Глава 14. Огонь и Кровь. Часть 1: Шоу.POV Cato
Мой голос разносится эхом, но ответа за ним не следует. Может, Сноу дает мне возможность прийти в себя? Я бросаю взгляд на тело рядом. Кожа Катнисс уже светлеет, кровь уже не льется из нее. Вот он, торжественный момент, она мертва, я отомстил. Да, я определенно должен поверить, что это свершилось. Конечно, ожидаемой эйфории нет, нет и восторга. Есть только слабое чувство удовлетворения. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь увидеть выход, но тщетно – ни дверей, ни планолета.
Прошли минуты, может около часа, когда в моем сознании все же засела мысль, что меня попросту не собираются вытаскивать. Тюрьма ли это? А может, выпустят переродков и вновь превратят меня в фарш? Нет, скорее всего, меня отправили в ссылку, дохнуть в одиночку. Сойка хоть быстро ноги протянула. Становится жарко, солнце над головой раскаляет воздух все сильнее. Мое тело начинает буквально гореть. Спрятаться не выйдет, ведь голограммы не отбрасывают тень. Капли пота будто разъедают кожу. Стянуть с трупа одежду, прикрыть голову, приходит на ум, но прикасаться к окровавленным тряпкам не очень-то и хочется. Потом буду месяцами отмываться от ее крови, не хочу даже помнить о том, что она была в моей жизни. Раздеться самому… И привет ожогам. Я вырываю из тела меч, вытираю о чистый край куртки мертвой Эвердин. Действительно мертвой, правда, кажется, теплой из-за погоды. Мне необходима вода.
- Ладно, детка, я, пожалуй, пойду. И не лежи долго на солнце, ожоги заработаешь, – бросаю я с улыбкой и, переступая через тело, иду куда-то вперед, в сторону, откуда пришла Сойка.
Мне так жарко, что, кажется я не пил больше недели. Ноги меня не слушаются, будто я иду вечность. Жар перерастает в боль, пота нет, только соль на коже. Солнце даже не думает склоняться к горизонту. Я бреду, не разбирая дороги, сквозь голограммы домов, валюсь с ног. Мышцы как будто высыхают, а может в них скопились те самые соли – их нестерпимо дерет. Мне кажется, что я вернулся в период, когда меня восстанавливали. Я все еще не могу забыть ту боль, те мысли. Тогда, кажется, я был немного другим. Более опрометчивым, готовым на все. Теперь я в конце своего пути. Я умнее, осторожнее, но все равно дохну, высыхая, жарясь. Мне становится трудно дышать, в глазах мутнеет. Закрываю их. Последний вдох, прожигающий нутро, выдох. Последний… Теперь точно… Конец…
…
Появляется вспышка света. Она оживляет меня. Открываю глаза. Я накрыт тонкой простынкой, в руке игла капельницы. Белая комната. Что-то подсказывает мне, что меня не просто привели в чувства. Сжимаю свободную руку. Чувствую силу в теле. Вырываю иглу из кожи, с трудом сажусь на постели. Простыня падает с груди, открывая непривычно изменившиеся торс. Это не то, что принадлежало мне, но уж точно лучше того, что предоставил мне Мелларк. Я знаю, что всё еще в его шкуре, кожа розовее и пальцы как пеньки.
В какую-то секунду мне кажется, что Сноу снова соврал мне. Он не мог, вот так, легко и просто, позволить убить девчонку. Это должно быть публичной казнью… Они могли спасти ее. Она была еще теплой, хоть и бледной. Это я горел, не она… Так было только когда меня изменяли. Меня изменили и сейчас… Значит я был в отключке какое-то время. Но месть не могла быть сном! Нет, в том-то и дело! Это сон! Эвердин все еще жива! Вот так Сноу решил исполнить мое желание, просто подсунув картинку мне в голову. Вот почему не было ни восторга, ни уверенности, что это правда.
