Глава 17. Подземные водыПоутру Гарри поспешил поделиться своими бедами с друзьями:
- Так что нету у меня больше поместья, как гиппогриф слизал, - печально закончил он.
- Но ведь у вас остались какие-то дома, - подбодрила его Гермиона. – Приведете в порядок – будут лучше прежнего!
- Не будут, - сокрушенно вздохнул слизеринец. – Где еще такой холм найдется?
- Да ладно тебе, - поспешил добавить Рон, - пройдет всего пара месяцев – ты и в своем новом жилище заблудишься. Ты не представляешь себе, какими темпами разрастаются эти магические дома…
- Что-то родовой дом О'Рахилли не особенно вырос за все эти века, - недоверчиво отозвался Гарри.
- Тебя послушать – там вообще ничего не растет, - пожал плечами Рон. – Да и сам О'Рахилли, надо сказать… не особенно высокий.
В этот момент Гарри издал радостный возглас и, увлекая друзей за собой, направился к хаффлпаффскому столу, поскольку заметил там белокурую шевелюру Бастинды. Вид у нее был изрядно утомленный: девушка то и дело отчаянно зевала над своей тарелкой. Прервав своим появлением очередной ее зевок, Гарри объявил:
- Бастинда, разреши представить тебе моих друзей. Рон, Гермиона, это – Бастинда Гонт, наши отцы работали вместе.
Гермиона переглянулась с Роном и решительно пожала хаффлпаффке руку, успев ткнуть друга в бок, когда он начал было:
- А сейчас твой отец…
Гермиона поспешно вставила:
- Как ваша поездка? Гарри говорил, что все обошлось благополучно.
Рон обиделся и устранился от дальнейшего участия в разговоре. Видимо, несколько смущенная неожиданным знакомством, Бастинда пробормотала:
- Да, только дождь лил не переставая.
- Дождь? Когда это? – удивился Гарри.
- Он как раз начинался, когда я дошла до кладбища, - пояснила девушка. – Кстати, как вы сами потом добрались до замка?
- Нормально, если не считать того, что Снейп задал нам головомойку, - нехотя отозвался слизеринец, не вдаваясь в подробности о событиях той ночи: он решил, что раз существует подозрение, что кто-то из школы снабжает врагов информацией о его перемещениях, лишний раз лучше не распространяться.
- Эй, мы на заклинания опоздаем! – окликнул его Рон, которому из-за нового знакомства не удалось закончить завтрак.
Стоило им отойти, как Гермиона вполголоса принялась отчитывать друга:
- Рональд, ну ты и догадался спросить! Ты б еще спросил у Снейпа о том, как он относится к татуировкам!
- О чем? – растерялся гриффиндорец.
- Грифон с ключом! – раздраженно отозвалась девушка. - Ты что, не помнишь, кем был отец Гарри? И что случилось с его коллегами, а?
- Откуда я знаю! – отбивался Рон. – С отцами Гарри тут, пожалуй, запутаешься… Вот он, - с этими словами студент пихнул приятеля локтем под ребра, - мог бы пояснее выражаться!
Гарри отреагировал на это фразой:
- Не помню я никакого дождя…
- Куда тут дождю, - вздохнула Гермиона, смерив его сочувственным взглядом. – У него не было никаких шансов…
По расписанию у седьмого курса должны были проходить Военные действия, но Люпин на следующий же день после ареста О’Рахилли отказался их проводить, мотивируя это тем, что все равно не сможет воспроизвести странную логику своего бывшего коллеги, поэтому уроки Войны замещались теми из профессоров, которые отбивались не слишком активно. Но по неведомой причине мысли Гарри все равно занимал его отсутствующий приемный отец. От размышлений, как объяснить ему, что случилось с поместьем его покойного зятя, слизеринец плавно перешел к раздумьям, кто же ставит палки в колеса его дяде. И тут ему вдруг вспомнились слова Рона в прошлом году: «Флитвик его терпеть не может». Гарри испытующе воззрился на низкорослого профессора, силясь понять, что творится у того в голове, хоть имел все основания сомневаться в том, что О’Рахилли занимает там больше места, чем в его собственной. Самому слизеринцу, по правде говоря, вовсе не казалось, что Флитвик как-то особенно недолюбливает коллегу; ведь что скрывать, поначалу все относились к его названому отцу с опаской. Да и Рон наблюдал их взаимодействие отнюдь не с первого дня учебного года, как они с Гермионой. Но какие-то основания так считать у гриффиндорца все же были – хоть Гарри уже привык к тому, что, хоть Рон постоянно отпускает что-то необдуманное, он не так уж часто ошибался.
