Глава 15Граната, зачистка, граната — световая, шумовая, осколочная. Тактика спецназа, рискованный план, который может сработать только в том случае, если ты знаешь место, как свои пять пальцев, и наизусть помнишь самое выгодное расположение бойцов. К несчастью Дечимо, они помнили — помнили до количества ступенек на лестницах, до ниш за гобеленами и до необходимого числа обойм. И именно поэтому четверо человек вполне могли взять штурмом целый вооружённый особняк.
Мафия всегда одинаковая. Одинаково стреляет, одинаково прячется. Пойми механизм, увидь связь, и ты сможешь управлять этим миром. Потому что здесь, среди тонн золота и оружия, нет ничего дороже информации.
Он убивал. Снова и снова нажимал на курок, перезаряжал пистолет и стрелял снова — в грудь, в голову, куда придётся. Переступал через переломанные тела, пачкал свои туфли в лужах крови и шёл дальше, милостиво позволяя Пантере расчищать путь, а Псу с Ежом добивать остатки.
Ты знал, что всё этим закончится, Фредерико. Ты знал, чей это сын. Ты видел, кто был истинным Наследником. И как — оно того стоило?
Творения Аркобалено — товар штучный. Мало кому по карману услуги такого репетитора, мало кто может пережить обучение и остаться в здравом уме. Тот, кто выживет, с трудом может зваться «человеком».
Фредерико был послушен, как волк, бегущий на флажки. Попытался обернуть всё в свою пользу, занял подходящий кабинет на третьем этаже левого крыла. Хорошая мина при плохой игре — когда твой особняк захватывает тот, кто метил на твоё место, надо сделать вид, что ты сам его позвал. Сесть за массивный стол, демонстративно выложить пистолет, закрыться от окна высокой спинкой кресла — зря стараешься, пули Кенгуру прекрасно пробивают обивку и ткань.
— Давно не виделись, Савада Тсунаеши.
Наглость Дечимо была настолько восхитительной, что в других обстоятельствах Тсуна мог бы расхохотаться — сейчас он и глазом не моргнул, наставив пистолет прямо на седую и почти лысую голову. Телохранители встрепенулись, но предотвратить выстрел они не успеют. Тсуна знал это. Фредерико это знал.
— Отдай ребёнка. Сейчас.
Босс Вонголы не ожидал этого ответа. Замер, отклонился, несколько раз моргнул.
— Ты начал собирать Хранителей, перебил кучу моих людей, добрался до меня и говоришь о ребёнке этой сумасшедшей суки?
Сигарета послушно прыгнула в свободную руку и перекочевала в рот. Пантера осторожно подошёл поближе, помогая прикурить.
— Не о «ребёнке суки», идиот. Это мой сын. И не делай вид, что не знаешь.
Знал. Конечно, знал. И думал, что это обеспечит ему преимущество.
— Как бы то ни было, ты здесь. И это доказывает, что я принял меры вовремя.
Ах да. Борьба за власть. Ту, которую он мог начать по праву.
— Мне никогда не было нужно твоё кресло. Я был готов занять его, это правда — но, если ты не заметил, я ушёл и ни разу не вмешался в дела Вонголы с тех пор, как мне отказали в праве Наследования. И я бы сидел в своём углу до конца, если бы ты не украл моего ребёнка. И сейчас у тебя всего один шанс выжить — если ты вернёшь его мне.
Сын дона Тимотео, конечно же, ничего не слышит — он всё ещё верит в хитроумные интриги и не способен понять, что в этом мире правдой оказывается самое простое. Например — пуля в его мозгах, если он не хочет ими пользоваться.
— Не смеши меня, Савада-младший! Ты хорошо спрятался, это правда — но мы никогда не переставали следить за тобой, и в этот раз ты себя выдал. Или ты хочешь мне сказать, что твоя «японская охота» не была разминкой перед захватом власти? А? Какие сказки ты расскажешь мне в своё оправдание?!
Дечимо забылся, позволил ярости выйти — закричал, привстал, хлопнул руками по столу. Тсуна курил, отстранённо думая, что пуля, пролетающая рядом с ухом, могла бы остудить его пыл.