Во мне все снова закипает, но уже не так. На это раз мутнеет разум и пульс ускоряется. Я зол. Мне хочется разгромить эту комнату, но кроме кровати и капельницы здесь ничего нет. Ни зеркал, ни стекол. Я встаю, немного пошатываясь, и хватаю держатель капельницы. Я хочу сломать балку о стену, а лучше стену балкой. Замахиваюсь. Крик. Как только металл касается стены, вместо ударной волны, я чувствую силу магнита, действующую как тиски. Нитариум во мне сжимается, давит на кости. Снова боль. Да когда же они перестанут это делать? Я чувствую, как в воздухе запахло успокоителем. Тиски слабеют, как и я. Меня снова вырубает. Я всегда буду подопытным хомячком Капитолия.
…
- Сто двадцать… Сто девятнадцать… Сто восемнадцать…
Я открываю глаза, ожидая увидеть палату. Но вместо этого мне снова кажется, что я на Играх. Надеюсь это не новый сон. На этот раз зачатки эмоций кажутся правдоподобнее.
Я уже не понимаю, чего же Сноу от меня хочет. Подчинения? Да я и так уже раб его прихотей. Вспоминаю себя, когда умолял себя о смирении. Как там говорилось?!
Самопожертвование – не бояться умереть ради блага.
Самоотдача – действовать, всегда и везде.
Самоирония – никто, кроме тебя самого не смеет смеяться над тобой.
Самоконтроль – никто не должен тебя контролировать.
Самостоятельность - ты сам отвечаешь за свои действия.
Не помогает… Снова!
- Самопожертвование, самоотдача, самоирония, самоконтроль, самостоятельность.
Комната, в которой я нахожусь, пуста, но есть подъемный диск. Я встаю на ноги, форма как во сне. Черт бы побрал этот Капитолий! Новое шоу начинается. Каким оно будет? Увидим! Я готов почти на все!
Я нахожу в углу обычный тренировочный меч. Это как подсказка. Арена будет похожа на ту, что была в первые годы.
Сосновый лес. Поле и болото. Пустыня. Степь. Горы. Зимний лес. Муссонные тропики. Остров…
…Сейчас я поднимусь на одну из этих арен.
- Шестьдесят… Пятьдесят девять… Пятьдесят восемь…
Я уже на круге. Тело не болит, на кости ничего не давит.
Я задираю рукава, ища вторую зацепку – клеймо. Найти его не составило проблем – в паре дюймах вниз от локтевого сгиба. Всего лишь красная буква «Т» - Трибут. Ни номера Дистрикта, ни профильного оружия.
Диск поднимает меня наверх. До того как я равняюсь с землей, замечаю уже не так важную подсказку три. Жаркое, яркое солнце – пустыня. Это самая маленькая Арена за всю историю Игр. Диски разбросаны по всему периметру, совсем как на 75-х играх, до границы – рукой подать. Но я не вижу стену. Около меня нет маленького оазиса, где есть вода и немного пищи. Вокруг только дюны, но до них еще нужно дойти. Что-то не так.
- Двадцать… Девятнадцать… Восемнадцать…
Я не сразу заметил, что нет минуты на то, чтобы осмотреть окрестности. Это напоминает тренировки. В секундах ожидания нет смысла.
- Три… два… один…
Я спрыгиваю с диска, и солнце резко гаснет. Смотрю на небо – затмение. Показать местонахождение соперников днем - такого я еще не видел.
На черном диске то ли луны, то ли другого объекта, закрывшего солнце, появляются треугольник трех огоньков – белый, красный и желтый. Белый и красный совсем близко друг от друга. Все встает на свои места, я стою почти в центре. Раньше, тут находилось больше всего припасов. Тут же и случались бойни тех отважных, решившихся сдвинуться с жизненно важного места. Первые попытки Капитолия изобразить Рог Изобилия.
Вспышка света, глазам больно, солнце снова появилось на небе.
На секунду я замираю, слышится голос Клавдия Темплсмита, я поднимаю голову, прислушиваюсь:
- Леди и Джентльмены, по случаю Шестидесятилетия правления президента Сноу, мы начинаем единственное и неповторимое шоу. Правила неизменны, не изменилась и суть. Победи или будь поверженным, убей или умри сам. Но помни лишь одно. Есть всего лишь три часа, чтобы узнать имя победителя. Иначе проиграют все. Солнце светит ярко, пески пылают жарко. Добро пожаловать на Огненные Игры.