Поэтому, наклонившись к столу друга, Гарри прошептал:
- Рон, ты помнишь, как говорил про то, что Флитвик не любит O’Рахилли?
Тот честно ответил:
- Нет.
- Как так? Помнишь, мы еще обсуждали, на каком факультете учился мой отец!
- А на каком? – отозвался Рон. Гермиона недовольно шикнула на них. – Кажется, что-то припоминаю. Ну и что?
- Почему ты так решил?
- Ну, не знаю, показалось…
- Вам что-то неясно по теме урока, молодые люди?
Гарри оглянулся – рядом стоял профессор собственной персоной. Быстро придумать какой-нибудь вопрос он не сумел, поэтому отозвался:
- Да, я хотел бы кое о чем спросить, но не совсем по теме; наверно, мне лучше подойти после занятия…
Таким образом отделавшись от преподавателя, он обрел перспективу выдумывать совершенно ненужный ему вопрос, чтобы озадачить Флитвика после урока. Поскольку в голову толком ничего не шло, он решил спросить про то, что действительно волновало его и его друзей. Студенты уже выходили из класса, когда он решительно подошел к профессорскому столу:
- Профессор, в день, когда задержали моего отца, вы говорили, что закон, по которому его арестовали, бессмысленен. К сожалению, в библиотеке мы не смогли найти ничего, где был бы упомянут этот закон; я подумал, что, может, вы расскажете что-нибудь об обстоятельствах, при которых его подписали? Это могло бы помочь на процессе…
- Мистер О'Рахилли, - терпеливо начал Флитвик, - я полагаю, что законники Министерства знают это ничуть не хуже меня.
- Но у меня есть основания, сэр… - Гарри замялся, - считать, что они, возможно, интерпретируют эти сведения не самым выгодным для отца образом…
- Боитесь, что они могут намеренно умолчать об этом? – закончил за него Флитвик.
Гарри не ответил, но его молчание можно было счесть за согласие.
- Говоря начистоту, мало кому в Министерстве нужен арест О'Рахилли – ведь от него зависит безопасность магического общества. Поэтому не думаю, что у них действительно возникнет желание городить огород на этих слушаниях.
- Но ведь его арестовали?! Значит, кто-то написал на него донос! – вырвалось у Гарри.
- Я ничего не могу сказать о причинах, - отрезал Флитвик. – Хотя в состоянии предположить.
Гарри весь обратился во слух.
- Я буду говорить начистоту, мистер О'Рахилли, хотя многие осудили бы меня за это. Когда я сказал, что вашего отца оклеветали, я не кривил душой. Но утверждать, что он не виновен, я бы тоже не стал. – Заметив недоумение, отразившееся на лице Гарри, он продолжил: - Возможно, это покажется вам слабым аргументом, но я знал вашего отца намного дольше, чем вы. А также я знавал других ваших предков. Наверно, вам это представляется несколько иначе, но, родившись в подобной семье, невозможно остаться не замешанным ни в чем противозаконном.
- Вы имеете в виду столкновения с властями, сэр? – спросил Гарри, чувствуя, что в нем исподволь закипает возмущение.
