Глава 12Танец химер
Комната была погружена в темноту. На кровати под белыми простынями можно было различить силуэт человека. Гермиона Грейнджер остановилась на пороге, дав глазам время привыкнуть к царящему полумраку. Затухающие угли в камине почти не давали света. Приглядевшись, Гермиона смогла различить темный силуэт девушки, сидящей на кресле рядом с кроватью. Вдруг в тишине раздалось Инсандиаро!, произнесенное хриплым голосом. Тотчас же в камине вспыхнул огонь, осветив комнату. Джинни Уизли, бросив взгляд на подругу, молча поднялась с кресла и, подойдя к сервировочному столику, налила кофе в чашки.
Гермиона смотрела на бледное, изможденное, осунувшееся лицо младшей Уизли, черные тени залегли под ее глазами, а жесты выдавали безумную усталость последних дней сражения. Но особенно изменилось выражение глаз Джинни: в них читалась боль от потери близких людей. Это был взгляд человека, испытавшего боль и познавшего горе, взгляд человека, который слишком много видел и испытал за свою жизнь.
Джинни изучающе смотрела на Гермиону. Девушка, почувствовав себя неловко, перевела взгляд на человека, лежащего на кровати. Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил-дважды, лежал, вытянувшись под простыней, столь же белый, как и она.
– Как Гарри?
– Без изменений.
Казалось, Джинни хотела еще что-то добавить, но замолчала и отпила кофе. Сердце Гермионы болезненно сжалось, когда она увидела блеснувшее в отсвете огня камина кольцо на пальце у подруги.
– Тебе нужно отдохнуть, Джин.
– Да, наверное.
– Кода ты ела последний раз?
Младшая Уизли ничего не ответила. Гермиона взяла девушку под руку и вывела из комнаты.
– Спустись к Тонкс, она приготовила сэндвичи. А потом постарайся поспать. Не беспокойся, я побуду рядом с Гарри.
– Ты позовешь меня, если он проснется?
– Конечно.
Оставшись одна, Гермиона вновь посмотрела на неподвижного Гарри, который был обязан жизнью чуду по имени Невилл… Если бы не смелое и своевременное вмешательство Лонгботтома, «последняя надежда магического мира» не находилась бы здесь. С горечью девушка осознала, что мысленно снова вернулась к павшим в последней битве, которых она так хорошо знала. Рон – ее друг, погибший в Пентакле, сражаясь рядом с ней. Рон, бывший всегда ее поддержкой и опорой, Рон, которого она никогда больше не увидит, чей голос она уже не услышит, его смех и дурацкие шутки… Погибшие Хмури, Симус Финнеган, Ли Джордан, Северус Снейп… Список имен был слишком длинным. Орден Феникса дорого заплатил за победу.
Теперь война была закончена. Вольдеморт побежден. Войско Упивающихся, лишенное предводителя, предпочло сдаться. Но сколько жизней было разбито?
Что будет с теми, кто выжил? Для себя Гермиона решила, что постарается воспринимать вещи такими, какие они есть, и в первую очередь позаботится о друзьях, а потом … потом она сможет помочь себе. Она должна защитить Гарри и помочь Джинни справиться… Гарри хотя бы не знал, что Рон мертв. Джинни была потрясена смертью брата и комой мужа.
Гермионе было трудно представить, как она будет жить дальше, как сможет вернуться к нормальной жизни через неделю, через месяц. Понадобится время, много времени, чтобы залечить раны и уменьшить боль. Траур – первый шаг к исцелению, так, кажется, ей сказали. Но этого не достаточно. Девушка чувствовала, как в ней поднимается волна жгучей ненависти.