Что мне делать? Двигаться в одну сторону, в противоположную, или ждать? Я смотрю на меч – ждать!
Ждать приходится не долго. От силы полчаса, может минут сорок, которые я просто отдыхаю, непривычно радуясь тому, что наконец-то на поверхности. И вот, напротив я вижу себя…
Внутри звучит стон. Нет, не себя – Мелларка, я так привык к этой внешности, что уже забыл - она не моя. Он выглядит совсем как я, а может и наоборот, я как он. Но в нем есть что-то именно от Като. Взгляд! Его голубые глаза кажутся совсем холодными, помню, я старался спрятать этот холод, согреть лед внутри. Только чтобы хорошо «сыграть». Сейчас он сверлит меня взглядом, почти улыбается. Если бы не его внешность, я бы поклялся, что передо мной мой собственный клон. Он крепко держит меч в правой руке, но сама поза расслабленная – это значит, что он не нападет, только будет защищаться.
- Поглядите-ка, кто тут у нас? Женишок… Здравствуй. Давно не виделись… Как тебе Тринадцатый? Отдохнул там, небось, со своей птичкой? – скалится Мелларк.
Я ничего не отвечаю, он этого и не ждет:
- …Ты не волнуйся, дружок. Мне не улыбается сейчас тебя убивать. Я тут ради твоей подружки, а на тебя мне планы не раскрыли. Но запомни, или ты мне не мешаешься…. Или умрешь раньше, чем она нас найдет.
Я не обращаю внимания на его слова и сажусь на песок. Может Капитолий и сделал так, что он говорит как я, но уж точно оставил бесполезным, ничего не умеющим пекарем.
Я - убийца, я - мясник, он… Капитолий перекроил мальчишку, превратив его в мою пародию, думаю я. Становится все интереснее, я это он, он – я… Сноу явно решил разыграть Катнисс. Она должна подойти. Она обязана найти нас.
Пит обходит меня стороной, подходит к диску, и мечом начинает копать рядом с ним. Совсем немного времени, и я завидую ему и ругаю себя за тупость. Он нашел бутылку воды, ледяную, судя по быстро-запотевшему стеклу.
Кажется, с начала Игр прошел час, потому что я слышу гонг, и солнце снова закрывает темный круг, показывая, что девчонка приближается к нам. Она жива! Почему?
Пит молчит, мне тоже не хочется с ним говорить. Когда Катнисс придет, все изменится. Все случится быстро. Два против одного, или каждый за себя. Капитолий слишком поздно решил привлечь внимание, но я уверен, весь Панем сейчас прикован к экрану. Интересно, они-то знают, кто третий, или же пытаются угадать? Конечно, пытаются. И я уверен, есть ставки на то, кто из нас Мелларк.
Я начинаю нервничать, думая, кто находится рядом. То ли снова мое тело обжигает палящее солнце, то ли нервы не дают покоя, но у меня только одно желание: успокоить придуманный зуд на коже, найти камень, или лучше использовать свой меч, и счистить с себя все признаки Мелларка. Снять с себя все, что делает нас похожими. Вернуть себя назад. Что-то мне подсказывает, этого никогда не будет.
Шаги по песку почти не слышны, легкую поступь Двенадцатой заприметить невозможно. Но все же, будто по сигналу, мы с Питом разворачиваемся и хватаем мечи.
У девчонки в руках такой же меч, только она держит его менее уверенно, чем на тренировках. Я вижу знакомое выражение лица – смятение, непонимание, не знание, как действовать.
Но что творится в этот момент со мной? Вполне может статься, что-то же самое. Я сбит с толку не меньше, чем она. Если Пит так жаждет убить Катнисс, то, очевидно, он становится на мое место. В этом спектакле Като он, а я - ее мальчик с хлебом. Но смысл? Я опять стану «голосом мира и любви»? Мне в любом случае придется прикончить Мелларка, чтобы стать им. Но только после того, как я попытаюсь спасти девчонку. Но я должен опоздать… Я должен показать, что мне больно терять ее. Разозлиться, отомстить… За нее… И тогда… Като умрет вновь, тогда Мелларк будет истинно неприкасаем, истинным победителем. А я стану своим личным убийцей, но не ради мести, только ради Сноу.