- Раз вы об этом знаете, тем проще моя задача. Я не сомневаюсь в том, что со своей точки зрения они действовали по справедливости; конечно, они боролись против ущемления своих прав. Но это не умаляет того, что они осознанно шли против закона, а некоторые из них – разумеется, далеко не все - были отпетыми террористами. Из-за вашего прадеда, Руадана О'Рахилли, от вашей фамилии английских магов передергивает по сию пору. Фергус О'Флаэрти был борцом за свободу, но это не мешало ему быть рядовым грабителем. Патрик Финниган умудрился таким образом провернуть поставки оружия Республиканской армии, что они до сих пор его ищут. Конари Рафферти… гм… - Флитвик неожиданно смешался. – В общем, примеров более чем достаточно.
Гарри хотел было выяснить, что именно за «гм» относилось к его деду с отцовской стороны, но сейчас его больше занимало другое:
- Какое это все имеет отношение к моему отцу? Я тоже вырос, прямо скажем, не у самых приятных людей, но смею надеяться, что немногое от них перенял.
- А ваш отец всего лишь кого-то убил, - как ни в чем не бывало отозвался Флитвик. – Конечно, по сравнению с деяниями его предков это сущая ерунда, но мне было как-то неприятно об этом узнать.
- Они были Пожирателями смерти! – заявил Гарри.
- Они? – с сомнением переспросил Флитвик. – Слава Мерлину, этот человек, кем бы он ни был, был один.
- Но я видел в воспоминаниях профессора Снейпа… - Слизеринец вовремя прикусил язык: еще немного, и он разболтал бы всю историю с собственной подменой.
- Снейпа? – Флитвик почему-то взволновался. – Так ему это было известно?
- Ну… как бы сказать… Что именно, сэр? – все же догадался спросить Гарри.
- Что его соученик – убийца?
- Да, вообще-то, они давно уже учениками не были… - пробормотал студент.
- А, - сказал Флитвик, успокаиваясь. – Кажется, мы неверно поняли друг друга. Не знаю, скольких О'Рахилли порешил после того как, хм, выпустился, но я говорю о том времени, когда он был еще в школе. Если быть точным, на третьем курсе.
- Так вы про ту историю с моим отцом… то есть, с Джеймсом Поттером? – догадался Гарри.
- Да, началось все с этого. Самозащита с применением Непростительного заклятья – это уже не самое лучшее, что можно придумать. Но я выяснил, что было кое-что похуже.
- Но ведь он не применил Непростительное заклятье, насколько мне известно, - засомневался слизеринец.
- Именно что применил. Но не в то самое время. Исследуя его палочку, я обнаружил, что ей уже накладывалось смертельное заклятье, но гораздо раньше.
- И когда же? – озадачился Гарри.
- Возможно, я смалодушничал, но я решил, что мне не обязательно это знать. Видите ли, мне вовсе не хотелось упечь малолетнего О'Рахилли в Азкабан на веки вечные, хотя мое отношение к нему было далеко от благодушного. Если бы мне удалось все выяснить, боюсь, мне пришлось бы доложить об этом, и тогда Министерство припомнило бы юному отроку все героические деяния его народа, можете в этом не сомневаться. И сейчас я могу с уверенностью заявить, что мое решение было правильным: какие бы темные дела не числились за О'Рахилли, он все искупил добровольной службой в Азкабане.
- А он сам… Что он сказал по этому поводу? – Обуреваемый смешанными чувствами, Гарри смутно ощущал, что что-то в этой истории не сходится.
- Ровным счетом ничего, - возмущенно фыркнул Флитвик. – Прикинулся деревенским дурачком и на своем неподражаемом диалекте залепетал, что слышать не слышал ни про какое Непростительное заклятье. Возможно, я несколько преувеличиваю, но он огульно отрицал непреложные факты. Наверно, тогда я несколько погорячился, но я решил, что ученику, который умеет столь убедительно врать в глаза своему декану, самое место на Слизерине.
- А если он говорил правду?
- Не знаю, спросите у него сами, может, вам повезет больше, - отмахнулся профессор. – Слава Мерлину, это все дела давно минувших дней, а у меня пяток десятков таких, как О'Рахилли, и мне некогда играть в детектива, копаясь в их прошлом. Я рассказал вам все это с единственной целью – объяснить, почему я далек от того, чтобы считать вашего отца невинной овечкой. Обстоятельства его ареста мне неизвестны, но, учитывая остальное, я мог бы предположить, что он у себя в родовом имении не только цветочки выращивал.
