Рождественские сюрпризыСтены подземелья Слизерина, обычно покрытые влагой, теперь блестели инеем. Зеркала, развешанные вдоль коридора, истекали чёрной жидкостью, а их поверхности трескались, будто под невидимым напором. Гарри поднес палочку ближе к одному из них — в отражении мелькнул силуэт с платиновыми волосами.
— Грин-де-Вальд, — пробормотал он.
— Не только, — добавила Тонкс, указывая на другое зеркало. В нем, как в тумане, виднелся Реддл, его пальцы сжимали страницы дневника, а губы шевелились в беззвучном заклинании.
Гарри подумал, что платиновые волосы Гринди очень напоминают Малфоя, и не родственники ли они. Хотя в крохотной магической Британии все друг другу дальние родственники.
Рон шаркнул ногой по мокрому полу.
— И что, мы здесь, чтобы полюбоваться на их портреты?
— Нет, — раздался голос из темноты. Локхарт вышел из тени, его мантия сливалась с окружающей тьмой, и только руна Райдо на посохе светилась тусклым золотом. — Вы здесь, чтобы остановить то, что нельзя остановить.
«Оригинальный чел», — с недовольством подумал Гарри.
Гермиона шагнула вперёд, её голос дрожал от гнева.
— Вы всё знали. Камни, зазеркалье... Вы использовали нас! Еще и ставите непосильные задачи!
— Использовал? — Локхарт усмехнулся. — Дорогая, я дал вам шанс. Без меня вы бы уже стали частью декораций в театре Грин-де-Вальда.
«Он прав», — подумал Гарри, — «Если бы он тогда нас не вытащил, мы могли бы застрять надолго».
Внезапно одно из зеркал взорвалось, и из осколков вырвалась тень — гибрид василиска и человека, с когтями вместо пальцев и горящими красными глазами.
— Назад! — крикнула Тонкс, бросая заклинание Протего. Щит дрогнул под ударом твари.
Локхарт взмахнул посохом, и руна на нём вспыхнула.
— Интендико Фрагор! — Воздух вздрогнул, и тень рассыпалась на части, но через мгновение собралась вновь.
Гарри сжал Камень Вечности, чувствуя, как его энергия пронзает тело.
— Он питается от зеркал! — закричал он. — Надо разбить их!
Рон и Гермиона бросились к стенам, размахивая палочками. Зеркала лопались с хрустальным звоном, а тень выла, теряя форму. Локхарт между тем стоял неподвижно, его глаза были закрыты, губы шептали древние слова.
— Что он делает? — закричал Рон, уворачиваясь от когтей.
— Говорит с теми, кто по ту сторону, — ответила Гермиона, разбивая очередное зеркало.
Когда последний осколок упал на пол, тень исчезла, оставив после себя лишь смрадный дым. Локхарт открыл глаза, и в них мелькнула усталость, которую Гарри никогда раньше не видел.
— Они близко, — прошептал Локхарт. — Грин-де-Вальд нашёл способ прорваться. И он не один...
«Зачем я в это ввязался?» — в который раз подумал Гарри, — «Мало мне было Волди, теперь еще и Гринди, и василиск какой-то странный, с красными глазами. Ох, боюсь, кончится всё это не хэппи-эндом. Главное не сдохнуть во второй раз, иначе на втором круге явится какой-нибудь Мерлин, и тогда вообще непонятно что делать. И ведь еще не поздно улететь в Майами».
Кабинет Дамблдора
Дамблдор сидел за столом, его пальцы медленно перебирали цепочку с медальоном Пенелопы Пуффендуй. Снейп и Макгонагалл стояли напротив, их лица были напряжены.
— Локхарт... — начал Снейп, но Дамблдор поднял руку.
— Он не враг, Северус. По крайней мере, пока.
— Но и не друг, — добавила Макгонагалл. — Его игры могут погубить школу.
— Игры? — Дамблдор улыбнулся. — Гилдерой всегда был мастером иллюзий. Но даже иллюзия может стать оружием.