Облокотившись о край постели Гарри, волшебница зарыдала, впервые за очень долгое время. Слезы были горькими, словно отравленными болью, которая струилась у нее по венам. Только теперь она начала понимать мотивы Дамблдора… Ох, как же она хотела отомстить за Рона, ставшего очередной жертвой Беллатрикс Лестранж. До сих пор она, похолодев, просыпается ночью от жуткого смеха жестокой ведьмы. Гермиона поклялась, и не важно, сколько времени и сил она потратит, но найдет проклятую Упивающуюся, причинившую столько боли людям, которые ей дороги: Невиллу, сведя с ума его родителей; Гарри, убив Сириуса, исчезнувшего за Вуалью; Джинни и еще многим… Она заставит ее заплатить за все.
Чья-то рука мягко опустилась на плечо Гермионы. Девушка подняла глаза и встретилась с понимающим взглядом Ремуса Люпина. Она не услышала, как он вошел.
– Мне сказали, что ты осталась с Гарри… как он?
Гермиона опустила голову, вытирая покрасневшие от слез глаза. Ремус подошел ближе к изголовью кровати и какое-то время внимательно смотрел на Гарри, потом повернулся к подавленной девушке.
– А ты? Как ты?
– Нормально, Ремус, спасибо.
– Как Джинни? Держится?
– Она почти не спит. Ожидание, что может быть хуже…
Ремус вздохнул. Он не был вестником хороших новостей для девушки, которая стала его доверенным лицом в дни перед решающей битвой.
– Ты хотела, чтобы я тебя известил о наших последних операциях против УСов. Мы поймали Малфоя, как раз когда он хотел сбежать за границу.
– А остальные? Вы их поймали?
– Было немало убитых и раненых… – Ремус знал, что именно хотела услышать Гермиона. Он был рядом с ней, когда она поклялась кровью Рона… – Чете Лестранж удалось сбежать.
Девушка сжала кулаки, пытаясь сдержать рвущийся наружу гнев. Тем временем Ремус тихо продолжил:
– Они далеко не уйдут. Все счета УСов в Гринготтсе заморожены.
– Они могли использовать другие имена. Или хранить деньги в маггловских банках.
– Чистокровные волшебники? Вряд ли они будут связываться с магглами. Полагаешь, они могут доверять маггловским банкам?
– А почему нет? На эту тему тебе нужно допросить Малфоя. И я более чем уверена, что он признает то, что подобным образом решил защитить свое состояние и деньги Вольдеморта.
– Договорились.
– Когда состоится суд?
– Через несколько недель… Нужно иметь твердые доказательства на руках, ведь Малфой наймет лучшего адвоката, который может разрушить обвинение.
– Только не говори, что это чудовище может выйти сухим после всего, что он совершил!
– Что поделать, у нас только косвенные доказательства его вины. И этого будет недостаточно, ты же знаешь, какой это влиятельный человек и какие у него связи. Его боятся, Гермиона. Он знает огромное количество нелицеприятных фактов о стольких людях, что может разоблачить кого угодно…– Волшебник встал и прошелся по комнате. – Но мы все равно его осудим… Я подозреваю его в убийстве многих наших товарищей, в том числе и Северуса… Малфой рассмеялся мне в лицо, когда я спросил его, что Вольдеморт сделал со Снейпом.
– Что он ответил?
– Сказал, что хорошо развлекся и что Снейп рассказал ему много интересного…
– Что, например?
– Он ограничился высокомерным взглядом и своей мерзкой улыбочкой и ничего больше не сказал… Знаешь, я чуть не набросился на него…
– Мерзавец!
– В любом случае, он заговорит под Веритасерумом.
Гермиона с силой сжала кулаки:
– Как бы я хотела быть там… и заставить его заплатить за все!
Ремус подошел к ней и снова потрепал по плечу:
– Гермиона, я знаю, что ты разозлена, что ты хочешь всем отомстить, но, я очень прошу тебя, не дай ненависти ослепить себя. Не поддавайся этому чувству. Позволь аврорам вершить правосудие. Теперь, когда дементоры вернулись в Азкабан, преступники понесут заслуженное наказание. Я обещаю. Подумай лучше о твоих друзьях, о будущем. Недавно ты говорила, что хотела бы продолжить обучение Зельеварению. Ты же всегда хотела этим заниматься, ведь так?