- Что вы имеете в виду, сэр? – недоуменно переспросил слизеринец.
- Что он вполне мог взяться за старое. Вернее, продолжить дело своего деда. Хотя сейчас все вроде бы поутихло, некоторые люди не успокоятся никогда, и ваш отец, мистер О'Рахилли, из их числа. А кому-то такое развитие событий могло не понравиться. Кто-то мог посчитать, что на наш век достаточно смуты и беспорядков; или, напротив, по какой-то причине не хотеть, чтобы О'Рахилли вмешивался в их дела, сбивая с толку сторонников и расшатывая стулья под руководителями.
- Вы имеете в виду, что это движение еще существует, сэр? – засомневался Гарри.
- Я имею в виду, что было бы слишком оптимистично с моей стороны полагать обратное. Такие движения – как подземные ключи, мистер О’Рахилли: выходят на поверхность в самый неожиданный момент. И главное при этом – не стоять на зыбкой почве, ведь именно там они и пробиваются.
Гарри покинул кабинет заклинаний в смятенных чувствах, направившись сразу на трансфигурацию: на текущий урок он уже безнадежно опоздал, к тому же ему хотелось собраться с мыслями. Но они беспорядочно толклись в его голове, словно льдинки во время ледохода, и ему так и не удалось ни до чего додуматься, когда появились однокурсники.
- Ты почему на травологии не был? – тут же спросил Малфой.
- Это что еще за новости? – возмутилась Гермиона.
- О чем это вы так долго беседовали с Флитвиком? – спросил Рон.
- Удалось что-нибудь выяснить про закон? – присоединился Невилл, который, оказывается, успел услышать его вопрос.
- Нет, - неожиданно сообразил слизеринец: за этим долгим и путаным разговором он совсем забыл формальную причину, по которой подходил к профессору! - Зато теперь я точно знаю, за что Флитвик не любит моего отца.
- Какое достижение, - фыркнул Рон. – А если будешь и дальше приставать к нему с подобными вопросами, скоро узнаешь, за что он не любит тебя!
Их дискуссия была прервана появлением профессора МакГонагалл, и в течение последующего урока Гарри пришлось забыть про фамильные тайны ради более насущных вопросов, а именно, жутких тритоньих перспектив в конце года. Это помогло ему хоть немного привести мысли в порядок, поэтому после урока, не теряя времени, он подошел к Финнигану:
- Симус, у меня к тебе несколько неожиданный вопрос… Не найдешь минуту?
Гриффиндорец кивнул, и они вышли во внутренний двор.
- Твоего отца ведь зовут не Патриком?
- Нет, - мотнул головой Финниган. – Но моего деда так звали.
- А ты случайно не слышал… Он не был связан с поставками оружия?
- Было дело, - почему-то развеселился студент. – Но тебе-то откуда это известно?
- Да так, встретилось…
- Это что-то вроде нашей семейной побасенки, честно говоря, не знаю, есть ли в ней хоть слово правды. Мой дед вообще был большим оригиналом. Лет тридцать назад он связался с повстанцами из североирландской Республиканской армии – помогал им, даже участвовал в паре операций, а потом в самый критический момент оставил их без боеприпасов. Дело в том, что по сути он был пацифистом и не желал кровопролития. Кстати, его расчеты оправдались: операция сорвалась, английские спецслужбы в том числе остались в дураках.
- Наверно, его товарищи были от этого не в восторге, - предположил Гарри. – Они не пытались отомстить?
- Конечно, они бы не прочь, но что они могли поделать? – хмыкнул Финниган. – Будучи магглами, они понимали, что у них нет никаких шансов…
- Они что, знали, что он был волшебником? – насторожился Гарри.
- Да, - простодушно согласился Симус.
