Глава 13: С Рождеством, Гарри!Поздравляю всех с выходом шестой книги! Бета еще на каникулах, но, думаю, в сентябре обновления будут появляться чаще.
Итак, 13 глава, не бечено.
---
Снова начались занятия, и Гарри был очень удивлен тем, что никого не волновало, где он пропадал почти неделю. На него не смотрели, не спрашивали, что за повязка появилась у него на лбу, поверх шрама. Ни «Гарри, тебе лучше?», ни «Почему ты перевязан?». Все вокруг просто игнорировали его появление, как будто он был мухой на стене: раздражающей, но не стоящей того, чтобы прихлопнуть.
Но то, что Гарри игнорировал Невилла, Рона и Гермиону на всех уроках и после них, определенно заметили. Даже когда у Гарри и Невилла были в одно и то же время дополнительные занятия по зельям, Гарри был готов сесть со слизеринцами – лишь бы не оказаться рядом с Невиллом. Слизеринцы были в недоумении, гриффиндорцы были возмущены, равенкловцы были заинтригованы… только Хаффлпафф ничего не заметил. Невилл всеми способами старался привлечь внимание Гарри, не понимая, почему это стало навязчивой идеей. Раньше было наоборот - Гарри делал все, что было в его силах, чтобы привлечь Невилла к себе. – и всегда безуспешно. Только Гарри не выглядел польщенным, когда их роли поменялись.
Невилл дошел до того, что стал лгать - описывал во время урока зелий Волдеморта – чего он никогда раньше не делал. Он рассказывал, что Волдеморт – высокий бледный человек с жирными волосами и угольно-черными глазами, расписывал, как одно его присутствие вселяло страх во всех окружающих. Гарри пытался скрыть усмешку, появлявшуюся на лице во время таких рассказов. Волдеморт – это вам не Снейп, хотя весьма правдоподобное описание Невилла содержало в своей основе образ Снейпа. Сам Снейп тоже, похоже, разрывался в борьбе между появляющейся улыбкой и своей репутацией. Как поступить - улыбнуться и привести студентов в ужас или промолчать и незаметно подкрасться к этим двум сплетничающим гриффиндорским девчонкам?
Гарри старался игнорировать остальных студентов, но уделял особое внимание учителям. Во-первых, ему хотелось сосредоточиться на учебе, а во-вторых - как-то отвлечься от воспоминаний, проникших в его мозг.
Он знал, что Мальчик-который-выжил, его настоящее «я», ненавидел травологию и любил летать на метле в сотне метров над землей. Другой же Гарри в его голове был уверен в том, что в полете нет ничего привлекательного, и поэтому ненавидел подниматься в воздух. Но этот, второй Гарри, всегда проявлял знание растений на уроках Травологии и дотрагивался до каждого цветка с нежностью, как до новорожденного ребенка. Не стоит и говорить, что профессор Спраут была рада вновь учить своего способного студента. Однажды, за три дня до Рождества, она оставила его после урока и улыбнулась.
- Не волнуйся, мальчик. Я не вовлеку тебя в неприятности. Я просто хочу сказать, что ты достиг больших успехов в учебе. Я впечатлена твоим оценками, – выражение ее лица смягчилось. - Твоя мама гордилась бы тобой.
Гарри сжал пальцами книги, которые держал в руках, и прищурился: - Да, я надеюсь моя мама была бы рада.
Спраут попыталась не выдать невольную дрожь, прокатившуюся по телу. Она попыталась припомнить – произносил ли он когда-нибудь слова так, как будто не говорил, а шипел. Как змея.
- Оставив в стороне гордость факультета – я была бы рада, если бы ты учился в Хаффлпафе. Тебе было бы хорошо здесь. – когда он улыбнулся в ответ, по ее телу пробежала дрожь.
- Я боюсь, профессор, что Сортировочная Шляпа не согласилась бы с вами. Она предлагала мне Слизерин.
У Спраут появилось безотчетное желание вытащить палочку. Конечно не для того, чтобы использовать - просто иметь ее под рукой, если возникнет необходимость. Если змея нападет на нее.
