То, что правильно: год первый

Глава 16

Несломленный.

Снейп стоял в полутёмной палате Больничного крыла и размышлял. Небольшое приключение с кентаврами для Поттера закончилось, но остальные сотрудники Хогвартса, кажется, никак не могли успокоиться. За последние три дня и Дамблдор, и Макгонагалл не раз возвращались в лес, чтобы поговорить с главными, как многие считали, виновниками переполоха. Но никого не нашли. Даже Хагрид не смог их отыскать. Такому странному исчезновению было лишь одно объяснение – кентавры прятались.
Снейп подошёл к кровати и уставился на мальчика. От него в этих поисках пользы оказалось мало. На самом деле, если б мадам Помфри не сообщила, что мальчишка страдает от истощения, можно было бы подумать, что Поттер нарочно отгораживается от мира. Колдомедик утверждала, что в очень похожем состоянии тот пребывал в начале рождественских каникул. Только слова мадам Помфри заставили зельевара поверить, что Поттер никого не избегает. Он уже вторую ночь присматривал за Гарри, пока медсестра уходила пить чай. Мальчишка просыпался, осматривался, переворачивался и снова засыпал. Что крайне раздражало, особенно если учесть, что все профессора едва ли землю не роют, пытаясь выяснить то, что Поттер уже знает.

Так и прошли шесть дней – к сожалению многих, безо всякого участия Гарри. Мальчик спал, ел то, что давали, и снова засыпал. На самом деле он ничего не имел против того, чтобы поспать, потому что это позволяло не обращать никакого внимания на всех тех, кто бродил по Хогвартсу, и на посетителей. В их число, разумеется, входила мадам Помфри, а также миссис Малфой, навещавшая его почти каждый день. А ещё Гарри видел Снейпа, которому, вроде бы, делать в Больничном крыле абсолютно нечего, так что мальчик мог только предположить, что зельевар зашёл узнать, как у него дела. Драко практически поселился здесь, пока мадам Помфри не воспротивилась. Пока мальчик бодрствовал, на какое-то время компанию ему составил профессор Флитвик. Однажды даже мистер Малфой заглянул (узнав, что этот визит он проспал, Гарри очень обрадовался). Он не знал, приходил ли Дамблдор, но был доволен, что с директором разговаривать не пришлось. Щиты окклюменции Гарри оставались крепкими, но не хотелось, чтобы их на прочность проверял Дамблдор. Частенько навещала его и Гермиона – с Роном Уизли «на хвосте».
С тем происходило что-то странное. За те десять минут, которые он проводил рядом с приятелем, Гарри не мог вычислить, в чём дело. Рыжий выглядел усталым, и Поттера не покидало ощущение, будто Уизли что-то беспокоит. И мальчик никак не мог понять, что именно. В конце концов, последние несколько дней он провёл, не обращая внимания на окружающий мир, потому что спал, избавляясь от воспоминаний обо всём, что случилось в Запретном лесу. Из-за того, что Гермиона никогда не появлялась одна, Гарри никак не мог расспросить её о загадочном поведении Рона.
Конечно, существовало очень простое объяснение: нынешний Рон отличается от того, которого помнил Поттер. В любом случае, когда его отпустят из Больничного крыла, он будет присматривать за Уизли. Конечно, если удастся улизнуть от Драко Малфоя.
Мадам Помфри, казалось, была счастлива, как кошка, заполучив Гарри в свои когти больше, чем на несколько дней. Всякий раз, как только мальчик просыпался, она тут же впихивала в него еду, и, глядя, как он целыми подносами поглощает то, к чему обычно не притрагивался, тихонько хмыкала. На самом деле угроза Снейпа снизить оценку по зельеварению Поттера не волновала, но от него не ускользнуло, что профессор время от времени заглядывал в лазарет. Видимо проверял, как дела у пациента, а заодно выяснял, как тот ест.
Гарри тихонько вздохнул и вынул дневник. Профессор Флитвик принёс кое-что из вещей своего студента, в том числе и дневник Снейпа. Естественно, вместе с другими учебниками. Вероятно, Флитвик и понятия не имел, что это такое.
Гарри быстренько огляделся, убеждаясь, что за ним никто не следит. Приближался вечер. Все ушли обедать, и даже мадам Помфри «ненадолго отошла» и должна была скоро вернуться. Так что никто не увидит, что он собирается сделать. Мальчик выудил палочку из прикроватной тумбочки и произнёс заклинание, которое сохранит его тайны от всего остального мира.
«Я точно не знаю, что они со мной сделали. Я чувствую себя по-прежнему, но при этом кажется, что во мне обязательно должны быть какие-то изменения. Ничего не понимаю. Я и правда стал спокойнее… не такой нервный. Можно было бы сказать – менее бдительный, но я бдителен, как всегда. Не такой израненный и напряжённый, наверно. Определённо не такой измученный, но думаю, это нормально, учитывая, что последние несколько дней я только и делаю, что сплю. Однако я обязательно должен узнать, что они со мной сделали. Не уверен, что смогу вот так это оставить. Мне надо знать. Пойду вечером».

