Глава 16И все же, возвращение в гриффиндорскую башню из больничного крыла благотворно повлияло на Гарри: в его памяти начали всплывать воспоминания, ранее казавшиеся утерянными безвозвратно. Он обнаружил письмо, которое прислал ему Дамблдор утром того злополучного дня с приглашением на «индивидуальное занятие», и тут же вспомнил, как говорил Лаванде, что они не смогут провести вечер вместе…
Весь четверг Гарри, проходя по обычным местам в Хогвартсе, то и дело вспоминал какую-то деталь той пятницы, все ближе и ближе приближаясь к вечеру. Однако ни урока с Дамблдором, ни самого нападения, словно и не было никогда в его жизни.
Все преподаватели относились к Поттеру с большим снисхождением: ни Флитвик, ни Макгонагалл не задали дополнительного домашнего задания, когда он не справился с нужными заклинаниями и превращением. Даже Снейп ни разу не придрался к ненавистному студенту, а может и вовсе старался его избегать – за все занятие он ни разу не сделал им с Роном замечания. Впрочем, он вообще был не в настроении – никто из слизеринцев не удостоился одобрительного слова или призового балла, даже Драко Малфой, второй вслед за Гермионой освоивший нужный специфический щит был проигнорирован. Гарри же этому безразличию был невероятно рад: неудача за неудачей преследовали его на протяжении всего занятия. Он очень надеялся, что причиной тому может быть его невосстановившийся еще голос: он не мог произнести заклинание достаточно громко и четко и из-за этого, наверное, щит не получался.
В субботу Поттер совсем скис: он был вынужден наблюдать за тренировкой с трибуны, в то время как Рон вполне успешно руководил игроками и даже выработал собственную стратегию. Мадам Помфри строго-настрого запретила Гарри садиться на метлу до полнейшего выздоровления и пригрозила, что поговорит с директором насчет конфискации у него «Молнии», если он посмеет ослушаться. Поттер и сам не слишком настаивал: тихим голосом, который то и дело сипел или хрипел, руководить командой не так-то легко, а восстанавливаться к прежнему состоянию его голосовые связки не спешили. Одно утешало: в этом полугодии у Гриффиндора больше не будет игр, до начала зимы состоится лишь еще один матч: Слизерин против Пуффендуя.
Поттер чувствовал себя беспомощным и загнанным в угол, и только постоянное присутствие и поддержка друзей не давали ему уйти в депрессию. Поэтому, когда в середине следующей недели он вновь получил приглашение от Руфуса Скримджера, он сразу согласился, пытаясь тем самым продемонстрировать всем окружающим свою самостоятельность и уравновешенное настроение, не зависящее ни от каких обстоятельств.
На этот раз Гарри был приглашен на ежемесячную пресс-конференцию, и ему в голову неожиданно пришла идея извлечь из этого пользу для себя. Посчитав, что имеет право попросить министра об услуге, он в ответном письме попросил встретиться до начала общения с журналистами. Скримджер незамедлительно предложил Гарри прибыть в министерство на час раньше назначенного времени.
Вопрос удалось решить довольно быстро, и министр согласился на просьбу Гарри достаточно легко. Скорее всего, он видел в этом выгоду и для себя, но афишировать это не торопился…
Час общения с журналистами стал для Гарри настоящим испытанием. Несколько раз ему в голову приходила странная мысль: если бы мадам Помфри знала, какая здесь будет атмосфера, она бы ни за что его не отпустила.
- Мистер Поттер, не считаете ли вы, что Хогвартс больше не является безопасным местом? – спросила Рита Скитер таким тоном, словно то, что она напишет в статье, никоим образом не зависит от того, что скажет Гарри. Но он все же попытался:
- Я считаю, что это самое безопасное место в Великобритании. В любом другом месте меня достали бы намного раньше.
- Вы не просили прибежища у министерства магии? – пристально глядя на «Избранного», громко спросил другой журналист. – Вы считаете, что здесь вас будут охранять хуже? Или у вас есть основания не доверять правительственным органам?