POV Katniss
Мне не страшно. Во всяком случае, так кажется. Я столько уже прошла. Две Игры, Тринадцатый. Я столько потеряла, что теперь должна чувствовать только свободу. Несколько минут назад я слышала голос Клавдия. Три часа… На диске всего три точки. Значит - нас трое. Убить двоих, чтобы добраться до Сноу. Чтобы спасти Пита. Своих родных. Сноу знает, что я смогу победить. Он тянет время, чтобы приковать Дистрикты к экранам и атаковать. Но он уже проиграл. Я убью любого и доберусь до него. Мне не страшно. Адреналин в крови не показатель. Со мной нет стрел, но Пит помог. Не зря же он говорил о телах трибутов и их подделках. Может же быть, что кого-то они оживили, откачали. Всего двоих… Я их знаю. Сноу снова пытается запугать меня. Там точно кто-то из моего прошлого, кто-то, кого убила я … Марвел, он был первым. Если это он, будет легко. Я не испугаюсь. Но есть второй… А если вторая Руу? Я не смогу… Нет! Смогу! Это пререродок! Кто еще? Да кто угодно… Мирта, Като… Като? Пит всегда учил меня сражаться именно с Като. Может ли быть, что он второй? А что если это ловушка и их больше двух?
Это не важно, ведь всего три часа и конец. Я продержусь. Я должна! Ради Пита. Он сейчас может быть где угодно. И важнее понять, где его держат. Его могут снова пытать. А что если Сноу не соврал, что если, правда, вытащит бомбу в обмен на мою жизнь? Что если он схватил Пита, чтобы тот снова заговорил о мире? Но Пит не сдастся…
Эмоции накрывают меня. Я не могу сдвинуться с места. Я не боюсь, заставляю себя в это поверить. Нужно двигаться. Но куда? Вокруг лишь дюны и стена. Я знаю эту Арену. Очень смутно помню текст из учебника. Она очень маленькая. Ее можно обойти за несколько часов. Нет смысла идти вдоль забора, как на Играх. Нужно двигаться вперед. К первому трибуту…
Я касаюсь рукой лба, чтобы посмотреть вдаль и выбрать направление. Воздух слишком горячий, кажется, что и песок горит под ногами. Смотрю на маленький оазис, в котором есть немного воды. Падаю на колени. Умываюсь. Вода необычно горячая. Через несколько секунд она начинает пузыриться. Камни с трудом удерживают воду, я вижу, как сквозь песок выбиваются клубы пара. Гейзеры.
Нужно уходить отсюда. Я хватаю меч и вскакиваю на ноги. Но мне не дают уйти. Один из гейзеров появляется прямо предо мной, обдавая лицо горячим паром. Одна за другой струи поднимаются над песком, окружая меня. Единственный способ выбраться отсюда – пробежать через них. Я оглядываюсь, выбираю куда бежать. Меня начинает трясти. Делаю несколько шагов в сторону – снова гейзер прямо перед носом – не туда. Шаг в сторону – новая струя. Они все ближе. Жарко, как в бане. Нет времени играть в «угадай направление». С одной стороны столбов вроде бы меньше. Прикрываю лицо рукой и бегу вперед. Мне жарко и больно, но нужно сбежать из этой ловушки. Я утопаю в мокром песке, спотыкаюсь, отклоняюсь от струй. Слишком рано они решили сварить меня. Если моя смерть была их целью, можно было сделать это ночью, а не оставлять меня в пустой камере, где я просидела не смыкая глаз.
С трудом мне удается покинуть тот горячий источник. Как бы жарко не было, на самом деле, вдали от водных столбов гораздо прохладнее. Я выбрала правильное направление, иначе меня не стали бы пытаться сбить с него, а может и так жестоко направить.
Мне так хочется бросить тренировочный меч, но это единственное, что у меня есть из оружия. Я иду все дальше, продолжая увязать в песке. Кажется, если я поднимусь на дюну, то смогу увидеть всю Арену.