— Альбус, а ты умеешь успокоить, — буркнула МакГонагалл.
Внезапно зеркало на стене задрожало, и в нём появился Грин-де-Вальд. Его голос прозвучал глухо, словно сквозь толщу воды:
— Ты проиграешь, Альбус. Он уже здесь.
Дамблдор встал, его тень легла на зеркало, скрывая изображение, и произнес:
— Пришло время напомнить старым знакомым, почему страх — плохой советчик.
Запретный лес, рассвет
Локхарт шёл по опушке, его посох оставлял на земле светящиеся следы. Воздух дрожал, и из тумана выступила фигура Грин-де-Вальда, его руки были скованы невидимыми цепями.
— Ты думаешь, они тебе поверят? — прошипел Грин-де-Вальд. — Ты всего лишь пешка в моей игре.
— Второй раз уже говорю, пешки меняют правила, — ответил Локхарт. — И иногда становятся ферзями.
Он поднял посох, и руны на нём зажглись. Земля под ногами Грин-де-Вальда затрещала, образуя портал.
— Возвращайся в своё зеркало, старик. Твой ход сделан.
Грин-де-Вальд исчез с усмешкой, а Локхарт повернулся к тени, скрывавшейся за деревом.
— Ты можешь выйти, Гарри.
Гарри вышел из укрытия, палочка наготове.
— Зачем вы всё это делаете?
Локхарт улыбнулся, но в этот раз в его улыбке не было привычного блеска.
— Чтобы дать вам выбор. Мир, который они строят... в нём нет места таким, как вы. Или как я.
Он исчез, оставив Гарри одного среди деревьев, где первые лучи солнца пробивались сквозь туман.
Гарри вернулся в замок, где Рон и Гермиона ждали его у входа. Камень в его руке пульсировал в такт сердцу, напоминая, что время иллюзий прошло. Впереди была битва, где ставкой станут не только их жизни, но и само существование миров.
Отголоски прошлого
Лунный свет пробивался сквозь тяжёлые облака, окрашивая лужайки Хогвартса в серебристо-серые тона. Гарри стоял у окна спальни, прислушиваясь к шепоту Камня Вечности. Его ладонь горела от прикосновения к шероховатой поверхности, а в ушах звенели отголоски голосов, которых не должно было быть — голосов из зеркал.
Рон ворочался в постели, бормоча что-то о «слизняках в торте». Гермиона, сидя на подоконнике, листала «Тайны зазеркальных миров», её брови были сведены в напряжённую складку.
— Здесь говорится, что Камни реагируют на эмоции, — прошептала она, проводя пальцем по строке. — Страх, гнев... любовь. Они питаются ими, как вампиры кровью.
Гарри сжал Камень сильнее, ощущая, как его собственный страх — страх потерять друзей — пульсирует в такт свету кристалла.
— Нам нужно найти последний Камень, — сказал он. — Прежде, чем это сделает Реддл.
— Или Локхарт, — добавил Рон, внезапно проснувшись. — Этот тип играет в свои игры, а мы танцуем под его дудку.
Гермиона закрыла книгу с глухим стуком.
— Не только он. Дамблдор что-то скрывает. Почему он не остановил Локхарта сразу?
Тишину разрезал крик совы. Письмо с печатью Слизерина ударилось в стекло. Гарри распечатал его дрожащими пальцами:
«Полночь. Кабинет Слизерина. Приди один. — Г.Л.»
— А вот и ответ на твой вопрос, — сказал он Гермионе, показывая записку, — может, Локхарт просто часть игры Дамблди?
Кабинет Слизерина
Свечи в железных подсвечниках бросали дрожащие тени на стены, увешанные портретами хмурых волшебников. Локхарт стоял у камина, его розовая мантия казалась чужеродной в этом мрачном месте. В руках он держал третий Камень — чёрный, как беззвёздное небо.