- Я хочу закончить образование, причем именно в Хогварсе. Мне известно, что на замок наложено множество защитных заклинаний, кроме того, он тщательно охраняется преподавателями и мракоборцами, поэтому я не вижу причин бежать оттуда, - Гарри тщательно избегал темы Ордена Феникса, члены которого тоже стояли на охране школы, потому что боялся болтнуть лишнего. – То, что со мной произошло, является следствием ужасного недоразумения, в результате которого рядом не было никого, кто мог бы мне помочь…
Через пятнадцать минут общения с прессой у Гарри начала кружиться голова от вспышек фотокамер. Говорить ему тоже было трудно, звучание собственного хриплого голоса еще и под действием заклинания
Сонорус, казалось ему ужасным и грубым. К счастью, внимание репортеров переключилось на других участников пресс-конференции:
- Мистер Робардс, как вы объясните тот факт, что ваше ведомство не справилось с защитой Гарри Поттера?
- Это было фатальное стечение обстоятельств. Мы отозвали дополнительные подразделения, патрулировавшие Хогвартс после нападения на директора Дамблдора, а оставшиеся охраняли гостиные факультетов и входы в школу. Мы не предвидели тот факт, что студент оказался в коридоре после отбоя.
Гарри был благодарен главе Управления Мракоборцев за то, что он не уточнил, откуда именно шел Поттер той ночью. Дамблдор был бы недоволен, если бы журналисты явились к нему за объяснениями.
- Каковы ваши планы по дальнейшей защите школы Хогвартс? Будут ли усилены посты?
- В настоящее время очень много объектов требуют нашего внимания, - уверенно говорил Робардс. – Хогвартс – один из важнейших. Нигде мы не прилагаем таких усилий для поддержания безопасности, как в крупнейшей магической школе Великобритании. Мы планируем предложить сотрудничество добровольным организациям волшебников, цель которых защитить всех мирных жителей от зла.
- Вы говорите об Ордене Феникса, - тут же воскликнул репортер в первом ряду, все это время пристально наблюдавший за Гарри. – Господин министр, на прошлой пресс-конференции вы заявили, что переговоры с этой организацией зашли в тупик. Что-то изменилось с того времени?
Гарри едва удержался, чтоб не посмотреть в сторону Скримджера. Он надеялся, что выражение его лица не сильно изменилось.
- Пока что удалось наладить связь лишь с некоторыми членами упомянутой организации. Но переговоры продолжаются. Трудность достижения взаимопонимания заключается в том, что политика прежнего правительства была направлена на подавление активности Ордена Феникса. Я же, как представитель действующей власти, приношу официальные извинения Альбусу Дамблдору и всем, кто предан его делу за обвинительные и клеветнические статьи, появлявшиеся в прессе по инициативе Министерства Магии. Я не обвиняю Корнелиуса Фаджа, он действовал так, как казалось правильным в его время и в его обстоятельствах. Но время ставит все на свои места, и мы увидели, что Дамблдор был прав, а мы ошибались. И мы надеемся, что Орден Феникса не будет отказываться впредь от сотрудничества с Министерством Магии, в частности, с отделом мистера Гавейна Робардса. Однако настаивать мы также не будем, каждый волен сам выбирать знамена, под которыми ему идти к победе.
- Мистер Скримджер, - с хитрой усмешкой вновь подала голос Рита Скитер. – Не связаны ли эти ваши слова с присутствием здесь Гарри Поттера, который, как всем нам известно, является преданным человеком Альбуса Дамблдора и членом Ордена Феникса? Не изменится ли ваша позиция после того, как расположение этого милого юноши перестанет вас интересовать?
Рита задела тему, которая интересовала и самого Гарри, хотя он вовсе не собирался ее поднимать. Более того, он боялся знать правду: понимал, что он здесь никто и никаких условий диктовать не может. Попробуй он упрекнуть в чем-то министра, и тот никогда не захочет протянуть Гарри Поттеру руку дружбы… во всяком случае, таким человеком был Фадж. Скримджер же, кажется, куда более прямолинеен:
- Отчасти вы правы, миссис Скитер, - ответил ей не менее хищным оскалом министр. – Общение с мистером Поттером заставило меня пересмотреть мое мнение к отдельным представителям Ордена. Однако не думаете ли вы, что школьник, пусть даже такой знаменитый, мог бы убедить меня кардинально пересмотреть мое мнение?