- Но как же…
- Ты что, думаешь, когда мой дед и его товарищи выступали против Министерства, их волновало что-то подобное?
Гарри задумался о том, что Флитвик, возможно, в чем-то был прав относительно того, что сотрясание основ магического правопорядка – все-таки не самое лучшее занятие, пусть и во имя благой цели.
- Ну а про… - Гарри напряг память, - Фергуса О'Флаэрти ты что-нибудь слышал?
- Еще бы, - фыркнул Финниган. – Профессор Биннс почему-то регулярно меня с ним путает. Тот еще был фрукт, я тебе скажу: рыбку в мутной воде ловил как никто. А чего это тебя так заинтересовали все эти люди? Решил приобщиться к корням?
- Вроде того, - уклончиво отозвался Гарри. – А о Конари Рафферти тебе что-нибудь известно?
- Да много чего. – Симус устремил на него проницательный взгляд. – Но я подозреваю, тебя интересует что-то вполне определенное?
- Да нет, вообще-то, - с нарочитой небрежностью отозвался слизеринец. – Я много о нем слышал.
- Скорее, о его сыне, - предположил гриффиндорец, - он ведь водил дружбу с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Но, надо сказать, Конари сам по себе был далеко не простой личностью. Он должен был стать друидом – уже успел выучиться, но связался с плохой компанией… с твоим прадедом, кстати.
- Вот уж спасибо, - отозвался Гарри.
- Ладно тебе, я его тоже понимаю: друиды всегда занимали позицию невмешательства, что бы ни творилось в мире, а это, прямо скажем, понимают далеко не все: иногда возникает впечатление, что мир укатится в тартарары, а они и не почешутся, чтобы помешать этому. Поэтому некоторые из них, так сказать, сменяют посох на меч, чтобы сражаться за свой народ. Вот и у Конари Рафферти патриотизм взыграл – само собой, после этого путь в друидство ему был заказан. Ну а там он покатился по накатанной – и докатился до Азкабана.
- Но ведь тогда Азкабана еще не было, - подловил его слизеринец.
- Еще как был, - парировал Симус. – Но по сравнению с тем, что было тогда, сейчас там сущий санаторий. Ну, был, пока дементоры не разбежались.
Гарри начал припоминать, что рассказывал об этом зельевар, и Финниган подтвердил его слова:
- В общем, если туда кого и отправляли, это значило, что он надоел Министерству хуже горькой редьки. Руадан О'Рахилли и Конари Рафферти вполне соответствовали этой категории. Но самое потрясающее, что они там выжили! Каким-то образом продержались три дня, хотя их уже успели списать со счетов.
Гарри наморщил лоб, пытаясь сообразить – как можно продержаться на положении робинзонов на острове, кишащем дементорами.
- Никто не знает, каким образом им удалось сохранить жизнь и рассудок, но, во всяком случае, в Азкабан их больше не отправляли. Однако, надо сказать, они и сами изрядно разочаровались в своем былом занятии и больше толком не давали о себе знать. К тому же, им уже удалось добиться желаемого: пока они коротали время на Азкабане, в Министерстве произошли большие перемены, в частности, неделю спустя отменили закон о запрете друидизма как направления магии. Вообще-то, друиды могли бы быть благодарны Конари Рафферти хотя бы за это, но, похоже, им даже на сохранение собственного существования наплевать. – По тому, как Симус нетерпеливо посматривал за замок, было видно, что ему не терпится отправиться на ланч, и Гарри не стал его задерживать.
Чем дальше, тем больше слизеринец укреплялся во впечатлении, что, пытаясь найти ответ на один, вполне конкретный вопрос, он поднимает тучу других, до которых ему, по большему счету, нет дела, но без которых мозаика никак не складывается. В то же время, пытаясь объединить все новые сведения воедино, он настолько усложняет картину, что перестает понимать, как соотносятся между собой ее части, и поэтому вместо стройной конструкции в его мозгу возникает нечто жутковато-несуразное, вроде зверей, которых порождал Невилл на уроке трансфигурации.
