Глава 14Вонгола. Величайшая итальянская семья, легенда, идеальное воплощение Омерты. Лучшие Боссы, лучшие семьи, лучшие люди — лучшие, лучшие, лучшие…
Во всём, кроме лучших отцов — здесь мужчины Вонголы могли соревноваться лишь в лучшей никчёмности. Но со стороны, конечно, они выглядели образцово-показательными.
Савада Иемитсу настолько любил своего сына, что расчистил ему место и нанял лучшего репетитора. Дон Тимотео обожал свою дочь настолько сильно, что она даже не подозревала, что на самом деле приёмная.
Только вот Консильери к смерти детей Тимотео отношения не имел, а кандидатура Тсуны была выдвинута одним из Хранителей Ноно. И натаскивали его за бешеные деньги из общих средств — потому что старый дон был готов пойти на всё, чтобы Эспозито Занзас никогда не стала Вонголой Дечимо.
В первый раз они столкнулись, когда Тсуне было пятнадцать. Уже сломленный и частично созданный заново, неопытный, наивный, ещё не до конца понимающий истинную суть своей будущей карьеры — маленький мальчик со своими друзьями оказался втянут в горнило уличной войны и несколько недель отстреливался от разъярённой женщины, которой бросили утешительную кость и скомандовали «фас!». И они бы умерли, если бы не Реборн, которому хорошо заплатили за то, чтобы Наследник остался в живых.
Во второй раз они увиделись, когда погиб Бык. Они только-только приехали в Италию и начинали потихоньку разбираться в том, как устроен реальный мир, и должны были провести несколько лет, доказывая, что достойны занять своё место. Безобидная перестрелка, почти шуточная проба пера и нелепая смерть — после этого Тсуна бушевал ещё полгода, и к тому моменту, как виновные были казнены, ни у кого не осталось сомнений в том, почему его выбрали Наследником. Занзас появилась на Церемонии, поздравила с местью и признала его право стоять над собой — но выбрали Фредерико, и они оба оказались уничтоженными.
В третий раз Занзас нашла его сама. Три года после позора, полтора года с момента воцарения Дечимо, год от смерти Ноно — глава Варии решила, что сейчас самое лучшее время для того, чтобы завести ребёнка. Как ему потом объяснили, он был единственной кандидатурой, прошедшей жёсткий отбор — Занзас был нужен здоровый мужчина с хорошими генами и достаточным влиянием, а также с определённым складом характера, набором талантов и взглядами, схожими с её собственными. От Тсуны требовалось просто прилететь в Италию и сдать биоматериал, а потом он мог катиться на все четыре стороны. Рыба сразу согласился, выдвинув всего одно условие.
Джаннаро Эспозито, его прекрасному Джанни, в этом году исполнялось семь. Он был умным и спокойным мальчиком, который, вопреки всему, рос в полноценной семье — Тсуна звонил ему каждый вечер, всегда был на связи и раз в месяц приезжал на выходных. И сын знал, что у него есть Савада, знал, что может говорить с папой обо всём на свете. Да, Тсуна не мог содержать своего ребёнка, и их разделяло целых тринадцать часов — но он, чёрт подери, делал всё, чтобы никогда не стать для Джанни «никчёмным отцом».
— Долго ещё?
Они задержались с вылетом на три часа, ожидая ближайший рейс — этого хватило, чтобы к ним примчался Кенгуру. Потом посадка в разные места, обмен билетами, угрозы и всё вместе — и теперь их самолёт мчался к Италии, но это всё равно летит слишком медленно.
— Ещё пять часов. Пёс, Пантера и Телёнок встретят нас в аэропорту. Никаких новостей от Варии.
Что же, хорошо. Прекрасно. Эти пять часов можно использовать — чтобы разозлиться, чтобы вспомнить, каким он был десять лет назад, чтобы накрутить себя до состояния, когда удар кулака разрушает стену. Каждый час полёта — за год мирной жизни, чтобы сбросить нарост нормальности, чтобы снова стать тем, кто был Наследником. Зансас сказала, что выбрала его, потому что он сможет достойно отомстить и прикрыть её спину — пришло время доказать, что она не ошиблась в выборе.