Гарри слышал, как мадам Помфри закрывает на ночь Больничное крыло. Он подождал, пока та запрёт дверь своего кабинета, и лишь тогда задвигался. Мальчик встал с кровати и пробрался в башню Ровенкло. Сейчас полночь, так что у него есть время до шести утра, когда медсестра придёт его проверять. Он переоделся в тёмное и произнёс быстрое заклинание, чтобы спрятать открытые участки кожи. От узкоспециального заклинания третьего уровня в глаза словно песка насыпали, но оно того стоило: следующие четыре часа ему не понадобятся очки.
Покинуть Хогвартс оказалось до нелепого просто. Наверно, у профессоров собрание, поэтому абсолютно никто не патрулировал коридоры, даже Филч и миссис Норрис. Пришлось поломать голову, что обсуждается на собрании. Его неожиданно осенило. Наверно, кентавры. Мальчик почти услышал спор о том, стоит ли разрешать таким «жестоким» существам оставаться так близко к школе, полной беззащитных детей.
Лунный свет заливал окрестности, и пока он пробирался к Запретному лесу, в воздухе можно было увидеть пар от его дыхания. Когда Гарри вступил под сень деревьев, в голове послышался голос Гермионы, которая его отчитывала: «Нарушаешь, наверно, миллион школьных правил». Да плевать. Его не хватятся.
Пока он пробирался через подлесок, Запретный лес хорошо его скрывал. Охота на кентавров уже началась, но результатов пока не было – лес молчал. Он найдёт ответы… и неважно, захотят они с ним говорить или нет. Высматривая хоть какие-нибудь следы кентавров, мальчик нахмурился. Куда они подевались? Устроили беспорядок в его голове и ушли? Если они мигрировали прежде, чем я найду ответы… Он составлял разнообразные и неопределённые планы мести, продолжая скользить по лесу.
- Здравствуй, Гарри Поттер.
Мальчик мгновенно развернулся вправо и поднял палочку, потому что из-за деревьев вышел Джичен.
– Слышал, ты меня разыскиваешь.
- Можно и так сказать, – палочка по-прежнему была нацелена на кентавра – Я хочу знать, что произошло. Да, ты объяснил, но это какая-то бессмыслица. Что на самом деле вы со мной сделали?
- Сделали с тобой? – изумился Джичен. – Какое странное определение, – кентавр указал на поваленное дерево. – Садись, Гарри Поттер, и мы всё обсудим.
Мальчика начало охватывать умиротворение, и он замотал головой.
- Ты опять это делаешь, – юный волшебник отступил.
Теперь затея с ночной вылазкой казалась глупой, и он был уже готов сбежать под защиту стен замка. Наставник умер бы от стыда, узнай он, что его ученик жаждет покинуть поле боя.
- Я ничего не делаю – отозвался кентавр. – Но знаю, кто это, и сейчас его позову.
Гарри прислонился спиной к дереву, пытаясь бороться со странным ощущением в голове. Джичен поднял руку и произнёс слово, которое мальчик не разобрал. Вспышка пламени застала Поттера врасплох, и он широко раскрыл глаза, когда появился Фоукс.
- Приветствую, маленький друг, – сказал Джичен. Он почесал у птицы под клювом. – Гарри Поттер здесь и жаждет ответов.
Послышалась трель. Фоукс взлетел с руки кентавра и устремился к Гарри. Мальчик машинально поднял руку, и феникс сел на неё и пристально на него уставился.
- Не понимаю, – признался Гарри.
Фоукс перебрался на плечо и принялся приглаживать волосы мальчика.
- Всё придумал Фоукс, Гарри Поттер, – Джичен почти улыбнулся. – Он знает, с чем ты борешься, и ЧТО охотится по ночам в лесу, выпивая кровь единорогов. И созвал всех магических существ, чтобы защитить тебя от него.
Гарри не мог не погладить феникса, а потом подошёл к бревну и сел. Внезапно он почувствовал усталость.
- Ты ещё не до конца выздоровел, – Джичен встал рядом.
- Мне нужны ответы, – не хватает ещё из-за кентавра чувствовать себя виноватым за то, что улизнул из Больничного крыла. Кроме того, мадам Помфри всё равно собиралась завтра его отпустить, естественно, взяв обещание побольше отдыхать. – Что вы сделали с моим разумом?
Фоукс что-то прощебетал и боднул Гарри. Кентавр лишь улыбнулся:
- Мы, или, точнее сказать, Эйден, замедлили твою реакцию на панику.
- Что-что?
- Отдел твоего мозга, отвечающий за обработку соответствующих импульсов, был перевозбужден, и реагировал на раздражитель слишком резко. Иными словами, в ответ на то, на что обращать внимания не следует, твой разум теперь паникует. Например, на прикосновения. Мы просто замедлили эту реакцию. Если будет нужно, ты сможешь сражаться, но теперь тебя не будет захлёстывать паника. Немного сложно объяснить. Мы не хотели ждать, пока ты подрастёшь, поскольку детский рассудок гибче и гораздо быстрее приспосабливается.
- То есть, вы замедлили мою боевую и лётную реакцию? – уточнил мальчик.
- Вот ты как это называешь, – отозвался Джичен. – Полагаю, да. На две-три секунды. Как раз достаточно, чтобы сообразить, настоящая это угроза или нет.
Гарри переваривал информацию, а Фоукс по-прежнему занимался его волосами. Мальчик раздумывал, как это будет здорово – не пугаться громких звуков и не отпрыгивать, когда кто-нибудь из сокурсников дружески хлопнет его по плечу.
- Я буду больше спать? Эйден сказал: «не кричать от кошмаров». Было бы замечательно.
- Да, – подтвердил кентавр. – Так и будет. Ты будешь способен отделить прошлое от будущего за несколько секунд, а не минут. Почувствуешь себя спокойнее и не таким загнанным. Более нормальным.
Размышляя над этими словами, Гарри погладил Фоукса. Мысль ему понравилась. Отчасти. Пока феникс продолжал приглаживать ему волосы, мальчик вздохнул. Гораздо проще смириться.
- Что сделано, то сделано, – заключил он. – Мне не понравился способ, но я… ценю ваши усилия.
Гарри зевнул и смущённо улыбнулся.
- Нам следует вернуть тебя в школу, – сказал Джичен. А на лице у него было написано: «Ты должен быть в постели». - Если понадобится место, чтобы спрятаться от волшебников, кентавры тебе помогут.
Поттер встал, но тут Джичен добавил:
- Нам известны твои секреты.
- О.
Гарри удивился. Кентавры обычно замкнуты и общаются с другими ровно настолько, насколько нужно, да и то, если этого заслуживают обстоятельства. Ну, думаю, они хотят убедиться, что я выживу, и кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем я захочу направить палочку на ближайшего, кто станет мне досаждать.
- Спасибо.
- Не за что.