Это было то, что Гарри хотел услышать. Извинения Министерства, адресованные Ордену Феникса и Дамблдору лично. Главное, чтоб в газетах было написано в точности то, что только что сказал министр, потому что, как успел убедиться Избранный, от способа формулировки мыслей смысл может меняться очень сильно…
С темы Хогвартса и двух нападений в его стенах плавно перешли к вопросу безопасности магического мира в целом и предпринимаемых мер по защите населения. Затем коснулись некоторых изменений в структуре Министерства, международного сотрудничества в условиях войны и других вопросов, которые интересовали Гарри, но, к счастью, к обсуждению его больше не призывали. Все закончилось примерно через два с половиной часа, по истечении которых мракоборец Нейл сопроводил Поттера обратно в Хогвартс.
- Гарри, твоя популярность растет! – встретил его восторженным возгласом Рон, когда проспавший Поттер с опозданием явился на завтрак. Все его друзья уже дочитывали статью в «Ежедневном Пророке». – Вот ты уже и интервью даешь наравне с министром магии, а там, глядишь, кресло с ним пополам поделите!
- Не говори глупости, - смущенно пробормотал Поттер, усаживаясь за стол рядом с Лавандой и накладывая себе овсянки. Во время этих манипуляций он случайно встретился с внимательным взглядом Гермионы, которая тут же вновь уткнулась в статью, сосредоточенно нахмурившись. – Надеюсь, они не сильно переврали мои слова, - добавил он вполголоса, так чтоб Грейнджер услышала. Его все же немного беспокоило ее мнение по поводу его «сотрудничества» с министром.
- Даже если переврали, то не написали ничего плохого, - заметила Лаванда, откладывая газету, и прижалась к гарриному плечу. Она уже закончила завтрак и ждала своего парня. – Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, только горло после вчерашнего побаливает.
После завтрака они всей компанией вернулись в гостиную Гриффиндора – у них было окно, а потом предстояло идти на защиту от темных искусств. Гарри взялся за палочку и пытался освоить защитное заклинание, Гермиона заканчивала перевод по рунам, Рон развалился на диване, чтоб досмотреть прерванный утренним будильником сон, а Лаванда побежала в спальню наносить макияж, на который перед завтраком времени не хватило. Потом они с Парвати уединились за угловым столом и Гарри решил не мешать им – Патил и так стала косо на него поглядывать из-за того, что осталась без подруги – Лаванда почти все свободное время проводила рядом с Поттером.
В водовороте событий время протекало незаметно. Неделю Гарри потратил на то, чтобы догнать весь пропущенный материал и вновь стать лучшим на защите от темных искусств и не позволить Снейпу снять с него ни одного балла за урок; еще через неделю мадам Помфри признала, что ему больше не нужно у нее регулярно обследоваться, но добавила, что он обязан обращаться к ней, едва появится малейший повод.
Также Поттеру было разрешено вернуться к тренировкам, но как раз в последний день ноября выпал первый снег и осенний квиддичный сезон был закрыт матчем «Слизерин-Пуффендуй» со счетом триста двадцать – сто пятьдесят.
В один прекрасный декабрьский день, во время завтрака, как обычно, прибыли совы. Гермиона получила газету и письмо от родителей, перед Гарри опустились целых три совы, но удивиться и ознакомиться с их почтой он не успел, так как в этот момент Рон рядом с ним завопил:
- Ничего себе!
Семейная сова Уизли Стрелка испуганно шарахнулась и перевернула графин с тыквенным соком. Гермиона поспешила убрать беспорядок, а Гарри наклонился к другу.
- Что случилось?
- Перси вернулся! – не веря своим глазам, воскликнула Джинни, заглядывавшая в письмо от родителей через плечо брата. – Мама пишет, он явился сам и попросил прощения у них с отцом…
- И познакомил с девушкой, с которой собирается пожениться! – подхватил Рон.
- Здорово! - улыбаясь во весь рот, воскликнул Гарри.
- И уже помирился с близнецами, Чарли и Биллом… - читала дальше Джинни.
- И собирается поговорить с Дамблдором, чтоб его приняли в Орден Феникса и дали возможность загладить свою вину, - Рон ошарашено положил письмо перед собой и покачал головой, словно отгоняя галлюцинации. – Неужели на это Рождество мама не будет плакать? – спросил он у пустого пространства перед собой.
- И подарит Перси два свитера – включая тот, от которого он отказался в прошлом году, - хихикнула Джинни и в великолепном настроении убежала из Большого Зала.
Тогда Гарри получил возможность обратить внимание на сов, которые явились к нему. Он получил сразу три приглашения и на все три ответил согласием, с различными, по правде сказать, чувствами.
