Глава 17ГЛАВА XVII
31 декабря 1997 г.
«Это был тяжелый день. Чертовски тяжелый день. Я устал так, что, казалось, вот-вот свалюсь и забудусь сном. Все это походило на бред. Это был самый канун Нового Года. В нашем поместье готовился прием, который проходил каждый год. Мы с отцом весь день занимались поручениями Лорда, каждый из нас делал еще какую-то работу. Я мечтал только об одном: скорее бы наступила глубокая ночь, когда все уберутся из дома, и я буду предоставлен сам себе.
Уже в начале двенадцатого отец вызвал меня к себе в кабинет, где у нас состоялся разговор:
- Драко, ты знаешь, что близиться Новый Год. Ты также знаешь, что тебе необходимо выбрать себе невесту, - он выжидающе смотрел на меня, но я молчал. Я молчал, потому что мне нечего было сказать или возразить: я прекрасно понимал, что он давал мне срок выбрать себе кого-нибудь, но я этого так и не сделал. И теперь мне оставалось только смириться с его выбором, если отец не предпочел отодвинуть мою помолвку еще на год.
- И так, ты можешь сказать мне, интересует ли тебя кто-нибудь?
Я решился на дерзость, хотя и понимал, что рискую элементарно нарваться на его негодование. Но мои мысли тогда занимала лишь Эвелин. И я ответил:
- Да. Но это невозможно.
- Для Малфоев нет ничего невозможного, ты же знаешь это. Кто она? – Люциус улыбался, понимая, что его сын приготовил ему приятный сюрприз, где все останутся довольны.
- Отец, боюсь, она не сможет обручиться со мной, даже если ты попытаешься ее заставить…
- Не заставить, Драко, а предложить выгодный брак. Любая согласиться на это! – Отцу не понравилось, что я называю вещи своими именами, он начинал злиться. Но меня это только забавляло».
Тогда Драко ответил:
- О, ну если ты сможешь обручить нас, уверяю тебя, я стану достойным продолжателем своего рода, - Малфой откровенно паясничал. В его глазах плескался сарказм и неуместная ирония, и это не ускользнуло от Люциуса. Он прищурился, изучая поведение сына, и спросил:
- Мне не нравиться твой тон, Драко. Если я сказал, что она будет твоей женой, значит, она ею станет, - он повысил голос почти до крика, а затем добавил спокойнее, - разумеется, если ты назовешь мне имя этой прекрасной юной девушки.
- Ты уверен, что хочешь… - Драко не договорил.
- Ее имя? – взревел его отец.
- Хорошо. Как скажешь. Ее зовут Эвелина Гелерот, - и Драко сделал небольшой шаг назад, опасаясь ответной реакции. Это получилось непроизвольно, но Люциус Малфой этого уже не видел. Он побледнел, а его глаза стали темными, как ночь. Он помолчал с минуту, а затем заговорил еле-слышным голосом:
- Она помолвлена с сыном Стивенсона.
- Да, отец.
- И она выйдет за него. Стивенсон – Упивающийся, семья Гелеротов подчинилась такому решению. Ваша с нею связь невозможна. Надеюсь, ты не совершил ничего такого, о чем тебе сейчас следует сожалеть?
- Нет, отец.
- Очень хорошо. Потому что сегодня они приглашены на наш прием, и ты вместе со мною будешь встречать всех гостей, как подобает.
Драко в этот момент услышал глухой стук внутри себя – так обрывается надежда на спасение избежать чего-то худшего. В этот момент Люциус врят ли понимал, что совершил ошибку, предоставив возможность своему сыну встретить эту девушку лично.
- Я не слышу ответа, Драко, - тон Малфоя-старшего стал стальным и леденящим душу. Драко едва нашелся, что ответить, а затем вышел из кабинета.
Уже направляясь в свою комнату, чтобы переодеться к торжеству, он мучительно думал, как можно было избежать встречи с Эвелин. Но никаких сколь-нибудь серьезных причин он не находил – отец бы все равно его не отпустил.