Гарри выпустили из Больничного крыла на следующий день. Однокурсники были рады его видеть, и многие предложили конспекты и помощь с уроками. Однако стоило произнести имя Гермионы Грейнджер, как его тут же оставили в покое. Он встретил Терри Бута и направился в Большой зал на завтрак. Когда Гермиона обнаружила, что Гарри встал на ноги всего за неделю с лишним, то почти потрясла его своей радостью.
Мальчик отбился от поздравлений друзей только когда заявил, что голоден. Большинству этого хватило, и ему позволили, наконец, добраться до факультетского стола, так что можно было без дальнейших задержек позавтракать. А когда перед ним появилась тарелка, и стало ясно, что Сэрри опять на дежурстве, мальчик улыбнулся. Он не мог винить домашних эльфов за то, что произошло в Запретном лесу, поскольку они всегда были счастливы угодить тем, кто отдавал им приказы. Именно этим они и отличались.
- Почта пришла! – обрадовался Терри. – Интересно, мама прислала своего печенья?
Гарри поднял голову и, увидев, как к нему подлетает Хедвиг, немного удивился. «Наверно, письмо от миссис Малфой», - подумал Поттер, когда сова опустилась ему на руку.
- Привет, Хедвиг, – он предложил ей кусочек бекона из своей тарелки. – Что тут у тебя?
Гарри принял у неё письмо, погладил по перьям, скормил ещё кусочек бекона и отправил назад в совятню.
Он повертел конверт в руках, изучая смутно знакомый почерк на лицевой стороне и голубую восковую печать. Никакой магии. Мальчик пожал плечами, сломал печать и вытащил сложенный пергамент.

