Парселтангский акцент

Глава 16. Слизеринец

Глава 16. Слизеринец

Дом, который я делила с Лордом Волан-де-Мортом, находился в Швейцарии – единственной стране, которую Вторая мировая война обошла стороной. Это была одна из немногих европейских стран, культура и жители которой не пострадали от дьявольских планов Геллерта Гриндевальда. Впрочем, война закончилась уже давно, а сейчас стоял 1960 год. Дом, который выбрал для меня он – человек, возмечтавший стать богом, бросивший вызов судьбе, посмеявшийся над запретами, дерзнувший совершить то, что было противоестественно по своей природе, - стал местом, которое я не покидала. Пребывая в каком-то беспечном состоянии, необыкновенным для меня самой, я жила под крылом великого и ужасного Темного Лорда, и молва о мужчине, с которым я делила постель, дом и жизнь, быстро разошлась по Европе. О Лорде Волан-де-Морте говорили многие волшебники, как молодые и неопытные, так и старые матерые колдуны. Он много путешествовал, побывал во многих странах, встречался со многими интересными волшебниками, завоевывая их уважение и даже преклонение. Он воплощал в жизнь все, что задумал, все, о чем мечтал. Он реализовывал грезы, превращая их в действительность, после чего ставил волшебное общество перед фактом своего достижения, за которым неминуемо следовало величие.
Лорд Волан-де-Морт постигал темные искусства, не боялся изучать и практиковать то, о чем даже боялись говорить ученые.


А я, посещая светские мероприятия, с улыбкой слушала разговоры о нем. На балы, рауты и другие праздники, устраиваемые богатыми и известными аристократами, я ходила не за развлечениями. Мне важно было показаться, потому что некоторые люди, которые были знакомы с Волан-де-Мортом, хотели видеть меня и говорить со мной. Но мне они все в глубине души были глубоко безразличны. Я со снисхождением и легкой улыбкой терпела их комплименты, которые отчего-то не приносили мне удовольствия, и узнавала информацию о Темном Лорде, каждый раз удивляясь.


Меня стал волновать вопрос его бессмертия. Как он достиг его? Какими способами? Проливал ли он чью-то кровь, когда шел к цели? В чем секрет его вечной жизни?
Лорд Волан-де-Морт был необыкновенным мужчиной – высоким, статным, гордым. Прирожденный лидер, глава организации, непобедимый дуэлянт. Его бледное лицо было так непохоже на лицо человека, с которым я провела детство – оно не выражало никаких эмоций, напоминая неподвижную маску. Лишь глаза коварно сверкали во тьме кроваво-красными огнями, притягивая и пугая одновременно.
Он не старел. Я не увидела на его лице ни одной морщины.
Бессмертный. Человек, сравнявшийся с богом своими возможностями.


Известно, что если чего-то долго желаешь, то однажды все-таки получаешь желаемое, рано или поздно, правда не всегда в нужной форме.
Лорд Волан-де-Морт подолгу отсутствовал, посещая разные страны, в том числе и Восток. И мне приходилось одной встречать рассветы и закаты, проводя дни либо в библиотеках, либо на светских мероприятиях, где непременно присутствовала бы хотя бы парочка его приспешников. Иногда я думала, что он дал указание некоторым своим людям следить за мной и охранять от недоброжелателей – ведь мне повсюду встречались его верные сторонники.
А недоброжелатели были. Как правило, такими людьми являлись мракоборцы, которые считали, что темная деятельность Лорда Волан-де-Морта не могла обойтись без жертв и пролитой крови невинных, особенно грязнокровок. Любовь Темного Лорда к чистой крови стала известна прежде остальных его достижений и предпочтений, а потому мракоборцы везде старались найти на него компромат. Темных волшебников не любили, пусть даже самых законопослушных. Не любили потому, что темная магическая деятельность грозила жизням окружающих.
Конечно, я знала, что Волан-де-Морт во время своего путешествия убил немало маглорожденных. Но убивал он их, подставляя невиновных – тех, кто не нравился ему, кого он хотел убрать с дороги. И потому великому темному волшебнику предъявить было нечего.
Я наблюдала за происходящим, и моя жизнь в какой-то период времени стала размеренной. На меня нашла странная апатия – ничего особенного не хотелось делать. День шел за днем, а я тратила время впустую. Наверное, это потому, что я не знала, чем себя занять. Волан-де-Морт был занят, его не было рядом по несколько недель.
В связи с долгим отсутствием Волан-де-Морта, я начала скучать по Тому Реддлу.
Именно Тому, мальчику, который еще только мечтал. Который еще не искупал руки в крови. Который еще различал грани зла и добра.
Я так хотела увидеть его снова. Поговорить с ним. Заглянуть в человеческие глаза. Не услышать в голосе парселтангского акцента.