– Не знаю, Ремус. Работа над созданием последнего из пяти зелий была потрясающим опытом. Это правда. Но теперь, когда я вижу все ужасы, принесенные войной… Нам катастрофически не хватает медикомагов.
– Так что тебя останавливает? Ты как раз в том возрасте, когда все пути открыты. Выбирай. Ты очень одарена. У тебя все получится, если ты действительно этого будешь хотеть.
– Я хочу быть здесь, рядом, когда Гарри очнется. Я хочу помочь ему вернуться к жизни. Некромант сказал, что он в полубессознательном состоянии. А когда будет готов вернуться, он вернется.
– Могут пройти годы, Гермиона.
– Я знаю.
Ремус присел рядом с девушкой и решил сменить тему разговора:
– Мне предложили пост судебного следователя в Министерстве.
– Ты согласился?
– Возможно, это и есть та единственная возможность изменить общественное мнение, – вздохнул Люпин, вспомнив о своей ликантропии – табу для магов.
– Ты моя единственная поддержка, – произнесла волшебница, легонько пожав руку оборотня.
– Спасибо…Я скоро уеду допрашивать пленников, которых мы поймали, и еще нужно съездить в больницы собрать свидетельские показания против бойцов Темного Лорда, чтобы можно было их схватить и отдать в руки правосудия.
– Задача не из легких.
– Да уж, я предполагаю, что услышу рассказы об их зверствах, по-другому не скажешь. А у тех, кто выжил в аду тюрем Вольдеморта, на телах и в душах навсегда останутся шрамы.
– Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.
– Я запомню это.
В этот момент каждый из них осознал, что всегда сможет рассчитывать на дружбу и поддержку другого. Это было ценно для обоих. Сидя около Гарри, они продолжали разговаривать обо всем на свете так, как будто делали это всегда. Беседа длилась до тех пор, пока у Гермионы не начали слипаться глаза, только тогда она покинула комнату.
***
Мужчина внезапно проснулся, вскочил на постели и чуть не застонал, полностью дезориентированный и охваченный паникой. Он не понимал, где находится, никого не узнавал и главное – думал, что все здесь хотят причинить ему боль. Женщина хотела подойти, но, увидев его затравленный взгляд, сделала шаг назад и попыталась успокоить своего давнего, но все еще незнакомого пациента, тихо и ласково с ним разговаривая.
Забившись в угол кровати, он был похож на несчастного, дрожащего, измученного зверька. В этот момент в его глазах не было ничего человеческого, только боль и непередаваемый ужас. Он все еще был обросшим – не давал состричь длинные волосы и бороду, так как, едва завидев в руках приближающегося ножницы или бритву, начинал стонать и вырываться. Никто не знал точно, что ему пришлось пережить. Медсестра не могла даже представить себе все те ужасы… Он, как и многие, пострадал от пыток подручных Вольдеморта.
«Какой же ты худой и изможденный, – думала она. – Эти чудовища, должно быть, полагали, что ты умрешь от голода и жестокого обращения. Но ты выжил. Ты же настоящий борец, это видно… иногда в твоих глазах загорается опасный огонек. Хотя, наверное, это только тень того огня, что был раньше, до того как…»
Человек начал тихо ворчать. Он всегда так делал, как бы предупреждая любого, кто осмелится подойти к нему слишком близко. Как зверь… загнанный зверь…
– Ты похож на большую дикую кошку… Ты случайно не анимаг? Очень похоже. Знаешь, ты напоминаешь мне моего первого мужа…
Женщина тихо рассмеялась. Человек склонил голову, удивленный этим странным звуком. Она продолжала с ним тихо разговаривать, чтобы приручить его, чтобы он ей поверил, ну хоть немного. Текли долгие минуты ожидания, когда же он привыкнет к ней, когда же позволит приблизиться к нему. И вот главное было сделано: не важно, что именно она рассказывала, все его внимание было сосредоточено на ней, на ее голосе. Первый шаг к излечению, к возвращению в человеческое общество, к пониманию другого человека был сделан.