Гости прибывали, кто аппарируя к воротам замка, кто приезжая в карете, а кто-то прилетал на метле. Некоторым особо избранным были выданы порт-ключи, которые доставляли прибывших в каминный зал, где их встречала Нарцисса. Драко надеялся, что Эвелина и Эдгар прибудут в Зал, и ему удастся максимально отсрочить встречу. А необходимости здороваться абсолютно со всеми гостями у него не было, и потому можно было и вовсе избежать общения с Эвелиной.
С прибытием новых гостей Драко постепенно успокаивался, понимая, что он слишком близко к сердцу принимает эту ситуацию. И как только он успокоился, к воротам замка аппарировала сначала пара молодых волшебников, а затем вслед за ними аппарировали еще четверо – стало понятно, что это их родители. Малфой сразу понял кто это, и, уловив на себе насмешливый взгляд отца, отогнал от себя все мысли.
Эдгар и Эвелин подошли, поздоровались с Люциусом, который не замедлил упомянуть о скорой свадьбе и о том, «сколько радости принесет этот союз». Драко ограничился сухим приветствием, как ему самому показалось, чересчур сухим. А затем череда гостей перед ним возобновилась, они с отцом перешли в зал для торжества уже ровно к двенадцати часам.
Бой больших напольных часов, запущенные фейерверки домовиками Малфой-Менора в саду, цвет шампанского в поднятых бокалах и этот пронизывающий взгляд. Она смотрела на него, пряча слезы куда-то вглубь, чтобы не увидели, чтобы не заподозрили, чтобы не узнали, чтобы не догадались. Никто. Никто не должен понять ее душу. Только тот, с кем она не может быть, должен это видеть. И пусть видит – он даже не взглянул в ее сторону! Вот он – истинный Малфой, ему плевать, а она страдает. Глупая! Глупая! Глупая…
Драко встретил взгляд этих глаз, эту боль. И не смог отвести взор. Она была прекрасна, но она страдала. «Он сделает ее несчастной. Лучше бы она умерла еще до свадьбы».
Ночь была в самом разгаре. Танцы, шум, шампанское, блистание красавиц – знаменитых наследниц известных родовых семей, - веселье, смех…Драко стоял на открытом балконе, выходящем на сад. Он стоял, прислонившись к косяку балконной двери, его бокал только что опустел, но он не желал, что бы он наполнился снова. Смотря на всех этих людей, Драко понимал, что и его ждет такая жизнь. Чтобы не видеть все эти лица, он отвернулся от них и стал смотреть в черное небо. Неожиданно раздался голос из залы, где проходило веселье. Голос был совсем близко, совсем рядом – прямо у правого плеча Малфоя:
- Устал от улыбок и лицемерия?
Драко вздрогнул от неожиданности и повернулся на голос: перед ним стояла Эвелин. Сегодня она была прекрасна как никогда: на ней было надето кремовое шелковое платье с неглубоким вырезом и открытой спиной, которое развивалось, когда она делала хотя бы шаг, или танцевала. Волосы уложены в причудливый узор, куда были вплетены живые лилии – знак «голубой крови», а несколько локонов изящно обрамляли лицо. Она вся светилась счастьем, тем самым «заученным» счастьем, которое должна была «излучать» особенно после помолвки. На ней было красивое старинное фамильное ожерелье из двенадцати бриллиантов и семи сапфиров. А на пальце – обручальное кольцо. С фамильным гербом семьи Стивенсона: змея, которая свернулась в два кольца и кусает себя за хвост.
Эвелин улыбалась какой-то горькой улыбкой, от которой Малфою сделалось нехорошо, и захотелось обнять ее – укрыть от всех, чтобы никто не причинил ей зла. Но это было невозможно – ни обнять девушку, не оградить ее.
- Почему ты так смотришь на меня? – Эвелина поймала восхищенный взгляд Малфоя и лукаво улыбнулась. «Он восхищается мной!».