Апрельское утро я встретила так же, как и многие другие – одной в постели. Это было самое обычное утро: солнечные лучи пронзали оконные стекла, проникая в комнату, а настенное зеркало отображало девушку с длинными, растрепанными после сна, светлыми волосами. Традиционная экскурсия в ванную и на кухню, где услужливый эльф уже ждал меня с приготовленным завтраком, не прошла даром – я почувствовала себя бодрее.
И именно в тот день сбылась моя мечта, обернувшаяся кошмаром.
Я отправилась в нашу с Волан-де-Мортом библиотеку, куда он привозил редкие издания книг, и где я проводила по несколько часов в день. Книги являлись любимыми вещами темного волшебника – в них была масса информации, даже той, которую лучше не знать. Волан-де-Морт привозил книги из каждой страны, в которой был.
Проходя мимо стеллажей, я смотрела на корешки и размышляла, какую книгу мне лучше взять.
До сих пор не могу понять, как так вышло, что мне попалась в руки тоненькая книжица в черной обложке. Случайно ли это было или снова судьба преподнесла сюрприз? Как бы то ни было, когда я перебирала книги, то наткнулась на дневник Тома Реддла.
На черной обложке было золотыми буквами написано его имя.
Весь мир словно бы перевернулся.
Осторожно взяв в руки книжицу, я вышла из библиотеки и направилась в спальню, велев по дороге эльфу меня не беспокоить.
В спальне я открыла его, надеясь в глубине души прочитать какие-нибудь записи, которые смогли бы помочь мне лучше узнать Волан-де-Морта.
Однако дневник был пуст. Я не обнаружила на пожелтевших листах ни строчки.


Я всегда знала, что личные дневники обычно ведут люди одинокие, которым есть что сказать, но которые не знают, кому сказать. Но мне никогда не приходило в голову, что у Тома или Волан-де-Морта может быть личный дневник, в который он заносил бы свои рассуждения, планы, описывал бы чувства…
Но дневник был пуст. Он выглядел так, словно его владелец никогда не писал в нем.
Но мое чутье не подводило меня. Я сразу поняла, что за этим что-то кроется. Наверняка какое-то колдовство. Конечно, Волан-де-Морт не захотел бы, чтобы его дневник кто-нибудь прочитал. Я подумала, что он наверняка скрыл свои записи.
У меня было такое чувство, что никакое заклинание не поможет мне узнать тайну дневника. Даже когда я взяла в руку палочку, я уже тогда понимала, что ничто не поможет мне. Так и вышло. Я стала применять разные заклинания, но ничего не получалось.
Отложив палочку, я задумалась. Разумно было бы положить вещь Волан-де-Морта на место, но соблазн был слишком велик.
Ко мне вернулся старый азарт, который, как мне казалось, покинул меня навсегда. Надо рискнуть. Надо выяснить, в чем здесь дело.
Волан-де-Морт сейчас на Востоке. Даже если у меня получится прочитать его дневник, он никогда не узнает об этом. Может быть, не узнает…
Я села за стол, положив драгоценную вещь перед собой, раскрыв на первой странице. Пока я не знала, с чего начать. Если заклинания не помогают, то что тогда нужно сделать, чтобы прочитать дневник?
Том Реддл. Именно это имя написано на черной обложке. Не Лорд Волан-де-Морт. Значит, свой дневник он писал еще в Хогвартсе. Ведь во время учебы он был совсем другим.… Он еще не таил смертельную опасность, еще не испытывал ненависть, идущую рука об руку с жестокостью. Том Реддл… мне его не хватало. Мальчика, который еще только мечтал. Мальчика, желающего стать счастливым.
А счастливым он может быть только владея миром. Так ему казалось.
И теперь он Волан-де-Морт. Воспаривший над смертью, обладающий бессмертием. Великий и несравненный темный волшебник. Человек, потерявший свое имя.


