцарилось неловкое молчание.
— Я хочу загадывать Гермионе, — сказала Лавгуд, нарушая тишину.
Начался новый круг. В этот раз играли все, даже Анджелина, которая до этого предпочитала сидеть в кресле и наблюдать за их попытками понять, кого же им загадали. По некоторым признакам Гермиона — и она думала, что все остальные тоже — поняла, что перед их приходом Джордж и Анджелина опять поссорились.
Теперь Анджелина сидела рядом с Гермионой, и та, надеясь развеселить её, наколдовала над её головой надпись «Зайчиха-Шутиха». Заклинание работало таким образом, что золотые буквы, парящие в воздухе, видели все, кроме того, кого зачаровывали.
Идея Гермионы, и правда, оказалась довольно удачной. По крайней мере, Анджелина смогла выйти одной из первых и искренне смеялась, когда поняла, что угадала.
Гарри почти сразу понял, что он «садовый гном», — «Второй раз подряд, Джордж, серьёзно?», — Луна легко догадалась насчёт «банши». В конце концов, в круге остались только Джинни и Гермиона.
У Джинни над головой горела надпись «профессор Трелони», и Гермиона искренне жалела её. Не зря задание для жены придумывал Гарри.
Сама Гермиона за это время успела узнать, что она знакомый им всем человек, учившийся в Хогвартсе.
— А я себе нравлюсь? — спросила Гермиона.
Рон, успевший приложиться к бутылке огневиски из запасов Джорджа, расхохотался:
— Безумно. У вас прям любовь.
Одри заинтересованно посмотрела на него, и он тут же замахал руками:
— Да шучу я, шучу. Вы не нравитесь друг другу, Гермиона, совсем, хотя, помнится, ты как-то раз пыталась его выгораживать и вроде как защищать… Но если вспомнить третий курс… — продолжил Рон, не обращая внимания на сердитые взгляды Джинни, которой никто так не подсказывал.
Гермиона внимательно посмотрела на Луну.
«Не могла же она? Или всё-таки могла?»
— Я… Драко Малфой?
Увидев в зеркале искрящиеся красные огоньки над своей головой, Гермиона поняла, что угадала.
Луна загадочно ей улыбнулась — или Гермионе только так показалось — и отошла к столику с кексами.
***
Дома Гермиону ждали несколько писем. Одно из них — на слишком дорогом пергаменте — от Малфоя.
«Привет, Грейнджер.
Мне тут пришла в голову одна идея: нужно оставить Лавгуд с Блейзом наедине в закрытом помещении. Знаешь, чтобы у них некоторое время не было шанса выбраться. Банально, конечно, но, судя по чужому опыту, действенно.
Предлагаю провернуть всё это в нашем с Забини кабинете.
Приходи завтра в час. В это время Блейз всегда уходит на обед.
До встречи, Драко Малфой».
— Недурная идея, — сказала Гермиона вслух, обращаясь к новенькому телевизору, который теперь стоял в гостиной. Его подарили родители на рождество.
Потом она прошла в комнату и достала из тумбочки кристалл. Он был очень тёплым и горел красным, но мерцал. Держа его на ладони, Гермиона взяла со стола последнее письмо от Конгрит.
Хорошо, что та не настаивала на личных встречах, а контролировала их с помощью писем. Гермиона пробежала по листу глазами и нашла нужный кусок.
«Если кристалл мерцает, значит, двое влюблены друг в друга, но пытаются бороться с этим. Им тяжело принять свои чувства, и они раз за разом отказываются от возможности стать счастливыми и, доверившись партнёру, построить что-то настоящее», — прочитала Гермиона.
Эти строки, очевидно, подходили к Луне и Забини, так что идею Малфоя можно было назвать удачной.
«И как ей не быть удачной, если он у нас „сердцеед“ и „ловелас“», — подумала Гермиона о гадкой статье из «Пророка» и скривилась.
Плащ Малфоя всё ещё лежал на стуле. Она подошла и, облокотившись на спинку, прижалась лицом к ткани. Плащ пах Малфоем, и ругая себя за нездоровое поведение, Гермиона ещё долго сидела так, вспоминая, как хорошо и спокойно ей было в его объятиях.
***
С утра Блейз снова читал ему статью из «Пророка». Если прошлая заметка была ужасна и заставила Драко возненавидеть тот момент, когда он согласился «спасти» Элизабет Гамп, то эта и вовсе пробудила в нём желание убивать.
Скитер взяла интервью у Элизабет. Та уверяла, что «они с Драко созданы друг для друга», что он «пал к её ногам». Дальше Драко слушать не хотел, поэтому отгородился от Блейза заклинанием, а когда тот отвлёкся, сжёг дурацкую газетёнку и вместе с ней квартальный отчёт Забини.