- Ты красива. Сегодня ты выглядишь счастливой, - лаконично заметил Драко.
- Я всегда должна так выглядеть. А в тот раз я выглядела не такой красивой? – оба поняли, о каком разе говорила девушка. Эвелин смотрела в глаза Драко не отрываясь, а сам Малфой отдал бы сейчас что угодно, чтобы вернуться в прошлое и не дать им обоим совершить эту ошибку.
- В тот раз ты пришла ко мне в таком состоянии, что я с трудом сдерживался, чтобы не убить твоего жениха, - Малфой решил быть откровенным – «какая теперь разница?». Эвелин явно не ожидала такого ответа. Ее глаза увлажнились на мгновение, а затем она сказала, подходя к нему ближе:
- Если бы ты это сделал, я бы умерла…от счастья, - она выдохнула эти слова, точно оживляя их. Они оказали такое действие, которому не было сил сопротивляться. Драко увлек девушку на балкон, беря ее за локоть. Как только шум зала стал еще дальше от них, он взглянул в ее глаза последний раз, убеждаясь, что совершает новую ошибку, но она того стоит – и коснулся ее губ. Она ждала этого – она хотела. В этот миг мир перестал существовать. Все зазвенело, закружилось! Они были вдвоем, только они. И не было Эдгара, Люциуса, Волдеморта, и еще многих других – вообще никого не было.
Он обнимал ее за плечи, а она прижималась к нему так, словно не видела вечность. Руки узнавали тело и хотели большего. Но большее они не могли себе позволить. Когда, наконец, разум вернулся к ним обоим, они едва не отскочили друг от друга. Оглядевшись и прислушиваясь, они пытались узнать – не видел ли их кто-нибудь.
- Прости меня, но я не мог – зачем-то сказал Драко. Она улыбнулась:
- И я не смогла. Ты нужен мне, Драко. Я не могу без тебя. Пожалуйста, - Эвелин умоляла о чем-то, но о чем – Драко боялся догадаться.
- Что ты такое говоришь? – он встряхнул ее за плечи, пытаясь привести в «сознание», - ты что, они же убьют тебя!
- И пусть! – она отчаянно вскрикнула.
- Тише! – успокаивал девушку Драко, обнимая ее и целуя в макушку, - Эвелин, это невозможно.
- Я не могу так, я больше не могу…
- Но ты должна быть сильной. Он не сломает тебя. Давай подождем до вашей свадьбы, а потом я что-нибудь придумаю? – Драко сам не понял, как сказал это. В этот момент мелькнула какая-то шальная безумная надежда. Это действительно было похоже на безумие, но что было поделать – ведь они любили друг друга. Или, это была только страсть?
- Мистер Малфой, вы не видели мою невесту? – Эдгар не мог найти взглядом свою спутницу вот уже в течение десяти минут.
- Нет, я ее не видел. Она могла пойти в библиотеку, быть может, ей надоел шум праздника, - Люциус улыбнулся.
- Благодарю вас, - ответил Стивенсон, но в библиотеку не пошел. Ему показалось на мгновение, что он видел мелькнувшее платье своей невесты на балконе. Он направился к нему. Подходя, он уже слышал голоса. Он не мог различить, кто говорил еще, но голос Эвелин он распознавал четко: она говорила взволнованно и быстро. С ним она никогда себе такого не позволяла. Эдгар сделал два больших шага, отделяющих его от балкона и шагнул на него. Он замер.
- Тише, кто-то идет сюда! – Драко насторожился. Эвелин испуганно обернулась.
- Драко…
- Тише! – Драко прислушивался. Он уже видел мужской силуэт, движущийся по направлению к балкону, и он узнал его – Стивенсон. «Вот сейчас самое время, чтобы настал конец света!».
- Держись за меня, - сказал Малфой и они оба провалились о душный тоннель аппартации. Перед тем, как все краски погасли перед Эвелин, она услышала, что Драко назвал какой-то пароль – это исключительное право хозяев поместья аппарировать из защищенной территории, если знать специальный пароль, позволяющий делать это.