Я не знала, будет ли Волан-де-Морт что-нибудь писать в своем дневнике, когда вернется с Востока. Нет, скорее всего, он не откроет его. Да и зачем? Ведь он знает, что никто не сможет прочесть его записи. Наверное, он просто хранит свой дневник как память о школьных днях. Ведь это его личная вещь, от которой он не избавился до сих пор. И не избавится скорее всего в дальнейшем.
Наверное, если я напишу ему послание, он прочитает его через несколько лет. Может, через год. А может, через столетия… В любом случае, Волан-де-Морт еще не скоро откроет свой дневник.
Я взяла перо, обмакнула кончик в чернильницу. Напишу ему признание. Напишу то, что не смогла сказать в глаза.
Я поднесла кончик пера к первой странице и, помедлив еще пару секунд, написала:

«Здравствуй, Том!
Прости, что называю тебя снова этим именем, которое ты так ненавидишь. Но на дневнике стоит именно это имя, поэтому я подумала, что ты будешь не против, если я снова назову тебя так. Том. Я пишу тебе это послание в надежде, что ты однажды прочитаешь его. Я не обнаружила в дневнике никаких записей. Не сердись на меня за это, ведь ты знаешь, что я порой бываю любопытна. Да я и не слушалась тебя никогда. Наверное, ты к этому привык… А вот я никак не могу привыкнуть к тебе. Сейчас на улице 16 апреля 1960 год. Представляешь, сколько мы уже знаем друг друга! И за все это время я не переставала удивляться. Я помню тебя девятилетним мальчиком, который еще ничего не знал о волшебстве. Но уже тогда ты был способен на многое.
Не знаю, почему ты вдруг решил завоевать мир. Ведь в приюте ты не мечтал об этом. Не мог мечтать. Что изменилось, когда ты учился в Хогвартсе? Жаль, что я не училась вместе с тобой. Наверное, тогда и наша жизнь была бы другой… Но ничего не изменить. Ты так любишь Хогвартс… Замок, которым ты жаждешь обладать. Замок, в который ты желаешь вернуться. Я ни разу не видела Хогвартс. Может быть, когда-нибудь увижу?
Наши судьбы тесно сплелись. В Албании я так рада была нашей встрече. А в Румынии уже нет. Ты так сильно изменился, что я не узнала тебя. Ты ведь перестал быть тем Томом, которого я знала. Тем Томом, которого я любила. Всем сердцем. Всей душой. Наверное, ты не поймешь этого, когда прочитаешь мое послание. Не поймешь, потому что считаешь любовь непозволительной слабостью, пагубной зависимостью. Я тоже не знаю, что такое любовь на самом деле. Лишь надеюсь, что то теплое чувство, которое я к тебе испытываю, она и есть. Любовь. Почему ты не откроешь свое сердце? Почему не позволишь себе влюбиться? Говорят, что в жизни надо попробовать все. Вдруг понравится?
Глупости пишу, понимаю. Но ничего не могу с собой поделать. Ты сейчас далеко, а я одна, в нашем доме. Я должна сообщить тебе, что чрезвычайно тобой горжусь. Ты очень многого достиг. Знал бы ты, как о тебе говорят на балах и раутах… Все волшебники боятся тебя, многие мечтают с тобой познакомиться лично. Мне кажется, что если все продолжится в том же духе и дальше, то однажды этот мир падет к твоим ногам. А я надеюсь увидеть тебя его властелином. Думаю, у тебя все получится. Ты слишком силен для этого. В приюте ты был способен на многое. А сейчас ты способен на все.
Никогда не скажу тебе этого вслух, но здесь напишу: я люблю тебя, Том. Именно тебя. Лорд Волан-де-Морт, в которого ты превратился, кажется мне чужим человеком. Помнишь разговор в Париже, на мосту над Сеной? Там ты был самим собой. Там ты не прикрывался под маской. Там ты назывался своим именем. А теперь ты совсем другой. Знай, что я никогда не смогу любить Волан-де-Морта. Я люблю лишь Тома Марволо Реддла. Прости».