— Малфой, ты тупой? Ты чего творишь! — несколько раз прокричал Блейз, прежде чем хлопнул дверью и ушёл обедать.
Драко он, конечно, с собой не позвал, чему тот порадовался.
Знала бы Скитер, что косвенно помогла ему, наверное, удавилась бы от печали.
Через несколько минут в дверь постучали, и Драко сразу понял, что это Грейнджер.
«И почему каждая встреча с ней теперь такая… странная?», — устало подумал он, вспомнив, как ушёл тогда ночью.
Ещё и плащ случайно оставил. Малфой потом всё порывался написать ей, но почему-то не мог, и даже когда решился, про плащ ничего не сказал.
«Интересно, она читала „Пророк“?», — спросил Драко самого себя, разглядывая кучку пепла на блейзовском столе.
Гермиона тем временем зашла и, скрестив руки на груди, встала напротив его собственного стола.
— Не будешь присаживаться, Грейнджер? — Драко кивнул на стул.
— Не хочу, — отозвалась она. — Я сейчас поработаю с дверью.
— А Лавгуд? — Драко был уверен, что Грейнджер уже придумала, как заманить сюда свою подружку.
— Ну, как помнишь, я неплохо подделываю почерка с помощью магии. Дай мне какой-нибудь указ своего начальника, я напишу Луне, чтобы она пришла к вам в кабинет.
Драко полез в свою тумбочку, но ничего там не обнаружил. На столе тоже не было таких бумаг. Признаться, он никогда не относился к письменным указам Дигдейла с особым трепетом.
Ничего не объясняя Грейнджер, он прошёл мимо неё и, убедившись, что Браун покинула свой пост да ещё и забыла закрыть дверь в кабинет начальника, спокойно забрал первый попавшийся указ.
Вернувшись, он отдал бумагу Грейнджер. Она вопросительно посмотрела на него.
Драко не стал садиться, он облокотился на свой стол и произнёс:
— Да этот идиот опять укатился в свой Оурбей…
Почему-то по лицу Грейнджер скользнула тень, когда он произнёс название деревеньки, в которой, как знал Драко — хотя эта информация была ему совершенно ни к чему — прошло детство его начальника.
— Оурбей, — повторила про себя Грейнджер и стала колдовать над пергаментами.
Драко смотрел, как она откидывает падавшие на лицо локоны и как спокойно взмахивает палочкой и шепчет слова заклинаний. Грейнджер была красивой, когда колдовала. Признаться, она теперь почти всегда казалась Драко красивой. И это больше не пугало. Он привык.
Отправив Лавгуд письмо, Грейнджер нахмурилась:
— Так, а теперь я заколдую дверь.
— Может, это я заколдую дверь в своём кабинете? — Драко сердито посмотрел на Грейнджер и подчеркнул последние слова.
Видно, его тон её совсем не впечатлил.
— Я сделаю это лучше, — заявила она. — И не мешай мне. Заклинание, которое активируется спустя какое-то время, требует сосредоточенности.
То, как она заткнула его, разозлило Драко.
«Тиранша», — обозвал он Грейнджер.
Ему казалось, что Грейнджер возиться очень-очень долго.
«Да что там делать-то», — возмутился про себя Драко и, воспользовавшись тем, что Грейнджер не обращала на него никакого внимания — «Да что это за поведение вообще», — незаметно взмахнул палочкой и шепнул:
— Коллопортус.
Поглощённая процессом Грейнджер ничего не услышала. Спустя несколько минут, она обернулась к нему:
— Ну теперь всё готово. Я пошла.
Она развернулась на каблуках и, направилась к двери.
«И иди отсюда», — подумал Драко, отвернувшись к стене.
Он всё ждал, что дверь, как обычно, хлопнет, но вместо этого раздался какой-то скрежет, а потом Грейнджер возмущённо воскликнула:
— Малфой!
— Что? — он повернулся к ней и увидел, что Грейнджер безуспешно пытается выйти.
Драко не спеша встал, подошёл к двери и тоже подёргал ручку. Ничего не произошло. Произнёс заклинание, но дверь и тогда не поддалась.
Он посмотрел на Грейнджер, которая стояла всего в нескольких сантиметрах от него:
— И что ты наделала, Грейнджер?
Она возмущённо охнула:
— Что я наделала? Да это же явно ты, Малфой. Признавайся, ты не послушал меня, да?
Грейнджер надвигалась на него во время этой короткой, но яростной речи, и вскоре они оказались так близко, что Драко уже не мог думать о своей мифической вине.
Он сделал над собой усилие и отодвинулся от Грейнджер. Та снова скрестила руки на груди:
— Теперь неизвестно, когда чары спадут. Малфой!
Она выругалась.