Одно, самое приятное, было от миссис Уизли. Она звала Гарри погостить в Норе на рождественские каникулы, уточнив, впрочем, что поймет, если он захочет пожить некоторое время на площади Гриммо рядом с кузеном.
Другое от Дамблдора, на индивидуальный урок. Поттер знал, что этого рано или поздно не избежать, но все же некоторая тревога закралась в его сердце. Он знал, что на этот раз его одного гулять по школе не отпустят, но от неприятных ассоциаций никуда не деться.
И последнее – от Слизнорта. Этот коллекционер «перспективных студентов» решил устроить свою собственную вечеринку накануне начала Рождественских каникул и предложил Гарри явиться и взять с собой Лаванду. Поскольку Гермиона была тоже приглашена профессором, она позвала Рона, и вечер обещал быть не таким уж занудным.
- Знаешь, Гарри, я, пожалуй, должна извиниться, - негромко заметила Гермиона, когда они шли по коридору в гостиную Гриффиндора. Они вдвоем на несколько шагов отстали от Рона, который снова и снова перечитывал мамино письмо.
- За что? – удивился Гарри.
- Я не верила, что твое взаимодействие со Скримджером приведет к положительным результатам, - призналась она. – Однако, глядя сейчас на Рона и Джинни, я понимаю, что оно того стоило: даже если бы ты был для них мальчиком напоказ, как я опасалась, это стоило бы потерпеть, если бы в результате воссоединилась семья. Ведь без тебя тут не обошлось, верно? В той статье я заметила несколько фраз, сказанных Скримджером… что-то мне подсказало, что изначально они были твоей инициативой.
- Ты права, - вновь улыбнулся Поттер. – Я действительно попросил министра об услуге… я так хотел, чтобы миссис Уизли была счастлива, она столько сделала для меня… Я попросил Скримджера, чтобы он поспособствовал тому, чтобы Перси вернулся в семью, но так, чтобы тот подумал, что это его собственное решение.
- Да, ну вы и манипуляторы… - без недовольства проворчала Гермиона.
- Не без этого, - радостно улыбнулся Гарри.
- Сэр… - неуверенно начал Поттер, отворачиваясь от четырнадцатилетнего Тома Риддла, аккуратно складывавшего книги на стеллажи в библиотеке и глядя на настоящего Дамблдора рядом с ним. – Мне кажется, я вспомнил. Вы мне уже показывали это воспоминание…
- Ничего, Гарри, повторенье – мать ученья.
Хоть парень был другого мнения, он предпочел не спорить. Вместо происходящего рядом с ним он сосредоточился на том, чтобы не показать своей злости. Директор уже во второй раз заставляет его несколько часов подряд наблюдать за школьной жизнью Волдеморта. Сейчас Гарри как никогда много вспомнил о том ужасном вечере: он тогда тоже занимался с Дамблдором, видел те же воспоминания, что и сейчас, точно так же директор читал лекцию о том, как тяжело было бедному сироте – то есть Тому – адаптироваться в магическом мире. Как будто он, Гарри, не был сиротой, когда узнал о том, что он – волшебник! Как будто достоин убийца и темный маг сочувствия и прощения! Зачем, зачем, Дамблдор показал ему это?! Неужели это поможет победить?
Поттер не верил этому тогда, а сейчас, после воспоминания, его неверие и возмущение утроились. Его разрывали противоречивые чувства, и ни одно из них не было положительным. Он хотел бы никогда не узнать ничего о Томе, о его тяжелом прошлом. Да, их судьбы были на удивление похожими. Оба осиротели в младенчестве, долгие годы жили с маглами, терпя обиды и унижение, поступили в Хогвартс… и вот тогда начались различия. Почему Гарри, несмотря на все лишения и грубость со стороны родственников, не возжелал власти, а всеми силами противился общению с высокомерными слизеринцами? Почему Том Реддл был так озлоблен, что магия стала для него средством отомстить, а не возможностью вырваться из лап мучителей, как для Гарри?
На эти вопросы у Поттера не было ответов, и они не появились, и это заставляло его чувствовать себя ничтожным. И жутко раздражало. Что, если настал его черед обозлиться?
Но он сдерживал эмоции и изо всех сил закрывал разум. Директор ничего не поймет, злость – это слабость, никто не должен знать, что я слаб…
Когда эта пытка воспоминаниями закончилась, Дамблдор решил проводить Гарри до гостиной Гриффиндора. Когда они шли по коридору восьмого этажа, Поттер вдруг остановился и огляделся.