Дописав, я отложила перо и откинулась на спинку стула. Мне казалось, что прошла целая вечность, пока я писала свое послание. Глубоко вздохнув, я спрятала лицо в ладонях. Мне в тот момент стало очень одиноко. Я вдруг окончательно поняла, что мне не хватает Тома.
Когда я оторвала руки от лица, мой взгляд уперся в страницу дневника, где я минуту назад писала для Волан-де-Морта.
Каково же было мое удивление, когда я не обнаружила свою запись, а вместо этого увидела до боли знакомый аккуратный почерк, который тут же узнала.
В голове что-то щелкнуло, а сердце сжалось до боли.
И я медленно прочитала:

«Здравствуй, моя милая Кристина!
Если бы ты знала, как я рад был прочитать все то, что ты только что здесь написала. Да, перед тобой лежит мой дневник, который я вел, когда учился в Хогвартсе. Можешь не стараться что-нибудь прочесть из всего того, что я сюда заносил – это темная магия, в которой ты не разбираешься.
Ты спрашиваешь, что произошло в Хогвартсе и что заставило меня измениться? Я отвечу на твои вопросы. Но сперва я хочу поговорить о тебе. Ты ведь не против со мной снова пообщаться?»

Как странно. В какой-то момент мне показалось, что я сошла с ума. Не мог Том Реддл здесь написать. Да и с помощью какой магии он может отвечать на мое послание? Это же невозможно.
Я медленно взяла в руку перо и, обмакнув кончик в чернильницу, принялась отвечать на его запись, до сих пор не веря и не осознавая происходящее.

«Том? Это и вправду ты?»
«А ты как думаешь?»
«Я не верю своим глазам. Ты ведь не можешь… так не бывает…»
«Бывает, милая Кристина. Ты просто очень многого не знаешь. Границы магии не имеют конца».
«Что же это за магия?»
«Тебе лучше этого не знать. Это одна из граней темных искусств».
«Но я переписываюсь с тобой… Ты же на Востоке сейчас…»
«Не я на Востоке, милая. На Востоке Волан-де-Морт. А я здесь».

Так не бывает… Так не бывает…

«Здесь – это где? В дневнике?»
«Да. Всегда знал, что ты умница».

Наверное, я точно сошла с ума. Том Реддл не может находиться в дневнике. Это же абсурд.

«Том?»
«Да, Кристин?»
«А что ты делаешь в дневнике?»
«Нахожусь».
«Это как?»
«Просто существую внутри него».

Мое сознание отказывалось понимать происходящее. Этого ведь не может быть. Чтобы Том Реддл находился в дневнике… Интересно, эльф ничего не подмешал мне в чай? Может, я нахожусь под воздействием наркотика?
Еще одна странность заключалась в том, что все написанное мгновенно стиралось после прочтения. Так, что на странице не оставалось и следов от чернил.

«Так мы продолжим разговор?» - он написал мне первым, поскольку я несколько минут сидела в оцепенении.
«Я просто не понимаю…»
«Не старайся понять. Повторяю: это темная магия, и ее тебе лучше не знать».
«Том, я не перестаю тебе удивляться».

Я еще не понимала, в какой страшной опасности находилась. Если бы я стала рассуждать, если бы взялась за свой холодный рассудок и начала бы обдумывать, каким образом Том Реддл оказался внутри своего дневника, то я, возможно, догадалась бы, что за этим кроется нечто ужасное. Нечто такое, что может погубить меня саму.
Но я была счастлива, что обрела связь с человеком, которого вспоминала каждый день. В какой-то момент этот дневник стал для меня самой драгоценной, самой любимой вещью на свете. Я безумно радовалась, когда читала появляющиеся сами собой строчки на страницах. Том отвечал мне. Том, тот мальчик, которого я так… так любила. И люблю.
Я представляла, что он сидит по ту сторону дневника и также пишет, сидя за столом. Мое сознание отказывалось понимать страшные слова «существую внутри дневника». Об этом было просто невыносимо думать. Не хотелось соображать.
Я просто радовалась. Просто была счастлива.