— Придётся звать авроров.
— Авроров? — переспросил Драко.
Грейнджер посмотрела на него, как на умалишённого:
— Конечно. Кто ещё в этом здании может оперативно вытащить нас отсюда? Надеюсь, мы их несильно отвлечём. Сейчас отправлю сообщение Гарри.
«Вечно этот Поттер».
Он даже не стал спрашивать, как Грейнджер собирается связаться со своим дружком, если дверь заперта, и самолётик сквозь неё не проскочит. Он немного удивился, когда Грейнджер взмахнула палочкой и чётко произнесла:
— Эспекто патронум.
На конце её палочки что-то засеребрилось, но быстро погасло.
Грейнджер закусила губу и попробовала снова. И вновь ничего не произошло.
— Не хватает счастливых воспоминаний? — поинтересовался Драко издевательским тоном.
Она одарила его уничтожающим взглядом, а потом вдруг сделала шаг в сторону, точно не хотела, чтобы Драко видел выражение её лица. Он, конечно, последовал за Грейнджер и успел заметить её счастливую улыбку и лёгкий румянец на щеках.
На этот раз она смогла вызвать патронуса — выдру. Грейнджер что-то прошептала, и выдра умчалась прочь. Драко слышал об этом секрете Ордена Феникса ещё во время войны: они умели передавать сообщения с помощью патронусов. Драко цокнул. Он сам даже не мог вызвать серебристого защитника.
— И о чём ты подумала, Грейнджер? — спросил Драко, снова приближаясь к ней.
Он чувствовал: здесь скрыто нечто важное для него.
«Так неужели…»
— Вспомнила обо мне? — поинтересовался он
И то, что Грейнджер промолчала, сказало ему куда больше, чем любые возможные тут слова.
— Посмотри на меня, Грейнджер, — тихо попросил Драко, но она всё ещё стояла отвернувшись.
— Пожалуйста.
Стоило ей сделать это, как Драко накрыл её губы своими. Он целовал Грейнджер долго и нежно, надеясь, что она запомнит каждую секунду, и потом будет вызывать свою выдру, думая только о нём.
Она обнимала его и, как в прошлые разы, тянулась на встречу. Драко чувствовал: он нужен ей. Но уже секунду спустя Грейнджер решительно высвободилась из его объятий, отступила на шаг назад.
Драко попытался дотянуться до неё, но она покачала головой:
— Не надо, Малфой. Я… мы… мы не можем продолжать в том же духе, учитывая… — она оборвала себя, скривилась, и выдала. — Ты ведь сам так хотел.
Он не мог отрицать, что она права.
— Грейнджер, я… — он сглотнул, пытаясь понять, каких слов она ждёт от него, что он вообще может ей предложить.
И посомневавшись, Драко сказал:
— Я обещаю больше никогда тебя не целовать.
Грейнджер помолчала, потом произнесла очень тихо:
— Вот и хорошо.
Драко не казалось, что это хорошо. На его взгляд, всё вышло как-то скверно.
Как раз в этот момент за дверью послышались шаги, а потом раздался голос Поттера. Драко бы предпочёл, чтобы шрамоголовый не был таким оперативным.
— Гермиона, ты здесь? — взволнованно спросил Поттер.
Она тут же оказалась у двери:
— Да-да.
— С тобой всё в порядке?
— Да, всё отлично. Освободи меня, пожалуйста.
Она отошла к столу Забини. Поттер, видно, всё-таки научился чему-то в аврорате — пришлось признать Малфою, — потому что буквально через пару минут дверь открылась, и Грейнджер быстро обняла его:
— Спасибо, Гарри.
— Как ты вообще тут оказалась?
— Я похитил её и силой удерживал, заставляя написать за меня отчёт, — напомнил Драко о себе едким тоном.
Он больше не верил в то, что Поттер изменяет своей суженной, но всё равно видеть, как они с Грейнджер милуются было неприятно. Развели тут нежности, понимаешь ли.
— Здравствуй, Малфой, — сдержанно кивнул ему Поттер.
— Я всё тебе объясню позже, — пообещала Грейнджер своему дружку.
На Драко она теперь не обращала никакого внимания.
— Всё, выметайтесь отсюда поживей, мне надо работать, — заявил Драко, выталкивая из кабинета Грейнджер, которая до этого стояла на пороге.
— Пойдём, Гарри, не будем мешать очень занятым людям, — произнесла Грейнджер, передёргивая плечами, и очевидно стараясь вложить в свой голос побольше яда.
«Нашла, с кем тягаться», — подумал Драко, садясь за стол.
Он постарался сосредоточиться на грядущей сделке и вовсе не думать о том, какие нежные у Грейнджер губы и что именно она потом сказала Поттеру.