Через какое-то время я начинаю задыхаться. На зубах уже хрустит песок. На мне сырая одежда и возможно я обожгла лицо. Но мне удается подняться на эту дюну. Я почти падаю, рискуя слететь обратно вниз. Начинаю кашлять. Как же мне знакома ситуация. Я поднимаюсь на ноги и понимаю, что не могу смотреть вперед. Меня ослепляет огромное озеро с чистейшей водой. Она настолько чистая, что кажется, в ней находится второе солнце в сотни раз ярче, чем первое. Я не знаю, как его обойти. И опять вода. А ведь Игры назвали Огненными. Я аккуратно спускаюсь вниз, возможно получится обойти по краю, хоть и выйдет дольше. Я не могу его переплыть, неизвестно, что таит в себе даже прозрачная вода.
Уже внизу меня охватывает любопытство. Может, эта вода сможет успокоить кожу. Я опускаю руку, и пальцы ударяются о... Это совсем не вода, а стекло. Я слышала, что при нагревании песок превращается в стекло. Я с облегчением выдыхаю и встаю на него. Идти оказалось гораздо проще, чем по песку. Мне становится не по себе, когда я иду по, казалось бы, прочной поверхности. Я не боюсь упасть, но если тут раньше был песок, значит, есть что-то, что нагревало его.
За спиной слышится треск. В нос ударяет запах гари. Я оборачиваюсь и тут же срываюсь на бег. С дюны быстро спускается поток раскаленной лавы - я должна прибавить в скорости, но запах и духота отнимают возможность дышать.
Я сейчас умру, погребенная под потоком лавы. Нет. Не сдаваться, у меня еще есть пара незаконченых дел. Я бегу что есть сил, но не успеваю, жидкость почти касается ног, пепел уже начинает прожигать одежду. Быстрее. У меня даже нет возможности обернуться. Глаза слизятся, я задыхаюсь, еще чуть-чуть.
Кажется, что лава разъедает стекло, затапливает Арену. Я еще сильнее начинаю задыхаться, в глазах все плывет и кружится. Я быстрая, я могу успеть. И у меня получается оторваться, но пока рано переходить на шаг – организаторы и не думают останавливать на вид густой поток. Разве что немного замедляют его. Видно я делаю все по их сценарию. Я оглядываюсь, лава напоминает жидкий, как сметана, огонь. Это и есть огонь. С начала горячая вода, потом жидкий огонь, скоро я столкнусь с настоящим пламенем. И он вряд ли будет как у Цинны - безопасным. На секунду в груди сжимается, когда я вспоминаю своего друга - мастера. И за тебя я отомщу…
В какой-то момент я понимаю, что у меня есть немного времени форы, и я могу перейти на быстрый шаг. Есть время отдышаться. Уже прошло много времени, думаю, минут двадцать-тридцать. Осталось два с половиной часа. Дышать все сложнее, но так или иначе я должна двигаться вперед. Меня всего лишь гонят вперед, чтобы я не смогла переждать это время, чтобы сразиться только с одним. Я должна попасть на обоих.
Теперь мне уже точно страшно. Что же будет дальше, мне в голову полетят огненные шары, или распорядители решат, что нет смысла повторяться? Я так боюсь упасть, когда стеклянное озеро заканчивается, и я снова попадаю на песочную равнину. Впереди мое спасенье – новая дюна. Лишь бы получилось взобраться на нее… Звучит гонг. Снова солнце гаснет и лишь огонь за спиной освещает пустыню. Снова точки на диске. Я уже рядом.
Пока взбираюсь наверх, несколько раз падаю. Мои ладони в крови, в небольших царапинах скапливается песок. Штаны из тонкой ткани уже протерлись и коленки противно побаливают. Но чудо, у меня выходит взобраться наверх. Совсем близко я вижу две светловолосые фигуры. Одна из них спиной ко мне, другая…
… Это Пит!
Я как можно быстрее бегу вниз, на половине пути теряю меч. Что Пит тут делает? Не может же быть, что мне придется его убить?!