«Почему ты не принял любовь? Почему бежал от этого чувства?» - писала я.
«Потому что оно мешало моим планам. Потому что это слабость, которую я не могу себе позволить».
«Я сейчас живу с Волан-де-Мортом».
«Я знаю».
«Но он далеко. Когда он был в Швейцарии в последний раз, он очень мало со мной разговаривал».
«Он занят».
«Да. Мне одиноко».
«Почему? Ведь у тебя есть то, чем не обладает обычный волшебник».
«Бессмертие? Да, мне предстоит жить столетие, два столетия, три столетия… А может и больше. Не знаю, сколько мне удастся жить в этом мире. Но я не хочу жить одна. Это тяжело».
«Но ты не одна. Ты живешь под крылом Волан-де-Морта, а он тоже бессмертен. Я бессмертен».
«Как странно, что ты отзываешься о Волан-де-Морте то от своего, то от третьего лица. Иногда мне кажется, что вы разные люди, а потом ты заставляешь меня убедиться, что вы одно и то же».
«Мы одно и то же, но разные».
«Это как?»
«Это темная магия, моя милая Кристин. Всего лишь темная могущественная магия».
«О которой мне лучше не знать?»
«Верно».
«Но ведь ты меня не обманываешь? Мне хочется доверять тебе так же, как я доверяла в приюте».
«Ты должна мне верить, Кристина. Я ни разу не обманул тебя».
«Да, Том».
«Ты мне веришь?»
«Да».

И я поверила ему. У меня не возникло даже мысли о том, что потом останусь обманута.
Я держала в руках книжицу в черной обложке и, наконец, не думала больше об одиночестве. Я думала лишь о нем. О Томе Реддле.

Не знаю, сколько прошло дней с тех пор, как я узнала о дневнике. После своей изумительной находки я только и делала, что сидела дома, не выходя на улицу. Я почти даже не спала – просто лежала на постели, глядя в окно на черное небо с робко возникающими звездами, поглаживая ладонью кожаную обложку дневника. Его дневника, который вдруг стал для меня центром мира. Стал для меня всем.
Даже когда я шла в столовую, чтобы покушать – а это случалось редко, - дневник находился у меня, в поле зрения. Я боялась, что однажды потеряю связь с Томом. Боялась, что потеряю эту странную книжицу.

«Том, я так хочу тебя увидеть», - я снова ему писала, сжимая перо в дрожащей руке.
«Если хочешь, я приду к тебе во сне», - мне даже не верится, что он согласился мне показаться.
«То есть, если я засну, я увижу тебя?»
«Конечно, моя глупышка».
«А я смогу к тебе притронуться?»
«Лишь во сне».
«Тогда я засну сейчас же», - я бросаюсь на постель, закрывая глаза, прижимая дневник к груди. Мысли в голове только о том, что я снова увижу своего молодого слизеринца.

Я заснула почти сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Наверное, я так устала за последнее время, что мой организм готов был отключиться в любую секунду. Конечно, ведь я мало ела в последнее время и ночами вообще не спала. Лежать с закрытыми глазами и ничего не видеть – это не является способом дать телу положенный отдых.
Том не солгал мне.

