Глава 16Я не знаю, сколько прошло времени после нашей последней встречи с Малфоем. Наверное, несколько дней. Не знаю, что с ним случилось. Может, сейчас он лежит в той сумрачной комнатке, заваленной стульями и пыльными склянками. А может…. Я боюсь об этом думать. Боюсь потому, что всё имеет своё завершение, и мне страшно в это поверить. Пока страшно. Эта мысль мучает меня, как никакая другая. Чем ближе финал этого глупого, смешного спектакля, в котором нам с Малфоем пришлось исполнить главные роли, тем тяжелее осознавать, что мы вот-вот сорвём последние аплодисменты. И я чувствую, что скоро прочитаю свой последний монолог.
Моё солнце, кажется, успокоилось и теперь лишь пронзительная тишина наполняет мою комнату. В его свете больше нет того жгучего холода, в котором я жила все прошедшие дни. Но я не могу сказать, что рада этому. Может, из-за того, что все мои чувства окончательно притупились, а может…. Ветер неизбежно стихает перед тем, как закружиться в диком, безудержном танце, сметающем всё на своём пути. Будь то одна единственная человеческая жизнь или целый город человеческих жизней.
Меня впервые за эти несколько дней ведут к доктору. Он, как и всегда, сидит за своим столом перед кипой бумаг, сосредоточенный, но очень усталый. Или мне это лишь кажется? Или он всегда был таким?
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - говорит доктор, не отрываясь от бумаг.
Я ничего не отвечаю и без приглашения сажусь напротив него.
- Что случилось с Малфоем? – спрашиваю я, удивляясь своему тихому, забитому голосу.
Доктор поднимает на меня безразличные глаза.
- Не думаю, что вам полагается об этом знать, - равнодушно отвечает он и вновь возвращается к работе.
Понятно. Известная песня….
Мы сидим молча. Будто…старые друзья, которые проболтали ни о чём несколько часов подряд и теперь не знают, что бы ещё друг другу рассказать. Я бросаю взгляд на вечно зашторенное окно, и у меня появляется идея, заранее обречённая на неудачу. Но, с другой стороны, окно-то зачаровано. А значит, я не увижу ничего, чего не должна видеть.
- Доктор, - нерешительно начинаю я. – А можно мне…. Я хочу сказать, может, я могла бы посмотреть на ваше солнце?
Мужчина вновь смотрит на меня. Теперь уже с какой-то жалостью или даже…с пониманием?
- Да. Вы можете посмотреть.
Я не сразу верю в то, что мне только что сказали.
- Правда?
- Да.
Я медленно встаю и подхожу к светлым шторам. Долго не осмеливаюсь отдёрнуть их, переводя взгляд то на доктора, то на гладкую плотную ткань.
- Ну же, мисс Грейнджер. Вы же давно хотели этого. Посмотрите и убедитесь, что моя жизнь немногим лучше вашей, - мужчина внимательно наблюдает за моими действиями.
Мои руки дрожат, но я все же решаюсь.
Следующие несколько минут я с ужасом смотрю на открывшуюся передо мной картину. Бесконечные выжженные равнины, где за многие мили вокруг нет ни одного живого существа. Если брать в расчёт привычное для нормального человека значение слова «жизнь». Всё точно так, как рассказывал Малфой. Вечная война или, вернее сказать, вечная смерть.
- Если вы откроете окно, вы услышите….
Я мотаю головой. Нет…. Нет. Нет! Я не хочу это слышать! Этот гул, этот плач, который издаёт сама земля – истерзанная и изуродованная.
- Почему?.. Почему они и над вами так издеваются?! – еле слышно спрашиваю я, чувствуя, как к горлу подкатывает комок слёз.
- Потому, что все мы – жертвы этой бессмысленной войны. Потому, что иногда жизнь выбирает нас, а не мы – её.
Он встаёт из-за стола и подходит ко мне.
- Вы видите обрывки этой войны. Я же вижу её всю. Представьте себе смерть, которая никогда не кончается. Эта смерть струится по воздуху, эту смерть излучает солнце, эту смерть испаряет земля. Это вечная смерть….
- Но…. За что?! Разве не мы положили конец этой войне?! Разве не мы положили конец смерти?!
- Причина куда банальнее наказания. Вся война – лишь фарс, лишь способ избавиться от умных, смелых, благородных людей…молодых людей. Молодость творит историю, мисс Грейнджер. Как скоро все узнали бы, что война была непродуманной, что в ней, по большому счёту, не было и смысла? Как скоро вы бы поняли это? Вы или мистер Малфой. Все, кто мог бы обличит истинную сущность этой войны, были обречены. И все они теперь здесь. И многие из них уже мертвы….
- Но почему вы не оказались на нашем месте?! Почему вы сидите в этом кабинете и прячетесь от этой войны за шторами?!
- Вы всё ещё думаете, что мне живётся лучше? – доктор усмехается. – Мисс Грейнджер, от войны нельзя спрятаться. Даже за этими шторами, даже за закрытым окном. Вся эта картина – в моей голове, весь этот гул – в моей голове. Мне не нужно ничего видеть, чтобы вновь и вновь переживать эту войну. И это моё наказание. Думаю, оно намного страшнее вашего, если такое сравнение вообще допустимо в данной ситуации….
Я замолкаю, всё ещё глядя на сухую, почерневшую землю, на густой зловонный пар, который исходит от неё. Да, он прав. Конечно, его жизнь не лучше моей. Если слово «жизнь» вообще применимо к данной ситуации….