Переродок, вспыхивает у меня в голове. Никак иначе. Ничего страшного. Внешность обманчива, думаю я. И тут поворачивается второй. Мне хочется закричать. Их двое. Впереди меня стоят два совершенно одинаковых человека. Один из них Пит, другой – переродок. А может, Пит был прав? Они оба переродка, и скоро появятся другие? К черту! Я рядом со Сноу, мне нужно лишь пройти это препятствие!
Мне не страшно! Мне, правда, не страшно! Никогда моя победа не была так близка.
- Леди и Джентльмены, через несколько секунд мы откроем завесу тайны, кто же наш третий трибут. Напомним, что по результатам вашего голосования были выбраны трибуты, дебютировавшие на 74-х играх: Пита Мелларк и Катнисс Эвердин – звучит знакомый голос.
Я смотрю с начала на одного парня, излучающего самонадеянность и на другого – спокойного. Спокойный – мой Пит! Тот, кого я должна буду убить, или умереть самой.
Мне хочется сделать шаг в направлении к Питу, но вдруг парни начинают кружить вокруг меня, превращаясь в зеркальные отражения друг друга. Мне невольно вспоминаются тренировки. Пит двигался так же, когда притворялся Като. Почему Пит вспоминал только Второго? Почему не Марвела, или Треша?
- Третий трибут, участвующий в играх является… Трибут Второго Дистрикта 74-х Игр, Ка… - я не слышу продолжения из-за сильного грохота, да мне и не нужно. Один из парней – Като, другой – Пит. Все просто как дважды два. Такого не может быть, но иначе никак… Который? Я теряюсь, в догадке, но сейчас не время думать об этом. Тот песочный холм, на котором я была ранее, уже исчез под лавой. Меч чудом не свалился в образовавшуюся пропасть, сейчас он в нескольких шагах от меня. Один из парней замахивается мечом, и я падаю, хватая свой. Он замахивается вновь, и у меня получается отклонить удар. Земля трясется подо мной. Это дает секунду времени, чтобы встать, пока, как я думаю, Като, пытается понять, что происходит. Мне же уже давно все понятно: Организаторы рушат Арену. Через какое-то время мы окажемся на маленьком островке, а вокруг будет горячая лава. Возможно, через несколько часов и наша площадка обрушится. Вот главная особенность Третьей Арены - умереть могут все.
Пока я прихожу в себя, на меня замахивается тот, кого я считала Питом. Зачем он это делает? Ответ приходит почти мгновенно. Вот и сработало Капитолийское воспитание. Пит снова хочет меня убить. Сколько ударов мне нужно будет отклонить, чтобы выжить? Вот второй. Третий. Я не знаю, как нападать. Они, кажется, прикрывают друг друга, и в тоже время не дают друг другу меня ранить. У них идет борьба не только со мной, но и между собой. Как будто один из них не хочет выдать себя. Кто-то помогает мне, а может и тянет время… Но кто?
Мне не хватает стрел и лука, мне не хватает сил. Но все равно я наношу удар. Раню одного в руку, но другой украшает мое плечо раной серьезнее.
Бой слишком медленный, мне приходится почти только защищаться. Я все еще не знаю, как и кого атаковать. Ударяю одного по спине, другого - в живот. Отскочил. Я помню лишь как обороняться, если меня схватят. Меня не научили нападать. Я уверенна, что это видят во всем Панеме, я не должна подвести их, хотя и похожа на загнанную к стенке мышь. Все, как будто на Играх, как тогда, когда я сидела на дереве. Я должна убить Пита! Я решила это, еще когда он был в Капитолии. Я должна! Он поймет!
Как будто напоминая, что времени все меньше Арену начинает трясти. Грохот оглушает. Несколько раз я близка к падению и мне чудом удается удержаться.
Наверно со стороны я выгляжу жалкой, держа в дрожащих руках меч, неумело размахивая им, чтобы спастись от удара. Один отразить удалось, но второй… Я чувствую боль в животе, падаю. На секунду один из Питов смотрит на меня так, будто узнал, так, будто видел меня такой... Слабой. Вот он - настоящий! Тот, кто предупреждал меня о переродках. На его рукаве кровь, вот и отличительный знак. Я хочу крикнуть что-то, попросить Пита опомниться. Он говорил, что в любой момент потеряет контроль. Тот ли это момент?