Я видела перед собой поляну. Зеленая молодая трава щекотала мне ноги, ступни опустились на мягкую теплую землю. Я вдыхала в себя свежий весенний воздух, а над моей головой светило огромное солнце, которое выглядело сказочно для реального мира. Я знала, что это и есть сказка. Всего лишь иллюзия, в которую меня пригласил Том.
Я шла по траве, оглядываясь. Он где-то здесь, я это чувствовала. Смотрит на меня, наблюдает.
- Том? – позвала я, и мой голос прокатился по поляне, оставляя за собой звучное эхо. Фантастический мир, созданный для меня.
- Я здесь, - знакомый голос раздался над ухом, и я резко развернулась. Том стоял за моей спиной.
Он был одет в школьную мантию, на груди сидел значок Слизерина. Челка на голове была зачесана влево, темные непроницаемые глаза не излучали знакомый красный оттенок. Он был всего лишь школьником, молодом парнем. Он был Томом Реддлом.
Я порывисто обняла его. Том был со мной одного роста. Его руки обвили мою талию, а лицо он погрузил в мои светлые волосы.
- Я так по тебе скучала, - прошептала я. – Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало.
- А Волан-де-Морт? – спросил он.
- Волан-де-Морт совсем другой человек. Он не такой как ты.
Несмотря на то, что это был всего лишь сон, я, однако же, чувствовала под своими пальцами ткань школьной мантии и нежность его бледной кожи. Пусть это всего лишь иллюзия, но я его ощущала. Я чувствовала аромат Тома, осязала его. Он был здесь, рядом со мной.
Это иллюзия. Но не обман. Это не реальность, но это происходило на самом деле.
- Милая Кристина, ты глубоко заблуждаешься, - Том прошипел мне на ухо, и я снова услышала этот проклятый парселтангский акцент.
- В чем же?
- Волан-де-Морт – это мое все. Настоящее, прошлое и будущее.
- Нет, Том. Это ты заблуждаешься, - я улыбнулась, погрузив пальцы в его мягкие черные волосы. – Ты не такой, как он.
- И в чем же я не такой? – по его лицу скользнуло неподдельное удивление.
- Ты невинен.
Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза.
- Невинен, - повторил он слово таким тоном, будто пробовал его на вкус. – Невинен, это значит нет вины, не так ли? А если она есть, а я ее не ощущаю за собой? Если я не чувствую своей вины ни в чем, даже в убийстве? Ведь для меня самого нет вины. Могу я тогда назвать себя невинным?
- О чем ты говоришь? – я с ужасом посмотрела на него. – Том, что ты совершил?
- Да, ты спрашивала, что такого случилось в Хогвартсе, что заставило меня так измениться. Я не ответил на твой вопрос. Но я отвечу на него сейчас.
Он убрал от себя мои руки и отошел в сторону на пару шагов.
- Я убил своего отца и его родителей, - ответил Том.
Странно, но я не удивилась.
- За что?
- Он был маглом. Он бросил мою мать, когда та была беременна. Презирал ее за то, что она волшебница.
Я не нашлась, что ответить. А Том продолжил:
- Моя мать жила в семье бедного аристократа Марволо Мракса. Они чрезвычайно гордились тем, что являются потомками великого Салазара Слизерина. Но несмотря на свое происхождение, Меропа – моя мать, - была слабой волшебницей и почти не умела пользоваться магией. Она влюбилась в этого магла, Тома Реддла, и когда Мракс попал в камеру Азкабана, приготовила любовное зелье. Магл бросил семью и уехал с Меропой в Лондон. А когда действие зелья закончилось, он бросил мою мать, оставив ее в Лондоне совсем одну, беременную. Мать умерла в магловском приюте, родив меня на свет. Она даже не боролась за свою жизнь. Она умерла смертью, которой мог бы умереть самый обычный магл, - Том словно выплюнул эти слова. – Представь себе, когда я узнал о том, что являюсь волшебником, когда попал в Хогвартс и оказался наследником одного из его основателей, я вообразил, что мой отец непременно должен быть великим волшебником. Я пришел в дом Мраксов для того, чтобы узнать имя отца. Каково же было мое удивление, когда мой дядя любезно сообщил мне, что моя мать сбежала с маглом! Каким-то маглом, недоноском, ублюдком! Том Реддл жил неподалеку от Мраксов. Я убил своего презренного отца и проклял его имя. Также, как и свое, которым моя мать сдуру меня наградила!
Том Реддл тяжело дышал, рассказывая свою историю.
Хотя в это время я уже перестала чему-то удивляться, но все же была не готова к тому, чтобы узнать чудовищную правду.
- После этой ночи, после убийства отца я назвался Лордом Волан-де-Мортом. Я воспарил над смертью, - выдохнул он.
- Как? – прошептала я. – Убив человека?
- Да, Кристина. Порой можно обрести бессмертие, отнимая жизнь человека.
- Что же это за магия?