- Что-то не так, Гарри? – директор заметил сомнения своего любимого ученика и тоже остановился.
- Мне кажется… - шепотом произнес Поттер, чтоб его голос не разнесся эхом по коридору. – Это было здесь, да, профессор?
В голове всплыла картинка: вот он идет по этому самому коридору, почему-то очень раздраженный… как и сейчас… но тогда его грызло еще что-то, кроме злости на Дамблдора.
Он шел по коридору и думал… о чем же он думал? Он хотел кому-то навредить. Кому? И зачем? Гарри услышал шаги в другом конце коридора и поспешил скрыться за дверью первого попавшегося класса…
- Гарри, куда ты? – недовольным голосом спросил Дамблдор.
- Сейчас, профессор, секунду…
Да, он стоял на этом самом месте, у приоткрытой двери. Кто-то крадучись прошел по коридору, Гарри выглянул ему вслед…
- Гарри, пойдем, время уже позднее, - в голосе директора послышалось нетерпение.
- Да, уже иду…
Потом вышел из класса, направил волшебную палочку в спину уходящему… зачем? Кто это был?
Гарри и сам не заметил, как последний вопрос задал вслух.
Он поднял палочку и произнес заклинание. Какое? А главное – ЗАЧЕМ?!
То есть получается, что он сам напал на того, кто едва не убил его?
Из этого тупика выбраться так и не удалось. Гарри окинул растерянным взглядом коридор и наткнулся на недовольное лицо Дамблдора. Нужная атмосфера была безвозвратно утеряна… он больше ничего не сможет вспомнить.
Праздник начинался совершенно скучным образом: наряженные студенты и преподаватели спустились в подземелье, хорошо освещенное и украшенное. Кабинет Слизнорта был расширен с помощью чар и в нем царила небывало уютная атмосфера, но все же некий оттенок излишнего пафоса ощущался.
Гарри терпеливо ждал, когда же Слизнорту надоест представлять его все прибывающим гостям – как ни странно, очень многие бывшие ученики вернулись этим вечером в Хогвартс. Лаванда же, наоборот, упивалась всеобщим вниманием и даже тот факт, что большинство людей не запоминали ее имени, а характеризовали «девушкой Гарри Поттера» ее вовсе не расстраивал.
Это заставляло задуматься. При всех ее достоинствах, Браун – не девушка мечты Поттера. Она не всегда бывает добра, хотя с Гарри обычно приветлива и ласкова; она глуповата, хотя усердие позволяет ей получать нормальные оценки. Когда они наедине, Лаванда спокойная, уютная, простая и понятная девушка. Гарри всегда мог сесть рядом с ней и положить голову на плечо в поисках успокоения и всегда его находил. Лаванде было достаточно прикоснуться ладонью к его лбу, чтобы снять боль. Когда она его целовала, все проблемы во вселенной казались не просто решаемыми, но ничтожными. А когда она смеялась, Гарри тоже хотелось улыбаться… Но он чувствовал, что не может доверять ей полностью. Интуиция подсказывала, что Лаванде не следует знать о тех тайнах, которые доверяет ему Дамблдор – информация о Томе Риддле, которая, вероятно, поможет победить врага. Кроме того, неприятная лицемерная сторона личности Браун предстала перед ним во всей красе этим вечером – ей интересен не Гарри Поттер, а
Избранный; не обычный студент Хогвартса со своими достоинствами и недостатками, а лишь его известность. И Гарри не был уверен, что готов с этим мириться.
Он изо всех сил старался сделать вид, что ничего не заметил и все идет как надо, но в чем Лаванда Браун разбиралась хорошо – так это в его настроениях. Она сразу уловила что-то не то, но тоже делала вид, что ничего не случилось. Так они провели почти весь вечер – танцевали и пили сливочное пиво, Слизнорт подзывал Гарри все реже, преподаватели и мракоборцы вокруг смущали все меньше. Слегка захмелевшая Лаванда загадочно улыбалась белоснежной улыбкой и как-то лукаво поглядывала на своего кавалера. Поттер обнял ее за талию и нежно поцеловал, впервые не смутившись посторонних взглядов. Хотя вряд ли кому-то было дело до пары целующихся молодых людей – праздник был в самом разгаре.
- Как думаешь, Гарри, сможем мы улизнуть отсюда незаметно? – спросила Лаванда.