— Поздно, — сказал он, не оборачиваясь. — Грин-де-Вальд уже начал ритуал.
Гарри выхватил обе палочки, как македонец.
— Ну и зачем было звать? Где Реддл?
— В зеркалах, — Локхарт повернулся, и в его глазах Гарри увидел то, чего никогда не ожидал — страх. — Он нашёл способ материализоваться. Но ему нужна... кровь Наследника. И зачехли свои палочки, я не враг.
Стены задрожали, и из портрета Слизерина выползла змея, её чешуя сливалась с тенями. Локхарт бросил Камень Гарри, крича:
— Лови!
Чёрный кристалл впился в ладонь ледяным холодом. Видения обрушились волной:
Локхарт, молодой и без улыбки, стоял на коленях перед Грин-де-Вальдом. «Ты хочешь силу? — шептал тёмный маг. — Тогда отдай память». Руки Грин-де-Вальда сжимали Камень Памяти, вырывая из головы Локхарта клубы серебристого дыма...
Гарри очнулся на полу. Локхарт, прижатый к стене невидимой силой, хрипел:
— Беги... Он идёт...
Зеркало за спиной Гарри треснуло, и из щели выползла тень с алыми глазами. Реддл. Но не призрак — плоть и кровь, обёрнутая в чёрный туман.
— «Наконец-то, Поттер. Мы встретились», — прозвучало в голове Гарри, и шрам запульсировал болью.
— Волди, ты уже задолбал! Предупреждать надо, я хотя бы нурофен приму. Ну сколько можно мучить меня головной болью.
Коридоры Хогвартса
Гермиона и Рон мчались по лестницам, следуя за светящимся следом от Камня Вечности. Зеркала вокруг плавились, истекая чёрной смолой, а из их глубин вытягивались руки — сотни рук, пытающихся схватить.
— Лестница движется! — закричал Рон, едва удерживая равновесие. — Проклятое архитектурное безумие!
Гермиона остановилась у портрета Толстой Дамы, её голос дрожал:
— Пароль... Пароль! «Капля драконьей крови»!
Портрет отъехал, открывая проход, но за ним их ждал не гостиная, а зеркальный лабиринт. В центре, на пьедестале из костей, лежала книга с меткой Слизерина.
— Это... дневник Реддла? — прошептала Гермиона, протягивая руку.
— Не трогай! — Рон оттащил её назад, как из книги вырвался вихрь теней, приняв облик Тома Реддла в юности.
— «Грязнокровки, — зашипел он. — Вы опоздали».
Кабинет Слизерина
Гарри отступал под натиском Реддла, каждый удар палочки отбрасывал его к стене. Локхарт, обессиленный, пытался подняться, его посох лежал разломанным.
— Ты не понимаешь, мальчик, — хрипел Реддл. — Камни — это не ключи. Это замки. И я открою их все!
Гарри сжал Камень Вечности, чувствуя, как его боль, страх и ярость вливаются в кристалл. Чёрный свет вспыхнул, ослепив Реддла.
— Нет! — завопил он, но было поздно. Зеркала взорвались, и зазеркалье хлынуло в мир.
* * *
Дамблдор стоял на астрономической башне, наблюдая, как трещины на небе сливаются в символ Камней. Рядом, завернувшись в плащ, молчал Снейп.
— Вы позволили этому случиться, — прошипел Снейп. — Ради чего?
— Ради выбора, Северус, — ответил Дамблдор. — Теперь они увидят, что даже в тьме есть искры света.
Внизу, на лужайке, Гарри поднимал Гермиону, обожжённую тенью Реддла. Локхарт исчез, оставив лишь записку:
«Игра только начинается. Ищите меня в зеркалах».
Тени над Хогвартсом сгущались, но где-то вдалеке, за горами, занялась алая заря — предвестник битвы.
Рождественские сюрпризы
Рождественские каникулы в Хогвартсе начались с непривычной тишины. Студенты разъехались, оставив замок в объятиях морозного спокойствия. Но для Гарри, Рона и Гермионы покой оказался обманчивым. Воздух был пропитан тревогой, словно сама древняя кладка стен ждала удара.