- Это крестраж, Кристина. Убив человека, я отсоединил от себя часть души, заключив ее в предмет наиболее ценный для меня. Этот дневник – мой первый крестраж. В нем таится частичка моей души. В нем таюсь я.
Он замолчал, разглядывая меня, наблюдая за моей реакцией.
- Значит, ты стал бессмертным именно так, - произнесла я. – Обрел вечную жизнь через убийства.
- Да. Ну что? Теперь ты считаешь меня невинным?
- Я не знала обо всем этом. Мне казалось, что ты стал Волан-де-Мортом после того происшествия на парижском кладбище, когда я отказалась следовать за тобой. Ты исчез в ту ночь и объявился десять лет спустя под новым именем. Мне и в голову не пришло, что ты стал Волан-де-Мортом еще в школе.
- Видишь ли, Кристина, ты меня совсем не знаешь, - Том стал кружить вокруг меня. – Тебе кажется, что ты меня знаешь лучше всех. Меня всегда забавляло, как ты искала во мне лучшие человеческие качества. Прямо как Дамблдор. Помнишь того человека с бородой, заявившегося к нам в приют? Он всегда верил в лучшее в людях. Однако ты ошиблась, как и он. Те, кого я ненавижу, не могут рассчитывать на мое милосердие. Знай, что во мне нет той доброты, которую ты мечтаешь во мне увидеть, и я всегда буду жесток. А вы все – ты и мои верные люди, - могут лишь рассчитывать на мое снисхождение! Что касается любви… Конечно, я прекрасно понимаю, что ты испытываешь ко мне слабость. Из-за этой слабости – любви, как ты ее называешь, - ты мне верна. А верность я ценю. Поэтому я тебя не бросил и не убил. Хотя ты заслуживаешь Круциатуса за свое непослушание и любопытство, я до сих пор не сделал тебе больно. Ты такая хрупкая и ранимая… ты всю жизнь тянулась ко мне словно к источнику жизни. Правда заключается в том, Кристина, что ты не можешь без меня жить. Видишь, Волан-де-Морт сейчас занят, а ты одна и уже сходишь с ума от одиночества. И все только из-за того, что его нет рядом.
- Нет, Том, не говори так.
- Я говорю лишь правду, Кристина. Я никогда в жизни не обманул тебя. Ты должна мне верить.
- Ты обманываешь сам себя. Скажи, зачем тебе все это? Чего ты добился, расколов душу? Ведь ты совсем один.
- Я устал повторять, милая, что мне никто не нужен. Никто!
- Нет, нужны. Я тебе нужна.
- Ты всего лишь женщина, которая скрашивает мою вечную жизнь.
Это было больно. Словно холодное лезвие ножа вошло в сердце. Невыносимо.
- Я с тобой лишь потому, что люблю. Но ты ошибаешься, если полагаешь, что я останусь тебе верна. Я могу уйти в любой момент, - выкрикнула я ему в лицо. – Я жила без тебя все это время. Это лишь доказывает, что я прекрасно проведу свою жизнь без тебя!
- Ты не уйдешь, - по его бледному лицу скользнула зловещая улыбка. – Не уйдешь, даже если захочешь.
- Это еще почему?
- Ты слишком любопытна, Кристина. Это все магия… моя магия.
- В любом случае, я разговариваю с тобой во сне, - твердо произнесла я. – В реальности тебя здесь нет. Ты лишь у меня в голове. Когда я проснусь, рядом будет лежать твой дневник. С которым, между прочим, я могу сделать все что угодно.
- Ты не посмеешь, - я заметила, как по его лицу пробежала тень.
- Даже любовь к тебе не остановит меня, - я почти выкрикнула эти слова.
- Хочешь со мной распрощаться? – Том изогнул бровь, словно бы удивился.
Нет. На самом деле я очень хотела, чтобы он всегда был со мной.
Но дело зашло слишком далеко. Я не могла остановиться.
- Слизеринец, - произнесла я. – Ты достойный потомок своего предка. Мне хочется тебя ненавидеть за все то, что ты со мной вытворяешь.
- Но ты не можешь мне противостоять, - он улыбнулся и приблизился. Его губы почти касались моих, и я чувствовала его теплое дыхание. – Ты принадлежишь мне.
- А ты мне, - я слабо улыбнулась в ответ. – Хотя ты будешь всегда это отрицать вслух, но все же признайся самому себе, что не можешь без меня.
- На самом деле могу, - Том тихо рассмеялся. – Просто никто не может скрашивать мою жизнь так, как это делаешь ты.
- Можешь мне обещать одну вещь? – спросила я.
- Какую?
- Что никогда не причинишь мне зла.
Том смотрел на меня темными глазами, и улыбка мгновенно слетела с его губ.
- Ты можешь мне обещать это? Ведь ты говорил, что не обманешь меня, - прошептала я, дотронувшись рукой до его прохладной щеки.
Он молчал какое-то мгновение. А затем выдохнул:
- Нет. Я не могу тебе этого обещать.

Сразу после его слов фантастический мир, в котором мы находились, завертелся, и земля ушла из-под моих ног. Я очнулась в своей постели, на лице выступил холодный пот. Дневник лежал развернутым, и девственно чистые страницы словно издевались над моим воспаленным мозгом, сообщая о том, будто ничего и не было.
И я первый раз поняла, насколько ослабла за эти дни.