Они совсем не изменились за эти десять лет. Вот радостно подпрыгивает на месте Пантера, смолящий даже сильнее, чем он сам, а на руках всё также нет места из-за огромного количества браслетов и колец, хотя сейчас это уже драгметаллы, а не пустая бижутерия — солидный Босс уважаемой Вонгольской Семьи. Вот Пёс, улыбчивый, со шрамом на подбородке — дорогостоящий наёмный убийца, после их провала решивший уйти в свободное плавание. А этот парень лет двадцати, в пятнистых штанах, наверняка отзывается на позывной «Телёнок» — это Ламбо Бовино, младший брат Лимбо, которому на момент Церемонии было всего десять лет. Но как похож на Быка, как похож! Одно лицо, издалека не отличить. Телёнка начали готовить сразу же, но они никогда не работали вместе — это совершенно не мешало Ламбо отказываться от перспективных заказов и причислять себя к «старой гвардии». Так что прекрасный информатор и технарь оказался в полном распоряжении Пса, а теперь стоял и с интересом рассматривал человека, под командованием которого когда-то умер его старший брат.
— Рад встрече, Босс. С возвращением.
Тсуна даже не остановился, кивнув своим людям прямо на бегу. У них не было багажа, а Пантера даже не стал глушить машину — Хранители понимающе поклонились и расселись по местам. В ту же секунду металлический зверь взревел, и они понеслись к варийскому особняку.
— Есть новости?
Телёнок тут же открыл ноутбук, чтобы через несколько секунд разочаровано помотать головой.
— Никаких. Вария роет носом землю, но они ничего не могут сделать. Никаких новостей о мальчике.
Всё вставало на свои места. Смерть Блюбелл, бомба в его машине — кто-то действительно десять лет следил за призраком, сам себя накрутил и перепугался до смерти. Недостаток информации во всей красе — то, что не удалось найти, Вонгола додумала.
— Босс…
Пёс недовольно цыкнул, но Пантера только сильнее сжал руль и упрямо продолжил:
— Босс, я знаю, что вам не до того, но я действительно рад вашему возвращению.
Тсуна тихо выдохнул:
— Я знаю.
Он мог бы добавить, что сожалеет из-за того, что не приехал, когда Гокудера становился Боссом своей Семьи, но Хибари показывал фотографии, и он считал церемонию отменной. Мог бы подколоть Ямамото по поводу того, что он теперь входит в первую пятёрку лучших киллеров мира, мог бы мягко поблагодарить Ламбо за помощь — мог бы стать правильным Боссом, который умел располагать к себе Хранителей и знал их слабые точки.
Савада молчал, продумывая план атаки, и мимолётная улыбка схлынула, как будто её и не было. Хранители молчали, будто не было этих десяти лет, и они всё ещё идеальная команда, понимающая друг друга с полуслова. Действительно, старая гвардия. Филина и Совы только не хватает — но их давно вернули в тюрьму, из которой старый хамелеон их достал.
Вария готовилась к битве: машины, офицеры, оружие. Всё выкачено, всё наизготовку — всё мёртвое, замершее, не способное стрелять. Он знал это. Занзас знала. Фредерико тоже знал.
Они виделись около месяца назад, когда он в последний раз приезжал к Джанни, и с тех пор Занзас совершенно не изменилась. Всё та же короткая стрижка, в которой блестит седина, те же шрамы, и морщины те же. Главе Варии было чуть за сорок, но она всё ещё носила кожаные штаны, материлась, лично вела свою маленькую армию в бой и пила виски — с появлением Джанни гораздо меньше, но для здорового образа жизни всё ещё многовато. Пожалуй, если бы не шрамы, её можно было бы назвать красоткой, а формами она могла посоревноваться с гитарой — но даже если бы её вдруг перекосило, для Тсуны она всё равно была бы самой невероятной женщиной.
— Рыбёха, ты? Вовремя, блядь.
Он кивнул, показывая, что тоже рад её видеть.
— Новости? Информация?
Занзас выругалась и сплюнула.