Они растворились в воздухе, когда на балкон ступил Стивенсон.
Эдгар был немного озадачен увиденным. Когда он вышел, то увидел, как двое исчезают прямо с этого балкона. Причем одна из аппарировавших – его невеста. Логически рассуждая, Эдгар решил, что второй – как минимум хозяин поместья, иначе бы им не удалось аппарировать отсюда. Если столько пароль Защиты не известен кому-либо еще, но это была малая вероятность. Если его предположение верно – то это Драко Малфой. Но возникает законный вопрос, зачем он аппарировал с Эвелин? В воздухе рассеивался запах ее духов – это определенно была она. «Возможно, что-то случилось», - думал Стивенсон, «уж лучше я побуду дураком, но послушаю объяснения их обоих». И он остался стоять на этом самом балконе, ожидая возвращения этих двух молодых людей.
Шум прибоя. Размеренно и спокойно. Теплый ветер, и черный океан распростерся вдоль линии берега. Двое появились на побережье Тихого Океана, обнявшись, словно не могут отойти друг от друга.
Эвелин открыла глаза:
- Как это прекрасно, - сказала она, выдыхая тревогу и вдыхая ночной воздух. Она отстранилась от Драко, и подошла к воде. Скинув туфли, девушка, не обращая внимания, что ее платье намокает и тяжелеет от воды, вошла в воду, наслаждаясь мягким биением океанских волн о свое тело. На ее лице отразилась улыбка, а на сердце стало легко.
- Где мы, Драко? – ее звонкий голос разносился по всему берегу, но не слишком далеко – шум прибоя поглощал его, жадно ловя новые звуки на этом пляже.
- Мы на острове Рождества, который находится в Тихом Океане, чуть севернее Экватора, - ответил юноша, улыбаясь и подходя ближе к своей спутнице. – Тут неподалеку есть домик, который я купил как-то, совсем недавно. Иногда я бываю тут. Это часть дикого пляжа, где никого не бывает. И эти звезды светят для нас, - он взмахнул рукой вверх, указывая на россыпь миллиарда светящихся точек где-то там, далеко во Вселенной.
Эвелина смотрела на небо и впитывала глазами эту красоту, ей казалось, что все это может быть только мираж, лишь иллюзия.
- Здесь так красиво, Драко, - выдохнула эти слова Эвелин прямо в губы своего возлюбленного, - это необыкновенно, - и они сомкнули губы в поцелуе.
Как-то давно Драко Малфой пообещал себе, что приведет сюда свою невесту, с которой они должны будут прожить долгую и счастливую жизнь, однажды… И теперь, сжимая в объятиях ту, которая не принадлежала ему, он ничего не понимал: они поступают опрометчиво, совершают ошибку – почему это случилось именно с ними? Но поздно было что-то менять: они стояли здесь, вдвоем, на белом песке прекрасного острова с прекрасным названием «Рождество», символизирующем новую жизнь.
Возможно, это было началом чего-то нового для них обоих, и как бы хотелось в это верить. Драко взмахнул палочкой – и появилось покрывало. Они опустились на него, продолжая ласкать друг друга, и ни о чем не думать. И в эту ночь двое были счастливы. Они мечтали, и их мечты осуществились. Они надеялись, и их надежды сбылись. Они хотели, и их желанию суждено было исполниться. Новогодняя ночь дарила им тепло, заставляя забыть, кто они есть и кому обещаны на самом деле. Их судьбы сейчас были в их руках, и они творили волшебство, настоящее волшебство под названием «Любовь».
И если бы эти двое нашли в себе силы оторваться друг от друга, и взглянуть на пророчествующие звезды, то они увидели бы, как в момент их прибытия зажглась звезда на небе, а с приходом утреннего солнца она сорвалась с небесной выси и покатилась прочь, падая в неизвестность и уходя в небытие.