Лицо Гарри внезапно расплылось в доброжелательной улыбке. – Все равно, спасибо за эти слова. Не похоже, что мне нужен другой факультет. Он поднял ее палочку и отдал ей – Вы, должно быть, забыли. В такое опасное время нельзя быть невооруженным.
Он отошел от нее – одна рука крепко прижимает книги, вторая спокойно засунута в карман. Сейчас он выглядел невинным, повернувшись к ней спиной, в полной уверенности, что она не ударит его исподтишка.
Спраут почувствовала вину за то, что держала палочку в боевом положении. Она знала, что мальчик не стал бы студентом на ее факультете, он так сильно изменился, и он волновался, что она заметила изменения. Похоже, это его огорчило.
Гарри вздохнул про себя, когда отошел от Спраут на достаточно далекое расстояние, и слегка ссутулился. Он перенапрягся, вставая с первыми петухами и допоздна засиживаясь в библиотеке – однажды мадам Пинс пригрозила, что вытолкает его метлой. И как бы усердно он не трудился, другой, второй Гарри, никуда не исчезал. Голос звучал в его голове, жалуясь и отвлекая во время уроков. Каждый день в его голове происходили дискуссии, и Гарри иногда ловил себя на том, что начинает говорить вслух, сам с собой.
- Пора вставать.
- Не-ет.. в кровати так тепло.. можно поспать ещё чуть-чуть..
- Заткнись, ты, идиот.
Иногда, неохотно, Гарри позволял своему «внутреннему голосу» одерживать верх. Его волновало, что ему нужно было очень много делать: дополнительные уроки, разборки с задирами из Слизерина, и еще нужно было думать о будущем и пытаться найти путь назад в свой мир. Особенно заметными были его успехи в Древних Рунах. Он оставался после уроков, проводил часы в библиотеке, и даже перед сном пытался найти способ связать вместе заклинания так, чтобы сделать портал в свою вселенную. Это оказалось труднее, чем он думал.
Если совместить две руны, то можно ожидать один из трех результатов: ничего не произойдет, сработает одна из рун, сработают обе. Гарри пытался совместить руны времени и перемещения, тренируясь на яблоке. Когда он написал руны, используя указательный и средний палец, слова горели в воздухе, как угасающее пламя – глубокого синего цвета. Он был достаточно умен, чтобы прикрепить руну «яблока», которая направляла заклинание на это самое яблоко – иначе бы он своими руками давал повод министерству упрятать его в Азкабан.
Когда он произнес заклинание, яблоко исчезло. К сожалению, когда через неделю оно появилось вновь, то было совершенно изуродовано, а на его поверхности появились странные рубцы. Он занялся исследованием этого узора, и после ночи, проведенной в Запретной Секции библиотеки, выяснил, что символ принадлежит божеству времени Хроносу. Гарри содрогнулся, когда понял, что, возможно, он сильно разозлил это божество. И хотя он сильно хотел домой, все равно надолго прекратил эксперименты с рунами.
Рон с Гермионой стали совершенно бесполезны как информаторы и партнеры по учебе – они даже боялись оказаться с Гарри в одной комнате, как будто все вокруг вдруг научились читать мысли и видят их насквозь. Поэтому Гарри приходилось работать одному. Читать учебники и изучать людей, наблюдать, как Невилл умудряется выжить, хотя ведет себя совершенно по-идиотски. Он, должно быть, невероятно удачлив – твердить про себя Гарри.
Рождество выдалось серым, холодными и раздражающе веселым. Гарри страдал от приступа дежа-вю, получив в подарок только носки (от Мамочки Энн) и ничего больше. Ни письма от Сириуса, ни подарков от Рона, Гермионы и миссис Уизли… Рон уехал домой отмечать с семьей, Гермиона с родителями поехали во Францию. Гарри остался один, с розовыми носками и письмом от Мамочки Энн, написанным такими же розовыми чернилами.