— Нихуя, блядь. Спёр моего сына и спрятал непонятно где. Сидит, небось, рядом с ним, херню всякую втирает. Я пыталась решить дело миром, но он заявил, что всё из-за тебя, и что я должна была… Блядь! Блядь, блядь, блядь…
Их сыну действительно повезло с родителями — Тсуна не знал, был ли в мире ещё один человек, потеря которого может вывести Занзас из равновесия.
— Ясно.
Тсуна на секунду задумался, прикидывая, куда Фредерико мог деть своего племянника.
Нет, не так. Где Вонгола Дечимо, получивший титул из-за сентиментальности Ноно, будет прятать ценного заложника от Наследника, который должен был занять его место?
— Я знаю, где они. Занзас, Фредерико перестраивал главный особняк за эти десять лет?
Занзас посмотрела на него, как на умалишённого, но Тсуна только улыбнулся и положил в карман новую пачку сигарет. Волнение и ярость наконец-то отступили — преобразовались в чистую, смертоносную энергию. Он снова был Рыбой — в этот раз неотвратимым Лохнесским чудовищем.
— Нет, не перестраивал. Рыбёха, блядь, ты же не собираешься…
Тсуна улыбнулся, и она замолчала, поражённо раскрыв глаза.
— Он боится, что я нанесу ему визит, верно? Так почему бы не оправдать эти ожидания?
Никто в здравом уме не пойдёт штурмовать центральный особняк Вонголы. Никто, кроме крайне разозлённой и всемогущей Рыбы, которой он когда-то должен был принадлежать.
— Парни, слышали? Планировка не изменилась.
Когда-то давно Реборн заставил их вызубрить внутреннее убранство каждого из Вонгольских особняков. Тсуна и сейчас мог пройтись по дому с закрытыми глазами — и это давало им преимущество, с помощью которого четыре человека смогут уничтожить легион.
Хранители молчали. Серьёзные, собранные, готовые слушать и выполнять. Рыба медленно закурил, обдумывая план действий. Наконец, он решил — в конце концов, мафия всегда одинаковая.
— Кенгуру, занимай позицию, мы погоним их в левое крыло. Телёнок, едешь с ним и координируешь действия. Пёс, Ёж, Пантера, на нас штурм. Пантера, рассчитываю на тебя — ты будешь тем, кто расчистит наш путь. Занзас, дашь второго снайпера?
Собирались молча. Тсуна был на удивление спокоен, как будто и в самом деле плыл под толщей воды, парни сходили с ума от азарта и волнения. Подпрыгивают, пристёгивают пояса с самодельными Пантериными гранатами — лучший подрывник Италии справится лучше завода где-нибудь в РФ.
— Как в старые времена, Босс?
В этот раз Тсуна даже находит в себе место для улыбки.
— Ага, Пантера. Как в старые времена.
Гокудера всегда пытался успокоить его, когда Рыба впадал в неконтролируемую ярость. Безуспешно, разумеется — именно поэтому телохранителем и тенью стал Хибари, а не он. У Пса тоже могло бы получиться — он неплохо чувствовал, что сейчас испытывает Босс, и не лез.
Ёж удивлённо хмыкнул, а потом довольно оскалился — его уже потряхивало от предвкушения. Злиться на него не получалось — Тсуна знал, что Хибари переживает за его сына, как за своего собственного, но сейчас жажда крови перекрывает всё остальное.
Курить хотелось зверски, но ещё сильнее было желание убивать. Мир растворяется, мораль гаснет, в голове вспыхивает вбитая на подкорку планировка, а железо пистолета приятно холодит ладонь. Он — Рыба, в нём нет ничего, кроме отстранённого интереса и риторического вопроса «скольким бойцам сегодня предстоит умереть?». В своей победе он не сомневается — как и в том, что уложится в несколько часов.
— Занзас. Если хочешь, можешь следовать за нами. Войдёшь через пятнадцать минут после того, как кончится стрельба. Или можешь подождать, пока я не вернусь с сыном.
Они сели в машину, и Тсуна на секунду прикрыл глаза, вслушиваясь в то, как рычит мотор. Прямо сейчас они помчатся под пули, в самоубийственной лобовой атаке, а потом зачистят особняк и прижмут к стенке самого Дечимо — безумно, несбыточно, невыполнимо для всех, кроме них. Потому что для творений Реборна нет ничего невыполнимого.