Рассвет наступил слишком рано, чтобы быть долгожданным. Шум прибоя и крики чаек возвещали о том, что начался новый год, и сегодня было уже первое января. Когда Эвелин проснулась, она увидела вокруг только их вещи, а сама она укрывалась рубашкой Драко. Самого Малфоя не было видно. Эвелин перепугалась не на шутку, и резко села на покрывале. Солнце уже купало свои лучи в воде, отражаясь всеми цветами радуги на песке и мелких камешках у берега. Девушка запустила руки в волосы, приходя в «сознание» и возвращаясь к реальности. А реальность была такова – ночь кончилась. Еще окончательно не осознав всего, она увидела в волнах чьи-то светлые волосы. Потом она улыбнулась – Драко нырял, скрываясь в волнах океана.
Эвелин откинула назад свои волнистые локоны и стряхнула с волос остатки живых лилий, которые еще вчера были так изящно вплетены в ее сложную прическу.
Через пять минут к ней вернулся сам Драко, он вышел на берег, стряхивая капли воды на песок и откидывая волосы со лба. Он подошел к Эвелин, наклонившись, поцеловал ее, и с его плеч упало несколько капель. Девушка вздрогнула и звонко засмеялась.
- Прекрати, ты весь мокрый! – смеялась она, шутливо изворачиваясь в его объятиях.
- Пора просыпаться, принцесса, - сказал юноша, и в этот момент истинный смысл этих слов поразил их обоих. Веселости как не бывало, и они уже смотрят друг на друга с горечью, отводя взгляд. Драко опустился рядом с Эвелин на песок и устремил свой взгляд вдаль, к горизонту. Эвелин молчала, она снова начала бояться чего-то, и эта паника отразилась на ее лице. Она нервно теребила край его рубашки, не желая осознавать, что солнце неумолимо движется к зениту.
- Который сейчас час? – робко спросила Эвелин, продолжая смотреть на свои руки и перебирая пуговицы на манжетах. Драко повернулся к ней и ответил:
- Около шести. Нам пора возвращаться.
- Так много? – испуганно воскликнула Эвелин и взглянула на своего собеседника. В его глазах плескалась горечь, к которой теперь вновь примешивалось прежнее равнодушие, которое было неотъемлемой частью всех их в этом мире.
- Одевайся, а я принесу нам завтрак, - сказал Малфой и стал одеваться. Эвелин продолжила сидеть неподвижно, пока Драко надевал брюки и застегивал ремень. Когда он обернулся в поисках рубашки, он обнаружил, что по щекам Эвелины еще не текут слезы, но они готовы вот-вот сорваться из глаз. Он присел на корточки и, гладя ее по волосам, заговорил:
- Милая, нам пора. Это утро должно было наступить, и нам придется возвращаться. Мы не можем оставаться здесь вечно, понимаешь? – он смотрел на нее в надежде, что она сейчас кивнет, улыбнется, и начнет одеваться. Она не подвела его и в этот раз: она кивнула, уголки губ дернулись в едва заметной улыбке и она начала медленно расстегивать рубашку. Малфой, не в силах наблюдать это зрелище - «разрывание» ее души, накрыл ее руки своими и прошептал:
- Я пойду, а ты собирайся. Я скоро вернусь, - и, поцеловав девушку в висок, отправился в другой конец пляжа, а затем исчез за одной из тех высоких пальм, что росли на этом побережье.
Эвелина вздохнула, глядя на океан. Он казался ей таким спокойным – как раз то спокойствие, которого ей не хватало в жизни. Он манил ее. Зов океана особенный. Его ни с чем нельзя сравнить. Он манит и зовет, словно будит в вас воспоминания прошлого, пытаясь рассказать о том, как хорошо и спокойно там, на дне. И вы поддаетесь этому зову, он слишком убедителен, чтобы сохранять холодный рассудок, и вы идете к нему. А когда его волны коснуться вашей кожи, то никакое другое прикосновение не заставит вас испытывать такое же блаженство. И вы захотите еще…
Эвелин встала и решительным шагом направилась к воде. Она расстегивала рубашку по мере приближения к прохладной воде, и когда ее стопы уже коснулись ее, рубашка осталась далеко позади, подхваченная порывом ветра и уносимая куда-то далеко. «Будь, что будет» - решила она и зашагала на встречу волнам, которые все настойчивее и сильнее сбивали ее с ног, но она шла, твердо уверенная в своих намерениях.