Он смял письмо, кинул его в камин и с нездоровым интересом наблюдал, как оно горит. Тишина была приятным изменением, после постоянной суматохи, окружающей его соседей. Только потрескивание огня и тихое дыхание спящих студентов. Гарри заметил это сразу как проснулся, его чувства были обострены. К сожалению, это не относилось к зрению. Оно улучшилось, но не исправилось совсем, и в своих прежних очках он видел нечетко. Гарри не знал, почему его чувства обострились. Он понимал только, что с того момента, как одна его часть умерла, его нынешнее сущность раскрылась, а потом схлопнулась обратно, по-видимому тем же заклинанием, что призвало другого Гарри с его воспоминаниями к нему в голову.
Хотя он остался совсем один, в его мыслях сквозила горечь. Его «мертвая» часть видела других мертвецов – Плачущую Миртл, Василиска. Но разочарование от того, что он не видел духов своих мертвых родителей, пересилило удивление от смерти. Даже в образе духов они были вне досягаемости – но теперь не высматривали его, широко открыв объятья.
То, что он не мог избежать этой жизни даже умерев, все сильнее угнетало его. Гарри надел свои новые розовые носки и спустился в Большой Зал. На полпути он увидел странную фигуру, протискивающуюся в щель у доспехов, что-то бормоча себе под нос. Гари узнал знакомый мотив «когда Добби вернется домой, ему придется прижечь себе руки утюгом» и уставился на маленькую фигуру домовика Добби. Как он оказался здесь, а не в поместье Малфоев? Раз он сказал, что накажет себя за пребывание в Хогвартсе, значит он здесь не по приказу хозяев.
- Извини, могу тебе чем-нибудь помочь? - спросил Гарри как можно вежливее. Добби подскочил, как ошпаренный, потом спрятал руки за спину и отвесил Гарри поклон, коснувшись носом пола.
- Хозяин Поттер, Добби рад видеть вас, сэр. Блинки попросила Добби проверить, хорошо ли хозяин отмечает Рождество. - При этих словах в сердце Гарри что-то растаяло. Может быть, он не так одинок сейчас, как думал. Он-то считал, что будет отмечать один, с этими дурацкими розовыми носками.. Может из-за этого у Дамблдора и поехала крыша? Так долго находится в одиночестве, в окружении одних носков. Наверно он сошел с ума, поэтому в разговоре с Гарри и сказал, что предпочитает их книгам.
- Хозяин Поттер? Блинки сейчас на кухне, она и другие эльфы приготовили вам праздничный ужин, - нервно сказал Добби, так как Гарри ничего не ответил. Наверно Добби ожидал, что Гарри замахнется на него или накричит, а может вовсе проигнорирует, но вместо этого тот просто широко улыбнулся.
- Пойдем, Добби – посмотрим, что там Блинки приготовила, - Гарри произнес это так тепло, что у Добби навернулись слезы. «Нам», «мы»… он говорил с ним как… как с РАВНЫМ. Добби улыбнулся в ответ, выбросив из головы, что придется прижигать себе руки за помощь Блинки. Сейчас, глядя на это счастливое детское лицо, он знал, что дело того стоит. Он гордо повел Гарри на кухню, демонстрируя его как солдаты показывают военные трофеи.
***
В окно кабинета Дамблдора влетела сова и кинула на стол директора письмо. Конверт был запечатан черным воском с тремя вертикальными прутьями, поверх которых был выгравирован ключ – крест Азкабана. Письмо невинного вида содержало несколько несдержанных выражений, подписанных смотрителем Азкабана. На письмо были наложены чары, показывающие Дамблдору, что подпись подлинная.
Всем заинтересованным
Сириус Блэк, Джеймс и Лили Поттер сбежали из тюрьмы Азкабан. Примите все меры для обеспечения безопасности мистера Гарри Джеймса Поттера. Эти три убийцы могут преследовать его. Используйте чрезвычайные меры – они вооружены и очень опасны.
Всего доброго,
Баффорд Бамбадил.