Гостиная Гриффиндора
Пламя в камине трещало, отбрасывая на стены танцующие тени. Гарри сидел на изношенном диване, его пальцы нервно перебирали Камень Вечности, лежавший на коленях. Кристалл, холодный и тяжёлый, будто впитывал в себя весь страх, накопленный за последние месяцы. Гермиона склонилась над столом, заваленным свитками и книгами с загнутыми страницами. Её волосы, обычно аккуратные, теперь висели беспорядочными прядями. Рон, развалившись в кресле, грыз пирог с олениной, крошки падали на его рождественский свитер с вышитыми снежинками.
Гермиона разложила на столе карту, испещрённую рунами и пометками. Рон, жуя пирог с мясом, ворчал:
— Ну и зачем мы остались? Могли бы в «Норах» ёлку наряжать, а не рыскать по замку, как призраки. Сейчас бы пили какао у мамы, — проворчал он, вытирая губы рукавом. — А не гадали, какой ещё монстр приползёт из зеркал.
Гермиона резко подняла голову, её глаза горели.
— Ты и сам в них шастаешь! А Джинни, между прочим, до сих пор пишет в том дневнике, Рон! Каждую ночь. А Камни... — Она ткнула пальцем в карту, где алыми точками светились места активации порталов. — Они как бомбы. Если их соберут...
— Мы взорвёмся? — перебил Рон.
— Хуже, — вставил Гарри. — Зазеркалье поглотит наш мир.
Гарри сделал загадочное лицо. При этом он думал о Джинни, что стоит, наверное, отобрать у нее дневник, пока не поранилась.
Тишину нарушил крик филина за окном. Снег хлопьями падал на замёрзшие витражи, и где-то вдали, за лесом, завыл ветер — протяжно, как предупреждение.
—Джинни всё ещё под влиянием дневника, — добавила Гермиона. — И Камни не ждут. Локхарт исчез, Снейп ходит мрачнее тучи, а Тонкс... — Она замолчала, переглянувшись с Гарри.
— Тонкс беременна, — тихо сказал Гарри. — От Грин-де-Вальда. Дамблдор подтвердил.
Рон поперхнулся.
— Что?! Но она же... он же...
— Тёмный маг? — закончила Гермиона. — Да. И это осложняет всё. Ребёнок может унаследовать его силу.
«И чуточку мою», — подумал Гарри, вспомнив ночь в Хогсмиде. «Да и вообще, а Гринди ли отец? Он уже староват…»
Кабинет Снейпа
Стены кабинета, увешанные банками с зельями, казались ещё мрачнее в свете единственной свечи. Снейп листал древний фолиант с потрёпанным переплётом, его длинные пальцы скользили по строчкам, написанным кровью. Вдруг дверь скрипнула, и в комнату вошла Тонкс. Её розовые волосы были тусклыми, а лицо — бледным, как пергамент. Её живот был едва заметен под свободной мантией.
— Я не буду извиняться, — сказала она, пряча дрожь в голосе. — Но мне нужен эликсир. Чтобы... — Рука непроизвольно легла на едва заметный изгиб под мантией. — Защитить его.
Снейп медленно поднял глаза, чёрные, как смоль.
— Чтобы спрятать ребёнка от его отца? Или от себя самой?
Тонкс вздрогнула. Её волосы на мгновение стали кроваво-красными — цветом страха.
— От судьбы. Он не должен стать оружием.
Снейп достал из ящика флакон с мутной жидкостью.
— Это замедлит связь. Но не разорвёт. Он будет чувствовать его... — Он кивнул на её живот. — Как и вы — его.
Она схватила флакон, её пальцы дрожали.
— Почему вы помогаете?
— Потому что дети, — прошипел он, — не должны платить за грехи родителей.