- Будь со мной! – вместо того чтобы закричать, шепчу я.
В глазах начинает мутнеть, я падаю, ударяюсь головой. Зрение подводит меня так, что я вижу Финника, как будто вынырнувшего из-под земли. Значит, один выход уцелел… Кажется, я улыбаюсь ему. За ним две фигуры с длинными жезлами. Слышу два одинаковых сдавленных крика.
- Пит! Нет! Не делайте ему больно! – слабым голосом говорю я.
- Тише, бандитка, тише. Ты уже вдоволь проявила себя, - слышу голос Финника, и чувствую укол в шею. Я умираю. Свет солнца растекается вокруг, он обхватывает меня со всех сторон, обнимает, поднимает вверх… А потом наступает темнота, с начала постепенно, как будто на «тот свет» меня опускают на лифте, потом, достигая дна, я понимаю, что там, как и под землей... Ничего нет. Нет, как и меня.
…
Но нет, я есть. Я существую где-то на границе двух миров. Живот не болит, по венам течет ледяной Морфлинг. Я чувствую, как по моему животу бегают сотни муравьев, они кусаются, но я не чувствую боли. Только касания. Мне так спокойно, нет ничего, что сейчас меня волновало. Оно было где-то там, теперь я здесь. И это здесь и сейчас будет длиться очень и очень долго. Проходят месяцы, годы, столетия, я утопаю в состоянии покоя. Муравьи давно исчезли, есть тьма – мягкая и невесомая, и есть я. Все будет хорошо, я всего лишь отдохну, а потом может, быть вернусь…
…Нет, не хочу. Не буду! Нет! Там плохо! Там ранят Пита, там убивают обычных людей. Я не могу вот так просто сдаться. Я начинаю кричать, чтобы меня выпустили из темноты. Кажется, меня слышат, потому что вокруг светлеет. Я вижу белую пустоту и Финника.
- Из тебя бы получился отличный бандит в Капитолии, - говорит он, как в день нашей встречи перед парадом. – Но ты стала символом революции. Это тоже не плохо, ведь так?
Я мотаю головой, не зная, что ответить.
- Тебе пора возвращаться, ты понимаешь это?
- Я не хочу… Я устала, – снова этот пассив. Он окутывает меня подобно Морфлингу.
Финник подходит ко мне. Вблизи кажется, что он полупрозрачный. Это сон.
- Я вытащил тебя, хватит филонить! Ты хотела убить Сноу, давай, возвращайся и сделай это! – никогда не видела, чтобы его глаза так светились изумрудным, они всегда были подобны морской воде, временами я видела бирюзовые крапинки. Сейчас это были злые глаза. Злые, зеленые глаза, заставляющие меня волноваться. За волнением появляется решимость.
Я кивнула, хорошо, я вернусь. Он прав!
Я делаю глубокий вдох и открываю глаза. В горле торчит трубка, мешающая нормально дышать. Я пытаюсь выдернуть ее, появляется рвотный позыв, когда рука вместе с трубкой падает на матрас, пищит тонометр и сигнализация.
- Она пришла в себя! – слышу я голов медсестры. Энни?
- Энни! – кричу я, и в правду, видя ее.
Темные волосы, которые раньше водопадом сыпались на плечи, собраны в тугой пучок. На ней форма медсестры. Но она же не может быть ею. Энни растерянная, Энни тревожная. Новый сон?
- Катнисс, не двигайся. У тебя швы разойдутся, – мягко говорит она. Голос дрожит. Нет, это реальность. Она просто поправляется.
Я смотрю под рубашку и вижу кусочки швов там, где находятся желудок и печень.
- Что случилось?
- Сноу устроил Игры Трех Победителей. Остального я не знаю. Тебе нужен покой.
Энни, которую я не могу узнать, добавляет в холодный Морфлинг что-то теплое, и я чувствую, как кровь превращается в кисель. У меня получается выдавить из себя одну фразу, прежде, чем усну:
- Передай Финнику спасибо, что вытащил меня с того света.
- Финник умер, Катнисс…