Дорогой мистер Поттер,
Боюсь, Вы меня не знаете (а может, знаете?), но я знаю Вас. Я близко дружил с Вашими родителями, Джеймсом и Лили. Мы учились в Хогвартсе на одном факультете, и оба они были мне очень дороги. Простите, конечно же, мне стоит представиться, не так ли? Меня зовут Ремус Люпин.
Вы, должно быть, удивлены, что я обращаюсь к Вам сейчас, а не раньше. Тому есть две причины. Первая – я был за границей и не знал Вашего домашнего адреса, а вторая – полагаю, недавно Вы провели некоторое время в Запретном лесу.
Я бы хотел встретиться с Вами, если Вы сможете уделить мне время. Просто сообщите мне с совой удобные для Вас день и час. С нетерпением жду от Вас ответа.
Искренне Ваш
Ремус Люпин.

Уважаемый мистер Люпин,
Давайте встретимся в эту субботу, в два часа пополудни, «Три метлы», восьмой кабинет.
Искренне Ваш
Гарри Поттер

Ремус сложил письмо и спрятал в карман мантии. Ему показалось странным, что Гарри сам назначил место их встречи. Мужчина рассматривал несколько разных мест на территории Хогвартса, но, похоже, парнишка решительно не желал встречаться с ним в школе. Оборотень не знал, как Гарри собирается покинуть школьную территорию, будучи всего лишь первокурсником, но решил не задавать лишних вопросов. Тот казался весьма целеустремлённым ребёнком…если он вообще ребёнок.
Проходя через общий зал, Ремус кивнул Розмерте, после чего направился к восьмому кабинету. Он несильно постучал в дверь, ожидая, пока её откроют.
Щёлкнула задвижка, и мужчина приоткрыл дверь.
- Мистер Поттер? – вполголоса спросил он.
Дверь открылась, и маленькая, но сильная рука схватила его за запястье. Его втащили в комнату, и дверь мгновенно захлопнулась. Как только Ремус отошёл от порога, в неё короткой пулемётной очередью ударили несколько заглушающих заклятий подряд.
- Что нужно сказать, чтобы отключить карту? – раздался напряжённый голос из пустоты.
- Шалость удалась, – коротко ответил оборотень, зная, где стоит мальчик, и тут же погрустнел, потому что тот, кажется, никому просто так не доверяет.
- Правильно, – голос Гарри прозвучал прямо за спиной, и Ремус обернулся. – Я прошу прощения за эту хитрость, мистер Люпин. Мне надо было убедиться, что это действительно вы.
- Всё в порядке, мистер Поттер. Что это за заклинания на двери?
- Узкоспециальные заклятия второго уровня, – отозвался мальчик, снимая мантию-невидимку. – Чтобы никто не подслушал.
- Ясно, – улыбнулся Ремус. – И откуда только вы о них узнали?
- Это случилось ещё до того, как меня захватил Волдеморт, – мальчик сложил мантию и указал на стол и стулья. – Пожалуйста, садитесь. Я заказал еду, – сообщил Гарри, когда та появилась, и поблагодарил в пространство: – Спасибо, Сэрри.
- Сэрри?
Поттер слегка улыбнулся.
- У домовых эльфов Хогвартса относительно меня тайный заговор. Ко мне приставлено пятеро домовиков, которые следят, чтобы у меня было всё необходимое по первому требованию.
- Тайный заговор? – переспросил оборотень, наливая чаю им обоим.
- Да, один следит за питанием, другой заботится об одежде, третий помогает мне в библиотеке, и ещё один – с вещами. По сути, сам я могу ничего не делать. По крайней мере, они не скрываются. Другие магические существа, однако, гораздо скрытнее, – Гарри многозначительно посмотрел на Ремуса.