— Оправдываться? Перед тобой? С какой стати, Фредерико? Ты мне что, Босс? Начальник? Учитель? Не иди против Омерты, Дечимо — нас не связывает ничего, что обязало бы меня подчиняться. Мои дела остаются моими, хочешь ты того или нет. И заметь — я не убивал тех Джессо. Ни одного из них. И прекрати изображать оскорблённую невинность — мы оба знаем, что ни один из нас не имеет прав на это кресло.
Вонгола Дечимо тут же оскалился и ехидно вскинул бровь.
— «Не имеет прав», говоришь? Кто же, по-твоему, имеет?
Тсуна даже не пошевелился.
— Занзас. И мы оба знаем, кто её этого лишил.
Дон Тимотео был очень прогрессивным человеком, который вырос во времена правления Вонголы Оттавио и приютил сиротскую, подающую надежды девочку. Но вот что интересно — чем старше становилась девочка, чем яснее было видно, насколько она самоотверженна и умна, тем мрачнее становился Ноно. И в день, когда Эспозито Занзас стала совершеннолетней, он продавил в Омерту старый закон, лишающий женщин права наследования, а потом, когда его сыновья погибли, потратил астрономическую сумму на воспитание Наследника. Ну, а воцарившийся много лет спустя Вонгола Дечимо не стал ничего исправлять. Он, Савада Тсунаеши, наследник Примо, мог бы провернуть это без потерь — для Фредерико это было низложением и смертью. Тсуна знал это. Занзас знала. Фредерико знал.
Забавная, типично-Вонгольская история.
— Да подавись ты своей Вонголой, гнида беспощадная. Верни мне сына, тварь.
Кажется, для Фредерико появление Занзас стало неожиданностью — Тсуна услышал, как она поднимается, ещё несколько минут назад. Она, конечно же, слышала их последние реплики, и теперь её пистолет тоже был направлен прямо в лицо Вонголы Дечимо. Неуравновешенная Занзас, переживающая за сына, да ещё и снова наступившая на больную мозоль — она, в отличие от хладнокровной Рыбы, могла выстрелить в любой момент. Тсуна знал это. Фредерико это знал.
Воистину, мафия всегда одинаковая. Слышишь, Реборн? Тошнотворно предсказуемая, банальная и совершенно неуправляемая.
— Я требую гарантий, что ты не будешь претендовать на кресло Вонголы. Никогда. Мне нужен договор, скреплённый Омертой — о том, что ни ты, ни Занзас, не станете…
Пуля всё-таки вылетела. Чиркнула рядом с обвислым ухом, пробила обшивку, возможно, влетела в окно. Телохранители рухнули одновременно — как и ожидалось от Луссурии и Кенгуру. Тсуна раскурил новую сигарету и мягко улыбнулся, видя в чужих зрачках свои мёртвые, рыбьи глаза.
— Сына, Дечимо. А о договоре я подумаю. И об Омерте тоже — например, есть ли там пункт про то, может ли наследник Сегондо безнаказанно похищать моих детей. Если память мне не изменяет, Джотто в своё время был категоричен.
Именно поэтому их никогда не трогали, в конце концов. Именно поэтому именно он дал жизнь юному Дженнаро. Омерта нерушима — и неважно, сколько лет назад она была заключена.
И Фредерико, звавший себя Вонголой Дечимо, мафиозо, державший в руках почти весь криминальный мир, был вынужден склониться перед ней.
Джанни не пострадал, но немного испугался — сидел в потайной комнате, прижимал к себе плюшевого нарвала, которого Тсуна когда-то привёз из Японии, и медленно хлопал своими огромными красными глазищами. Жизнь сына в обмен на жизнь Дечимо — всё так, как Савада и обещал.
Но у Рыбы было ещё одно дело — и, прежде чем покинуть особняк, он был вынужден заглянуть к Фредерико ещё раз.
— По поводу моей «японской охоты», слежки и убийствах Джессо. Вонгола отдала этот приказ?
Дечимо на секунду замялся, а потом вдруг выпрямился и сложил руки под подбородком, впервые за весь день становясь настоящим Боссом, держащим в руках весь мир.
— Нет. Это частная инициатива, Савада. Назвать тебе имена?
Тсуна вытащил ещё одну сигарету и медленно затянулся, выпуская дым.
— Нет, я и так знаю. Потому что, как говорил мой учитель: «Мафия всегда одинаковая».