***
Он медленно привыкал к ней, к ее присутствию – он даже позволял подходить и дотрагиваться до него. Кэтрин, так ее звали, помогла ему заново родиться и снова открыть для себя окружающий мир. Эта энергичная пятидесятипятилетняя женщина, воспитавшая одна пятерых детей, стала для него источником нескончаемой силы, поддержкой и утешительницей. Она всегда была рядом, даже когда он ночами просыпался с криком, мучимый кошмарами, дрожащий и испуганный. Днем она смягчала ужас перед окружавшими его людьми и жестокостью всего мира.
В течение долгого времени, проведенного в больнице, его единственной радостью было ожидание ежедневной совместной прогулки. Он довольствовался тем, что может слушать ласковый голос ухаживающей за ним женщины. А у Кэтрин всегда было что-то интересное, чтобы ему рассказать. Что-то успокаивающее и в то же время поддерживающее…
Колдомедики полагали, что он погрузился в неизлечимое безумие, закрылся в своем внутреннем мире, чтобы хотя бы так защититься от реальности, что он забыл, кто он такой. Для них он был всего лишь молчаливым пациентом номер 24. Для Кэтрин, которая ухаживала за ним, как за маленьким ребенком, он был «Уил».
Но «Уил» не забыл ни своего прошлого, ни того, кто он есть. Как кошка с девятью жизнями, которая при любых неприятностях приземляется на четыре лапы, он принял условия и вновь стал играть роль скрытного притворщика. Это было уже чем-то вроде второй натуры. Если его эмоциональное состояние все еще было довольно нестабильным, то свои умственные способности он сумел восстановить почти полностью. Он снова мог рассуждать логически и старался привести психику в порядок. Он довольно быстро понял, что госпиталь для него – единственное надежное место, где можно укрыться от всех врагов: Ордена Феникса и Министерства, беглых Упивающихся Смертью. С того момента, как ему сообщили о падении Вольдеморта, он осознавал, что его ищут, чтобы упрятать в Азкабан. После всего, он и сам это понимал, он был ни чем другим, кроме как презренным предателем. Под пытками он все же заговорил…
Как он смог сохранить в тайне хотя бы часть планов Ордена Феникса, он и сам не мог объяснить. Очень смутно он помнил, как ему делали какие-то инъекции, видимо, кололи наркотики, и побои, которыми его щедро осыпали. Он умирал тысячи раз, он знал, что ему уже нет спасения. И теперь приходящие каждую ночь кошмары не давали забыть об этом.
Но может быть, сейчас у него, наконец, появилась возможность исчезнуть навсегда и начать новую жизнь, где-нибудь очень далеко отсюда… Научиться жить в согласии с собой и другими. Вот то, что он хотел. Забыть свое прошлое? Нет, он не сможет сделать это никогда…
«Уил», или же Северус Снейп, ждал своего часа, надежно укрытый от внешнего мира. И вдруг… Он пробил раньше, гораздо раньше, чем он ожидал…
***
Инспектор Люпин в сопровождении шести своих подчиненных шел по коридорам больницы Белой Дамы. Вот уже четыре месяца Ремус занимал этот ответственный пост и, как и большинство его коллег, преследовал по всей Европе бывших союзников Вольдеморта.
Собирать свидетельские показания жертв Темного Лорда (в основном, найденных выживших пленников тюрем) и классифицировать полученные сведения – из этого состоял первый этап преследования бывших УСов. Люпину уже многое удалось сделать, и он не собирался останавливаться на достигнутом.