- Да, полагаю, так и есть, – согласился оборотень. – Однако же, вы должны признать, что у нас была причина.
- Я в курсе, – кивнул мальчик. – Кентавры объяснили. Теперь я понимаю, хотя и не в восторге.
- Мистер Поттер, могу я спросить…
Собеседник поднял руку.
- Прошу вас, мистер Люпин, зовите меня Гарри. Я знал вас раньше, и когда слышу «мистер Поттер», мне кажется, что я сделал что-то не то.
- Договорились, Гарри. Как ты звал меня прежде?
- Ты просил звать тебя Ремусом.
- Пожалуйста, так и продолжай…мистером Люпином называют моего отца, – когда мальчишка фыркнул, Ремус улыбнулся. – Я так понимаю, мы были близки.
- Насколько нам позволял Дамблдор.
- Боюсь, не понимаю.
- Это долгая история.
- Предпочитаю услышать её целиком, – решительно сказал оборотень.
Гарри оторвался от кекса и увидел, с каким выражением на него смотрит Ремус.
- Не знаю, смогу ли.
- Попытайся, - настойчиво попросил Люпин.
Поттер пару секунд на него смотрел. Ремус глядел так открыто и понимающе. Прямо как раньше. Это всё тот же Ремус, он в этом почти уверен. Его Ремус Люпин, его наставник. Ближайший друг после смерти Сириуса. Медленно-медленно Гарри глубоко вдохнул и выдохнул.
- После смерти родителей меня отправили жить к маггловским родственникам, Вернону и Петунии Дурслям. Там мне были не рады, но зато я был защищён от Тёмного Лорда и его приспешников. Не могу утверждать, что мне было хорошо, но, в конце концов, я остался жив. Я жил там до одиннадцати лет, пока весьма громадный и волосатый человек по имени Хагрид не явился представить меня магическому миру.
Стоило Гарри начать рассказ о своей жизни, как он уже не мог остановиться. Несколько раз даже пришлось ненадолго прерваться, чтобы справиться с эмоциями и не заплакать. Он закончил на решении вернуться.
- Он сломал меня, Ремус – с трудом произнёс мальчик. – Я был для него вроде забавной зверушки… комнатная собачка Тёмного Лорда. Только этим я могу объяснить то, что он так долго меня не убивал.
Он сжал кулаки, пытаясь справиться с гневом.
Ремус медленно встал, подошёл к мальчику и отодвинул его стул от стола, развернув к себе, а потом положил руки на подлокотники и опустился перед Гарри на колени.
- Пожалуйста, посмотри на меня, Гарри, – попросил мужчина.
Тот медленно встретился взглядом с оборотнем.
- Волдеморт – тебя – не – сломал, – раздельно произнёс Люпин и поднял руку, чтобы не дать парнишке возразить. – Если бы он тебя сломал, ты не смог бы принять такое решение, когда тебе предложили выбор.
Гарри уставился на него, чувствуя, как внутри что-то ломается. Нечто такое, о существовании чего он и не подозревал.
- Я… - мальчик сумел лишь помотать головой, когда приступ самобичевания стал рассыпаться в пыль.
- Он не сломал тебя, Гарри. Совсем нет, – Ремус некоторое время рассматривал сына лучших друзей, прежде чем выражение лица оборотня изменилось. – Я знаю, ты не любишь, когда тебя трогают, но если нужно… - мужчина, по-прежнему стоя на коленях, раскрыл объятия, ожидая, что парнишка сделает первый шаг.
Тот медленно встал, словно не ощущая под собой пола. Оборотень ждал. А потом Гарри сделал маленький шажок вперёд и обвил его руками.
- Добро пожаловать домой, Гарри, – Ремус крепко обнял мальчика.
Парнишка не проронил ни слова. И не нужно было. Его объятие, страстное и сильное, всё сказало Люпину. Теперь Гарри знал, что больше не одинок.