Вода доходила уже до подбородка, когда Эвелин внезапно охватил страх: «Что же это я делаю! Мерлин!», но отступать было поздно, очередная сильная волна выбила у нее дно из-под ног и накрыла с головой, погружая в бездну. Эвелин попыталась всплыть на поверхность, но новая волна накрыла ее с новой силой, еще глубже погружая в темно-синюю воду. Где-то на поверхности она услышала свое имя, но уже не хотелось бороться, она подчинилась этой силе и позволила подводным течениям нести себя к Сердцу Океана. Она обретала покой. Надо было решиться только на один вздох, и позволить воде наполнить свои легкие. Эвелин медлила – «еще секунду». Воздуха уже не осталось, и она начала задыхаться. Последний раз, взглянув вверх, и увидев маленькое пятнышко солнечного света, она начала вдыхать воду. В этот самый момент стало еще хуже, чем было: резкий толчок, и девушка несется к поверхности. Еще секунда – и, наряду с водой, в ее легкие попадает воздух. В глазах мелькали точки, все сливалось, невозможно было дышать. И тут только девушка осознала, что лежит на берегу, а сквозь вакуум к ней прорывается голос Драко:
- Эвелин! Эвелин, ты меня слышишь? Ответь мне, Эвелин! Посмотри на меня! Дыши! Дыши!
Он наклоняется, вдыхает в нее воздух. Легкие распирает от количества кислорода, и вода выплескивается обратно. Все размыто, все в пятнах. Постепенно все приобретает очертания. Она дрожит от холода и шока.
- Ты что делаешь! Ты с ума сошла? Да как ты могла? – он кричит на нее, но ей все равно. Она только что пыталась покончить с собой. Осознание. Оно медленно приходит: она в его объятиях лежит, дрожит от холода, вся синяя, мокрая, наглотавшаяся воды, едва спасенная, живая.
- Я…прости меня, Драко, я… - Эвелин смотрит в одну точку, куда-то вдаль.
- Ты что! – он трясет ее за плечи, - я едва успел!
- Прости, - она улыбается, переводя на него взгляд, - это было глупо.
- Я принес нам завтрак, но раскидал его по дороге, пока бежал по пляжу, увидев, что ты пошла в воду! – смеется Драко.
- Мне холодно.
- Пойдем, - он встает, все еще держа девушку на руках, и идет к все еще лежащему на песке покрывалу. Накидывает на нее свою рубашку, подобранную по дороге обратно, которую унесло ветром. Принесенный завтрак и все мысли, что были до этого теперь неважны – они оба стали другими. Девушка – более сильной и хладнокровной, юноша – более осмотрительным и внимательным к чужим жизням и душам, особенно зависящим от его решений.
Уже через полчаса они были полностью готовы. Драко взмахнул палочкой – и покрывало исчезло, как будто его и не было, а вместе с ним исчезали все следы этого иллюзорного счастья. Лепестки лилий разметал ветер. Аромат ночи окончательно рассеивался. Солнце светило ярко, и уже ощутимо грело, касаясь лучами всего живого на Земле. Начинался новый день, и он нес их обратно в реальность, где им обоим предстояло как-то выжить после того, что они позволили себе ночью – любить.
**********Вот такая вот глава получилась:))))) Жду отзывы или критику - смотря чем "кидать" будете, принимается всё:))) Постаралась внести в этот мир (мир героев) больше романтики и хоть какой-то любви. С уважением, Liesti :)******************
P.S.: друзья, если вы не будете писать хоть что-нибудь, ну хоть какую-нибудь реакцию, то я буду расстраиваться и буду расстраивать вас :( Ну интересно же ваше мнение!!!!!:(((((