- Конечно, но зачем? – недоуменно переспросил парень. – От кого нам прятаться?
Лаванда хихикнула и еще шире улыбнулась.
- Ну, представь себе: выйдем мы в коридор и захотим поцеловаться. А мракоборец Нейл тут как тут, на страже безопасности Гарри Поттера…
Гарри и сам глупо хихикнул, вообразив эту картину. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто на них не смотрит, он достал из кармана мантию-невидимку и укрыл себя и Лаванду.
- Желание дамы – закон, - высокопарно заметил он и потянул подругу к выходу.
- Ты настоящий джентльмен, Гарри, - оценила по достоинству его старания Браун.
Они пошли по темным коридорам и не встретили никого – лишь один раз убедились, что пожелание остаться незамеченными было обоснованным: Нейл с недовольным видом стремительным шагом прошел по коридору, явно разыскивая если не их двоих, то хотя бы самого Поттера.
- Куда мы идем? – спросил Гарри, заметив, что девушка сама прокладывает путь, а он лишь едва поспевает за ней, уцепившись двумя руками в мантию-невидимку.
- Увидишь, - загадочно ответила Лаванда.
Поттер послушно следовал за подругой по лестницам и коридорам, пока они не оказались на восьмом этаже перед входом в Выручай-Комнату. Лаванда стала расхаживать по коридору туда-сюда, сосредоточившись на какой-то мысли, а Гарри ничего не оставалось, кроме как следовать за ней по пятам.
Когда они проделали один и тот же маршрут трижды, в гладкой стене появилась дверь. Гарри удивился ее необычной форме: двустворчатая, высокая, из красного дерева с замысловатыми узорами. Войдя внутрь, Гарри тоже нашел чему удивиться: он не ожидал, что Лаванда создаст такое помещение, которое сразу же выдаст ее намерения.
Это была средних размеров комната, с большим, жарко пышущим камином, ворсистым ковром, большими, зашторенными окнами. Посреди комнаты находился широкий диван с разбросанными по нему разномастными подушками. Комната была погружена в приятный полумрак, освещалась множеством плавающих в воздухе свечей…
- Вот мы и на месте, - без особой надобности констатировала Лаванда и стянула с них обоих мантию-невидимку. – Вот, Гарри, иди сюда… я хочу сделать тебе рождественский подарок…
Она не спеша прошла по комнате, Гарри как зачарованный следовал за ней.
- Но еще далеко до Рождества, - заметил он, и голос его стал еще более хриплым, чем обычно.
- Мы с тобой, по всей видимости, будем находиться далеко друг от друга на Рождество… а мой подарок можно передать только лично.
Лаванда заставила Гарри опуститься рядом с собой на край дивана и нежно, чувственно, поцеловала его. Он чувствовал, как волны эйфории уносят его разум в недостижимые дали. Губы Лаванды были мягкими, теплыми и такими ласковыми. Он чувствовал их сладость и их жизнь, которую он хотел испробовать всю, и целовал девушку жадно, самозабвенно, смакуя каждое прикосновение, каждый вздох…
- Что ты делаешь? – все же оторвался он от желанных губ, когда заметил, что девушка стягивает с него парадную мантию.
- Действуй, Гарри, я уже не девочка и знаю что к чему.
- Что? – от этих слов Поттер смутился еще больше и отодвинулся на несколько дюймов. Но заметив тень разочарования в ее глазах, поспешил добавить. – Лав, не думай, что я не ценю тебя, или совсем уж ничего не понимаю… Но думаю, что сегодня не самый удачный момент.
Теперь в глазах Лаванды блестело понимание и – к облегчению Поттера – ни следа насмешки.
- В таком случае доверься мне, Гарри. Не переживай, все будет замечательно.
И она провела ладонями по его шее, слегка потирая там, где чувствовала напряженные мышцы, заставляя расслабиться.
- Ты думаешь, это правильно? – спросил Поттер на ухо у активно действующей подруги, легко включаясь в игру и охотно отвечая на ласки.
- Да, Гарри. Когда двое людей любят друг друга, сближение неизбежно. Взаимопознание – путь к взаимопониманию. А без понимания не будет ничего… А если говорить простым человеческим языком – мы можем позволить себе эту маленькую радость жизни. А почему, собственно, нет?
- Действительно, - пробормотал Поттер, уже слабо понимая, что и зачем говорит Лаванда. Его разум предал его. Сердце и ощущения перехватили контроль…