Запретный лес, ночь перед Рождеством
Лунный свет пробивался сквозь ветви елей, рисуя на снегу причудливые узоры. Гарри шёл впереди, Камень Вечности в его руке светился тусклым синим светом, указывая путь. Гермиона, кутаясь в шарф, всматривалась в следы на снегу. Лунный свет выхватывал из темноты следы — огромные, когтистые.
— Это не василиск, — прошептала она. — Чешуя другая... и запах.
Рон, спотыкаясь о корни, пробормотал:
— Может, это тот самый дракон, которого Локхарт «победил»?
Из чащи внезапно вышел Локхарт. Его розовая мантия была покрыта инеем, а в руках он сжимал серебряный кинжал с руной Отила.
— Поздравляю, — сказал он без обычной пафосной улыбки. — Вы нашли логово Грин-де-Вальда. — Он указал на пещеру, вход в которую охраняли каменные статуи с пустыми глазницами. Их лица были искажены гримасами ужаса.
— Он спрятал здесь Камень Памяти. Но будьте осторожны, — он передал Гарри кинжал. — Тени здесь... голодны.
Пещера Грин-де-Вальда
Внутри пещеры воздух был ледяным, словно сама смерть выдохнула здесь. Стены покрывали фрески: Грин-де-Вальд, разрывающий цепи зеркал; Локхарт, склонившийся над алтарём с Камнем; толпы людей, падающих в бездну с лицами, застывшими в вечном крике. В центре на троне из чёрного льда лежал Камень Памяти, обвитый шипами, которые пульсировали, как жилы.
— Это ловушка, — сказал Гарри, но Рон уже потянулся к Камню.
Шипы ожили, обвивая его руку. Из теней вышли двойники — копии их самих, но с пустыми глазами и ртами, растянутыми в улыбках Реддла.
— Бомбарда максима! — крикнула Гермиона, разбивая статую, из которой хлынула тьма.
Гарри направил Камень Вечности на своего двойника. Чёрный свет ударил в тень, и та рассыпалась в прах с воплем. Рон, вырвавшись из шипов, схватил Камень Памяти, крикнул:
— Бежим!
Локхарт, наблюдавший с порога, хлопнул в ладоши:
— Браво! Но теперь он знает... — Он указал на фреску, где Грин-де-Вальд прижимал руку к животу Тонкс. — Ребёнок — ключ. Его кровь откроет все Камни. Ему больше не нужна Элиона Моргеншерн.
Больничное крыло, Рождественское утро
Тонкс лежала на кровати, её лицо было бледным, а губы — синими от холода, которого не было. Дамблдор стоял у окна, его отражение в заиндевевшем стекле казалось размытым, почти призрачным.
— Вы согласны? — спросил он, не оборачиваясь.
— Нет, — прошептала она, сжимая простыни. — Но выбора нет.
Она положила руку на живот, где под кожей слабо светилась руна — сплетение крови Грин-де-Вальда и её собственной. И немного от Гарри.
— Он будет сильным. Сильнее нас всех, — сказал Дамблдор. — Но выбор останется за ним.
**
Рождественский ужин в Большом зале был тихим. Большой зал, украшенный гирляндами и ледяными скульптурами, был пустынен. Лишь горстка преподавателей и трио сидели за столом. Гарри заметил, как Снейп передал Тонкс амулет с шипами — древний артефакт, подавляющий магические связи. Макгонагалл, украдкой вытирая слёзы, подняла бокал. Ее голос дрожал:
— За тех, кто борется в тени.
Локхарт, сидевший за дальним столом, улыбался своей ослепительной улыбкой. Но в кармане его мантии лежал пергамент с надписью:
«Они готовы. Начинайте».
Где-то за стенами Хогвартса треснуло зеркало. А Гарри все думал: «Какого Мерлина у Дамблдора под носом шарятся толпы сторонников «Серой Зари», Гринди с Волди бегают по зеркалам туда-сюда по Запретному лесу, а он будто ничего не видит»?