Это был первый раз, когда Ремус и его подчиненные прибыли сюда с проверкой. Директор госпиталя сообщил ему о нескольких интересных случаях. С одной стороны, здесь, в больнице Белой Дамы, находились пациенты, бывшие узниками в тюрьмах Вольдеморта или пострадавшие от УСов, готовые свидетельствовать против уже пойманных союзников Темного Лорда. С другой стороны, медикомаги подозревали в одном из пациентов, пытающемся выдать себя за жертву, одного из сторонников Вольдеморта.
Люди собирались вокруг него, но Ремус уже привык к этому. Очень редко визиты службы Министерства Магии оставались незамеченными. Именно по этой причине нужно было действовать очень быстро, если бывший УС действительно скрывался в госпитале.
Медсестра указала ему дверь. Люпин кивнул, и его люди с палочками наготове встали около двери, готовые вмешаться в любой момент. Ремус вошел в палату.
***
Нечеловеческий вой заставил пациента номер 24 подойти к двери. В коридоре он увидел невероятную сцену: в центре длинного коридора посреди перепуганных медсестер незнакомые ему люди пытались усмирить взбунтовавшегося пациента, выкрикивающего проклятия.
Северус Снейп хотел было вмешаться, но один из незнакомых людей жестом приказал ему оставаться на месте. Однако не этот повелительный жест словно пригвоздил Снейпа на месте. С удивлением волшебник узнал Ремуса Люпина, который настойчиво уговаривал пойманного пациента успокоиться. Северус застыл, когда взгляд оборотня скользнул по нему. Но в заросшем бородой длинноволосом мужчине Ремус не узнал своего бывшего товарища.
– Именем Министерства вы арестованы, – произнес Люпин. – Вас обвиняют в участии в заговоре и служении Вольдеморту…
– Это ложь! – кричал человек. – Вы ошибаетесь!
– Вам придется проследовать с нами в Министерство… Эймар, зачитайте его права.
– Вы с ума сошли! Это безумие какое-то! Я не палач, я жертва…
– Вы имеете право хранить молчание… Все, что вы скажете, может быть использовано против вас... Вы имеете право на адвоката, – монотонно бубнил Эймар.
– Подождите! Вы не имеете права! – вскричал мужчина.
– Уведите его. Он все объяснит в суде.
Северус попятился, потрясенный только что разыгравшейся сценой. Ремус приехал, чтобы арестовать его, а не этого человека! Паника охватила все его существо. Нужно бежать, срочно бежать отсюда. Он не сможет еще раз вернуться в тюрьму, особенно если эта тюрьма – Азкабан. Если его сейчас арестуют, то он закончит свою жалкую, никому не нужную жизнь в одной из камер замка ужаса.
– Соберись, соберись.. – как заклинание, бесчисленное количество раз повторял он. Он выглянул в коридор и увидел, что Люпин и его люди заняты пациентами, требующими объяснений и потрясенными тем, что среди них скрывался один из слуг Вольдеморта. Колдомедикам и медсестрам потребовалось довольно много времени, чтобы улеглась возникшая суматоха.
Снейп воспользовался ситуацией всеобщего смятения и использовал свой шанс. Он вышел в направлении, противоположном маленькой группе, и поспешно свернул в боковой коридор, затем прибавил шагу, каждое мгновение опасаясь услышать приказ остановиться. Он спустился на два этажа по первой же лестнице и только тогда осознал, что не может покинуть госпиталь в больничной одежде.
Увидев гардеробную, волшебник проник туда и начал судорожно искать подходящую одежду. В этот день ему определенно везло. Он обнаружил висящую на крючке мантию, снял ее и, не медля ни секунды, надел. Также Снейп нашел ботинки своего размера. Порывшись в карманах мантии в надежде найти пару завалявшихся галеонов, волшебник вздохнул – ему было не на что не только купить новую волшебную палочку, было даже не на что купить еду в маггловском мире. Но в настоящий момент это не было главным. Нужно было выбраться из больницы.
Только выйдя из здания и отойдя от него на приличное расстояние, Снейп начал бежать, стремясь убежать как можно дальше от места, на протяжении многих месяцев служившего ему убежищем…
